Шахматы богов. Часть II. Глава 19

Трое людей стояли посреди пустынной московской улицы, растерянно оглядываясь по сторонам. В том, что Москва не возникало никаких сомнений: тысячи раз все они проезжали по этой центральной улице, тысячи раз застрявали в пробках, с тоской осматривая серые, расцвеченные пестрыми вывесками рекламы, окрестности. Даже трещина в одном из старых домов казалась смутно знакомой.
Только одно было странно для, пусть даже ночной, Москвы – полное отсутствие людей и машин на улице и мерно мигающие желтые глаза светофоров.
Тигров растерянно посмотрел на спутников, ежась от зимнего холода. Благо, мороз был максимум минус пять градусов.
- И что теперь?
- По домам, наверное... – пробормотал Милевский. – Кто-нибудь хоть раз видел здесь выключенные светофоры?
- Не любитель ночных поездок... какое «по домам»?! Я же умру от любопытства!
- И что тебе интересно? – устало спросил Сергей, переступая с ноги на ногу, чтобы согреться. – Опять ищешь причины?
- У всего есть причины, - сухо отозвался Михаил. – Что, например, там были за надписи на стенах?
- Ну, откуда мне знать?
- А я знаю! Тут не обошлось без этих экспериментов! Тоже мне, высшие силы!
- Миша...
- Я тебе не Миша! – взорвался Тигров. - Где этот идиот, считающий нас подопытными кроликами?! Выходи, тварь!!! Я тебя...
- Достаточно, - тихо произнесла Марина, указывая на подсвеченную вывеску «Седьмого континента». – Он услышал.
Михаил осекся и, не веря своим глазам, смотрел на подрагивающие буквы. Воздух сгустился и надпись сменилась на: «Добро пожаловать в МОЮ Москву!»
- Совсем офонарел, гад... – ошарашено произнес Тигров и, покачнувшись, ухватился за ледяной столб дорожного знака. – Москву своей считает.
- Знаки точно его, - зачарованно протянул Сергей. Михаил поднял голову и увидел знакомый каллиграфический почерк.
«Причина вашего длительного путешествия. 300 м» - сообщал знак, подмигивая красной стрелочкой.
- Идем, что ли?
- Идем, - уверенно сказала Марина, крепко схватив математика за руку.
Тигров отцепился от столба, и троица двинулась в указанном направлении, храня гробовое молчание.
«Если вам все еще интересно, осталось 100 м» - спешно вывело перо на стене одного из домов. Друзья молча кивнули, вошли в двор-колодец и вопросительно посмотрели по сторонам, ожидая дальнейших указаний. Но невидимая рука не спешила давать очередной совет. Только ветер играл белым пакетом-майкой на детской площадке.
- Если прямо по стрелке, нам в тот подъезд... – предположил Милевский и на стене пятиэтажки тут же радостно заплясали красновато-золотые буквы.
«Именно! Поднимитесь на третий этаж»
Подъезд был с домофоном, но дверь оказалась не заперта. Внутри царила кромешная тьма, нарушаемая только пунктиром светящихся на ступеньках красных стрелочек.
На третьем этаже была всего одна квартира, классический номер «13» на двери горел уже не просто красным, а багровым. Сглотнув тяжелый комок в горле, Михаил неуверенно протянул руку к звонку. Дверь начала со скрипом открываться.


Обшитая дерматином створка открывалась медленно, по кадрам, и Михаил снова ощутил себя в фильме ужасов. Поэтому он с воплем отскочил в сторону, когда в глаза ударил яркий свет и на порог вышел мужчина в белом махровом халате.
- Ой, заходыте, гости дарагие! - жизнерадостно воскликнул он с явным грузинским акцентом. – Савсэм заждался, да? Дэвушка, чего такой грустный? Не будь грустный, мандарин кюшай, вкусный мандарин, сам собирал!
Вензулова смерила его тяжелым взглядом.
- Что, савсэм не нравится, да? – опустил голову хозяин. – А я так старался... Ладно, как хотите. Зайдете на чай?
- А у нас есть выбор? – кисло улыбнулся Милевский.
- Ну... выбор есть всегда, только в данном случае это будет лишь попытка избежать неизбежного... Проходите, раздевайтесь, разувайтесь... тапочки там.
Тигров с подозрением посмотрел на груду пушистых котят и зайцев.
- А попроще ничего нет?
- Миш, ты на свидание в них собрался? – фыркнул хозяин. Михаил вздрогнул: откуда только имя знает? - Эти самые теплые!
 - Знаете, я на самом деле ваш фанат! – радостно рассказывал мужчина, продвигаясь по длинному коридору, конца которого не было видно. Троица поежилась: такого коридора нет, и быть не могло в обычных московских квартирах, даже, если объединить весь этаж! Справа и слева тянулись стройные ряды шахматных досок, с самыми разными расстановками фигур.
Хозяин повернул направо, а друзья застыли, напряженно всматриваясь в пугающую темноту. Это была галерея досок, путь в никуда... тысячи и тысячи метров странных партий без королей.
- Ну, что вы там застряли? – донеслось справа. – Дуйте сюда, я вам потом экскурсию устрою!
С трудом оторвавшись от черного провала, друзья повернули и попали в маленькую кухню. Вот она как раз таки была самой обычной: старый советский холодильник, такая же плита, покрытый клеенкой небольшой стол, угловой диванчик на фоне чуть вытертых обоев. Еще тут были едва вмещающиеся табуретки и электрический чайник – единственный атрибут из современного мира. На столе была еще одна шахматная доска, рядом стояла пепельница с дымящейся сигарой и кружка с недопитым кофе. От всей этой старины веяло каким-то необъяснимым уютом. Таким, какого никогда не добьются даже лучшие современные дизайнеры.
Стоило друзьям сделать шаг на кухню, как табуретки сорвались с места, метко ударили под колени и торжественно подтащили к столу.
- Чай, кофе? – осведомился хозяин, усаживаясь на диванчике и, весело подмигнув, добавил. – Меня?
- Тебя, - решил Михаил, злобно посматривая на радушного хозяина. – Может, объяснишь что-нибудь?
- Значит, кофе, - мужчина повел бровью, и кружки выпрыгнули из посудного шкафчика, закружившись с чайником и банкой кофе в слаженном танце. Михаил тупо смотрел как в его кружку булькаются куски сахара.
- Мне три, - буркнул он, увидев, что жадная сахарница спешит ретироваться. Пузатая жадина развернулась и с ненавистью выплюнула в кофе еще один кусок.
Хозяин, как ни в чем не бывало, взял медленно подплывшую к нему кружку с ароматным напитком и с хитрым прищуром уставился на гостей. Тигров прожег его ответным взглядом. Незнакомец принадлежал к той категории мужчин, от которых сходят с ума женщины и потому люто ненавидят мужчины. Эдакий плейбой чуть за тридцать, словно сошедший с картинок западных журналов. Хотя в его внешности было что-то такое, чего никогда не приобрести мускулистым деревенским парням славной Америки. Кажется, только именно в этот момент Тигров полностью осознал выражение «голубая кровь» - перед красавчиком хотелось преклоняться.
Вот только глаза оттолкнули бы даже самую романтическую дурочку. Матово-черные, со странным багровым отблеском, они не могли показать ничего, кроме мутного отражения смотрящего. Создавалось впечатление, что в пронизанных кровавой сеточкой белках застыли мертвые куски черного гранита.
- Красавцы... – протянул наконец человек. – Повеселили вы меня, ребята.
- Спасибо... рад, что вас позабавили наши попытки выжить, - сухо поблагодарил Михаил, чувствуя, как в груди нарастает клокочущая ярость.
- Ой, Миш, какие попытки! Вы бы выжили... я же за вами следил!
- Это радует. Я так понимаю, именно вы главный виновник всех наших злоключений...
- Почему сразу виновник? Вы чудно провели время, кое-кто даже ощутил вкус жизни. И именно этот кое-кто не хочет сейчас возвращаться в свой убогий мирок.
- Я... – Тигров ощутил, как ярость рвется наружу.
- Ты, Миша, ты! Ну, признайся, тебе же понравилось! Кто совсем недавно думал, что не хочет возвращаться назад, что ему нравится свобода? Ты боишься своего скучного мира, дружок, боишься, что опять останешься один. Ты считал это нормальной жизнью, ведь так?
- Кто ты? – побледнел Михаил. Человек знал все его тайные мысли.
- У меня много имен... зачем они тебе?
- Значит, все-таки, дьявол...
- Дьявол. Люцифер. Сатана. Какая разница? Все эти фальшивые имена не имеют никакого значения...
- Самаэль, - тихо произнесла Вензулова. Хозяин вздрогнул и повернулся к ней.
- Дорогая, это...
- Это имя, данное тебе при создании. Почему бы и нет?
В матовых глазах блеснула маленькая искорка, но тут же пропала. Мужчина втянул носом воздух, прикрыл глаза и... заулыбался.
- Как скажешь, дорогая... Не думал, что ты так рано откроешься. Смотри, наши друзья в недоумении.
Сергей и Михаил и впрямь смотрели на студентку непонимающими взглядами. Впрочем, скорее, в них было больше неверия, а точнее, нежелания верить.
Вензулова бросила на друзей сожалеющий взгляд и поднялась с табуретки, одергивая лохмотья, когда-то бывшие греческим балахоном.
- Я тебя отлично знаю. Ты все равно бы рассказал про меня, выбрав момент поудобнее... чтобы больнее.
- Я могу расценивать это, как помеху непосредственному начальству, - хмыкнул дьявол.
- Расценивай. А я пока в душ схожу. Ты не представляешь, как я соскучилась по нормальной ванной! Я могу у тебя переодеться?
- Мой дом в твоем распоряжении, - галантно поклонился хозяин. Девушка вышла, бросив на прощание еще один сожалеющий взгляд. Самаэль повернулся к гостям. – Ну, чего рты раскрыли? Не ожидали, да?
- Ее все мифологические персонажи называли ведьмой... – пробормотал Сергей. – И Персефона на это намекала! И вампиры сказали про ходячего мертвеца! Она мертва, да?
- Брр, - передернул плечами дьявол. – Страсти какие! Она, конечно, умирала, но не то чтобы совсем и так уж надолго...
- Так она не студентка? – тупо спросил Михаил.
- Нет, конечно! Внести фамилию в списки – это такая рядовая магия, что мне даже было стыдно ею заниматься.
Михаил кивнул. Буря эмоций накрыла его с головой. Она все знала и с самого начала играла против него. Черт возьми, да она просто управляла им ради каких-то, известных только этой парочке, целей! А он, дурак, спасал ее от каких-то жрецов... с таким покровительством жрецы рассыпались бы в прах только по ее желанию! Хотелось плакать, кричать, топать ногами, скулить и выть одновременно. Но вместо этого он молча разглядывал мутный плавающий мир. Мир, в котором больше не хотелось жить...
- Миша... – словно издалека раздался мягкий баритон Самаэля. – Так что ты получил?
- Что? – непонимающе уставился на дьявола Михаил.
- Два года назад вам обоим было даровано нечто. Сергей начал писать стихи, что получил ты?
- Галлюцинации, - равнодушно бросил Михаил.
- Это я знаю... что еще?
Михаил пожал плечами и уставился в стену остановившимся взглядом.
- Она любит тебя, - тихо раздалось в голове. Михаил поднял на дьявола взгляд: губы оставались сомкнутыми, матово-черные глаза не выражали никаких эмоций.
– Ты должен ее понять, - продолжил голос в сознании. - И помочь... всего несколько слов изменят ее и твою жизнь.
- Я не верю тебе! – вслух произнес Михаил. Милевский рядом вздрогнул.
- Зря, - улыбнулся дьявол. – Ненавидите ее, да? Сергей, ты же возмущен до глубины души! А что вы о ней вообще знаете, чтобы осуждать?
- Предательству нет оправданий!
- Что такое предательство? Чем она вас предала?
Михаил открыл рот и так и застыл. Чувства бились о черепную коробку, но никак не могли сложиться в мысли, а, тем более, в слова.
- Ну... она все знала! Видела, что мы мучаемся, и ничего не говорила! – попытался оформить мысль Милевский.
- Может быть, вы просто не давали сказать?
- Да была куча возможностей...
- Тогда дайте сказать хотя бы мне.
Милевский замолчал. Дьявол удовлетворенно кивнул и, закурив, начал рассказ.


- На самом деле, Миша, вы с Мариной встречались до всей этой истории, - он щелкнул пальцами, и на стене появилось изображение. Стая мохнатых чертей уволакивала темноволосую девушку в темное жерло ада. – Знакомая картинка, да? Никого не узнаешь?
Михаил пораженно кивнул: Вензулову невозможно было не узнать.
- Да... бедняжка была так шокирована, что мне даже пришлось взять ее под личный контроль. Ну, знаете там... нашептать черту, чтобы огонь под котлом сделал поменьше и все такое.
- Не знаем, - мрачно буркнул Милевский.
- Узнаете, - ласково улыбнулся дьявол. – Ну, а потом я пожалел ее... и сделал ведьмой. Знаете, что самое забавное? Тяжести ее грехов хватило, чтобы стать правой рукой самого меня! Иногда я не понимаю церковь...
- Что же она сделала?
- Да ничего особенного. Знаете, большинство самоубийств происходят из-за несчастной любви... А любовь от Бога. Следовательно...
- Давай без этого! – вспыхнул Милевский.
- Я же дьявол, я не могу без этого, - еще раз улыбнулся Самаэль. – Она была хорошей девочкой, училась на пятерки, слушалась родителей, не бегала по дискотекам... И с первого класса была влюблена в одноклассника. А тот, на беду, не обращал на нее внимания... В десятом классе она узнала, что он собирается на исторический и, когда отшумел выпускной бал, тоже подала документы туда. Он заметил ее на одной из студенческих вечеринок. Вы бы знали, как она была счастлива, я даже вместе с ней порадовался... Дальше все просто: девочка забеременела, а мальчик не захотел ответственности. Мне даже жаль, что я не обратил на нее внимания в тот момент, когда она подходила к краю крыши...
- Тебе жаль? – скривился Сергей. – Не надо лицемерить.
- Я не только толкать умею! – искренне обиделся дьявол. – Показал бы картинку ада, черта какого материализовал... глядишь, и одумалась бы.
- Угу, конечно... может, ты еще людей на путь истинный по выходным наставляешь?
- Бывает иногда, - хмыкнул Самаэль. – Случайно... Не важно. В общем, Марину можно смело считать еще и детоубийцей... А если принять во внимание прелюбодеяние... Грехов ей хватило. Конечно, пришлось малость испытать, но... ведьма получилась весьма способная. О, с возвращением, дорогая!
- Сплетничаете тут? – хмыкнула Марина, заходя в кухню. На ней был белый махровый халат с подолом не длиннее мини-юбки. – Слушай, что у тебя со шкафом? Там одни халаты! И все одинаковые!
- Тебе идет, - хитро прищурился дьявол и тут же получил подзатыльник. – Ты как с начальством обращаешься?! Ай! Больно же...
Марина удовлетворенно улыбнулась и уселась рядом с Тигровым.
- Счастье мое, - пропел Самаэль, потирая затылок. – Может, ты дальше сама расскажешь? Все равно все внимание приковано к тебе... а то у меня голова что-то разболелась...
- Сам виноват, - фыркнула Марина. – Рассказывай, а то обвинишь меня потом в разглашении секретной информации. На моей совести и так заваленное задание...
- Ничего, мы потом отметим твой провал... С шампанским.
- Может, хватит? – зло оборвал Михаил. – Мы и так прекрасно поняли, что в отношениях у вас полная идиллия.
- Ничего ты не понял, Миша, - вздохнул дьявол, переходя на серьезный тон. – А то, что понял, все неправильно. Ты подумал вообще, к кому ревнуешь? Делают из меня сексуального маньяка постоянно... Как будто за тысячи лет это не могло надоесть. И вообще, я ангел! Хоть и падший.
- Я не... – смутился Михаил.
- Ты думаешь, я не видел, какие картинки пять минут назад выдало твое воображение?
Михаил покраснел до кончиков ушей.
- Вот только вспоминать, что ты напредставлял, не надо! А то я сейчас тоже покраснею. О чем мы бишь?
- Ты остановился на том, что Марина стала твоей правой рукой, – напомнил Милевский.
- И правда... Тьфу, Миш, ты извращенец какой-то! «Правая рука» - это фигуральное выражение! Ладно, хватит краснеть уже... В общем, два года мы с Мариной неплохо поработали вместе, а потом пришел черт... Твой черт, Миш.
- Тот, который ангела-хранителя облапошил?
- Он самый. Хотел занять должность смотрителя котла... Он слышал весь проходящий ТАМ совет... а еще услышал, что тебе даруется некий дар. Сергею тоже, но это не представляет для меня интереса... Именно твой дар не должен был попасть ко мне в руки. Ну... я не люблю, когда от меня что-то скрывают.
- То есть, все это ради какого-то дара? Да нет у меня ничего!
- Дар мог не открыться... В общем, мы предположили два варианта, как его из тебя вытянуть... От первого Марина быстро отказалась... ты какой-то непробиваемый был!
- Это какой? – поинтересовался Милевский.
Теперь покраснела Марина.
- Ну... у ведьм есть свои способы получения информации. Миша должен помнить, что было в аудитории... Второй способ элементарен – поставить тебя в экстремальную ситуацию. Так, чтобы не было другого выхода, как применить эти способности... видел, как Сергей стихи направо и налево читал?
- Сергей девушек клеил, - буркнул Тигров.
- Ну, может для него это и есть экстремальная ситуация... в общем, все остальное придумала Марина. Она взяла у меня артефакт, способный кидать по временам... даже обижалась, если я где-то вмешивался. После Чернобога, например, такую истерику мне закатила! Черти в аду поседели!
Михаил невольно посмотрел на Марину. Дерзкие зеленые глаза на мгновение задержались на нем, но тут же перепрыгнули на дьявола.
- Джин, - хихикнул Милевский. – А ты знаешь, Персефона тебя даже похвалила за чувство юмора.
- Так и знал, что надо было приходить! А то я там только по фигурам мог ориентироваться.
- По фигурам?
- Забыл, что вы еще и этого не знаете...
- Потом расскажешь, - прервала Марина. – Ты тут меня оправдывал, я так понимаю? Тогда почему не говоришь, что было бы, если бы Миша проявил способности?
- А, ну да... – дьявол протянул руку, и на ладони появилась стопочка бумаг. – Корявые у нас юристы... всех хороших рай забрал. Ну, авось поймете... «В случае выполнения условий договора, одна из сторон, именуемая дьявол, обязуется возвратить другой, именуемой Вензуловой М.А., душу и тело сроком на одну человеческую жизнь, с возможным попаданием в рай». Вот так вот, Миш. Тут еще как посмотреть, кто кого предал...
- А почему ты не сказала? – вздрогнув, спросил Михаил.
- Угу... «Здравствуйте, профессор, я ведьма. Мне нужно узнать, каким даром вы обладаете. Не поделитесь?» Так?
- Ну да... глупо. А ты ее так отпустить не можешь?
- Слушай, на шею не садись, а? Я тебе дьявол или бюро добрых дел? Да и вообще... на доске короли.
- Что это значит?
Самаэль тяжело вздохнул и запустил руки в волосы.
- Что, и это вам рассказывать? – жалобно спросил он.
Мужчины дружно закивали.


- Ой, и как вам все это объяснять? У вас же мозг взорвется, а жизненные идеалы рухнут к чертям!
- Не рухнут! – самоуверенно сказал Милевский.
- Даже если я скажу, что вы глупые марионетки?
- Давно это подозревал!
- Зря. Вы не глупые и не марионетки... Вы – фигуры в большой игре, но у вас имеется свободный выбор во всех отношениях. Каждый случай, повлекший за собой какие-то изменения в вашей жизни – это отдельная партия. Идемте!
- Куда? – Михаил неуверенно обернулся на оставшуюся сидеть Марину. Та выудила из кармана халата пилочку для ногтей и махнула рукой.
- Я же обещал экскурсию! – хмыкнул Самаэль, выходя в бесконечный коридор с мириадами досок. – Сейчас я передвину сюда доски Сергея, и мы малость пройдемся.
Столики с досками зашевелились, уносясь в бесконечную пустоту. Навстречу им вылетали другие и становились по своим местам у стен.
- Идем, я на ходу расскажу. Просто хочу, чтобы поняли, сколько на самом деле этих партий... Вы, люди, обладаете счастливым свойством меняться каждую секунду. И каждый из вас влияет на каждого именно благодаря этому свойству. Но есть и другие случаи... когда вы – ферзь на чужой доске. Когда спасаете кому-то жизнь или, наоборот, убиваете... Причем далеко не осознанно. Вот, кстати, Сергей в четыре года спас жизнь человеку.
- Правда? – удивился Милевский. – Как?
- Сейчас посмотрим, - Самаэль характерно щелкнул пальцами, и над доской появилось изображение. Маленький белокурый мальчик с самым плутоватым выражением лица подставляет взрослому дяде подножку. Мужчина падает в лужу перед самой «зеброй», поднимается, и начинает читать мальчику длинную нотацию. За его спиной со свистом проносится машина, хотя для пешеходов горит зеленый свет. Но ни мальчик, ни дядя, занятые живым общением, этого не замечают...
- Вот! Не остановись он сделать внушение Сергею, сейчас бы не пил чай на пенсии. Убивать можно точно также... Миша, помнишь своего друга детства?
- Не надо, – дернулся Михаил. Хоть прямой вины за ним не было: Ваня сам надел петлю, сам толкнул табуретку, но после рассказа черта однокашник все чаще вставал перед глазами одинокими осенними вечерами.
 - У него друг филолог был, - пояснил дьявол Сергею. Тот сочувствующе улыбнулся.
- Партия – это ваше испытание. Мы с Ним просто совместно выявляем ваши недостатки, ставим в определенную ситуацию и даем вам выбор. Если вы избегаете искушения – победа за Ним, если в вас побеждает порочность человеческой натуры - партия моя. И так до тех пор, пока не будут отобраны лучшие...
- А потом ты сгоришь... – припомнил библию Милевский.
- Жду не дождусь! А то устал уже... скучно мне тут. Люди успешно отбирают у меня работу. Партии вроде вашей – это счастье! Я же тут почти ничего не делаю.
- Ничего, у нас полстраны так работает... А наша партия на столе, да? Что там насчет королей?
- Когда на доске появляются короли – это большая честь фигурам. Она говорит о том, что «пешки» заслужили право на поддержку и победу. В первую очередь, влиянием на другие доски. Ну и... влиянием на психику провокатора партии. В смысле, того, кто начал... Вот я на вас так зациклился, что мне ОТТУДА пара гневных писем пришла... мол, не справляюсь с обязанностями.
- Там недовольны, что ты никого не искушаешь? – пораженно спросил Милевский.
- У людей от этого мания величия начинается... но это уже точно не вашего ума дело.
 - Ладно. А короли – это всегда вы? Люди никак не могут...
- Нет. Вы можете быть пешками, основными фигурами, даже ферзями... но вы никогда не станете королями.
- Может, это и к лучшему. Король – беспомощная фигура...
- Но король знает историю от начала до конца... Он всегда увидит победу или умрет, уверенный в поражении.
- Нам это не нужно, - улыбнулся Милевский. – И правда мозг взорвется. Мы уже минут пятнадцать идем, много тут еще моих партий?
- Мы прошли примерно пять процентов... Мама дорогая! Какие люди!
По коридору медленно шествовал архангел с огненным мечом наперевес.


- Именем Господа приказываю тебе, оставь этих людей, Падший!
- Не упоминай имя Господа всуе, Архангел, - грозно ответил Самаэль, неуловимо увеличиваясь в размерах.
Михаил мгновенно покрылся холодным потом. Только разборки с армагеддонами и прочими спецэффектами ему сейчас и не хватает. Сергей ойкнул и спрятался, почему-то за дьявола.
- Это ж не имя... – сбился с тона архангел, но быстро принял прежний грозный вид. – Не тебе толковать Писание, Падший! К тому же, твои толкования сеют смуту и раздор в сердцах людей!
- В умах, Гавриил, в умах! Это у вас все на чувствах... Ты по делу или так, на чай забежал?
Милевский настороженно выглянул из-за широкой спины хозяина и недоверчиво заморгал.
Гавриил воровато оглянулся по сторонам и с непривычки громко шепнул:
- По делу... но чаю выпью.
- Дуй тогда на кухню, я тут экскурсию пока закончу... чашки тебя знают.
- Ты только побыстрей... я как раз по поводу твоих туристов.
- Еще вопросы? – мило улыбнулся дьявол, когда Гавриил ушел, волоча за собой тяжеленный меч. – Миша, у тебя лицо, как у американца, узнавшего, что доллар падает... Полное крушение жизненных идеалов.
Михаил захлопнул рот, но стереть удивление так и не удалось.
- Вы друзья? – поднял брови Милевский.
- А что тебя так удивляет?
- Да ничего, конечно. Я же каждый день вижу братающихся дьявола с архангелом!
- Нам нечего делить... а к людям у него тоже отношение оригинальное. Достойно отдельной субкультуры. Гавриилисты! Как звучит?
- Я все слышу! – донеслось с кухни.
- Рад за тебя! – крикнул в ответ дьявол. – Ну что, пошли к этому ушастому? Уши-локаторы, блин! А как молитву услышать – фиг вам!
- Ты молиться просто не умеешь, - Гавриил развалился на диванчике, держа в руке дымящуюся чашку. Рядом сидела Марина с каменным выражением лица. – Да и как мне твои молитвы выполнять? Это ж себя под удар ставить! Потом отчитывайся за твои «налаживания конфликта в Грузии».
- Ну, я же честно просил... кто виноват, что ты меня не так понял?
- А вы подумали про «улаживание»? - понял Милевский и хихикнул с истинным наслаждением филолога, услышавшего забавный ляпсус.
Архангел покосился в сторону человека недобрым взглядом.
- Он не со зла! Давай рассказывай, красавец, скольких невинных дев сегодня соблазнил!
- Я устал тебе повторять... это лишь слух, распущенный Пушкиным.
- Дыма без огня не бывает! – благодушно усмехнулся дьявол. - Ладно, что у тебя за дело?
- Да я, собственно, Мариночке уже почти все рассказал, - расслаблено протянул Гавриил. Марина, не меняя выражения, кивнула. – Кстати, девочка у тебя расцвела... Я могу узнать, кто поселил свет в ее душе?
Михаил недоверчиво посмотрел в сторону девушки. Та сделала страшные глаза и отвесила архангелу звонкий подзатыльник. Свет?
- Что ж она у тебя дерется постоянно? Плохо воспитываешь!
- Вообще не воспитываю, - ухмыльнулся дьявол. – Ты не отвлекайся.
- Да не отвлекаюсь... если перевести на нормальный язык те тонны текста, которые я должен передать... Что за фигня тут творится? Из-за чего партия-то?
- Хм-хм... а вы не в курсе? – поднял брови Самаэль.
- Нет, мы слышали, что ты хочешь выбить из этого, - он ненавязчиво указал огненным мечом на Тигрова. Тот побледнел и чуть не свалился с табуретки, - некий божий дар. Только... с чего ты взял, что дар есть?
- Черт рассказал, - с видом победителя улыбнулся дьявол.
- Ты серьезно? – хихикнул Гавриил. – Ты правда не шутишь?
- Ну, да... – победное выражение медленно сползало с лица Люцифера. – А что не так?
Архангел поперхнулся чаем и начал медленно сползать под стол, корчась от хохота и кашля одновременно.
- Нет... ты правда поверил, да? Ой, не могу... Твой черт... гы-гы…
- Прекратить истерику! – каменным голосом приказал дьявол.
Марина кивнула, и со всей силы шлепнула посланца небес по спине. Тот булькнул последний раз и выбрался из-под стола, вытирая слезы.
- Нет никаких способностей, - каменным голосом пояснила Марина, пока архангел пофыркивая приходил в чувство, запивая смех чаем.
- То есть, как? – у дьявола медленно отвисла челюсть. Гавриил при виде этого зрелища чуть не утонул, обдав присутствующих водопадом брызг. Вензулова поморщилась и отобрала у весельчака чашку.
- Блин, жалко, фотоаппарата нет... Твою физиономию бы да на плакат какой-нибудь... «Дьявол не дремлет - он боится нас!» Как тебе?
- Плохо, - скривился Самаэль. – Рекламщик из тебя никакой. И вообще, рекламу я придумал... Ты лучше объясни, как нет способностей? Черт же слышал...
- Черт слышал конец фразы. Или средину. Или просто что-то недослышал. Там говорилось, что такой урок – дар для обоих. Но ты не должен узнать, что мы применяем столь радикальные методы... Вдруг тоже начнешь?
- Как видишь, начал... так у второго тоже дара нет?
- Никакого. Стихи он сам писать начал. Разве что какой-то талант... Ну, ты даешь, конечно! Мы там головы сломали, для чего тебе это... на работу забил, Мариночку к язычникам отправил... когда королей на доски выставил, аналитики чуть с ума не сошли! Думали, что дар – прикрытие какое-то... Встретишь кого из аналитического – прячься! Убьют жеж!
Дьявол презрительно фыркнул.
- Ладно, я полетел, - расправил крылья архангел, сразу заняв всю кухню. - Расскажу нашим... пусть тоже поржут. Ты там берись за партии, и отпусти уже этих... бездарей.
Окно распахнулось само собой, но эффектно удалиться не получилось – советские строители никак не рассчитывали на ангелов. Гавриил немного попыхтел, потом сложил крылья и ласточкой нырнул с подоконника. Спустя мгновение он завис у окна, забрал меч и, прощально махнув рукой, взмыл ввысь.
Милевский проводил его задумчивым взглядом.
- Интересно, как к такому относятся соседи?
- Нет тут соседей, - также задумчиво ответила Вензулова. Дьявол молчал, тупо рассматривая уголек тлеющей сигары.
Михаил бросил на Марину тоскливый взгляд. Архангел, шахматы, присутствие-отсутствие дара... все это проходило мимо - мозг отказался воспринимать что-либо, спасаясь от сумасшествия. Но душа рвалась на части. Обида, несмотря на разумные аргументы, все еще бушевала внутри так, что на глаза то и дело наворачивались слезы. Хотелось встать и уйти, чтобы она поняла, осознала, попросила прощения... Но он превосходно понимал, что не осознает, не попросит, не поймет.
Марина закинула ногу на ногу и чуть прищурилась. Тигров осознал, что они уже несколько минут смотрят друг другу в глаза, склонил голову – так выдерживать этот насмешливый взгляд было проще. Ну, конечно, она смеется над ним! Для них все люди – бездарные, глупые твари с тысячью пороками, которые эти прислужники сатаны со смехом вытаскивают наружу. Самый последний черт вызовет у нее больше уважения.
Неожиданно он понял, что взгляд Марины изменился – в нем сквозило извинение, смешанное еще с чем-то, совершенно непонятным...
- Ну и облажался же я, - неожиданно произнес дьявол и выудил из неоткуда бутылку коньяка. – Будете?


Выпить согласился только Милевский. Михаил опасался, что спиртное в такой момент может привести к очередному запою, а Марине никто особо и не предлагал. Девушка поднялась и подошла к открытому окну, задумчиво рассматривая мерцающие звезды. А Михаил, под деловитое «Лимончик порежем или так сгрызем?» Милевского, пытался определить, что же такое особенное он увидел в этих колючих зеленых глазах...
- Слушай, а как это – нет соседей? – вопрошал Милевский на заднем плане. - Ты что с городом сделал?
- Лукьяненко читал? – дьявол выпил коньяк залпом и поморщился.
- Да, – закивал Милевский. – Мы в сумраке?
- Вроде того. В тринадцатой квартире по этому адресу зачастую происходят странные вещи... Сейчас опять съехали. А квартиру никто покупать не хочет, несмотря на низкую цену.
- Я бы купил!
- Ты сначала у Миши поинтересуйся, что происходит в таких квартирах... Его ж все близкие сумасшедшим считали.
- У него тоже кто-то живет?
- Нет, его оттуда забрали в распределитель, а потом вообще вернули назад во времени. Осталась дыра... Еще будешь?
Милевский кивнул и подставил пузатый бокал. Бутылка принялась споро разливать.
- Слу-ушай, - протянул Милевский. После немалых объемов второго бокала язык у писателя начал заплетаться. – А почему нет никакого дара? Я ж по временам кидал... стихами. Мне, правда, Персефона тоже сказала, что нет... но ведь кидал же!
- Он кидал! – фыркнул Самаэль. - Я не могу... я кому говорил, что Марина с собой артефакт взяла?
- Но ведь всегда после стиха перекидывало...
- Ну... артефакт способен воспринимать слова, произносимые в определенном ритме и толковать по-своему. Вспомни, когда перекидывало, что делала Марина?
- Спала... и на костре стояла. А еще визжала, там, в зеркалах...
- Зеркала... – вздрогнул дьявол, и бутылка пошла наливать по третьему кругу. – В общем, она была не в состоянии его контролировать, вот и...
- А Париж? Марины рядом не было.
- А нельзя долго находиться в каком-то времени вдали от артефакта. Слушай, мне надоел этот бесконечный вопрос-ответ... Хватит напоминать, а? – передернул плечами Самаэль.
- А в славянском лесу, когда нас раскинуло, и появился холм? – проигнорировал раздражение писатель. Для дьявола это, похоже, было последней каплей.
- Блин, это была магия лешего! – взорвался он. - Просто череда дурацких совпадений! Вы там ничего не делали сами, кроме как путались у всех подряд под ногами! И стихи у тебя дрянь, кстати!
- Куда дьяволу оценить стихи о любви! – язвительно усмехнулся Милевский, немного шокированный резкой сменой настроения. Вензулова и Тигров выпали из транса и тревожно посмотрели на собутыльников. В воздухе затрещало электричество.
- Что ты знаешь о любви? – в матовых глазах впервые промелькнуло что-то, похожее на чувство. – Ты, который ни с одной девушкой не встречался больше месяца!
- Больше того, кто вообще никогда не любил!
Глаза дьявола превратились в два бесконечных тоннеля, в глубине которых заиграли багровые язычки пламени.
Сергей заглянул в них и отшатнулся с перекошенным лицом.
- Нет уж, смотри! – Самаэль схватил его за плечи. - Это - любовь! Та, о которой ты поешь, та, которой вы все меня попрекаете! Я ничего не знаю о любви, да?!
- Не всё, – ошарашено прошептал Милевский. – Не все...
- Даже Он выбросил горячо любимых созданий на помойку, превратив в ваших слуг! Точнее, разрешил быть вашими рабами! Думаешь, мы Его не любили? Мы были идеальны и стали скучны... Почему он еще не стер вас с лица земли? Он видит в вас самого себя!
- Ты монстр! – Милевский вырвался и прижался к стене.
Тигров и Вензулова слушали с нарастающим недоумением. Слишком спокоен был до этого дьявол, чтобы вот так сорваться из-за банального спора… Марина вообще стояла с изумленно выпученными глазами и озадаченно приоткрытым ртом. Видимо, при ней он тоже не проявлял таких эмоций.
- Ну да, монстр! – между тем кричал дьявол. – Тем, что показываю вам, какие вы на самом деле?
- Тем, что не умеешь прощать! За тысячи лет... – понизил голос Сергей и неожиданно схватился за стоящего на забытой всеми доске короля.
- Фигуры не шелохнутся под твоей рукой, - усмехнулся Самаэль, похоже, наивный поступок писателя привел его в чувство. – Ты ничего не сможешь сделать. Тебе остается только выбирать из предложенных НАМИ вариантов.
- Неправда... – совсем тихо сказал Милевский. На языке завертелись почти забытые строки самого первого стихотворения. – Мир линий... формул... диаграмм...
- Сергей, не надо, - Тигров первым сообразил, к чему все идет.
- Почему? Пусть почитает, - хмыкнул дьявол. – Мне-то что?

- Мир линий, формул, диаграмм…
Давно живем мы в нем,
Фигуры в дьявольской игре.
Мой ход? Хожу конем.
Черные, белые клетки
Делят наш жизненный путь.
На сердце наносятся метки,
Прошлого нам не вернуть.
Счастье... А может утрата?
Что предначертано нам?
Взятая кровью оплата
Делит наш мир пополам.
На нас надевают оковы,
Глаза застилает туман
Билет в эту жизнь надорван
И каждый наш шаг – обман.
Но надо забыть о боли,
Забыть о своей судьбе
Метнуться, как вихрь, на волю
Свою, выбрать роль в игре.

Сергей читал медленно, сбиваясь и путаясь, по несколько раз повторяя некоторые строчки. Михаил словил себя на том, что утратил суть где-то на средине третьего столбика. Наконец поэт закончил и снова безуспешно подергал короля. Дьявол презрительно хмыкнул.
Милевский жалобно оглянулся, словно спрашивая, почему никто не рвется сражаться со вселенским злом. Тигров пожал плечами в ответ – сам дьявол вызывал у него куда меньше эмоций, чем та же Вензулова, что сочувствующе улыбнулась писателю.
Неожиданно Сергей схватился за коня, на удивление легко оторвал его от доски и изумленно застыл. Потом, как учил еще в школьные годы учитель физкультуры, наобум походил буквой «г». На стене вспыхнул экран, показывающий картинку ада. Черти с визгом убегали от чего-то невидимого, забыв про варящихся в котлах грешниках. Те вылезли наружу и блаженно отдыхали от вечных мук на выжженной земле. Дьявол побледнел.
- Ага! Не нравится! – возликовал Милевский, очерчивая новые буквы «г». Но мерзкий король все никак не хотел становиться под удар. Картинки на стене замелькали с сумасшедшей скоростью: противный писк аппарата в реанимации и пугающая зеленая полоска, перевернувшийся школьный автобус, авария из десятка автомобилей, падающий самолет, кто-то шагает с крыши...
Тигров и Вензулова опомнились, бросились отдирать ничего не замечающего писателя от доски. На экране тем временем гибли все новые и новые люди...
Милевский упирался, отчаянно работая локтями. Наконец вдвоем сумели оттащить и вырвать из пальцев крепко зажатого коня. Марина поспешно протянула фигуру дьяволу. Тот уже не просто бледный, а какой-то зеленовато-синий, молча, как будто не понимая, что делает, водрузил коня на доску и замысловато пошевелил пальцами. Картинки замелькали в обратном порядке: шагнувший с крыши падает на балкон верхнего этажа, самолет начинает набирать высоту, к аварии подъезжает скорая помощь, из автобуса выходят уцелевшие дети, аппарат снова начинает чертить причудливые зигзаги, успокоившиеся черти загоняют грешников обратно в котлы...
- Даже я... – шевельнул Самаэль помертвевшими губами. - ...не позволяю себе ходить. Ты понимаешь... что из-за тебя сейчас погибли люди, кто-то испытал клиническую смерть?
Милевский недоверчиво моргал.
- Вам нельзя давать управлять! – сорвался на крик дьявол, в глазах полыхали не просто язычки – казалось, вся радужка вместе со зрачком превратилась в ревущий костер. - Вы уничтожите себя! Просто уничтожите!! Глупцы!!!
- Как? Это же наша доска... – заморгал Сергей.
- Время занимательных лекций закончилось! Хочешь уничтожить зло? Убей себя! Убирайтесь оба!!!
- А я? – тихо спросила Марина.
- Ты не выполнила договор, - сухо ответил Самаэль, беря себя в руки. Глаза медленно подергивались матовой пленкой.
- В договоре было указано, что ты отпускаешь меня, если я выясню, какие способности... – напомнила Вензулова. – Я выяснила. У него нет способностей.
- Это выяснила не ты, а Гавриил!
- Но первой сообщила тебе я. Какая разница, из каких источников? Так ведь ты меня учил?
Дьявол замер, перебирая в памяти разговор. Наконец его лицо помрачнело.
- Бросаешь меня, значит?
- Я хочу жить, - твердо ответила Марина, и Михаил неожиданно почувствовал, как холодная ладошка вцепилась в его руку. – Не надо делать вид, что ты расстроен...
- Ты права, - нехорошо сказал Самаэль, поднимаясь. – Я же ничего не чувствую... ведь я…  ха-ха!.. Люцифер!
Он фальшиво рассмеялся и неожиданно рявкнул:
- Убирайтесь, откуда пришли!!!
Михаил вздрогнул от резкой смены интонации, и тут же огромная ладонь зашвырнула неизвестно куда. Это был первый ощутимый переход во времени. В глаза ударил яркий свет, жалобно заскрипели тормоза, перед глазами мелькнуло торжествующее лицо Марины... Доли секунды ему хватило, чтобы понять, где находится – руль, кожаные кресла, знакомая елочка...
Потом был удар. Тупой, почти не ощутимый, с жутким скрежетом железа и хрустом ломающихся костей. Глаза застелила кровавая пелена, удары участились, мир несколько раз поменялся местами и померк.