День демократического единства

     Приказ отправиться в национальный поселок, контролировать ход выборов народных депутатов по нашему избирательному округу, был ожидаем: как ни как я  в то время курировал социальные вопросы малых народов – ханты и манси в райкоме партии. В паре с Григоричем, который  был членом избирательной комиссии, мы должны  утром отправиться на вертолете туда. Винтокрылая машина доставила в хантыйскую акваторию через пару часов. Нас уже ждали. Несколько мужчин приветливо махали руками, всем видом показывая свое гостеприимство.
     – Ну, пошли волеизъявлять хантыйскую гражданскую позицию, – друг подтолкнул меня в спину.
     Я взял в руки переносную избирательную урну, опечатанную и закрытую на маленький замочек, представителем избирательной комиссии, пузатый тяжелый портфель,   и тронулись к избушке, в которой нас ждали избиратели.
     … Их было шестеро: слепая старуха – мать, лежащая на топчане у маленького оконца, три сына и две молодые женщины – скорее всего, жены братьев. Все одного рода – Каурваеых. Они чинно сидели на кровати, неотрывно глядя на портфель и ожидая начало голосования. Я недоуменно посмотрел на напарника.
     – Сейчас, сейчас. Ставь урну на стол и раздай бюллетени присутствующим, – он неторопливо стал доставать бутылки с водкой из портфеля. – Ну-с-с, приступим к первой стадии голосования.
     Как по мановению волшебной палочки, на столе появилась нехитрая снедь и стандартная эмалированная кружка граммов на 250. Ханты с интересом наблюдали за тамадой. Он, налив в нее почти до верху водки, подал ее одному из братьев. Тот, понюхав содержимое, передал кружку сидящей по такому случаю на топчане матери. Она взяла ее двумя руками и стала медленно цедить спиртное. Все, затаив дыхание, наблюдали за хантыйкой. Выпив до дна, женщина опустила бюллетень в урну, услужливо поданную сыном, и, откинулась на подушку. Через минуту она уже спала.
     Наступила очередь мужиков. Каждому из них наливалась кружка водки, которая тут же выпивалась, и очередной государственный документ оказывался под замочком с печатью. Эту же процедуру повторили и женщины. Затем семья приступила к трапезе. Мы, переглянувшись, тоже не отказались остограммиться.
     – Ну, а когда голосование прошло успешно, можно и отметить этот всенародный праздник! – торжественно произнес тостующий, – необходимо повторить.
     Кружка опять пошла по кругу. Первую, старший перелил в вымытую банку из под тушенки и поставил на подоконник.
     – Проснется – опохмелится, –  сын заботливо поправил у матери подушку.
     Покончив со спиртным, все закурили, заговорили. Мы, почувствовав себя лишними, попрощались и направились к вертолету.
     – А почему сын первую кружку подал выпить матери? – поинтересовался я у коллеги.
     –Это знак уважения. У них же до сих пор матриархат существует. Женщина – главная в родовой общине. Хотя и не афишируется.
     … На следующий день доложили руководству района о том, что выборы в национальном поселке прошли хорошо: проголосовало сто процентов избирателей.