Школа Звездолетчиков. Глава 1

Приключенческая повесть-утопия, основанная на реальных событиях, произошедших в далеком будущем!
 
От автора
Герои выдуманны, любое совпадение с реальными людьми - чистейшая случайность ;)

Глава 1. В которой Ральф дуется, Нандо рассказывает анекдоты, а за малейшее нарушение приходится дорого платить.

Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие…
А. Н. Островский «Гроза».

Три темные тени скользнули вдоль стены, попали в поток лунного света, потом в сумрак, отбрасываемый рамами высоких, створчатых окон, снова в лунные лучи, и снова в сумрак. Первая тень, высокая и плечистая, похоже, была проводником, вторая, щупленькая, ниже первой почти на голову, все время норовила вырваться вперед и возмущенно размахивала руками, когда первая ее сдерживала, а третья, ничем не приметная, покорно следовала за товарищами. Бесшумно двигаясь, тени достигли конца галереи и скользнули в следующее помещение. Ни одного окна, зловещая темнота поджидала их здесь.
- Ну и, - звенящий шепот нарушил напряженное молчание, - кто сказал, что так короче?
- Так действительно короче, - ответил сердитый голос.
- Тогда, куда дальше?
- Тихо! – вмешался третий голос. – Слышите шаги…
Приглушенный стук наполнил звенящую тишину. Шаги приближались…
Взволнованное дыхание резко прервалось, еще пара шагов, и в зале неожиданно вспыхнул белый, слепящий свет. Сотни лампочек, одновременно загоревшихся, осветили высокий сводчатый потолок.
- Я так и подумал, что мы в семнадцатом зале, - уныло прошептал голос, что ранее был третьим.
- Шестой этаж, - уточнил сердитый.
- Гм-м!
Три тени вскинули головы: над ними возвышался огромный силуэт. В воздухе чувствовалось напряжение.
- Хайдфельд, Райкконен и Вурц. Потрудитесь объяснить, что вы делаете здесь, когда, - тут она, это была женщина, хотя ее могучую фигуру можно было запросто принять за мужскую, посмотрела на наручные часы, - когда вам следует находиться в спальном секторе. Жилой корпус, пятьдесят первый ярус, левое крыло, если я не ошибаюсь, - добавила она, посмотрев на удивленные лица парней.
- Капитан Смоуг, мы как раз туда и направляемся, - спокойно ответил Вурц. В этой компании он был старшим, поэтому взял на себя роль парламентера.
- Отбой был час назад…
- Мы задержались в библиотеке, - встрял Хайдфельд, за что моментально получил тычок в бок от Вурца и негодующий взгляд.
- Может быть, вы ночью хуже ориентируетесь, но из библиотеки попасть в спальный сектор можно через центральную галерею, и незачем для этого уходить в другой конец комплекса.
- Отработка?..
- Да, Вурц, - кивнула капитан Смоуг, - отработка. Завтра в семь утра в Восточной галерее, там первокурсники опять все стены фосфорными маркерами разрисовали.
Она ухмыльнулась, раздала им карточки с таймерами, на которых отсчитывалось время до отработки, и, судя по всему, отправилась в профессорский корпус.
- Кто-то сказал, что так короче? - вызывающе произнес Ник Хайдфельд, когда грозная преподавательница скрылась в темном коридоре. Он вытаращил глаза и покосился на Александра.
- Сам-то ничего умнее библиотеки не придумал? – в той же манере ответил Вурц.
- Подумаешь, ляпнул, что пришло в голову, - оправдывался Ник.
- Если бы ты поменьше и потише возмущался, нас бы не застукали!
- Да, а чья идея была отправиться в гаражи и угнать хотя бы один учебный звездолет, покататься. А?
Дело могло бы завершиться крупной ссорой и неделей молчанки, но оба вовремя остановились и повернулись к Райкконену. Тот сначала безучастно глядел по сторонам, но, встретившись взглядом с Алексом, уверенно посмотрел ему в лицо и тихо произнес:
- А разве не вы двое с таким восторгом приняли эту идею?
- Что правда, то правда, - согласился Алекс.– Сами виноваты.
Ник кивнул, обнял друзей и похлопал по вспотевшим от напряжения спинам. Трое парней отправились к правому переходу в соседний корпус, прошли коридор и оказались у лифта.
- Неплохо погуляли, а? – ободряюще улыбаясь, заметил Алекс Вурц, когда двери лифта плотно сомкнулись за их спинами.
Райкконен весело засмеялся. Ник Хайдфельд нажал на кнопку второго этажа, все знали, что это самый короткий путь в жилой корпус.
Лифт ухнул вниз, но еще долго в пустынной шахте эхом отдавался звонкий смех трех голосов.

Австралия - большая страна, маленький континент… Большая Песчаная пустыня, Большая пустыня Виктория, пустыня Гибсона, пустыня Симпсон – ничем не тревожимые просторы…Так было всегда, но так не будет вечно…
Еще четыреста лет назад, в начале двадцать первого века, в пустынях Австралии можно было встретить одиноких кенгуру и другую не слишком жирную живность. Сейчас же там находится крупнейший авиакосмический центр «Звездная галактика».
Возможно, это и не правильно, но в Школу Звездолетчиков при космическом центре берут только парней. Здесь из «зеленых» ребят делают настоящих героев. И скоро у каждого из них будет возможность проявить себя с лучшей стороны. А некоторым даже придется пережить такие приключения!.. Но обо всем по порядку.

Ровно без десяти семь карточка-таймер, полученная вчера Кими Райкконеном от грозной капитана Смоуг, автоматически включила активный режим действий и отправила магнитный сигнал на электронный будильник. Будильник, обычно он мило, но настойчиво повторял запрограммированные ранее стандартные фразы, завопил не своим голосом: задребезжал, завыл сиреной, а потом перешел на нудное пиканье. На этом действия карточки не закончились, она самостоятельно высветила над кроватью Кими голографическую надпись требовательного содержания. Как только парень приподнялся, чтобы выключить взбесившийся будильник, в глаза ему брызнул ярко-зеленый свет, которым вспыхнула голографическая надпись: «Кими Райкконен, немедленно поднимай свою задницу с постели и тащи ее в восточную галерею!.. Тридцать пятый ярус, компьютерный сектор,» - уточнила вывеска через несколько секунд, когда Кими окончательно проснулся.
Надо сказать, что подобной пытке в солнечное субботнее утро подвергся не один он. Точно такие же таймеры сработали в то же самое время и у двух его сообщников по ночной прогулке Ника Хайдфельда и Александра Вурца. Но если от карточек Райкконена и Хайдфельда никто, кроме них самих, не пострадал, поскольку они живут в одной комнате, то Вурц еще и выслушивал претензии от бесцеремонно разбуженного бешеными часами соседа по комнате: Ральфа Шумахера. Поняв, что заснуть теперь ему вряд ли удастся, Ральф потребовал объяснений, откуда взялась штрафная карточка, а главное – за что она так наказала Алекса и заодно его соседа. Лучше бы Ральф не задавал этих вопросов. Жуткий вопль возмущения пронесся по всему корпусу, стоило только Алексу заикнуться о ночной прогулке.
- Как?!! Без меня? – сокрушался Шумахер.
- Мы пытались тебя разбудить, но ты крепко спал.
- Если бы хотел, все равно бы разбудил. А еще друг называется! – воскликнул Ральф и, забравшись в кровать, демонстративно повернулся спиной к другу.
Алекс только вздохнул, схватил со стола мобильник, засунул в рот жвачку и чуть ей не подавился, увидев, что штрафная карточка сменила требование «Вурц, поднимай свою задницу…» на светящийся голографический таймер, отсчитывающий уже последнюю минуту до срока. Прихватив еще и карточку, парень выскочил в коридор. Над таймером появилась стрелка, указывающая самый короткий путь к восточной галерее. Алекс пристегнул мобильный к ремню и помчался, боясь схлопотать еще один штраф за опоздание.

- Пятнадцать секунд, Вурц. Вы опоздали на пятнадцать секунд, - отчеканил сержант Миллард, протягивая запыхавшемуся Алексу очередную штрафную карточку. «Привет», - одними губами произнес сонный Ник и попытался подавить зевок, а Кими и вовсе дремал, прислонившись плечом к стене. Но Миллард не обратил внимания на их «энтузиазм» и продолжил: – А теперь за работу, у вас ее сегодня о-го-го сколько. Кстати, не вы ли чистили эту галерею на прошлой неделе? Ну, тогда вам не привыкать, - он раздал каждому по баллончику с чистящим средством, краску и гель против повреждений, который следует наносить в три слоя.
- Приступайте, - нажав на кнопку пульта, сержант погасил свет и, довольный собой, удалился.
Галерея, которую предстояло вычистить, представляла собой коридор, вдоль одной из стен которого тянулось окно из огне- и ядерно-упорного пластика. Противоположная же стена светилась от изобилия разноцветных, приличных и не приличных надписей.
- Кто придумал фосфорные маркеры? - вздохнул Ник и принялся поливать стену чистящим средством, а потом скоблить специальным скребком из металлических волокон.
- Лучше скажите, кто придумал штрафы, - с грустью произнес Кими и сдвинул темные очки. Из-под черных овалов стекол показались серо-зеленые глаза и резко зажмурились, натолкнувшись на стену солнца. На самом деле, глаза Кими были загадкой даже для него самого, за все двадцать лет своей жизни он так и не выяснил закономерностей изменения их цвета. То они серые и мутные, то светло-зеленые, словно первые листочки, то фиалковые, но это очень редко, в исключительных случаях. Чаще же всего они блестели насыщенным изумрудным. Зависело это то ли от настроения, то ли от погоды, то ли вообще, как шутил Ральф, оттого, что Кими в детстве любил прыгать на крышке ядерного реактора. – И почему мы должны все отрабатывать?
Естественно, для подобной работы существуют роботы, но многие преподаватели считают, что именно труд может воспитать в человеке личность. У студентов же существовало другое мнение на этот счет: преподаватели, когда-то сами окончившие эту школу и подвергавшиеся тем же наказаниям, теперь попросту отрывались на своих воспитанниках.
- Сколько? – спросил Алекс, заметив свеженькую штрафную карту, торчащую у Кими из кармана. Он уже понял, что друзья тоже опоздали. Интересно, на сколько же?
- Секунда, - ответил Ник.
- Зверство! – воскликнул Вурц и со всей злости швырнул баллончик с краской в стену.
В Школе Звездолетчиков наказания действовали испокон веков. А точнее с того самого дня, когда школа открыла свои двери молодым и перспективным дарованиям. Конечно, сюда брали не только самых талантливых и самых умных. Все, кто действительно хотел учиться и добиться успеха, оканчивали школу уже настоящими профессионалами. За дверями школы каждый выбирает свой путь. Многие устраиваются работать пилотами и инженерами в «Звездную галактику» или же добиваются направления на другие космические базы, например, поближе к своему дому. Центров, подобно «Звездной галактике», в мире всего одиннадцать, но австралийский безусловно самый большой, хотя по техническому оснащению, возведенный два века назад, он уступает более современным. И еще: в Индии, например, отстроенный в прошлом году по последнему слову техники космоцентр привлекает молодых специалистов не только новейшим оборудованием и широким простором для мысли и дела, но и высокой, в сравнении с «устаревшими» центрами, заработной платой. Правда, есть один плюс в пользу «Звездной галактики», перед которым не устоит тот, кто мечтает о великих космических открытиях и о покорении дальних галактик. «Звездная галактика» - единственное место на Земле, откуда запускают транссолнечные корабли. Еще есть базы на Луне и Марсе, и даже на Ганимеде – спутнике Юпитера, но туда попасть практически невозможно, там своих желающих – пилотов, когда-то прибывших с Земли и уже много лет бороздящих нашу систему - хоть отбавляй. Тем более для получения разрешения на межсистемные полеты необходим приличный опыт работы на «ближних» рейсах. А если вдруг в твоем послужном списке уже имеются десять тысяч летных часов первым пилотом корабля класса, схожего с транссолнечным, то можешь смело паковать вещи и отправляться в дальние странствия – лицензия Галактической Аттестационной комиссии гарантирована. Еще одно теплое местечко – сама Школа. Выпускники обычно начинают с воспитателей и довольно быстро продвигаются по карьерной лестнице. Но есть те, кого не впечатляют космические дали, кого не волнует карьера профессора, кто посвящает себя без остатка самому захватывающему и опаснейшему виду спорта – звездогонкам – и остается преданным ему от начала и до конца. А, между прочим, многие из гонщиков еще всего лишь студенты Школы Звездолетчиков.

Обычно эта галерея не отличалась особой многолюдностью, а уж о выходных, которые все студенты стремятся проводить с максимальной пользой, и говорить нечего. Периодически это помещение подвергалось налету первокурсников, которые никогда не упускали возможности развлечься. Проштрафившиеся ученики чистили галерею по два, а то и по три раза в месяц. Чаще всех  в роли «козлов отпущения» выступали студенты тех же младших курсов. Самые активные к старшим курсам находили уже множество способов избежать штраф.
Без пяти двенадцать в галерее появился серьезный мужчина лет сорока пяти, чьи некогда шикарные черные волосы уже вовсю пронизывали белые нитки седины. Это был профессор Шнайдер, один из немногих, кто уважал и любил своих воспитанников. Нужно сказать, что не все преподаватели – доценты и профессора. Некоторые, как капитан Смоуг, заканчивали военные академии и институты, поэтому студенты обращались к ним по званию. Хотя как раз Смоуг ничего не преподавала, а следила за дисциплиной, за беспрекословным выполнением всех правил. Кто-то, начитавшись исторических книг, назвал ее «тюремным надзирателем». Так это прозвище за ней и закрепилось.
Одного взгляда профессора Шнайдера на двух измученных второкурсников и валившегося с ног пятикурсника хватило, чтобы понять, что он совсем не одобряет такое усердие.
- Две трети стены уже выдраены до блеска?! – произнес профессор, оглядываясь по сторонам, - знаете ли, это тянет на новый рекорд школы. Когда же вы, наконец, перестанете бить собственные рекорды. Вы, четверо, уже, наверное, целую коллекцию карточек-штрафов собрали?
- У профессора глюки, - шепнул Кими Алекс, - нас трое.
- Со мной все в порядке, мистер Вурц, - ответил преподаватель. За пять лет в школе Алекс так и не смог привыкнуть к необычайно острому слуху и зрению профессора Шнайдера. А еще преподаватель имел тонкий нюх на неприятности, но об этом он никому не говорил. – Я имел в виду… А где же Ральф, неужели заболел? Штрафники здесь, Шумахера нет! Удивительно…
- Профессор, - обратился Кими, - вы случайно не знаете, скоро завтрак?
На учеников, отрабатывающих наказание, накладывались специальные программные поля, которые блокировали работу всех систем, находившихся у наказанных с собой. Это делалось для того, чтобы ничто не отвлекало их от работы и обдумывания своего поведения. Время не имеет значения, если оно тратится на благо Школы.
- На завтрак вы уже точно не успеете, - ответил Шнайдер, - но если поторопитесь и сейчас же помчитесь в столовую, то, возможно, придете как раз к обеду.

- Пол дня насмарку! – возмущался Ник Хайдфельд пятнадцатью минутами позже, сидя в столовой. Он ковырнул вилкой не очень аппетитный бифштекс и отодвинул тарелку. – Ну не умеют эти новые роботы готовить нормальные мясные блюда.
- Уверен, мой брат Рами, и тот лучше бы состряпал, - проговорил Кими, усевшись напротив и заглянув под крышку салатницы. – Это же надо! В меню написано – греческий. А выглядит как салат по-швейцарски, пахнет как с макаронами по-датски.
- А на вкус?
- А на вкус… Тьфу, один шпинат!
- Вы идете на презентацию EJ413? – весело спросил Ральф, который сидел между Вурцем и Хайдфельдом. Будучи любителем всевозможных вечеринок и тусовок, Шумахер просто не имел права пропускать презентации команд-участниц звездогоночного чемпионата мира в классе машин Формула-1. Ральф тоже там выступает, за британский Williams, и отлично смотрится в фирменной кепке команды. Но настоящая его страсть – это скандалы, особенно, если он сам принимает в них активное участие. – А чего все такие кислые, опять в тюбиках только салат из вареной морковки? Гадость!
Он пододвинул свой поднос поближе и стал выдавливать содержимое всех тюбиков в тарелку.
- Морковка, опять морковка, снова… - бормотал Шумахер, нюхая очередную лепешку коричнево-зеленой полужидкой массы. Все знали, что он любитель смешивать все подряд, а потом это все выкидывать, поэтому никто не обратил внимания на вполне обычное его поведение.
- Вы игнорировали мой вопрос, - проговорил Ральф, набивая в рот креветки с грибным соусом – единственное, что нормально готовили роботы-автоматы последней модели. Хотя и это было редкой гадостью. – EJ413 – это новый звездолет команды Jordan образца 2403, то есть следующего, года для гонок Формулы-1.
- Вообще-то, мы в курсе, - обиделся Ник.
- Ну, и в чем тогда проблемы?
- В экзаменах…
- Кими, Ник, вы второкурсники… О каких экзаменах идет речь? – удивился Шумахер.
- Последняя неделя семестра, скоро сессия. А разве после пятого курса не сдают экзамены? – усмехнулся Кими.
- Ральф, ты вспомни себя на втором курсе, - включился в беседу Алекс.
- Ты, в принципе, прав, мы перестали готовиться к экзаменам на третьем, – ответил Ральф, после чего оба таинственно захихикали.
- А какой у вас первый экзамен? – спросил Алекс.
- История двадцатого века, - скис Ник.
- Это же интересно! – подбодрили его старшие друзья.
- История цивилизаций, а не машинной эволюции двадцатого века, - уточнил Кими.
- Тогда – муть! – согласился Ральф и откусил пирожное. – Эклеры всегда на вкус как из пластика или на кухне сегодня особенно стараются?
- Кстати, Ральф, где будет проходить презентация? – поинтересовался Алекс.
- Там же, где и «Вечеринка в стиле Opel Astra».
- В Марселе? – удивился Ник.
- Ник, ты – неуч! – вынес свой вердикт Шумахер. - В Марселе была презентация нового внедорожно-пространственного везделета Hammer H402. А вечеринка проходила у нас на 21 поле, между прочим.
- Это только ты у нас такой, - произнес Ник, - уч!
- Чего?!
- Да, Ральф, когда ты все успеваешь? – поинтересовался Кими, доев желе из огурцов. – И учиться, и гоняться, и по всем тусовкам.
- Вот доживешь до моего возраста, поймешь! А сейчас - маленький еще. Так вы идете?
- Никуда они не пойдут! – прогремел голос сержанта Милларда. – Почему вы все бросили и ушли?
- Во-первых, обед, а во-вторых, профессор Шнайдер отпустил нас, - вызывающе произнес Кими Райкконен, даже не поворачиваясь. Хотя как раз он-то и сидел спиной к сержанту.
- Не профессор Шнайдер назначал вам трудотерапию, не ему и отпускать. Вы меня поняли? Приятного аппетита, надеюсь, что после обеда вы не забудете закончить то, что начали еще утром.
- Вот черт! – тихо выругался Кими.
Не успевший еще далеко отойти сержант остановился.
- Вы нарушили закон о сквернословии: на территории школы никаких ругательств, - он похлопал Кими по спине, положил рядом с его подносом штрафную карточку и, ухмыляясь, вернулся за свой стол.
- Ты бьешь все наши рекорды, - с нарочитой обидой проговорил Хайдфельд.
- Да ну тебя!
- Вот опять «да ну меня»! Нет, правда, это твой тринадцатый штраф за неделю.
- У-у, ему до меня далеко, - Ральф задрал нос от гордости, но всем было видно, как он старательно следит за их реакцией полуприкрытым левым глазом. – Мой рекорд – пятнадцать за неделю!
- У Кими еще полтора дня для двух карточек. Последние три он заработал менее чем за сутки, - смеясь, уточнил Алекс, а Райкконен даже демонстративно полил свою карточку-штраф остатками чая.

Просторная пустая комната. Две двухъярусные кровати, о которых мечтает каждый мальчишка в возрасте от пяти до пятнадцати. Два стола, удобные, с множеством различных полочек и ящичков. Диван у стены. Огромное окно, в которое запросто пролетит не самый маленький аэроскутер. Темно.
Кто-то снаружи зашептался. Пластиковая карта-ключ бесшумно скользнула в замочной щели. Сработала блокирующая программа, отключилась сигнализация, включился свет, открылась дверь, в комнату ввалились два парня, лет по двадцать. Один сразу от бессилия рухнул на кровать. Второй посмотрел на электронный будильник и тихо сполз вдоль стены на пол.
- Без двадцати шесть. На ужин пойдем? – прохрипел Ник, пытаясь перебраться с пола хотя бы на нижний ярус своей кровати.
В ответ послышался лишь тихий стон. Похоже, Ник был полностью согласен с другом, потому что в течение последующих пятнадцати минут оба лежали, не двигаясь вообще, в полной тишине.
Придя в себя, Кими, подтянувшись на перекладине, входящей в конструкцию второго яруса его кровати, встал, взял себя в руки и пошел искать пульт. Ник, увидев действия друга, тоже предпринял попытку встать. Но ноги и руки отказывали, спину ломило, а голова готова была в любой момент расколоться пополам. Райкконен нашел то, что искал в ванной, в ящике с грязными носками. Ничего удивительного, ведь, несмотря на старания друзей всегда содержать комнату в чистоте и порядке, с их бешеными ритмами жизни (учеба, спорт, не забыть про развлечения) им это редко удавалось. А точнее только по праздникам, когда робот-контролер делал обход и штрафовал хозяев неубранных комнат. Причем наказание не приходилось отрабатывать собственным трудом, достаточно было заплатить денежный штраф. На нехватку денег Кими и Ник не жаловались. Но программу робота после обхода проверяла сама капитан Смоуг и записывала штрафников в свой компьютер, на всякий случай… Не стоит лишний раз светиться, если и так натыкаешься на неприятности по десятку раз за день.
Пока Ник катался по кровати, пытаясь хоть как-нибудь встать, Кими сел на подоконник и стал жать на все кнопки подряд, какие только были на пульте. Сначала часть стены напротив дивана разъехалась. Во встроенном внутрь стеллаже включился телевизор, потом в ванной заработала стиральная машина. Правда, загрузилась программа, которую Кими ввел еще вчера со своего ноутбука во время лекции по экологии. Ну, а что еще прикажите делать на лекции, да еще и по экологии! Далее слева от телевизора щелкнул включатель кофеварки, загорелись настольные лампы. По правую сторону от дивана открылся стенной шкаф Кими, через секунду по левую – Ника. На оконное стекло, конечно, это было не стекло, а пластик, из которого сделаны почти все современные окна, опустился темный, солнцезащитный слой из супертонкого полиэтилена, потом ночной слой со светящимися надписями типа: «Спокойной ночи, Ник и Кими». Следующим включился кондиционер. Комбинацией нескольких цифр Райкконен запустил программу автонастройки телевизора. Смысл ее заключался в том, что она самостоятельно искала канал, подходящий под настроение зрителя. Недочетом же было то, что при малейшей смене настроения или всплеске эмоций программа сбивалась, настраивалась на какую-нибудь чушь и отказывалась переключаться. Даже вручную не всегда удавалось ее переключить - она сама себя блокировала, и ты лишался единственного развлечения на целый вечер.
Последние три кнопки отвечали за работу видеофона. Но они-то и не потребовались, потому что Ник, упав-таки с кровати, встал и включил прослушивание автоответчика видеофона сам.
- Ребята, сейчас такой анекдот про Формулу-1 расскажу, обхохочитесь! – с этим воплем в комнату вбежал парень, одетый в голубую рубашку – форму команды Формулы-1 Mild Seven Renault F1. Он небрежно мотнул головой, чтобы откинуть со лба черные вьющиеся волосы. Если бы в комнате сейчас оказался профессиональный фотограф, но без своей камеры, он бы сильно пожалел, поскольку колоритный испанец, застывший в дверях, больше смахивал на фотомодель с обложки модного журнала, нежели на заурядного студента.
- О, Нандо, ты не вовремя. Включайся же, дурацкая программа, - завопил Ник, колотя Справочником Биотехнологий, первым, попавшимся под руку, по телевизору.
Нежданный гость удивленно вскинул брови.
- Борется с автонастройкой, - пояснил Кими.
Дальнейших вопросов по этому поводу не последовало. Каждый, кто был в состоянии прочитать инструкцию к телевизору, или, вернее, просмотреть: инструкция прилагалась на диске и представляла собой наглядное, в прямом смысле слова, пособие по эксплуатации, мог понять ребят. Тем более, Кими об этом промолчал, телик у них не работал уже две недели, или работал, но так, что его просто невозможно смотреть.
- Кто будет кофе? - по-хозяйски поинтересовался Райкконен в надежде разрядить обстановку. Ник продолжал бороться с упрямой, своенравной техникой, используя все, что стояло на полках стеллажа. В ход шли и книги, и видеодиски с записями гонок Формулы-1, и даже награды, заработанные на гоночных трассах в различных мировых гоночных сериях.
Кими посмотрел на гостя, тот согласно кивнул. Одним нажатием на кнопку пульта парень открыл секцию с посудой и, как ни странно, пошел наливать кофе вручную. Не все в будущем так просто, как кажется. Иногда быстрее самому все сделать, чем ждать, пока хитроумная техника вычислит, сколько ложек сахара требуется твоему организму, чтобы пополнить запасы, растраченные за день.
- Так что за анекдот ты хотел нам рассказать? – спросил, как ни в чем не бывало, Хайдфельд. Под натиском упорного Ника программа сменила передачу «Для тех, кому за девяносто» на весьма милые истории о фауне Южной Африки. Парень успокоился, поняв, что ничего интереснее слонов, зебр и носорогов найти все равно не удастся.
- О чем бишь я? Да! «Ты достал формулу?» - «Нет» – «А я тебе говорю, Шумахер, ты уже всю Формулу достал выигрывать!» - проговорил Нандо, надо сказать, уже без того энтузиазма, что в начале.
Но ребята оценили его остроумие, насколько позволяло настроение.
- Что ж вы такие кислые? – произнес гость, поставив чашку с кофе на письменный стол.
- Ты не первый, кто нам сегодня это говорит.
- Неужели опять пронырливый Шумахер опередил меня?
- Именно, – уточнил Ник. - Это все тюремщица, чтоб ей пусто стало! – неожиданно воскликнул он, когда все трое уже замолчали и не знали о чем поговорить. – Эта капитан Смоуг… Ух, я б ей дал, будь моя воля!
И он все рассказал Нандо. О том, как вчера ночью Смоуг застукала их, бродящих по коридорам школы. О том, как до самого обеда они чистили восточную галерею. О том, как в столовой они чуть не поругались с сержантом Миллардом, а Райкконен даже схлопотал штраф за сквернословие. О том, как разъяренный Миллард приставил к ним конвой из пяти роботов-солдат и одного робота-анализатора. Анализатор каждые пять минут выявлял халтуру, а солдаты добровольно-принудительно заставляли ее исправлять. И о том, как они только что валились от усталости.
- И приспичило же Милларду испытывать свои новые злобно-наказательные программы для универсальных роботов именно на нас. Не мог подождать, пока Монтойя штраф получит. Ему полезно, он у нас редко нарывается, - закончил рассказ Хайдфельд, умолчав лишь об одной маленькой, но значительной детали: зачем они ночью бродили по школе.
- Это сержант сам вам сказал, про программы? – удивился Нандо.
- Да, когда пришел нас отпускать. Говорит, с наказаниями все в порядке, а вот со злобностью он переборщил. Даже в травмпункт посоветовал обратиться.
- И вы пошли?
- А где, ты думаешь, нам целый час синяки сводили, чтобы могли без лишних вопросов до комнаты дойти!
- Да уж, - Нандо встал, прошелся по комнате кружок, другой, разбежался, прыгнул на кровать и, лежа там, потянулся и сладко зевнул.
Кстати, пора бы уже рассказать и об этом неожиданном и нежданном госте. Зовут его Фернандо Алонсо, для друзей просто Нандо. Родился он в Испании, в городе Овьедо. Дебютировал в звездогонках Формула-1 в 2401 году (как и Райкконен) в команде Minardi. На следующий год его взяли тест-пилотом в Renault, а теперь он готовится стать боевым пилотом на следующий сезон. Контракт уже подписан. Его друзья Ник и Кими в сезоне ’01 гонялись в одной команде – Sauber, куда Хайдфельд пришел из команды Prost, а Райкконен из других гоночных чемпионатов, так называемых «младших формул». С тех пор они друзья. Ник так и ездит за Sauber, а Кими в 2402-ом перешел в топ-команду McLaren .
- Народ, есть свеженькая идейка! – на пороге комнаты стоял в одних шортах Ральф Шумахер и улыбался. Непонятно, на кого таким образом он пытался произвести впечатление, но торс у него действительно был накаченный, а улыбка, пересекающая лицо от уха до уха, добавляла этому с виду серьезному двадцатитрехлетнему парню детской непосредственности. По счастливой случайности Шумахер избежал сегодняшней пытки и, верно, неплохо отдохнул, побывав на презентации и еще в парочке интересных мест.
- О, Ральф, оставь свои безумные идеи до завтрака, - взмолился Кими и, щелкнув последний раз кнопкой пульта, погасил свет.