Медвежья берлога

     Это случилось, когда еще можно было охотиться на северных оленей: лет тридцать назад. Знакомый ханты шепнул, что в наш район с севера пришло стадо оленей голов в сто. Тут же собрались с Григоричем и отправились в район, предполагаемой охоты. На следы стада вышли быстро. Тропа была набита плотно, это говорило о том, что ханты сказал правду.
     Отбить от стада пару оленей удалось с третьей попытки. А завалить их только через час на вырубе. Мясо пришлось тащить по болоту метров пятьсот. Отдыхали несколько раз. На последнем привале совсем выдохлись. Решили капитально перекурить, прислонившись к коряге.
     – У тебя нет ощущения, что кто – то есть рядом? – Вдруг спросил Григорич.
     – Да нет, – хотя какое- то беспокойство охватило и меня.
     Вдруг мы оба уставились на пар, поднимающийся над корягой.
     – А это еще что такое? – удивился друг, – и сам себе ответил, – елки палки, да это же берлога. Валим отсюда по быстрому.
     Меня подбросило как на взрывной волне. Противно потек пот под мышками, затряслись ноги и руки. Тихонько, стараясь не шуметь, собрали свою поклажу и рванули к дороге. К машине почти бежали, если можно так назвать наше движение с полусотней килограммов олениной за плечами. Пока укладывали добычу, оба молчали, поглядывая друг на друга со значением.
     – Да ладно, – махнул рукой Григорич, – вижу же, что ты тоже хочешь вернуться. Я не против, только надо ружья перезарядить.
     Возвращались к берлоге со всей осторожностью. Обошли ее вокруг: обнаружили еще одну отдушину.
     – Это плохо, нужны еще люди на подстраховке, – напарник был как никогда серьезен.
     Я облегченно вздохнул, про себя понимая, что боюсь этой проклятой берлоги и того, кто находится в ней. Поэтому быстро кивнул головой, соглашаясь с такой постановкой вопроса.
     К медвежьей берлоге мы вернулись только через месяц, когда наступили рождественские морозы…