Белые, белые чайки. Анна Алферова

         Летний вечер завораживал своими тайнами, месяц собирал в хоровод золотые звёзды удивительной красоты, ласковый ветер пел  загадочные песни,  а девицы-красавицы собрались пойти в лес, проведать местную ведунью.
         Жила ведунья Марфа с кошкой Матильдой в маленьком деревянном домике на берегу Тайного озера.
Почему и кто назвал так озеро –  никто не знает. Даже самые старые жители не могли ответить на это.
Настя долго думала, всё сомневалась да тревожилась: идти с подружкой к Марфе или выполнить обещание, данное батюшке.
         До сих пор не могла забыть ту единственную встречу, которая так и стоит перед глазами –  глаз закрывать не надобно:
         Она была совсем мала, когда познакомилась с обитателями Тайного озера. Мыслимо ли дело: отправилась одна в лес искать цветок сказочной красоты, о котором рассказывала мачеха, и заблудилась. А мачеха надеялась на это. Думала, что не вернётся Настенька назад –  дорогу не найдёт.
         Уже темнеть стало. Боится Настя, а всё равно идёт. Вышла она к озеру; а над ним, в розово-сиреневом сиянии, чайки белые кружатся. Замерла Настенька, не смеет шелохнуться. Мурашки по спине вслед за страхом побежали… Что делать –  не знает. Но услышала знакомый голос –  крик чайки с серебряным пёрышком на правом крыле –  успокоилась: стало быть, не причинят ей вреда. Серебряное Пёрышко всегда прилетала к сиротинке в трудные минуты.
         Без родной матушки не легко приходилось. С самого рождения воспитывала её мачеха, и поэтому Настя не познала любви материнской. Лишь Серебряное Пёрышко могла понять и успокоить её.
         Смотрит незваная гостья, дивится: вышла ведунья Марфа из домика и пошла к чайкам по воде...
         Летают чайки над ведуньей, словно хоровод водят, а Марфа им что-то рассказывает, улыбается. Далеко стояла Настенька, не слышала: о чём они разговоры вели.
Из-за любопытства страх развеялся. Захотела поближе подойти. Тут и хрустнула ветка под ногой…
         Взметнулась белокрылая стая и исчезла. Осталась только одна чайка –  Серебряное Пёрышко да Марфа.
         Вернулась Марфа на берег, а Серебряное Пёрышко упала к ней в ноги и превратилась в красавицу. Поклонилась красавица низко; стала просить, умолять Марфу:
– Милостивая госпожа, не губи Настеньку –  дитя малое! Она забудет обо всём, что видела на озере. И я никогда не напомню ей о себе.
– Хорошо, Елена Прекрасная! Верю тебе! Пусть будет так, как просишь! –  ответила Марфа.
         Взмахнула руками Елена Прекрасная и снова превратилась в Серебряное Пёрышко. Подлетела она к Насте, машет крылом, предлагает следовать за ней.
По узенькой тропинке да по песчаной дороге, да снова по тропинке узкой… вслед за чайкой прибежала Настенька к ручейку. А ручеёк звенит, песни поёт. Возле ручейка –  трава зеленым зелена. В траве зелёной рос цветок невиданной красоты. Пожалела Настя цветочек рвать. Постояла, полюбовалась на красоту сказочную, да домой отправилась.
Помогла Серебряное Пёрышко без хлопот добраться –  дорогу показала. Больше её Настенька никогда не видела. И других чаек не видела.
Сколько раз прибегала она к озеру, ждала, звала –  всё понапрасну.
         Узнал про то отец – лесничий тех мест – рассердился.
Запретил строго-настрого в сторону озера смотреть –  не то, что хаживать:
– Дитя моё ненаглядное – Солнышко ясное! Всюду гуляй, хаживай; но дорогу к озеру не налаживай!
Обещай мне клятвенно, душа моя, к озеру не ходить, воды из озера не пить, переход не искать, внимания не привлекать!
Делать нечего – пришлось Настеньке обещание три раза повторить:
–  Обещаю батюшка, обещаю родненький:
к озеру не ходить, воды не пить, мосток не искать, чужой взгляд не привлекать!
         Дни, словно карусель на ярмарке, закрутились, завертелись… Вот уже Анастасией стали величать красавицу. Поговаривали, что Настя –  дочка лесника, в матушку красотой пошла, а шепотком добавляли:
– Если бы не забрало матушку Тайное озеро, не было бы счастливее девицы на всём белом свете!
         Время, времечко шло –  не задерживалось.
Однажды навестил их края молодой воевода –  Никита Всеславович.  Как увидел Настеньку –  навсегда покоя лишился. Надумал Никита жениться. Сватов посылает –  сам впереди идёт. Ему твердят:
– Не ходи впереди сватов –  не растаптывай дороги!
Никите всё нипочём.
– Не верю я вашим небылицам, верю силушке своей.
Ну да ладно, быстро сосватали. Кто же воеводе откажет; и к тому же - люб он Настеньке, очень люб.
         Свадьба весёлой была, озорной. Всем миром гуляли.
Всё было бы хорошо, да позавидовала мачеха счастью падчерицы.
– Дочка родная от любви к Никитушке сохнет, света белого не видит, а Настасья в счастье купается?! Не бывать этому! –  затаились у злодейки мысли тёмные. Поедом, живьём едят её –  житья не дают.
         Удумала мачеха недоброе дело сотворить.
Вспомнила молодость: как отвоёвывала счастье своё, которое несчастьем оказалось. И стала наветы наводить на Настеньку словами лживыми, но ласковыми.
Воевода раз строго посмотрел, два; да запретил мачехе на глаза показываться. А той неймётся. Пошла в тёмный лес за одолень-травой. Сама рвала, сама варила, сама наговоры злодейские наговаривала.
Думала: не устоит Никитушка перед силой злодейской. Не тут–то было. Поболел немного Никита, поболел, да и выздоровел. Нельзя долго болеть –  дитя ненаглядное ожидали с Настенькой.
         Ещё крепче озлобилась мачеха. Ничто ей не любо. И задумала она Настеньку извести. Снова злодейка пошла в тёмный лес. Нашла в трясине мёртвый камень, варила его три дня и три ночи, читала над ним все молитвы наоборот. Сильное зелье получилось, а главное – нераспознанное.
Пока воевода в отъезде был, устроила мачеха чаепитие, ссылаясь на просьбу батюшки, да напоила зельем падчерицу.  Никто зла не заподозрил.
         Стала Настенька угасать на глазах. День ещё не успел закончиться, а словно год болезненный прошёл.
         Заметил недоброе батюшка и спрашивает:
– Что с тобой, моя кровинушка, происходит?
– Неведомо мне, батюшка. Если бы я сама знала, ответила бы тебе.
         Пришла подружка Настеньку проведать и не узнала её.
Посмотрела со всех сторон, развела руками и сказала:
–  Подруженька моя родная, да нам срочно к Марфе идти надобно.
–  Как же я к Марфе пойду Любавушка, когда перед батюшкой ответ-обещание держала?
Подружка стала убеждать, уговаривать лесника:
–  Посмотрите, скоро Настенька на ногах не сможет стоять, не только идти. Не губите родное дитя, разрешите пойти к Марфе.
–  Не могу я разрешить, –  возражал батюшка.
–  Запретами вашими двоих погубите.
Не выдержала Настя, стала батюшку уговаривать:
–  Не за себя, за малышку прошу. Подумай батюшка: вернётся Никитушка домой, а его ждёт дом пустой, холодный.   
          Вдвоём всё-таки уговорили. Согласился лесник. Разрешил навестить ведунью да  захотел сам пойти с Настенькой  к Тайному озеру.

  Притих летний вечер, завораживая тайнами. Месяц призадумался,  загрустил в хороводе золотых звёзд красоты удивительной. Ласковый ветер перестал песни петь и листвою шелестеть.
          А подружки ничего не замечают, идут-торопятся…
Долгим путь к озеру показался, но всё-таки они осилили этот путь. И хорошо, что лесничий пошёл их провожать. А то могли бы не найти дороги. Подошли они к озеру –  удивляются. По воде к избушке Марфы лунная дорожка ведёт, а над ней радуга сияет.
Лесник остался ждать недалеко от избушки.
          Подошли подружки к двери, постучали один раз, постучали другой, а на третий раз –  дверь сама отворилась.
  Заходили девицы в малую избушку, а вошли в сказочный дворец красоты невиданной. Всюду цветы дивные цветут, да птицы поют.
Смотрят: чайка белоснежная летит им навстречу. Как на пол опустилась она, то превратилась в девицу красоты невиданной. Пригласила их вперёд идти да  не оглядываться.
          У Настеньки силы появились не знамо откуда.
Плывёт легко, словно лебедь белая; смотрит удивляется: то ли это дворец, то ли страна невиданная. Недолго шли подружки, держась за руки.
Впереди увидели яркую радугу семи цветов и направились прямо к ней. То не радуга была, то Марфа у родника сидела да с водой беседу вела.
  Подошли Настенька и Любава поближе, поклонились Марфе низко в пояс, а та уже знает: о чём девицы разговор поведут.
          –  Вовремя ко мне пришли вы, красавицы. Ещё немного промедлили бы и уже никто не смог бы помочь вам. Знаю о том, что вам не ведомо, да и ведать незачем. Сильное колдовство применила злая мачеха. Две жизни увядают вместе, смогу одну спасти. Чему быть –  решать тебе, Настенька.
          –  Не за себя прошу, милостивая госпожа Марфа, прошу за дочку не рождённую –  Елену Прекрасную, –  не задумываясь, ответила Настя.
          –  В том не было сомнения, что ты поступишь так же, как поступила твоя родная матушка.
          –  Но она при рождении Настеньки умерла, –  удивилась Любава.
    Тут подружки поняли, что ожидает Настеньку в будущем. Любава спросила тихо:
  –  Милостивая госпожа, сколько же можно злу по земле разгуливать да родных матушек у деток малых отбирать?
Неужели, нельзя ничего поделать? Неужели, со злом нельзя всем вместе справиться?
  –  Мы ждём того времени с нетерпением, а пока силы у нас не равные.
Много зла собралось на земле, и люди сами преумножают его.
  Испей Настенька живой воды из родника ровно столько, сколько захочешь. Да пей воду не из ковша, не руками, а из чистого родника устами чистыми. Умойся, и идите с миром домой.
А Любаве Марфа дала деревянный ковш из векового кедра и наказала:
  –  Зачерпни воды из родника и перед дверью, когда будете выходить из дворца, левой рукой назад вылей. А ковш оставь возле двери.
  Сделали подружки всё так, как наказала ведунья.
Выходили они из дворца, а вышли из деревянной избушки.
  Долгими для батюшки показались минуты…
Серебром покрылся, ожидая Настеньку. Но когда увидел её –  возрадовался. Показалось ему, что стала дочка ещё краше.
  Вернулись домой, а там мачеха хозяйничает.
Как увидела она Настеньку, живую и здоровую, так сразу без чувств упала. Захворала мачеха, занемогла. Злоба лютая её заживо ест. Так осерчала, что со злобы великой сожгла свою чёрную колдовскую книгу в печи.
  Скоро вернулся домой воевода Никита Всеславович. Стали они с Настенькой, словно голубки, ворковать. А мачехе день ото дня всё хуже и хуже. Не могла она спокойно смотреть на радость падчерицы.
  Утром, в воскресный день, решила мачеха покаяться.
Позвала всех к себе и призналась во всём.  Не для себя она старалась –  для дочки своей. Если бы не призналась, на дочку перешёл бы её грех великий.
Попросила мачеха позвать ведунью. Лесник сам немедля поехал за Марфой.
Вот Марфа и дождалась светлого дня.
          Старинная эта история. Длится она уже не один век. Сами подумайте: сколько мы видели белых чаек над Тайным озером? Сколько светлых невинных красавиц живёт во дворце Марфы? Да и сама Марфа когда-то, давным-давно, была прекрасной принцессой Марией.
А извела её со света белого не подруга-завистница, не колдунья коварная, а сестра родная –  мачеха Настеньки.
          Безмерным и горестным было удивление лесника, когда он узнал, что и Елену Прекрасную, родную матушку Настеньки, она же погубила.
Подъехал лесник к избушке, постучал два раза, и сразу дверь отворилась. Вышли к нему ведунья Марфа и Елена Прекрасная.
  Упал лесник перед ними на колени, а слёзы полились ручьём; мешают хотя бы одно слово вымолвить. И всю дорогу, пока он ехал вместе с ними  назад, слёзы лились, а в небе молнии сверкали, да гром гремел.
Марфа привезла в кувшине живой воды из родника. Перед тем, как переступить порог, она смочила его родниковой водой.
          –  Прости меня старшая сестра! Прости меня Мария, за всё прости! И ты, Елена, прости! Простите все! –  произнесла мачеха на последнем вздохе и закрыла глаза.
  Марфа покачала головой, перекрестилась и полила живой водой вокруг постели.
Встряхнула брызги на умирающую сестру. Словно от огня, тело загорелось и превратилось в пепел. Ведунья собрала пепел в кувшин и вышла из терема.
  Откуда ни возьмись, стали слетаться чайки. Они, похожие на лепестки белых роз, кружились высоко в небе.
Елена Прекрасная подошла к Настеньке, обняла её и сказала:
–  Теперь тебе, моя любимая доченька, ничто не угрожает. Будьте счастливы! Вспоминайте нас и не делайте того, о чём пришлось бы после пожалеть.
Она заглянула с любовью  ненаглядной Настеньке в глаза и нежно, по-матерински поцеловала.
А потом, вслед за Марфой, вышла во двор…
  Казалось, что к ним слетались белоснежные чайки со всего света. Всё вокруг было белым-бело.
          Когда чайки улетели, во дворе никого не было.
          Свежий воздух, словно после утреннего дождя, наполнился ароматом белых роз.
А в лесу, на месте Тайного озера, появилась цветущая поляна. Цветы, умытые росой, в лучах утреннего солнца, переливались всеми цветами радуги ...