Школа Звездолетчиков. Глава 5

Глава 5. Которая раскрывает перед нами паддок будущего, а также некоторые аспекты из жизни австралопитеков.

Знаете, бывает такое ощущение, что ты вроде бы и проснулся уже, и заснуть снова не можешь, а глаза открывать все равно неохота.
Именно это и чувствовал Кими Райкконен, лежа в кровати под мягким пуховым одеялом.
«Как же не хочется на проверочную, - размышлял он, - ведь я так и не разобрался в последней теме тензорного исчисления. И спать скоро снова захочется. Хотя это не проблема, высплюсь на первых двух парах философии».
Парень повернулся с левого бока на правый и обнаружил дикую боль в спине и шее.
«Нет, Кими, пора вставать!» – скомандовал он и распахнул оба глаза разом.
Комната была залита солнечным светом. Белые и желтые блики весело плясали по стенам, потолку, шкафу, двери, которая в этот момент распахнулась. Вошли Ральф Шумахер и Ник Хайдфельд, где-то сзади плелся, позевывая, Алекс Вурц.
- Как себя чувствуешь? – поинтересовался Ральф.
- У-У-У-ужасно! Кстати, что это за место, обстановка какая-то странная, старомодная что ли? – Кими вертел головой по сторонам, хотя с болью в шее это ему плохо удавалось. Самым большим удивлением для него поначалу оказалось отсутствие видеофона в комнате, но это только до тех пор, пока он не увидел серую коробку с трубкой и кнопками, что стояла на столике рядом с кроватью. Похожа она была на старинный телефон с фотографии из Энциклопедии Технического Прогресса.
- Сам ты старомодный. Это номер лучшего отеля, который только можно найти в этом маленьком городе Херес.
- Мы в Испании? – удивился Кими.
- Ну, не в Австралии же, - передразнил Шумахер.
- Значит, мне приснилось, что нужно идти на занятия?
- Какие занятия?!!
- Я что-то ничего не помню. Сколько я вчера выпил? – снова задал вопрос Райкконен.
- Голова болит, да?
- Да!
- А это ты у Алекса спрашивай, - ответил Ник. – Вы вчера, похоже, с ним вместе хорошенько гульнули!
Вурц в ответ скривил физиономию - мол, те же проблемы.
- Вы только не вздумайте об этом кому-нибудь ляпнуть, - предупредил Ральф. – Два дня до начала гоночного уик-энда…Не думаю, что ваш сэр Деннис оценит такое поведение.
- Ладно, одевайся и спускайся на второй этаж завтракать, - произнес Ник.
- А разве мы не должны есть в паддоке?
- Все уже сворачиваются. На сегодня намечен переезд в Барселону. Или ты забыл, что в эти выходные нам предстоит отмотать шестьдесят пять кругов по одной из лучших испанских трасс, и это только на гонке! Мы с ребятами выезжаем после обеда, - Ральф обвел взглядом всю компанию, - ты с нами, надеюсь?

После сытной трапезы по обыкновению полагается прогулка на свежем воздухе. Все четверо вышли на набережную и медленно побрели вдоль реки, все дальше удаляясь от центра города. Кими и Алекс пораженно оглядывались по сторонам.
Херес-де-ла-Фронта выглядел совсем не таким, каким они помнили его еще несколько дней назад. Невысокие дома (никак не больше десяти-пятнадцати этажей), зеленые лужайки. Где же стеклянные высотки, роботы, спешащие по своим делам, флаеры, рассекающие голубую высь? Где все это?
Поток машин двигался непривычно медленно, наверное, потому что все водители использовали так называемую осевую базу, то есть ехали на четырех колесах. Хотя гораздо практичнее было бы воспользоваться дополнительными турбодвигателями и лететь, а осевая база, как правило, вдвигается внутрь и совсем не мешается, заметил про себя Кими. Так ведь устроены все современные флаеры.
Вурц проводил взглядом стремительно удаляющуюся и превращающуюся в алую точку машину.
- Peugeot 307CC, - небрежно бросил Шумахер, - забавная штучка!
- Лететь было бы куда быстрее, - ответил Алекс.
- С каких это пор тебе нравятся истребители? – удивленно воскликнул Ральф.
- Я просто имел в виду, что это не рациональный способ вождения, если куда-то торопишься, - пояснил Вурц.
- Алекс, не кипятись, похоже, в Испании сегодня не летный день! – попытался успокоить друга Кими. – Посмотри вокруг.
- Ты прав, они все ЕДУТ! – засмеялся тот.
- И что в этом смешного? – возмутился Ральф.
- Тебе еще раз объяснить? Если спешишь, проще лете…
- Успокойтесь! – Кими попытался развести друзей в разные стороны. – Вы оба правы, и закроем эту тему. Лучше посмотрите, какое сегодня необыкновенно белое небо.
Парни разом вскинули головы в высь. Сквозь пух белоснежных облаков пробивались редкие полоски голубого, сиреневого, лазурного. Из каждой дырочки, каждой щелочки сочились золотистые лучи доброго, улыбчивого весеннего солнышка. Белые и желтые блики теперь скакали повсюду: и по сочной зеленой листве, и по хмурым крышам домов, ныряли в реку, тут же окрашивая воду во всевозможные оттенки серебристого и золотого.
Наполненный ароматами трав с соседнего газона, запахами прохладной речной воды, воздух казался душистым и свежим, словно это и не город вовсе, а одна из волшебных пиренейских долин.
Малышня с радостными криками плескалась в фонтане. Задорные брызги летели во все стороны, а испуганные мамаши пытались выловить из воды своих непослушных, но счастливых детей.
Парни дошли до площади с фонтаном и пристроились на небольшой лавочке в тени высокого кипариса.
- А разве здесь, - Кими указал рукой на фонтан, - не должно быть памятника Хуану Мануэлю Фанхио, пятикратному чемпиону мира в Формуле-1?
- Наверное, еще не догадались поставить, - предположил Ник.
- Как это? В прошлом году отмечали двадцатилетие со дня открытия памятника, - недоумевал Райкконен.
- Зря ты, Кими, кепку в номере оставил, - вздохнул Ральф, - солнечные ванны пагубно влияют на твою и без того больную голову.
Где-то совсем рядом раздался противный писк.
- Это не у меня, - покачал головой Шумахер.
- И не у меня, - добавил Ник.
Райкконен вскочил и полез в боковой карман джинсов. Так вот что мешало, когда он одевался. Вроде похоже на мобильный телефон, только пищит странно, и кнопок всяких много.
Писк не прекращался.
- Как же это выключить, - бормотал Кими, не зная, на какую из множества кнопок жать.
- Дай, я отвечу, - предложение Ника было спасительным вариантом.
- Да, - Хайдфельд поднес трубку к уху. – Привет, Дженни! Это Ник. А…нормально…
- Это мой мобильник? – спросил Кими у Ральфа.
- Похоже, что да.
- А кто такая Дженни?
Ральф не успел ответить.
- На! – Ник сунул Кими телефон.
- Я слушаю, - ответил тот.
- Привет, милый! – послышался мелодичный женский голос.
- Здрасьте.
- Ник был прав, сразу чувствуется, что с тобой не все в порядке.
- Ага.
- На тестах переработал, устал?
- Ага.
- Хотела тебе сказать, что одна моя подруга пригласила меня поехать с ней на Гавайи на пару недель. Просто там у ее родителей маленький домик и он будет свободен.
- Ага.
- Поэтому я не смогу присутствовать на следующих двух Гран При.
- Ага.
- А может и на трех. Я не знаю, сколько точно мы там пробудем.
- Ага.
- Что ага?! – девушка явно начинала выходить из себя. – Я его, можно сказать, бросаю на произвол судьбы, а он мне агакает! …Молчишь? Еще что-нибудь сказать можешь?
- А надо?
- Ты дождешься! – послышался яростный вопль. – Ты еще пожалеешь, что не остался в хоккее!
Трубка, похоже, уже начинала нагреваться, причем очень быстро.
- Злится? – шепнул в другое ухо Ник.
Кими молча кивнул.
- Назови ее «зайкой», ты всегда так говоришь.
- Опять молчишь?! – голосила Дженни.
- Девушка, - серьезным тоном начал Райкконен, - извините, конечно. Но я вас знать не знаю, и у меня сейчас не то настроение, чтобы с вами разговаривать. Так что перезвоните завтра, а лучше, сначала запишитесь у моего секретаря. До свидания!
Пи-пи-пи…
- Отключилась? – спросил Ральф, а Кими повторно кивнул.
- Опять грозилась уйти к хоккеисту? – Ник понимающе посмотрел на друга.
- Что-то в этом роде.
- Кстати, - воскликнул Шумахер, - у тебя же нет секретаря?!!
- А кого это волнует? – с невозмутимым видом ответил Райкконен.
- Правильно. Давно пора было ее на место поставить, а то в последнее время совсем распустилась. Как ты ее терпишь?
- Терпел! – поправил Кими. – Так кто она такая?
- Дженни – твоя подружка. Или уже можно сказать «бывшая»?!!
- Ну, не знаю… Я ее не помню.
- Ой, лучше не вспоминай!

Ральф развернул газету, которую принес несколькими минутами ранее, и с деловым видом взялся за чтение какой-то из статей.
- Что это? – спросил Алекс, рассматривая и пробуя на ощупь серые листы.
- Как что? Газета, - спокойно ответил Шумахер, не отрываясь от чтения.
- Нет, - замотал головой Вурц, - газета – это вот такой диск, - и он показал пальцам примерный размер. – А то, что ты сейчас держишь…
- Просто куча макулатуры, - закончил Кими.
Шумахер хмыкнул, открыл первую страницу и продемонстрировал заголовок «the Times».
- Ладно, верю. Дай первый листик посмотреть, - попросил Алекс.
- Тираж…учредитель…номер…ЧТО-О-О?!! – Вурц, бегло изучавший самую неинтересную страницу, вдруг аж вскочил со своего места.
- У меня галлюцинации, - разочарованно добавил он.
- Что-то не так? – озабоченно спросил Ник. – Может там опечатка?
- Да, наверное, - обрадовался Алекс.
- А в чем собственно дело? – поинтересовался Ральф.
- Тут написано, что сегодня 30 апреля 2003 года.
- Кошмар! А я думал, что сегодня 29-ое, - наигранно ужаснулся Шумахер.
- Я не об этом. Тут написано 2003 год! 2003!
- Ну, а, по-твоему, какой?
- Две тысячи третий, - подтвердил Ник.
- Ничего не понимаю, - тихо пробормотал Кими.
- Я тоже… Райкконен, нужно поговорить, - серьезно произнес Алекс и потянул Кими за рукав, уводя подальше от друзей.

- Наши лучшие друзья думают, что на дворе 21 век, - задумчиво проговорил Вурц, когда они с Кими зашли в его номер.
- Может, ничего страшного? – без особой уверенности ответил Кими.
- Как это ничего страшного?! Они же австралопитеки, люди из далекого прошлого. А что я скажу Михаэлю? «Прости, но твой брат Ральф странным образом превратился в древнего человека»? Как представлю нашего Ральфа в набедренной повязке, с копьем в одной руке и каменным топором в другой, носящегося с победным кличем по паддоку, сразу дурно становится!
- Этого не может быть.
- Ты что не видел, с какими серьезными лицами они…
- Я не об этом. Австралопитеки пользовались только палками-копалками и прочими дубинами. Ни о каких копьях и, уж тем более, топорах речи быть не могло.
- Еще хуже! Ральф с дубиной…
- Эй, Вурц, приди в себя! Австралопитеки жили 9 миллионов лет назад. Я больше чем уверен, что сейчас наши парни позвонят, и еще долго будут смеяться, как здорово нас разыграли.
Но, вопреки всем ожиданиям, телефонного звонка не последовало, зато кто-то громко постучал в дверь.
- Открыто!
- Ребята, с вами все в порядке? – сразу с порога спросил Ник.
- Мы вам принесли еще газет и журналов, если вы до сих пор не верите в правдивость наших слов, - Шумахер бросил на кровать толстую стопку.
Алекс откинулся на подушку и крепко зажмурился.
- Ударьте меня кто-нибудь, чтоб я проснулся, - тихо попросил он.
Ральф всегда говорил, что помогать людям – это его призвание.
- Лучше стало? – заботливо поинтересовался он, наблюдая за тем, как глаза лучшего друга медленно выползают на лоб, а левая щека наливается алым цветом.
- Нет… - прошептал Алекс.
Ральф уже занес руку для нового удара.
- Хватит! – воскликнул Ник. – Давайте во всем разберемся, как цивилизованные люди. Мы же не австралопитеки какие-нибудь!
- Точно? – подозрительно переспросил Вурц.
- Точно!

- Получается, что это мы из будущего, а не вы из прошлого? – Алекс, не спеша, пролистывал принесенные друзьями журналы. – Не могу понять, как мы сюда попали, разработку и использование машин времени запретили 100 лет назад.
- Точнее, запретят через триста лет. Не забывай, где находишься, - поправил Ральф.
- А вы точно наркотики не принимали? – Ник все еще не верил в пришельцев из будущего. – Это плохо, тем более, вы спортсмены.
- Хайдфельд, перестань нести чушь. Они просто устали после долгой дороги. Сам бы попробовал попутешествовать сквозь время! – заступился Шумахер, который был просто в восторге от мысли, что его друзья прибыли из 25 века. – Значит, вы вчера вечером замечательно покатались на машине времени?
- Нет, мы собирались покататься на флаере и… - Кими задумался, - эй, Алекс! Случайно не помнишь ограничение скорости, которое ты посоветовал? – догадался парень.
- 2003! – воскликнул Вурц. – Откуда в школьном гараже временной портал?
- А причем тут школа? – удивился Хайдфельд.
- Мы учимся в Школе Звездолетчиков! – гордо заявил Алекс. – Я студент шестого курса, Кими – третьего.
- Никогда о такой не слышал, - ответил Ральф.
- Правильно, ее только через двести один год откроют, - пояснил Кими. – Но меня сейчас другое интересует, как нам обратно вернуться?
- Подумаем об этом позже, а сейчас надо ехать в Барселону. Не знаю, как ваше начальство, но меня Фрэнк на части порвет, если я опоздаю на очередную спонсорскую презентацию, - Ральф улыбнулся и кивнул на дверь. – Вы, кстати, автомобили-то водите?
- Нет, только звездолеты.
- Придется переучиваться.

- Двадцать пятый век, 25 век, держи себя в руках, Алекс, - Вурц ходил кругами по комнате и пытался понять, как получилось, что за один день он переместился во времени на 400 лет вперед. – 25 век, все нормально, 25 век…
- Алекс, перестань, - не выдержал Ральф, который следил за траекторией друга со своей кровати. – Триста девяносто девять, четыреста. СТОП! Ты навернул уже 400 кругов.
- О-о-ой, не говори мне это число!.. 25 век, 25 век…
- Я понимаю, тебе тяжело это принять, мне и самому тяжело. Но мы разберемся, обязательно разберемся. Хочешь кофе?
- Да!
- Тогда пошли к Райкконену, у него всегда есть свежий кофе!

Шумахер, развалившись на диване, терзал Кими мучительным взглядом.
- Чего он на меня уставился? – жалобно спросила жертва у Ника.
- Не знаю. Ральф, чего на ребенка уставился?
- На ребенка? – переспросил тот. – Да это же четырехсотлетний старик!
- Очень смешно!
- А разве нет?! Ладно, я просто удивлен, что никто до сих пор не предложил мне кофе, - спокойно продолжил Ральф.
- Кофе?… - удивился Кими.
- Да, спасибо. Мне как обычно: две ложки сахара и без сливок.
- Если вы, ребята, из прошлого, тогда как сюда попали? – спросил Ник.
- Точно помню, в десять вечера мы сидели в баре и обсуждали красоток за соседним столиком, - ответил Алекс.
- Да? А, по-моему, мы в клуб какой-то собирались? – призадумался Кими.
- Это было позже… - вспомнил Вурц. – Только мы до автостоянки успели дойти, а потом словно кто-то ломом по голове дал.
- А очнулись уже здесь, - добавил Райкконен.
- Печальная история, - Ник сидел на подоконнике и смотрел на темнеющее небо. После сытного ужина садиться за учебу совершенно не хотелось, поэтому парень просто ничего не делал, маялся дурью, короче говоря. Тем более, что завтра они с Кими идут только на первые две пары, а после обеда отправятся в Барселону покорять коварные повороты трассы «Сёрквит де Каталунья».

На следующее утро Кими разбудила ритмичная музыка, которой была наполнена вся комната. С каждым тактом громкость ее увеличивалась, поэтому парень поспешил скинуть одеяло и, отмахиваясь руками от назойливых кошмаров о роботах и звездолетах, подошел к стене, где над незнакомой кнопкой мигал индикатор. Пришлось нажать на эту кнопку, и в мгновение из стены появился экран видеофона, а на экране – рассерженная физиономия герра Цендера. Тим-менеджер Sauber’а, разглядев сонного Кими, нахмурил брови еще больше и воскликнул:
- И где же этот засранец, черт его побери?!
- Не знаю. Я только что встал.
- Я помню еще со времен твоей работы в нашей команде, что ты любитель поспать. Так, где Ник? То, что он твой лучший друг, еще не дает тебе повода выгораживать его!
- Я честно не знаю.
- Ладно, передай ему, что если не явится на пресс-конференцию, которая состоится в 9:00 в пресс-центре Каталуньи, может считать себя трупом. И где его носит…- и даже не попрощавшись Цендер отключился.
- Прекрасное начало прекрасного дня, - с легкой иронией заявил сам себе Кими. Он бросил косой взгляд на часы и обнаружил, что уже десять минут десятого.
В комнату буквально вбежал веселый Ник:
- У нас сейчас две пары полетов. Пора тебе уже научиться звездолет водить!
- Кошмар продолжается, - пробормотал Кими, догадавшись, что все происшедшее с ним вчера вовсе не сон. – Ты давно встал?
- Давно. Представляешь, часа полтора назад встретил в коридоре Алонсо и Трулли с сумками. Они скоро уже в Сиднее будут и оттуда отправятся в Барселону десятичасовым рейсом. А нам здесь до обеда торчать.
- Вообще-то тебе Бет привет передавал.
- Цендер?..
-Да. Боялся, что ты опоздаешь на пресс-конференцию. Злой был, как дюжина ротвейлеров.
- Правильно, в Испании сейчас ночь. Стоп! А во сколько эта пре..
- В девять. По европейскому.
- Если разница между поясами 8 часов 30 минут, а нам надо около 6 часов на всю дорогу, то лучше всего… выехать как можно скорее! Это же официальное освобождение от занятий! – довольно быстро выяснил Ник.
- Повезло тебе.
- Кими, ты должен ехать со мной… от греха подальше.
- Ты хотел сказать от флаеров и полетных занятий?
- Ну, и от этого тоже.
- А что я скажу Рону и Эйдриану, когда появлюсь в боксах.
- Соври… Что профессор Делетра сломал ногу, и всех отпустили.
- Не слишком грубо?
- Тогда скажи правду: прогулял!
- Лучше так, - согласился Кими.

Хайдфельд выделил другу всего пятнадцать минут на сборы. Но, учитывая, что сначала надо было определить, где что лежит, а уж потом складывать это «что» в сумку, тот потратил намного больше. Ник ворчал, злился и даже скорчил такую физиономию, что стал похож на популярного актера, опаздывающего на вручение Оскара.
Еще десять минут ушло на уговоры дежурного по транспорту дать разрешение на пользование школьным флаером. Так как ближайший межконтинентальный звездолет, на который ребята успевали, уходил из Мельбурна, нужно было средство передвижения, чтобы туда добраться. Обычно разрешение на флаер надо заказывать заранее, хорошо еще дежурный попался податливый.
Но на полпути у несчастной машины отказали все передачи выше третьей, поэтому вместо того, чтобы добраться до аэропорта (с ХХ века название не менялось) за два часа, парни тащились больше трех!
Еле успев на свой рейс и проведя три часа в салоне звездолета (Кими заметил, что он был намного удобнее и быстрее обычного самолета), уже в десять минут девятого по испанскому времени парни стояли у проходной паддока.
Самое большое удивление вызвали у Кими наручные часы, которые он забрал со своего стола. Мало того, что они всегда показывали верное время, в каком бы часовом поясе не оказывались, так еще и выдали распорядок дня, едва парень попытался узнать сегодняшнее число, акцентировав его внимание на том, какие продукты следует исключить из рациона перед тренировкой. «Научно-технический прогресс, понимаешь!» - объяснял подобные явления Ник, хотя это стоило переводить, как «я сам не знаю, как это устроено».
- Ник, а тебе не кажется, что стоило кого-нибудь предупредить о нашем приезде, чтобы нам пропуска успели оформить? Без них внутрь паддока не попасть.
- Что? В двадцать первом веке используют пропуска?! – удивился Хайдфельд. Его правая ладонь тем временем прислонилась к сканирующему экрану, и через несколько долей секунды проход открылся, а вежливый голос произнес: «Ник Хайдфельд, команда Sauber Petronas, доступ шестого уровня, пропуск разрешен». – Это старая модель, - пояснил парень, - в Малайзии сетчатку глаза сканируют.
- А меня он пропустит? – спросил Кими.
- Конечно, гонщики, персонал команд, рабочие трассы – все есть в его компьютерных мозгах.
Голос еще договаривал: «Кими Райкконен, команда McLaren Mercedes, доступ пятого уровня, пропуск разрешен», - а парни уже вступили на территорию паддока и попали в совсем иной мир – мир, где скорость превыше всего, где отвага так же важна, как и воздух, где без трудолюбия и самоотдачи не выживет никто, где истинная цена успеха измеряется в литрах пота, где в каждом слабом теплится надежда стать сильным, а в каждом сильном есть уважение к каждому слабому… Мир гонок Ф1… Правда, это лишь светлая сторона, везде есть место подлости, лжи, жадности и предательству. Но не будем о грустном!

Справа тянулась бесконечная череда гаражей, слева моторхоумы, каждый напротив гаражей своей команды. Где-то впереди громоздилось здание самого крупного и оснащенного пресс-центра Испании. В столь ранний час мало кого можно встретить в паддоке, лишь из боксов порой доносятся отдаленные перебранки механиков, которым пришлось встать ни свет ни заря из-за недокрученного винтика. Роботы заканчивают уборку – все должно быть идеально чисто, ведь за день здесь побывает столько знаменитостей и других VIP гостей, что если бы все они вдруг оказались одновременно на стартовом поле, там не осталось бы места для машин. Слава богу, болиды стартуют не с земли, а находясь на стартовой площадке, размещенной прямо в воздушном пространстве трассы Каталунья.
Нет, еще слишком рано. Паддок оживет через полчаса, когда на улице появятся люди, по пит-лейну забегают озабоченные последними приготовлениями механики, а инженеры и конструкторы будут ломать головы над идеальными настройками машин. Гонщики и вовсе покажутся к десяти. В окружении своих менеджеров и подружек будут мерно вышагивать по дороге и небрежно кивать в ответ на просьбы очередного журналиста дать интервью.
В голове у Кими крутились разные мысли. Он размышлял, как здорово обитать в таком месте, где все гармонично и необычно. Здесь базируется его команда, здесь каждое лицо знакомо, это его стихия, его дом. Но с другой стороны неизвестно откуда взявшаяся тоска медленно, но верно заполняла сердце. Хочется снова оказаться в «старом» паддоке, в своем времени. Пройтись по простой асфальтированной улице, послушать очередной бред в исполнении Ральфа, «старого» Ральфа, выпить стаканчик воды  в компании «того» Ника, сесть в свой болид и ни о чем не думать.
Из моторхоума команды BAR Honda вывернул Дженсон Баттон и зашагал навстречу парням.
- Странно видеть тебя в столь ранний час, - обратился к нему Ник. – Неужели машину дорабатываете?
- Издеваешься? – усмехнулся в ответ Дженс. – Просто мне не спалось.
- Гоночный уик-энд начнется только завтра, а у тебя уже предстартовый мандраж?
- Ни черта подобного! Сами-то что тут делаете?
- У меня ранняя пресс-конференция, а Кими за компанию.
- Ну-ну. Удачи в непростой войне с журналистами!
Больше Кими и Нику на пути никто не попадался. Разве что два механика Ferrari прошли мимо, горячо что-то обсуждая.
Когда парни уже почти подошли к боксам Sauber, до их ушей стали доноситься крики Цендера, который возмущался безответственностью персонала команды.
Хайдфельд осторожно заглянул в комнату отдыха. Она была пуста. Значит, вся команда в гараже. Наверняка ковыряют машину.
Ребята прошли дальше, свернули направо, миновали лестницу, еще пару раз свернули и вышли прямо в «технический зал», как было указано на табличке. Кими удивленно озирался. Помещения паддока не были похожи на привычные для него компактно расположенные маленькие комнатки, узенькие коридорчики и единственный гараж с выходом на пит-лейн. Здесь комнаты превращались в залы, коридоры – в лабиринты, а сам паддок – в гигантскую крепость.
- Ага! – воскликнул Бет, едва заметив Ника. – Хоть Хайдфельд вовремя пришел, - и, не утруждая себя дальнейшими приветствиями, схватил парня за руку и потащил по лестнице на второй этаж.
- Цербер сегодня с самого утра бешенный, - объяснил один из инженеров Кими.
- Я все слышу!!! – завопил «Цербер» сверху.
Как оказалось, нервозность тим-менеджера небезосновательна. Вместе с Ником и самим Бетом на пресс-конференции должен был присутствовать кто-то из специалистов по технической части, но ни главный конструктор, ни главный инженер такого желания не изъявили. Ссылаясь на целый воз работы, они оба быстро откосили от общения с корреспондентами, чем непременно разозлили и без того нервного Цендера.

Кими Райкконен сидел на оградительном бортике возле боксов своей команды и следил туманным взглядом за прохожими. Делать, как ему тогда казалось, было нечего.
После того, как Ник скрылся вслед за Цендером за автоматическими дверьми пресс-центра, Райкконен остался один. Он было сунулся к своим инженерам, но те намекнули, чтоб он «топал отдыхать, а то им настучат по макушкам». Может это и к лучшему, потому что Хайдфельд велел другу всегда держаться рядом с Ральфом, не трепаться, что прибыл из прошлого, и уж тем более не лезть туда, где ничего не смыслишь. «Звездолеты пока не твой конек», - честно признался он.
Найти Шумахера оказалось гораздо труднее, чем предполагал Ник. Во-первых, боксы Williams были закрыты, и это наводило на разные мысли, начиная с того, что там тщательно скрывают атомную бомбу и заканчивая тем, что никого нет. А моторхоумы и вовсе отсутствовали. Во-вторых, в собственном рюкзаке Кими обнаружил мобильник, но Ральфу позвонить так и не смог. Номер друга, скорее всего, был в справочнике, вот только парень не представлял, как на него выйти. Он вообще не сразу понял, что перед ним. Перебрал все возможные варианты от плеера и фотоаппарата до современной записной книжки, прежде чем плееро-фотоаппарато-книжка приятным голосом сообщила: «У вас 2 непрочитанных сообщения и 3 пропущенных вызова, показать?». К тому же устройство телефона не было похоже на привычное Кими: кнопки отсутствовали, вместо этого на плоской панели постоянно выскакивали подозрительные значки, стрелочки и надписи. Кими попытался разобраться, но очень скоро вернулся к прежнему занятию – рассматриванию прохожих.

- Ральф, может, проинструктируешь, как мне себя вести, пока ты будешь на своей «обязательной спонсорской вечеринке»? – попросил Алекс.
- Наш 25-ый век от вашего 21-ого почти ничем не отличается! Ты на всякий случай держись рядом с Ником и Кими, и все будет ОК!
- Хорошо говорить… Где я их найду?
- Подумай сам, - бросил напоследок Ральф и поспешил к спонсорам.

Так вот уже второй час Кими сидел на бортике, крутил в руках телефон и не знал чем заняться. Он приподнял голову, в очередной раз просверлил взглядом кого-то из механиков и обнаружил, что к нему направляется невысокий мужчина. У мужчины была небольшая лысина на темечке, такой же небольшой живот и весьма представительный вид. На лице едва обозначилась улыбка.
- Привет, Кими, - поздоровался он, подойдя ближе.
- Здравствуйте, - ответил Кими своему самому главному начальнику – руководителю McLaren Рону Деннису.
- Не ты ли мне неделю назад говорил, что у тебя сегодня будут две пары полетных занятий и очень важный семинар по ядерной физике, поэтому приедешь только к вечеру?
- Нет, не я, – покачал головой парень.
Деннис снова слегка улыбнулся:
- Я даже инженеров просил, чтобы не нагружали тебя работой. Думал, ты у нас завтра заступишь на трудовую вахту! Но раз ты здесь…
- Я даже не знаю, могу и погулять… - промямлил Райкконен, судорожно соображая, что не способен и с места сдвинуть флаер, что уж говорить о подборе настроек машины и подготовке ее к гонке.
- Странно, - удивился Деннис, - отлынивать не в твоих принципах.
- Что нужно делать? – смирился со своей участью Кими.
- Да так, работенка то не пыльная. В 11 вместе с Эйдрианом Ньюи поедешь на встречу с техническим обозревателем журнала F1 Racing, в 12 фотосессия, с двух до четырех поболтайся в приемном зале на седьмом этаже над нашими боксами и побеседуй с VIP-гостями. На пол пятого я, скорее всего, назначу интервью для одной британской газеты. Они тебя так давно добиваются… Вот и все. Ах, да! Ребята из Ассоциации гонщиков просили тебя зайти к шести.

Вурц и Райкконен столкнулись без пятнадцати шесть возле боксов McLaren . Оба выглядели измотанными, разве что Алекс чуть больше вспотел. Откуда ни возьмись, появился и Ник.
- Вы не представляете, - воскликнул Кими, - что мне сегодня пришлось пережить! Весь день выкручивался, как мог, твердил, как попугай, стандартные фразы: «машина хорошая», «шасси нормальное», «аэродинамику будем дорабатывать»; «А какие у вас планы на будущее?» - «Сделать машину быстрее, выиграть гонку…» А что я еще могу сказать, когда ничего не знаю про ваши звездолеты!
- А мне, между прочим, пришлось изучать характеристики флаеров! – заметил Вурц.
- Стоп! Кими, я же просил держаться поближе к Ральфу. Только не говори, что еще и интервью давал! Вы же так и не прошли «курс начинающего жителя 25 века».
- А что делать?! Я не успел найти Ральфа до того, как меня нашел Рон Деннис.
- Кстати, у Ральфа сегодня по расписанию сплошные встречи со спонсорами, так что он закончит к десяти, не раньше. А мне настоятельно рекомендовал держаться вместе с вами, - сказал Алекс.
- Я сам только что освободился, - ответил Ник.
- Вот так всегда, - вздохнул Вурц, - а меня Эйдриан Ньюи, наш технический директор, выловил и отправил «разгребать» данные телеметрии с последних тестов, моих собственных, как оказалось.
- Значит, все при деле были, - улыбнулся Ник.
- Ха-ха! Тебе легко говорить, - тут же отреагировал Кими, - а каково мне… Ладно, на утренней встрече за меня все Ньюи говорил, а я только кивал да поддакивал. А сейчас я от одной парочки: журналиста и журналистки. Она задавала вопросы о личной жизни, на которые мне совершенно не хотелось отвечать. Тогда он переходил к технической стороне, а я рад бы ответить, да не могу. Ух, еле отвертелся!
- А Ральф был прав, говоря, что ваш век не сильно отличается от нашего, - заметил Вурц. – По крайней мере, если судить по обстановке в паддоке: такая же суматоха, нахальные VIP-персоны желают, чтоб их ублажали во всем, журналисты шныряют туда-сюда, туда-сюда…
- Ты хочешь сказать, что люди совсем не изменились? – удивился Ник.
- Конечно! Вот ты как был классным парнем, так и остался.
- Спасибо.
- Да, пожалуйста!
- Вам требуется особое приглашение? – за спиной у Ника возник Дэвид Култхард. Он взглянул на каждого из парней в отдельности и снова спросил:
- Вам ничего не передавали про собрание гонщиков?
- Передавали, - вздохнул Хайдфельд. Похоже, пропустить это мероприятие не удастся, даже сославшись на самую серьезную причину, ведь сейчас перед ними стоит один из трех директоров Ассоциации гонщиков Формулы-1. Как всегда на повестке дня будут вопросы о безопасности на гонках, благотворительных акциях и очередных протестах в сторону Международной Федерации Звездоспорта. Конечно, это важно, но так лень идти. Даже если отделаться от Дэвида, воспользовавшись стандартной фразой «сейчас подойдем», велика вероятность того, что через пару шагов натолкнешься на Ярно Трулли или Марка Уэббера – других двух директоров, или на самого председателя – Михаэля Шумахера, и тогда прогульщикам точно будет крышка.
Култхард уже шагал в сторону пресс-центра, когда Хайдфельд кивнул друзьям и побежал догонять его. А пришельцы из прошлого лишь покорно последовали примеру Ника.

Лифт непривычно быстро летел вверх. Кими прислонился к стенке. Кто-то еще утром сказал ему, что со 177 этажа открывается великолепный вид.
Сиреневое небо все больше наливалось фиолетовым. Где-то у горизонта меркли последние отблески алого заката. Макушки высоток окутывала серебристая дымка. Барселона медленно, но верно утопала в вечерних сумерках. Внутри этого барселонского муравейника один за другим загорались цветные огоньки, и, словно тучи мотыльков на одинокое пламя лампадки, на город со всех сторон слетались флаеры.
«Дынная гора» - так называют местные жители живописный холм, на котором около полутысячелетия назад была возведена легендарная трасса. Огромная Барселона со всем своим бесчисленным множеством пригородов и окрестностей умещалась на ладони у каждого, кто осмелился подняться на последний этаж смотровой башни – самого высокого здания на холме.
Прохладный ветерок ударил в лицо и встрепал волосы. Здесь, наверху, вдали от шума и суеты, Кими почувствовал себя по-настоящему свободным, в голове все вдруг стало ясно, и, наконец, можно было здраво осмыслить произошедшие события.
От частых порывов ветра уже пробирало до дрожи. По охолодевшему кончику носа можно было с легкостью определить, как резко меняется температура майской ночью. Тонкая футболка уже не спасала от холода. Но уходить все равно не хотелось.
В небе ни облачка… Должно быть, день завтра будет ясным, чего нельзя сказать о паддоке, над которым уже начинают стягиваться грозные грозовые тучи, а буря грянет в самый переломный момент гонки.