Не для меня

    (Небольшой рассказ о Любви между Мужчиной и Девушкой)
               
Всем привет. Меня зовут….Э э э э, зовут…. М м м м, Ну, скажем, майор «С». Где я служу, спросите вы?  Э э э э, мда, как бы это сказать поточнее. Служу я там, где происходит стык между МВД и другой службой. Ну, короче там, куда корреспондентам вход воспрещен. Мне сорок пять лет. Не женат. Холост.
Огневая подготовка – отлично.
Навыки ведения цели – отлично.
Маскировка на местности – отлично. И т.д. и т.п.
Одним словом та  фирма, где прошла моя жизнь,  веников не вяжет. А если вяжет, то только по спецзаказу. Если вы поняли, о чем я говорю, вот и ладно.  Однако как сказал один классик нашей начальной школы: «Безликие герои – удел неудачных писателей.»  Подписываюсь.
Мне сорок пять и я этим очень  доволен. Почему? Спросите вы.  Да потому что, в моей профессии дожить до столь почтенного возраста, это не просто удача, это Судьба. Короткая стрижка ежиком (а как вы хотели? Служба).  Каштановые волосы. Бирюзово – голубые  глаза. Мягкая линия губ. Широкие скулы и твердый подбородок.  Сложение плотное. Рост выше среднего. Узкая талия и широкие плечи. Достаточно? Наверное, меня можно назвать красавцем. Но если честно, то мне глубоко начихать. Нет, честное слово. Начихать и все тут. На то, кто и что обо мне думает. Или рассуждает. Я просто работаю и заслуженно отдыхаю. Я долго работал и теперь заслужил свой отдых. Итак. Десять дней заслуженного отдыха в теплой стране на букву … м м м м, ну, скажем «О» или  «Э». Послушайте, а какая вам разница то? Какая страна. Какой континент. Как я туда попал. Или как я пресек границы. Вы прочитали, что было написано выше?
«Огневая подготовка – отлично.
Навыки ведения цели – отлично.
Маскировка на местности – отлично.»
Добавить еще что то? Или этого вам достаточно?
 Да и еще насчет внешности. Честно сказать, с такой броской  внешностью как у меня дожить в наших кругах даже до 35 – это  большая заслуга. Точнее, заслуга заслуг. Не говоря про мои сорок пять с гаком. Но все. Хватит о моей внешности. И так все ясно. Сердцеед. Бабский угодник. Называйте меня, как хотите. Но я, ни то, ни другое. Я просто – Солдат. Банально? Ну, вот и хорошо. Хорошо, что вам стало от этого легче. Или удобней. Но  солдаты бывают разные. Одни из них бывают по призыву. Бывают по необходимости. А бывают по природе. Так вот. Я Солдат по природе. Нет, я не тот дебильный вид солдафона, от избытка ума которого, вешаются подчиненные или семья прописывается в психдиспансере. А тот, кому сама природа уготовала солдатскую жизнь. Вот так, просто и банально. Солдатскую жизнь. Неприметную. Неудачливую. Короткую. Но все таки славную и любимою. Вы, кажется, меня не поняли? Ну и ладно. Ведь  я с сегодняшнего  дня  в отпуске. Могу себе позволить быть не понятым. Как и во время  всей своей жизни.
Ну, да ладно. Никому нет дела до моей состоявшейся или не состоявшейся жизни. Я несмотря ни на что, дожил до 45 – ти лет, с чем себя неоднократно уже и поздравил. Да, и к вашему сведению. Я совсем не пьянею. Точнее я совсем не пью. Если еще точнее, пью только по необходимости. Когда я на задании. Когда ЭТО надо. Но меня ЭТО, не берет совсем. Наверное, это одна из тех счастливых случайностей, которая и называется -   Судьба солдата. Мои друзья (а вы думали, что их у меня совсем нет?), так же как и мои дорогие медики, зная мою способность потреблять, а точнее, переводить в пар драгоценную жидкость, давным – давно оставили попытки, а точнее, свое  стремление, застать меня врасплох. Глупое занятие. Я уже написал выше, что я Солдат! И это состояние не зависит от моего желания или не желания быть им. Таким я родился. Просто спиртное испаряется из моего организма с такой же легкостью, как  испаряется роса при восходе солнца с листа зеленой травы. Почему так происходит? Как говорил Михалычь … Э э э  изиняйте. Вы не знаете кто такой Михалыч? Кх м м м… Это когда войдешь в наш корпус, потом на второй этаж. Потом на право, там такая белая дверь с красным крестом. Там и жил наш Михалычь. Так вот. Как говорил Михалыч,  тыкая мне в нос ватку со спиртом:
- Этому коню стоять не следует.
Подписывая при этом правой рукой очередные, невероятные показатели различных приборов.
И бросали меня в разные дебри и приключения. Во всех видах и состояниях. Однажды помню, пришлось узнать, что в далекой стране живут не только обезьяны, но и анаконды. Но это  была совсем другая история. О ней я расскажу, как ни - будь позднее. Если останусь жив.
Но сегодня я СВОБОДЕН! У меня целых… Раз, два три, ….семь, девять, десять. Целых ДЕСЯТЬ дней отпуска! И это прекрасно. Море. Песок. Солнце. И девушки. А, что еще нужно Солдату? Ах, да. Еще немного пива. И чуть, чуть сладкого на ужин. Спиртное меня  не интересует. Ну, вы уже поняли. Оно просто испаряется из моего тела, не оставляя следов. Если только я не на задании. Там просто НУЖНО сходить от него  с ума. Что и было отмечено в реестре  моих заслуг:
- Объект сходить с ума при….Э э э э…
Ну, шутка ж, е – мае! Шутка. Я же в отпуске. Десять долгих дней. Класс! Поздравьте меня. Я в отпуске!!!

                II


Итак. Прошло два дня. Вы думаете, что это катастрофически   мало? Ошибаетесь. Это целая уйма времени. Оно нахлынуло на меня солнечным ветром и практически утопило в своей теплой утробе и жарком солнечном свете. Наверное, это большой недостаток мужчины не пьянеть от винного расслабления. Но меня солнце пьянит не меньше. Не верите? Ну, тогда попробуйте пройти от города на букву «Б», к точке эвакуации за пятьсот километров к деревне «А» и вы помете, что свежий воздух и горячий песок, это и  есть истинное опьянение. Опьянение  в отпуске. Эх, красота! Однако ж как говорил Михалыч, после третьей стопки спирта (извиняемся, за грубое слово):
-- И в рот компот, а в хвост бананы!
Это я к тому, что  все заканчивается в этом мире. И зона покоя  в  отпуске так же. Короче. Понесло меня на волейбольную площадку. Я ж говорю, что для настоящего мужчины, отсутствие опьянения – это большой недостаток. Вот и для меня, это недостаток  из недостатков. Мне бы солнца побольше, да море по теплее. А тут еще и волейбол. Эх,  это ж не жизнь – сказка. Солнце, пляж, тугой мяч в воздухе и кто может сказать, что это не жизнь? Это и есть жизнь. В ней свежий воздух и запах горячего песка. В ней синее море и свист ветра в ушах. А еще в ней есть опьянение от избытка времени. Того самого времени, которого просто нет, когда до точки  сбора еще далеко, а до перестрелки с бойцами очередного бананового  режима, очень близко. Одним словом, я просто опьянел от избытка времени, отсутствия опасности и от присутствия солнца. Короче, Михалыч бы меня понял. Но его уже нет. Как нет и времени описывать все подробно. Я начал совершать ошибки. Первая из них, я позволил себе выход на площадку. Как бы вам это поделикатней объяснить? Ну, это когда ты совсем не хочешь быть заметным, но сама  жизнь выталкивает тебя на поверхность. Одним словом, я вышел на игровую площадку. Вот так же на ней  однажды меня заметил тот человек, от которого и закрутилось колесо моей службы. Это случилось  в игре.  Уже не помню с чего там все началось в том далеком детстве, но в какой то момент я поймал себя на мысли, что мир вокруг меня вдруг замер и мои сверстники стоят на месте, как будто кто то невидимо включил кнопку паузы на видеомагнитофоне. Конечно же потом я узнал, что у Викингов такое состояние называлось «берсерк», что в переводе обозначало Медвежья Рубашка. Но в то время мне было всего  6 лет от роду. Моя семья погибла в автокатастрофе. Воспитание в детском доме приучило меня к различным невзгодам. Но как я уже и писал выше, мое истинное предназначение – это Война. И с этим ничего не поделаешь. Она родилась со мною в крови. Так она, надеюсь,  и уйдет со мной безвозвратно, как и появилась. В тот злополучный, а может быть счастливый для меня день, с моими друзьями  по дет.дому, я вышел играть на площадку. Кажется, мы играли в догонялки. Михалыч, да это был именно он, тогда еще  только подающий надежды кандидат мед.наук, именно он увидел тот самый миг, когда во мне сработала природная сила Солдата. Я смутно помню тот момент, но кажется кто то из наших девчонок перебегал небольшую лужу. Моя задача была предельно проста. Мне нужно было догнать убегающего от меня противника. Я сделал рывок и на этом все кончилось. Т.е. кончилась моя нелегкая жизнь в детском доме. И начались мои мытарства  по  службе. Ради чего? А кто знает то? Война не спрашивает о справедливости своих решений. Она принимает их безвозвратно и беспощадно. Т.к. основная ее задача – убивать. Своих, чужих, раненых, немощных, юных или старых. Это ей абсолютно безразлично. Она сама выбирает себе жертву и не дает ей поднять головы, до тех пор, пока не вытянет из нее последние силы. Имя, которым – жизнь. Так и случилось в тот день. Михалыч никогда, повторяю, никогда не говорил мне, что именно он увидел. Я только смутно могу передать то первое состояние «берсерка», которое впрочем, стало с тех пор моей второй сущностью. Реальной, как и сущность моей солдатской жизни. Но обо всем по порядку. Помню, что сделав рывок за той девчушкой, я вдруг увидел, как мир остановился вокруг меня и даже брызги воды вылетевшие из под ее ног, висят неподвижно в воздухе. Мне было забавно пробегать мимо них и рассматривать их разноцветные капли. Вы думаете, что мне было страшно? Нет. Что может испугать шестилетнего ребенка? Ну, может только темная комната, в которой водятся придуманные страшилки друзей по больничной палате, чьи образы нашептывались тебе по страшному секрету на ухо, при свете уличного фонаря.  Мне не было страшно. Мне было весело. Правда потом, после того как моя первая жертва, упала на асфальт лицом в низ, мне стало страшно. Нет, не потому что мне ее было жалко (какой мальчишка в том возрасте жалеет девчонок?), а лишь по тому что, мир вдруг стал вращаться вокруг меня с удвоенной силой, как бы догоняя отставшие кадры кинохроники. Ну, да, конечно, потом, со временем пришло то самое умение управлять этими секундами. Но в тот миг мне по настоящему стало страшно. Мир закрутился вокруг меня с неуправляемой силой и главное, он перестал быть беззвучным. Оказывается, звук мира - это неуправляемая волна хаоса. Где все так перемешалось, что различить полезное от дурного, нет никакой возможности. В  том мире, где все замирает, звука нет. Там царит Тишина. Так вот. Мир навалился на меня неимоверным звуком и ревом. Мне стало нестерпимо жутко и больно. Мне кажется, я кричал в голос, но как оказалось, я тихо плакал от боли. Я помню  только ласковые глаза Михалыча, который сжимал меня в своих объятиях и тихим грудным голосом шептал мне на ухо:
-   Ну, ты и молодец. Молодец.
Наверное, это глупо, попытаться объяснить необъяснимые вещи. Поэтому мне никто ничего не объяснял. Меня отчислили из детского дома и  взяли под особую опеку. Михалыч не стал моим вторым отцом. Я вообще редко его видел. Но каждая встреча с ним приносила свои плоды. Честно сказать мне без него было скучно. Но если вспомнить, то количество сшитых, стянутых, скрученных костей, жил, мышц и прочего телесного канц.товара, который прошел через его руки, то становиться понятно, что таких людей рождается не так много. Я имею в виду людей такого таланта. Михалыч был прирожденный талант. Хотя обо мне он говорил точно так же. Но мне было начихать. Честное слово. Начихать и все тут. Кто там что говорил или думал. Я просто жил своей любимой жизнью. Той жизнью, которая называлась – игра. Вот так все и произошло в тот отпускной день. Как всегда, весь окружающий меня мир соединился в одну узкую площадку для волейбола. И этой площади для меня было совершенно достаточно. Как впрочем и любой другой. Начиная от качелей в приюте и кончая распахнутым, при прыжках с парашютом, небом . Вся моя жизнь заключалась в любви к этой игре. Где существует только одно правило – побеждать. Мне было весело. Весело жить. Всегда. Везде. Всюду. Просто банально весело жить. Всегда. Меня не трогали хмурые дни и снежные ветра. Мне были абсолютно безразличны времена года. Я просто наслаждался  этой жизнью. Наверное потому, что в ней всегда есть свойство игры. Игры со смертью. Не знаю, что там наговорил обо мне Михалыч в том своем институте, но вся моя жизнь прошла в этой игре. Начиная с того самого дня на детской площадке. Игра присутствовала везде и всюду. Меня изучали, со мною разговаривали. Крутили, вращали, подбрасывали, запихивали в центрифугу, заставляли дышать под водой и не дышать на открытом воздухе. Одним словом, меня провоцировали на игру со смертью. И я наслаждался этой игрой. Т.к. я всегда ее побеждал. Наверное вы думаете, что я сумасшедший? Прочтите тогда, что я написал вам выше. Ну, там где про солдата и т.д. и т.п.  Мне было смешно смотреть, как взрослые дяди и тети не понимая этих мгновений остановки мира, корчат комичные выражения  и превращаются в беспомощных оловянных солдатиков. Которых так легко обманывать, обгонять, имея запас времени и чуточку внимания. Конечно же я немного хулиганил, т.к. игра всегда есть игра. На меня сердились, меня пытались поставить на место. Но Михалыч говорил в такие мгновения:
- Отстаньте от ребенка.  У него талант.
Вот уж не знаю, талант это или нет. Но к своим сорока пяти я так и не насладился этой игрой. Точнее. Игрой  моей жизни на грани страданий и смерти. Надеюсь, что когда нибудь в  игре закончится и моя жизнь. Хотя, впрочем, это никому не известно. Ну, вот. Надеюсь, что наше знакомство на этом закончено. Приступим, наконец, к делу.


                III

 
Если вы еще не забыли, то все начиналось с того, что я отправился в отпуск. Десять заслуженных дней, на берегу теплого моря. Если вы помните, то два из них я просто провалялся на пляже и это состояние, было сравнимо с состоянием повержено в  грогу боксера. Когда он понимает, что вокруг него что то происходит, но он не может сконцентрировать свое внимание на чем то определенном. Так случилось и со мною. Мне было хорошо. По настоящему, хорошо. Как никогда  не было до этого.  Я отдыхал и не хотел прерывать этой бесконечной паузы в своей жизни. И все было бы прекрасно, если б не та волейбольная площадка.  Собственно я и не знал о ее существовании. Но только до той поры, когда не услышал оттуда первый свисток. Кхм…Как вам объяснить, что такое Игра? Ну, нет, это понятно когда там большой экран, толпа народа на стадионе. Камеры, фотокорреспонденты. Это все понятно. И все таки, что такое Игра в своей сущности?  Детство? Возвращение юности? Кто его знает. Этот  первый свисток прозвучал для меня как выстрел. Наверно я все таки немного сумасшедший индивид.  Точнее, не такой человек как все.  По крайне мере я много раз слышал это от других людей. Любимых мною и не очень. Но правда состоит в том, что в этой игре со смертью выживает сумасшедшие от тоски по жизни люди. Вернее от жажды жизни. Они пьют это вино под названием жизнь и не хотят остановиться. Наверное, я просто захмелел от солнца и сладких предвкушений игры. Она вошла в меня сильно и плотно, как будто и не было этих двух дней беспробудного отдыха. Одним словом я совершил первую ошибку и вышел на площадь для игры в волейбол. Конечно же там были достойные кандидаты для перебрасывания мяча с места на место. Но среди них отсутствовали игроки. Ну, это то, то есть тогда, когда сама игра уже не имеет значения. Важен процесс ее развития. Точнее, чтения ее процесса. Нет, для меня конечно  же, важен результат. И я не люблю проигрывать. Никогда. Но мне гораздо интересней читать игру, нежели подсчитывать убытки от поражения или  забитого мяча. Именно это я и имел ввиду, говоря о том, что первый свисток с этой площадки и стал для меня выстрелом к действию. Вернее к действию прочтения игры. Ведь можно и вовсе не выходить на площадку и получать удовольствие от чтения игры. Верно?  Но если для создания шедевра музыки хорошему и талантливому оркестру не хватает искрометного дирижера, так и чтению игры не хватает действия. Соединение же чистоты извлечения звука и дирижерского  таланта, рождает произведение искусства. И искусства игры так же. Одним словом я начал движение. Вы когда нибудь сталкивались с талантом в своей жизни? Ну, просто вот так, в толпе прохожих? Это когда с первого взгляда видно, что человек талантлив и этот талант не зависит от его произволения? Наверно такое с вами бывало и не один раз. И не важно, талантлив ли человек играя на гитаре в пешеходном переходе, или он талантливо разливает вино за столиком ресторана. Просто его талант виден всем и каждому. Так было и в тот день. Можно долго рассказывать, как меня учили скрывать свой талант. Как меня обучали не раскрывать свои способности и делать это не заметно для окружающих. Но сущность войны заключается в том, что дезинформация годится только для противодействия противнику. Но сегодня я в отпуске. Вы не забыли? Вот и  я про тоже. Отпуск на лазурном берегу моря таит в себе множество человеческих ошибок. Которые мы все там совершаем. Разница  только в том, что кто то жалеет о них и об их последствиях. А кто то старается забыть о них поскорее. Я ни о чем не жалею. Жалость – удел слабых людей. Или сильных. Как кому угодно. Думаю, что  скорее всего, излишняя  жалость к другим - это жалость к самим себе, спроецированная на других людей. Т.е. когда хочешь пожалеть самого себя за свои прошлые ошибки. Но теперь, по прошествии времени, жалеешь других, т.к. тебе в свое время не хватило жалости от друзей или твоих близких. Одним словом, я начал свою игру с непростительной ошибки. На площадке я начал смотреть на лица людей. Конечно же мои черные очки давали мне такую возможность. Рассматривать лица людей. Но главное было то, что я потерял контроль над своим движением.  Я просто был обязан двигаться плохо. Но солнце сделало свое дело и я потерял контроль над своей неуклюжестью. Я начал движение. Мой первый бросок  за уходящим мячом вызвал вздох  восхищения. Второй толкнул волну непонимания. А на третьем все было кончено. Помню, что я сделал «рыбку» и достал - таки теплый бок уходящего мячика. Но главное было в другом.  Я приземлился на песок и от удара мои очки слетели у меня с носа. Они сделали кульбит в воздухе и шлепнулись в теплое месиво песчинок. И тут я услышал ЕЕ голос. Чей, спросите Вы? Как вам объяснить. Ну, одним словом. Вы можете различить звук воздуха исходящий из смертельно перебитого горла  человека, от звука раненого в него, но еще не убитого наповал напарника по обороне?  Не забывайте, моя сущность – Война. И у меня нет времени на то, что бы догадываться, о чем бы то ни было. Мне нужно знать. Короче, я знаю, что такое звук жизни и чем он отличается от звука смерти. В ЕЕ голосе я услышал жизнь. Точнее там было два голоса. Они засмеялись  практически одновременно. Но я услышал только ЕЕ голос. Помню, я еще подумал:
- Ей всего  16.
Почему? Вот ж ерунда то. Ну как объяснить вам, что в 16 лет голосовые связки имеют свои особенности.  А в  18 они неизбежно изменяют свою тональность? Но как различать их? А вот это совсем другой вопрос. Одним словом я опять ошибся. Но ровно на пол – года. Одной из них было 16. Другой 16.5. Но неужели это для кого  то так важно? Для меня это совсем не имеет значения. Главную ошибку я уже совершил. Я начал игру и сделав «рыбку» уронил  свои очки в песок. Помню, что ее смех как то быстро захлебнулся. И тут я совершил еще одну непростительную ошибку. Я поднял глаза и встретил ее взгляд. Вы когда нибудь видели взгляд умирающего человека? Вот так и получилось. Я увидел ее бездонные глаза и понял, что я вижу в них свою неизбежную смерть. Лучистая глубина ее глаз, зеленой волной вошла в мою жизнь, и теперь мне осталось дождаться ее окончания. Сегодня или завтра. Какая разница? Я поднял свое лицо и встретил ее взгляд, в котором увидел свое настоящее, прошлое и будущее. Она коротко вздохнула, прикусила губу до крови и маленькая искорка ее лучезарных зрачков, колыхнулась от взмаха длинных ресниц.  Я все понял. На дне ее глаз я увидел ее пораженное сердце. Это была Любовь.   Любовь с большой буквы.  Любовь от первого и до последнего вздоха.


                IV

Вы спросите, любил ли я когда то? Конечно же! Незабываемое чувство первой любви. Когда ты весь начинаешь таять от неизведанных предчувствий. Сладкие волны накатываются на тебя одна за другой, и ты не можешь дать им объяснение. Но они не спрашивают твоего разрешения. Накатываются с новой силой так, что кажется еще немного и ты умрешь от их сладости в сердце. Вы спросите, были ли у меня женщины? Хм… Ну во первых – работа. Во вторых – служба. В третьих - послужной список. И это еще не все. Да, их было много в моей солдатской жизни. Кто то из них проходил мимо моей жизни по заданию с выше. Некоторые из них выполняли свое задание, тренируясь  на мне. Но все таки,  свою первую любовь мне не забыть никогда. Это я к тому, что у каждого человека  есть своя первая Любовь, о которой он не способен забыть. Никогда. Просто я вдруг увидел в глазах этой девушки ее первую Любовь. Она шлепнулась на песок волейбольной площадки прямо к ее ногам, и медленно поднимая глаза, вынесла  приговор ее сердцу. Вы спросите, кто в этом виноват? Не знаю. Наверное, все таки виноват только я. И понесло ж меня тогда на площадку! Но делать уже было нечего. Все произошло слишком стремительно. Наши глаза встретились, и я увидел, как умирает ее сердце. Точнее, как умирает сердце ребенка и рождается сердце Женщины. Женщины, встретившей на своем пути свою первую и единственную Любовь на земле. Услышав ее короткий стон, я очень точно помню, что я подумал в то мгновение:
- Твою ж кочерыжку – мама! Все! Пропал!
Прошу прощения за столь не приятное слово, но что было, то было. Были ли у меня женщины, опять спросите вы? Конечно же, были. Помню одну из них в той стране, которая имеет созвучное название с инструментом для распиливания металлоконструкций. Почему именно она пришла мне сейчас в голову? Да потому, что Михалыч, услышав о моей командировке, снял очки, потер переносицу и задумчиво произнес:
-Мдя. Вариант «Зю». - В его интерпретации это могло означать все что угодно. Идти на пределе возможностей. Вытаскивать задание на зубах. Попасть в глупую историю. И другие сотни и тысячи оттенков. Угадать же то, о чем он подумал в тот миг, было просто не реально. Так случилось и на этот раз. Ситуация была наиглупейшая. Как раз из репертуара Михалыча и его интерпретированного «Зю». Я, почему то, сразу вспомнил ту самую  командировку и как я тогда на всякий случай  прихватил с собой несколько ампул с его волшебным газом. О чем не пожалел, однако. Меня ждала встреча с одной загадочной женщиной. Встретившись, с этой мегерой женского пола в одном из китайских ресторанчиков, я понял, что вариант «Зю» о котором говорил Михалыч, полностью себя оправдал. Я нарвался на одну из самых загадочных фигур в нашей сфере. Злые языки поговаривали, что это вообще и не женщина, а модифицированный под ее прикрытие инопланетянин. Но в сказки о инопланетянах, пусть верят другие, а вот попасть под ее психологический каток, не посоветовал бы никому. Как я понял, это была моя последняя подготовка к выпуску из школы. Поговаривали, что на этом экзамене завалился не один десяток выпускников. Начиная от  будущих президентов банановой республики и кончая заиорданским казачеством. Сказать о том, что она была страшна на лицо, не сказать вам ни о чем. Это была особа, вмещающая в себя полную противоположность женскому полу. Которая ненавидела свою женскую природу так, как только может ненавидеть свое уродство какой - нибудь злобный карлик из злобной сказки. Но работа есть работа. Я просто обязан был преодолеть это препятствие, пусть и подготовленное и проинструктированное на мой счет. Тем интересней было ее победить. Короче, задание было выполнено. После необходимых приветствий и жеманных комплиментов, я незаметно и очень ласково, повторяю, очень ласково, как и подобает истинному джентльмену в обращение с любой женщиной, раздавил о ее верхнюю губу ампулу с газом. Она была первой. Я имею ввиду ампулу. Потеряв несколько секунд на то, что бы подхватить ее непослушное тело, я вывел ее на улицу и доставил на конспиративную квартиру. Прикинув там, что к чему я на всякий случай раздавил у нее подносом еще одну ампулу. И оказался прав. Если б вы видели ее глаза на следующее утро! Хорошо, что говорить она еще не могла. Но глаза могут говорить, поверьте мне. Такой дикой ярости я больше не видел никогда в своей жизни. Как и такой любви, которая струилась на меня сверху из ЕЕ зеленых, бархатных глаз. Я просто захлебнулся в этой волне. Наверное, вы думаете, что я очень сильный человек? Отнюдь. Я просто солдат, который живет на земле ради того, что бы умереть достойно. Но даже у солдата есть сердце. И это сердце кажется, получило смертельную рану. Но не в бою. А вот так, просто, прыжок, паденье, взгляд. И все пропало. Помню, как я еще подумал:
- Ну, вот и приехали.
 Куда приехали? Кто приехал? Зачем? Ничего не понятно. Но делать было нечего. Конечно же, она так же умела перебрасывать мячик с места на место, как и остальные на этой площадке, но все решил один взгляд. Мы снова встретились с нею взглядами, и она выбыла из игры. Просто ушла с площадки и села рядом с друзьями, спрятав лицо в своих коленях. Я все понял. Тогда то я все и понял. И мне оставалось только дождаться окончания этой истории. Сколько я должен ждать? Не знаю. Может быть год. Может быть два. А может всю оставшуюся жизнь. Она сидела в толпе своих веселых сверстников и два маленьких белых пятнышка волнения стали медленно пробиваться на ее смуглых щеках. Потом я заметил, что они всегда появляются на ее лице, когда она сильно волнуется. Ее каштановые волосы были собраны в мягкий пучок на затылке. Немного округлое лицо дышало  свежестью юной  розы. Тонкие брови, красиво очерченный нос, мягкая линия губ. Белые зубы и тонкий голосок, гибкая талия, стройные ноги, все в ней было прекрасно. Но главное было не в этом. Глаза. Они излучали невидимый свет с такой легкостью и простотой, что при одном воспоминании о них у меня до сих пор захватывает дух и сердце сбивается с ритма.   
Да. Потом было еще три дня игры, и на этом я решил все закончить.
- Стоп майор. - Сказал я сам себе и просто запретил себе выходить на площадку. Я решил все забыть. Вот так просто и бесповоротно забыть.
- Тебе 45. Ей 16. Когда тебе стукнет 70, ей будет….
- Кому стукнет? – Подумал я. - Мне? Да вы что, с ума сдвинулись! Тут до конца отпуска дожить бы и то радость. А вы насчитали мне тут  целую вечность. Короче, майор. Отставить любовь и прочую книжно – киношную лабуду. Надо просто жить. – Отчитывал я сам себя.
 Кхм… Да. Легко сказать или написать. Забыть. Отставить. Ну, иди, попробуй забудь. Или отставь то, что бьется у тебя в груди с такой силой, что кажется еще немного и грудная клетка разлетится в разные стороны. Я попытался все забыть. Тем более, что до конца моего отпуска оставалось не так много. Два дня на пляже, плюс три на площадке. Итого пять. День отъезда – минус один дня отдыха. Итого четыре дня на радость жизни. Неплохо. Примерно так думалось мне, когда я заставлял себя лежать на пляже под знойным солнцем пустыни. Именно заставлял. Т.к. за те два дня которые прошли после первой нашей встречи с ней, произошла уйма событий. Ну, во первых, как я уже и говорил, я заметил, что  ее щеки покрывались от волнения белыми пятнышками. Сначала меня это немного забавляло. Но вот однажды, я приблизился к ней слишком близко. Она сидела на песке и рисовала пальцем счет наших команд. И вдруг я увидел как ее лицо, покрытое милейшими струйками чумазого пота, покрылось мгновенной бледностью так, что мне по настоящему стало страшно. Страшно за нее. Мне вдруг показалось, что она сейчас, вот прямо в эту секунду умрет от волнения. И тогда я решил все забыть. Она убежала в дальний край пляжа и прилегла там пляжную кушетку. Кажется она плакала. Моя девочка. Я тебя обидел? Прости. Вот теперь я решил все забыть. Я решил все бросить. Т.к. будущего у меня нет. А втянуть ее за собой в свое настоящее, я не имел никакого права. И в этот миг я кажется понял, как плохо быть по настоящему трезвым, да еще и в отпуске. Мне очень хотелось напиться. Очень. Что бы забыть ее глаза и ее милый профиль, покрытый струйками светлого пота. Она ведь умела играть в волейбол. Моя «Primo pallavolo», как сказала она, сделав очередную подачу на поражение. Это было видно сразу и бесповоротно. Как и любого талантливого человека. Она старалась. Вы думаете для меня? Не знаю. Но я решил все забыть. Как это было не раз. Забыть и не вспоминать. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Ну, что? Как вы думаете, получилось? Ну, вот и я про то же самое. Да, три дня я мужественно выполнял свой приказ. Веселыми ногами я обходил кругом игровую площадку. Я сузил свои потребности до минимальных затрат. Я говорил себе:
- Слушай майор. Ну, посмотри, сколько вокруг тебя милых женщин. Очнись. Все кончится очень скоро.
Хмммм. Мда. Вы, когда - нибудь тяжело болели? Скажем там температура, простуда. Можете приказать себе в  тот миг:
- А ну кась. Прекратить болеть!
Вот и я про тоже. Любовь – это болезнь. Сумасшедшая и приторно сладкая. Но все таки бесконечно прекрасная болезнь между Мужчиной и Женщиной.


                V
Три дня я очень удачно маневрировал и ни разу не встретился с ней на улице. Когда я немного успокоился, я опять совершил ошибку. Очередную ошибку в этой дурацкой поездке на море. Я престал контролировать пространство перед собой и встретился с нею лицом к лицу, не доходя пяти метров до ресторана. Она шла рядом со своей сестрой и сделала вид, что очень занята клавишами своего сотового телефона. Но сердце обмануть очень трудно. Невидимая волна ее любви ударила меня так, что я чуть не потерял сознание. Все теперь происходило для меня слишком непредсказуемо. Мое дыхание превратилось в прерывистый шум кузнечных мехов. Сердце  начало бешено биться о наковальню грудной клетки. Она поправила свои темные очки и оперлась на руку идущей рядом с нею сестры.
- Да что ж такое то?
Со злостью прошептал я, проходя мимо нее.
- Когда ж это кончится? – Подумал я и вдруг услышал посторонний голос внутри себя.
- Никогда.
- Ну, это мы еще посмотрим.  Рявкнул я ему в ответ и вошел в прохладную глубь ресторана. Я разозлился. Честное слово. Разозлился как никогда в жизни. Наверное, в тот момент у меня было очень страшное лицо. Официант, предложивший мне столик, посмотрел мне в глаза и испарился в неизвестном  направлении. Он, как то вдруг, осунулся лицом и прошептав:
- Мистер…. – удрал в какую то комнату. Наверно я был просто ужасен. Никому не советую доводить меня до точки кипения. И вам так же.Непробиваемый Михалыч и тот пасовал предо мною  в эти минуты. Он всегда говорил:
- Оставьте его в покое. Это скоро пройдет.
И он опять был прав. Моя злость проходила очень быстро. И главное без последствий. Вообще я редко злился по настоящему. Но только не в этот раз. Сегодня я по настоящему разозлился. На себя. На нее. На жизнь. На свои ошибки. На окружающие меня обстоятельства. Короче, я готов был разорвать всех и вся, ради того что бы вернуть себе то состояние покоя от которого я так быстро ушел.  Так прошло долгих три дня. Мое бешенство постепенно утихало, я заперся у себя в номере и пытался практически не появляется на территории пансионата. Это принесло свои плоды. Я ее больше не видел. На второй день после нашей встречи у ресторана, мне стало гораздо легче. К окончанию третьего, я полностью пришел в себя и быстро собрав вещи, готов был к возвращение в свою не придуманную жизнь. Отпуск, туда его душу, кончился. Накрылся медным предметом. Осталось только преодолеть небольшое расстояние до рецепшен, сесть в автобус и отправится в тот мир, в котором и родилось мое предназначение. Но не тут то оно было.  На четвертый день, благополучно преодолев открытое пространство от главного корпуса отеля до места посадки, я быстро вошел в автобус и нарочито жестко уселся в самом дальнем конце салона. Вы думаете, что я преднамеренно посмотрел в окно в поисках ее глаз? Ошибаетесь. Это получилось совершенно случайно. Не верите? Ну, это ваше право. Просто я повернул голову в направлении окна и увидел ее. Она сидела за окном автобуса в самом углу парковочного тупика. Ее прекрасная голова была наклонена к самым коленям, прикрытых белой юбкой. Она тихо смотрела мне в след и ее губы, что - то шептали в мой адрес. И тут я понял, кого она мне так неуловимо напоминает. Аленушку! Ну, помните, ту самую Аленушку на берегу озера, пера В. Васнецова. Я все никак не мог поймать свою мысль. И только в этот миг расставания я вдруг осознал, что она, ее облик, ее чистые глаза, ее девственная чистота, напоминают мне мою любимую Аленушку. И тут меня просто накрыло. Накрыло волной необъяснимой тоски. Такой мутной и мощной, что я едва не захлебнулся под ее тяжестью.
- Да что это с тобою, майор!!!  Чуть не в голос заорал я.
- Ты совсем спятил или как? – Продолжал я пыхтеть на ходу, пытаясь остановить свое тело, которое пулей вылетело из автобуса и выхватывая на ходу ручку и листок бумаги, быстро накидывало на белый папирус  адрес электронной почты, придуманный мною на ходу . Автобус наполненный спешащими в аэропорт отпускниками, коротко вздохнул мне во след и наш гид поспешил мне напомнить о том, что мы уже немного опаздываем.
- Подождете, мать вашу. - Подумал я и стремительно подошел к ней вплотную. Вы видели когда – ни будь глаза дикой лани? Может быть вам повезет и вы однажды увидите их после того, как она избежит смертельной опасности. В них, в их глубине горит настоящий огонь жизни. Так было и в тот день. Я подошел к ней так близко, как мог себе позволить подойти мужчина, к своей женщине. Я очень четко помню, что два белых пятнышка волнения, появившиеся у нее на щеках, так и не успели вырасти в бледный оттенок тревоги. При моем приближении она сжалась в комок как котенок, будто в ожидании удара и этот миг был самым мучительным для меня. Я подошел к ней  так быстро и стремительно, как лев приближается к своей жертве. Неотвратимо и безжалостно. Жестоко и ужасно. И в этот момент я был готов на все. На что именно, спросите вы? Да я и сам не знаю. Я написал свой адрес на клочке бумаги, приблизился к ней вплотную и взял ее за руку. Она подняла  голову мне на встречу и в уголке ее глаз блеснула слезинка. Я снова испугался. Нет, правда. Я испугался, что она потеряет сознание и вновь допустил ошибку. Очередную ошибку в это проклятом отпуске. В котором я больше никогда не буду. Я взял ее за руку и поставил ее на ноги перед собою. Коротко отметив про себя, что я в очередной раз не ошибся, я мысленно поздравил себя с тем, что точно угадал ее рост. В ней было ровно 1 метр 68 см. И если я написал 1.68, то так оно и есть. Можете в этом не сомневаться. Школа, понимаете, обязывает не ошибаться. Т.к. мои ошибки сродни расстоянию между жизнью и смертью. Вообще то я неплохо говорю на разных языках потенциальных врагов. Мое положение меня так обязывает. Но в том миг язык людей любящих футбол и спагетти, напрочь вывалился из моей головы. Я просто сошел с ума. Хотите верьте. Хотите нет. Я сунул ей в руку обрывок своей бумаги и, сделав короткий выдох, крепко поцеловал ее в губы. Дурак! Идиот! Придурок! Скажите вы и будете абсолютно правы. Я полностью согласен со всеми вами. Безоговорочно и бесповоротно. Так мог поступить только круглый болван. Которым я себя с той поры и считаю, будьте уверенны. Она коротко всхлипнула от неожиданности и ее глаза осветили мое лицо неудержимой волной счастья. Простого, человеческого счастья. Я отстранился от нее на полшага и поцеловал ее еще раз. Потом немного приблизился к ней и поцеловал ее сладкие губы в последний, третий раз. Мне нужно было бежать. Нет, не в том смысле, что мне надо было бежать на автобус, в котором нетерпеливые люди уже нервно шептали мне в спину о том, что времени совсем уже нет. Мне нужно было бежать от самого себя. Непонятно куда. И не понятно зачем. Непонятно почему. Но так  была устроена моя жизнь. Бежать не понятно от кого. И стремиться непонятно к чему.

                VI
 
  Беги, товарищ майор. Беги. Вот только куда ты убежишь от самого себя? От самого себя некуда податься. Некуда скрыться. Вот тут и произошло все то, что потом  перевернуло всю мою жизнь. Если вы помните, я  не раз говорил, что я очень быстро отхожу от гнева. Но только не в этот раз. Вот теперь я по настоящему, разозлился. Причем и до сих пор та волна гнева, которую я поймал при расставании с нею, прорывается сквозь мои слова неудержимой пеной так, что со мною просто невозможно общаться. Чему я собственно и очень рад. Короче, вне себя от ярости и своих глупых ошибок, я вернулся домой открытым каналом. Что это значит? Ну, в нашей профессии есть множество потайных способов передвижения по этому миру. Но не в этот раз. Мне было плевать. Плевать на все, что произойдет потом. На все последствия и продолжительную промывку мозгов на ковре у начальства. Я просто решил все забыть. И уйти туда, где зелень гор скрывает тех, кто способен убивать из засады. Наверное, вы думает, что я  сделал это что бы забыть о ней? Ну, да. Конечно же вы правы. Я лез на острие ножа, понимая, что теперь моя жизнь может закончиться очень быстро. Но мне так хотелось освободить ее от обязанности ко мне. Конечно же меня быстро списали в обойму пенсионеров и  я оказался там, где и хотел остаться. Меня понизили в должности до инструктора рукопашного боя, чему я был несказанно рад. Я дубасил своих подчиненных и неокрепших  еще оппонентов по службе с такой неудержимостью, что некоторые из них вынуждены были подать рапорт о переводе в другие структуры нашей обширной службы. Но с другой стороны, тот кто упорно продолжал подставлять свою голову под мои тяжелые кулаки, получал бесценный опыт выживания. А еще еще мы ходили на групповую «охоту». Ну, это когда про очередные взрывы путеводных мостов в газетных колонках пишут «боевики», а думающие люди подразумевают «спецназ». Когда пишут потери, а подразумевается выполнение задач и тд и тп. Но мне было грустно. Не знаю, как вам объяснить это состояние, но я потерял радость игры со смертью. Вы думаете я начал ее боятся? Глупости. Я начал ее искать, но она убегала от меня без оглядки. Конечно же я иногда просматривал тот самый злополучный адрес электронной почты, но он оставался пуст. И это выводило меня из равновесия еще больше. Нет, не потому что я поступил глупо, а потому что мне показалось, что я ошибся в оценки ситуации. Впервые в своей жизни.  Мне показалось, что я обманулся в своих наблюдениях и проклинал свою спесь последними словами.
-Придурок! Ослиная морда! – Ругал я сам себя, вспоминая тот миг, когда мой губы коснулись ее губ. Потом еще, стоя в проеме автобусной двери, я оглянулся и увидел, как она прижимает  руки к груди и маленькая слезинка медленно ползет по ее бледной щеке. Я развернулся  и крикнул в след ее падения:
-   Primo pallavolo, позвони мне! – Я улыбнулся и сделал ей рукой знак телефонной трубки. Идиот! Она коротко кивнула головой и ее лицо опять покрылось бледными пятнышками внутренней боли. Автобус тронулся, и она бессильно рухнула на зеленый  газон  стоянки. Как я себя ругал в  тот день. Если б вы знали, как я себя ненавидел! Порою мне просто не хватало слов, что бы обозвать самого себя. Но может быть главное слово из них, было слово – глупость. Непростительная ошибка, глупость моего сердца. Но так устроен этот мир. В нем существуют человеческие ошибки. Просительные или нет. Но они вольно или не вольно, совершаются нами, заставляя страдать нас, воспоминая их.  Так прошло долгих двадцать восемь дней.  В течении этого времени, я очень точно научился различать голос своей мамы, который так неожиданно зазвучал во мне первый раз, там, далеко. В той стране, где растут высокие  пальмы, и светит жаркое солнце. Нет, конечно же я помнил ее голос. Хотя мне и было то тогда 6 лет от роду, когда они вместе с отцом и двумя старшими братьям покинули меня, сгорев в автомобильной катастрофе. Но голос мамы, ее тембр, остался со мною навсегда. Просто я его забыл. Со времен конечно же. Ведь я стал взрослым. Но именно в эти дни непонятного для меня ожидания и непонятной для меня надежды, я с новой силой ощутил боль отсутствия материнского тепла. Мне было больно. Я начал пить. Пить много  и беспробудно. Но свойство моего тела не изменилось со временем и спиртное никак не хотело задерживаться у меня в крови. Но мне нужен был сам процесс безудержного застолья, солдатских песен, дыма папирос. Этот процесс заглушал мой внутренний голос, который твердил только одно:
- Оставь все как есть.
Легко говорить. Трудно сделать. Изредка посматривая на страницы инета, я все больше и больше приходил к ощущению, что я совершил ошибку. Непростительную, глупую ошибку мальчишки. Возомнившего тогда о себе невесть что. Но вот однажды все было кончено. По прошествии 28 дней, я в очередной раз проверил почту и струйки холодных мурашек окатили мою спину. Она написала письмо. Двадцать восемь долгих дней, но она ответила мне, моя Primo pallavolo!
- А ты ж твою маму кочерыжка! – Крякнул я от неожиданности и ударил рукой по крепко сбитому столику в нашей палатке. Консервные банки и пустые следы нашей вчерашней посиделки, дружно подпрыгнули вверх и веселой гурьбой шлепнулись на пол.
 - Пропал! Сгорел! Вот теперь вообще все пропало! - Так думал я, в сотый раз, вглядываясь в  маленький экран телефона, не в силах понять сущности происходящего. За этим маленьким конвертиком на экране дисплея лежала вся моя жизнь. Наверное, вы думает, что я очень сильный человек? Ошибаетесь. Сильный человек это тот, кто умеет преодолевать свой страх в любых ситуациях. Мне так казалось, что я умею его преодолевать. Но вот оказалось, что это совсем не так. В течении двух долгих дней, я так и не смог открыть ее письмо. Я испугался. Как последний, трусливый зайчишка, я испугался ее любви.
-Наверно там ничего нет. Наверное, кто то ошибся и прислал мне письмо. – Уговаривал я сам себя в глупой надежде на  непредвиденную ошибку. Но кто мог кроме нее прислать мне письмо на мой второпях придуманный адрес?  Короче, вечером на исходе второго дня, я решительно нажал кнопку ответа. Он гласил:
- Здравствуйте. Я не знаю, что Вам написать. Но я Вас люблю!
- А а а а а, - заорал я так громко, что разбудил в палатке чуть не всю бригаду, вернувшуюся с ночного дозора. Наверное вы думаете, что я кричал от радости. Ошибаетесь. Я кричал от боли. От боли в груди. Что то там так защемило, так закипело, что я окончательно  перестал контролировать себя.  Я выскочил из палатки и в течении суток прибыл на базу нашего столичного города.  Меня приняли так, как будто ничего не случилось. Всем было ясно, что моя пенсия - это свершившийся факт, но бывших сотрудников у нас не бывает. Бывают только выбывшие. По состоянию здоровья. Или погибшие  при исполнении задания. Идти мне было совершенно некуда. Поговорить  с кем то, так же. Мне оставалось надеется, что я смогу еще раз ее увидеть.  Я написал ей письмо. Надеюсь, что вы меня за это не осудите. Наверное это была опять ошибка. Оно вместилось в одну строку. Точнее в цифры моего сотового телефона: + 7 9…..1….0…...
Зачем я это сделал? Не знаю.  Потом я, конечно же сорвался и опять уехал туда, где каждый день в котором отсутствуют шмели и пчелы буравящие бруствер окопа при обстреле, считается потерянным днем жизни. Мне опять было грустно. Я не знал, зачем я это сделал. На что я надеялся. И только голос мамы, который звучал во мне все чаще и чаще, не давал мне усомниться в своей правоте:
-  Зачем я так поступил? Почему? Кто я, кто она? Говорил я сам себе, вступая в невидимый диалог с материнским сердцем, так давно и так  безвозвратно покинувшим меня на этой земле.
- А о ней  ты подумал? – Невидимо отвечала она мне. – О ней ты подумал?
-Что я могу сделать? – Говорил я маме в ответ. - Ты видишь как мне тяжело.
- А этой девочке легче? - Невидимо возражала мне моя мамочка и была конечно же права. Как женщина.  В любви всегда есть пострадавшие и победившие. Кто то должен страдать больше чем другой. Но, наверное, это и справедливо. Т.к. в основе самой жизни, в ее философии, заложено неравенство. Да. Конечно же. Я совсем забыл написать, что после некоторого раздумья, я вставил там, в своем письме к моей  Primo pallavolo  свое имя. Сначала я хотел написать его настоящее созвучие. Но подумав, написал «Алекс». Привычка к перестраховке, вбитая в мой мозг практически с пеленок и тут дала о себе знать. Я совсем не хотел ее обманывать. Но люди моей профессии никогда, слышите, никогда не думают только о себе. Или своей выгоде. Да, они  совсем не против  того, что бы заработать много денег и стать богатыми. Но главное для них, это чувство ответственности перед своими соратниками. Пусть я буду для нее «Алексом». Что в этом плохого? Думаю, что в этом нет  ничего плохого. И только тогда, когда я отправил ей свое письмо, кажется я все понял. Я понял, что это Судьба. Она зовет меня туда, где произойдет окончание моей солдатской жизни. Все было решено. И я это принял как знак свыше. Ну, что ж. Когда нибудь все должно было кончится. Тут или там. Какая разница. Но неужели это конец?  Вот такой неожиданный и такой не предвиденный. Думал я в сотый и тысячный раз поглаживая зеленый дисплей своего телефона. На дне которого лежало ее письмо, убившее во мне последнюю надежду на исправление той ошибки. На  исправление той самой, роковой ошибки, которую я совершил в одной далекой стране. Ошибки в оценке своей смерти.
 Боюсь ли я смерти, спросите вы? Конечно же да! Ее боятся все. И не верьте этим расхожим словам о том, что все мы рано или поздно умрем. И всякие напомаженные герои с экранов ТВ вещают вам о своем абсолютном безразличии к ее рубежу. Смерть неизбежна. И это знает каждый. Но каждый стремиться избежать ее как можно дольше. Хмм... Избегаю ли теперь ее я, спросите вы? Сегодня я точно и определенно могу ответить – да! До той встречи там, в той далекой стране я был одинок. И только игра со смертью привлекала меня в этой жизни. Как будто это была игра в прятки. Но по всей видимости эта игра была закончена. И я проиграл свою главную битву. Битву за свое сердце. Теперь в нем, кроме моей солдатской Судьбы, поселился этот маленький конвертик, чей знак так и остался одиноко раскрытым на дисплее моего сотового телефона. Чей номер был известен только тем, кто способен понять его значение. Но теперь выходит, что это было известно не только им. Но и ей. Моей  Primo pallavolo. Наверное, вы считаете меня глупым человеком? Ну, что ж. Каждый имеет право на свое и только свое мнение. Я проиграл. Впервые в своей жизни я проиграл сражение, даже не успев его как следует начать. Осталось дождаться окончания этой прелюдии. И сыграть свою последнюю партию в этом безграничном спектакле, под названием жизнь. Да, конечно же. Еще есть долг перед моими соратниками. Но этот день был последним в нашей совместной жизни. Я это почувствовал всей душой. Вы думаете, мне было жалко расставаться с ними? Наверное, да. Я еще не совсем понимал, что происходит со мною. Но в какой то миг мне вдруг показалось, что я умер. Не знаю как объяснить вам это состояние. Но как будто я умер для них. И родился для жизни с ней. Почему? Не могу вам  ответить. Как и не смог ответить отказом на приказ о захвате подпольного завода по производству денег, в одном из горных ущелий, одной горной страны. И знаете, я как то очень отчетливо  осознал, что сегодня все кончится. Все завершится именно сегодня. Что именно? Я опять не смогу вам ответить. Но долг есть долг. И пусть этот последний выход с моими соратниками таит в себе немало опасностей. Но я не могу отказать им в поддержке, пусть даже ценою своей жизни и нашего с ней будущего. Я Солдат. Я родился им. И надеюсь умереть им. Здесь или там. Какая разница?  Короче, приказ есть приказ. Готовься к штурму «Алекс» или как тебя там.  Впрочем, это уже не так важно. Какая разница как меня зовут.  Какая разница, куда мне идти. Какая мне разница, какая там будет погода и пришлют ли нам поддержку с воздуха, если что то пойдет не так. Как это было уже не раз и не два. Мне уже все равно в этой жизни. Т.к. моя смерть вошла в мое сердце очень давно. Целых тридцать два дня назад. Вернее, не сама смерть, а ее преддверие, которое я увидел в глубине ее зеленый глаз, там, на волейбольной площадке, среди знойного лета и теплого моря.
 Мы вышли на рассвете. Работали четко и быстро. Но как всегда, жизнь состоящая из множества стечений обстоятельств, внесла свои коррективы и в этот продуманный план. Наших врагов оказалось там гораздо больше, чем донесла разведка, и  мы плотно застряли на этом объекте. Были ли у нас потери, спросите вы. Да, их было достаточно. Сколько положили мы, этого вам никто не скажет. Работа у нас такая, защищать свою родину. И молчать тогда, когда тебя ни о чем не спрашивают. Помню, что все как то  там все затянулось. И против плана по ликвидации того объекта, стала играть теперь и сама природа. Солнце  склонялось к закату, а мы плотно застряли в глиняных лабиринтах той деревушки. Конечно же мы возьмем и этот объект. В этом нет никакого сомнения. Но я вдруг почувствовал дикую усталость. И такую тяжесть в груди, о которой я раньше даже не подозревал. Я опустился на колено, проверил магазин автомата и медленно опустил голову. На какое то мгновение я подумал, что я умер. Но нет. Я был жив и четко слышал, как мои подчиненные короткими очередями добивали очаги сопротивления, расположенные прямо предо мною. До нашей атаки оставалось несколько секунд. И в этот момент волна неподдельного страха накрыла все мое существо с такой силой, что я невольно застонал от ее удара. Чего я испугался, спросите вы? Смерти? Ерунда. Неизвестности? Глупости. Я вдруг осознал, что если я сегодня погибну, то она останется несчастной на всю свою оставшуюся жизнь. Короткую или длинную. Я в сотый раз ругал себя последними словами за тот поступок, который я совершил там, в том проклятом отпуске. Я дал ей надежду. Тогда я дал ей надежду на лучшее время в ее жизни. И я просто не мог обмануть ее ожиданий.
- Ты не погибнешь – шептал мне внутренний голос.
- Все может быть – твердил мне в ответ мой разум. Я струсил, думаете вы? Нет. Просто впервые в жизни я понял, я вдруг осознал, что значит одиночество на этой земле. Оно подобно медленно действующему яду и способно отравить все ваше существо, превратить вас в жалкую тень и подобие человека. Я медленно поднял голову, проверил предохранитель автомата и дал команду к штурму. Последнему штурму в моей жизни. Я выбросился из за укрытия и в этот момент зазвонил телефон:
- Туда ж твою кочерыжку. – Подумал я, срываясь с места и падая за укрытие, открыл огонь на поражение.
-Вовремя, однако ж. – Продолжал ворчать я себе под нос, невольно отсчитывая остаток патронов в рожке. Мое оружие коротко всхлипнуло и выбросив из амбразуры затвора последнюю гильзу, умолкло навсегда. Почему навсегда? Да потому что это был мой последний бой. В этой короткой жизни, это был мой последний выстрел и мой последний патрон. Вы когда ни будь слышали как падает опустевшая гильза? Как она мелодично звенит, падая на твердую поверхность земли. Как она отдав все силы своему хозяину, валится обессилено на пол, но продолжает еще жить в этом последнем шаге от своей смерти. Мелодия. Ее мелодия. Она ведь никогда не падет с одинаковым звуком. В этой мелодии, есть множество оттенков и разногласий. Я множество раз слышал ее падение, но именно в тот день ее голос был для меня особенно важным. Может быть только поэтому я так отчетливо его помню. В какой то момент мне показалось, что она, это пустая гильза напоминает мне мою пустую жизнь. В которой я не успел сделать ничего хорошего. По крайне мере мне так тогда показалось.  В ее мелодии я вдруг услышал окончание своей песни на этой земле. Привычно скинув со своего плеча ремень бесполезного теперь инструмента войны, я обнажил лезвие ножа и приготовился к схватке.  Бывалые фронтовики говорили мне, что после первой рукопашной атаки, мало кто остается не сломленным человеком. Не сломленным душою. Война ломает любую душу, это я теперь  точно знаю. Но если учесть, что это была моя не первая атака, то и говорить было уже не о чем. Гораздо труднее оказалось отражать атаки в своем сердце. А вот это оказалось для меня неприятной новостью. Сжавшись в комок перед броском,  я достал этот треклятый телефон и сбил его громкость, нажав на клавишу ответа.
-Алекс…
Услышал я ее голос и едва не закричал в трубку от боли и радости. Она позвонила! Моя любовь позвонила мне из  той далекой страны, где финиковые рощи  растут, как у нас вырастают яблоневые сады. И я был так рад этому! Пригнувшись к земле и  оценив расстояние для броска, я бережно положил телефонную трубку на траву. Что я мог ей ответить? Что?! Но бросить ее в неведении теперь было выше моих сил. Я вытер взмокшее лицо рукою, мысленно поцеловал ее бледные щеки и вывалился из за укрытия навстречу своей судьбе.
 «Не для меня а а а  придёт весна а а а.»
Запел я в голос и несколько голосов  подхватили этот вечный, казачий мотив:

«Не для меня Дон разольётся,
Там сердце девичье забьётся
С восторгом чувств не для меня.»

Последнее, что я подумал оглядываясь назад было то, что  бы она не испугалась тех выстрелов. Что бы моя дорогая девочка не испугалась тех звуков войны, которые могла бы услышать в трубке телефона. Поэтому я запел, что есть сил ту песню, которую так любил мой отец. И которую передал ему мой дед, который как говорили, в добыче Медвежьих Рубашек, был талантливей меня в несколько раз. И наверное в тысячу раз счастливей. Ведь у него  у него были дети.  Я мысленно улыбался, представляя ее прекрасное лицо с прижатой к розовому, милому  уху трубкой  телефона, из которого лилось наше вечное и родное:




Не для меня журчат ручьи,
Блестят алмазными струями.
Там дева с чёрными бровями,
Она растёт не для меня.   
(продолжение следует)