Посиделки
Верочка рано уехала на городские хлеба от матери-вдовы. Навещала только раз в год - на недельку, а затем укатывала в санаторий или дом отдыха. Копила на кооператив, а потому замуж не торопилась. Все планы строила. Вот обставлюсь польской мебелью, плитку чешскую в ванной положу. Холодильник куплю. Ковер по очереди дали - как отказаться от такого добра. И не заметила, как в серьезный возраст вошла. Никто уж не сватает, да и сама не захотела чужие ширинки стирать да мужнины прихоти терпеть. Так бобылочкой и жила.
Когда была здорова, при должности , а значит, независима, горда, честолюбива, редко обращала внимание на соседок-пенсионерок, целыми днями молотящих сплетни у подъезда. Но, укатали сивку крутые горки, и чванливая дама из 85 квартиры, оформившись на заслуженный отдых, вдруг стала непривычно приветливой, разговорчивой и приземленной. Женщины с какой-то снисходительной жалостливостью посматривали на Веронику, понимающе переглядывались. Да, всякое в жизни случается. Видать, пришла пора и этой гордячке спуститься с небес на грешную землю.
…Напекла Вероника Павловна печенья, наварила компота, приготовила даже жульен, разыскала любимые записи с концертом Моцарта и Вивальди. Поразмыслив, положила на журнальный столик нераспечатанную колоду карт, сонник, гороскоп, купленные по случаю в газетном киоске.
Из четырех приглашенных «повечерять» явилась одна Настя. Грузная, с тяжелой отдышкой, она вкатилась в уютный чистенький зал и, казалось, заполнила собой все пространство. Немного смущаясь, пошуршала пакетом и вытащила бутылочку рижского бальзама. «Сувенирный, к чаю»,- уточнила гостья, и по-свойски приобняла хозяйку.
Звучали нежные переливы моцартовской «Волшебной флейты». Мерцали свечи. Ароматы бальзама, печеностей, чая и фруктов витали над головами этих двух уже немолодых женщин. Очень непохожих ни внешне, ни по образу и укладу жизни, ни по образованию. Поговорив о погоде и дачных делах, Вероника Павловна перешла к более «высоким материям». Недавно она перечитала сборник любимой поэтессы и тезки Вероники Тушновой и решила прочесть несколько стихотворений, посвященных женскому одиночеству, неразделенной любви. Настасья благосклонно кивнула, мол, валяй, можно и послушать.
Пока Вероника настраивала голос, пока входила в поэтический образ, Настена вежливо помалкивала, оглядывая соседкины апартаменты, с кружевными салфетками, открытками, выставленными в книжном шкафу. Чаю она испила, как и полагается в гостях,- чашечку и по настоянию хозяйки - еще половину. На Моцарта, кажется, не обратила особого внимания, зато печенье похвалила, а свечи попросила унести - жарко и копотно.
Ухватив зорким взглядом гороскоп и колоду карт, она встрепенулась. «Давай, что ли в картишки перебросимся да судьбу свою вызнаем»,- усмешливо предложила гостья.
Раскинув карты, полистав гороскоп, вздремнув под надрывное: «Ты в глаза мне глядел, как измученный путник в ручей…», Настя подняла на соседку свои сонные, с поволокой глаза. Тихо заговорила, словно с малым дитем: «Вот ты меня хотела удивить. Свечечки, стихи, книги умные, музыка волшебная, картишки, угощенье… За все, конечно, большое тебе спасибо. Но ты уж меня извини, что в лоб тебе все леплю. Ничего у тебя, Верк, не получится. Ску-ш-ш-но ты живешь, как позавчерашняя сосулька. Людей не замечаешь, хоть и стараешься. Себя тоже обкрадываешь. Ни мужа у тебя, ни ребятенка, ни какой другой заботушки. Вот и накинулись на тебя хвори да тоска тягучая, что сама ты себе не рада. А как помочь тебе, право, не знаю. Сама должна выход найти. Тогда и гости к тебе гурьбой будут ходить, и соседи заглядывать ненароком, вроде как за спичками и солью…"
Чего-чего, а таких речей Вероника Павловна не ожидала от молчаливой и на вид неинтересной соседки, которая, как говаривали досужие кумушки у подъезда, после смерти мужа чертоломила на двух дачах, детям помогала, внуков нянчила, моталась в деревню к родственникам и там тоже не отдыхала. Одним словом, полная противоположность ей, культурной и образованной даме.
Тогда почему Настена так упрямо и напористо по жизни шагает и все у нее, как говорится, цветет и пахнет? Дети для матери на все готовые и в работе спорые. Внуки – от бабки не выгонишь. Как выходной - всем семейством то на речку, то в деревню, то на дачу спешат. И все с шутками, смехом, веселой перебранкой. А родни сколько! По праздникам соберутся - дым коромыслом. Говорят, смеются, поют. Да как поют! Разве уснешь, разве успокоишь взволнованное сердце. Так и хочется незаметно войти в эту веселую компанию, и где-нибудь в уголке просто посидеть, послушать, вспомнить милую и забытую деревню, незлобивую воркотню соседок…Ведь умели тогда дружить, ладить, быть нужными друг другу. Почему сегодня все не так, не по-людски!?
…С тех самых неудавшихся посиделок, на удивление всем, и началась дружба между Вероникой и Настеной. Для других они казались, как небо и земля, друг для друга – не разлей-вода. Стала Вероника Павловна чаще выходить на люди, охотно составлять подружке компанию, когда та, нагрузившись сумками, отправлялась на дачу, где ее мужики с утра пахали землю или сажали картошку. Вместе они стряпали, грелись у костра, кормили своих золотых работничков, покрикивали на ребятишек, когда те начинали носиться как угорелые по грядкам.
Через год Веронику Павловну было не узнать. Она помолодела, похорошела, а вскоре не без помощи своей неугомонной соседки познакомилась с отставным полковником, дача которого была рядом с Настениной. Правда, Вероника долго недоумевала, почему сама Настена не «подцепила» такого завидного жениха, но, как говорится, не все дорожки для нас одних протоптаны. А может, она специально направила ту дорожку к Веронике, мудро рассудив, что у ее любимой подруги - неисчерпаемый запас энергии и нерастраченной любви для замужества. Пусть позднего, но желанного.
Свидетельство о публикации №210102101652
Кира Крузис 07.12.2010 15:55 Заявить о нарушении