Зеленое пальто

 Гадко моросило. Семеныч шел по улице за маленькой, но этот факт его нисколько не радовал. С утра не заладилось.
  Нина, жена его, ушла в магазин, и черт дернул соседку зайти: мол, кот застрял под диваном, не поможете? Семеныч человек добрый, пошел помогать. Добрых полчаса скакали вокруг дивана, надеясь выманить дурное животное, отодвигали его, пытались поднять - куда там. Добротный древний мебельный монстр тощему Семенычу был не под силу, и только отзывался на его движения приглушенными воплями кота с партийной кличкой Профитайобер - этим загадочным словом его звал годовалый соседcкий внук. Сменыч успел и поползать вокруг, увлекшись котоловлей - полкомнаты трениками своими в процессе протереть. И тут вернулся соседкин муж, Ванька. Увидев запыхавшуюся, расхристанную парочку, он без объяснений полез в драку. Семеныч не больно хотел связываться и отступил в сторону лестницы, где как раз поднималась домой его благоверная. Прикинув ситуацию, она включила ультразвук и шарахнула Семеныча по хребту мороженой рыбиной, отчего тот окончательно ополоумел и повизгивая, как щенок, метеором промчался в свою квартиру.
   Пока соседи и Нина проясняли ситуацию, Семеныч достал хранимую женой на праздник маленькую и вылакал ее в мгновение ока. В довершение всего, наливая себе водички для запивки, малость пролил, наступил в лужицу на линолеуме тапком, и навернулся, утянув за собой клеенку с кухонного стола и высыпав на себя пепельницу. Вернулась Нина, более-менее успокоенная, оглядела тарарам на кухне и посыпанную пеплом главу мужа, хмыкнула и велела умыться и идти покупать другую маленькую. Он и пошел.
   "А что остается делать" - думал он - "если против тебя женщина корпусная, да с талантом бензопилы. Я ведь мужик нормальный, пью тока по пятницам, в бане, по бабам не шляюсь, работаю вот, ну не Абрамович, так Нинок тож, небось, не ета... как ее там... Мерлин Манро, во! Эх, Нинка. Вот так, ни за что, собственного мужа - и рыбой по спине. В цырке все ето покажь - аншлаг обеспечен, куда там Петросяну."
   Семеныч дошел до магазинчика, приобрел маленькую и пошлепал обратно, думая о своем горе и все больше распаляясь. "В конце концов, я может, не крутой, конешно, и вообсче, человек слишком субтильный и терпеливый, признаю. Всегда я бабам над собой волю давал. Дочь вон, и та не заглянет. А Нинка... Жизнь почти с ней, дрянью, честно прожил, по любви, между прочим! А она вон как! Не разбираясь, и по хребту! Больно все-таки! Всякое можно человеку терпеть, соседа и то понять можно, мужик - существо вспыльчивое относительно своей собственности, но лично на Нинку у меня нету больше терпения!"
   Может, тому виной была выпитая дома маленькая, а может и нет, но Семеныч нешуточно распалился и представил себе с большим удовольствием, как придет домой, возьмет свое охотничье ружье и снесет обидчице голову. Представил в деталях, и тут обратил внимание, что Нинка привиделась ему в новом пальто, зеленом, импортном, сам осенью с гордостью водил в универмаг покупать, премию дали. Пальто вдруг стало очень жалко пачкать тем, что у Нинки было вместо мозгов, оно ж совсем новое.
   "Эх" - подумал Семеныч, открывая дверь. Нина вышла в коридор. Семеныч снял с вешалки ее зеленое пальто, сунул ей в руки, и загадочно улыбаясь, произнес:
- Береги его, Нинуля. Крепко береги.