Глава 8

Вернувшись из инспекционной поездки по соеденениям своей Армии генерала Городнянского ждало неприятное известие: «В ночь с 4 на 5 мая застрелился командир 253 стрелковой дивизии комбриг Неборак

 
- Как застрелился?- не поверил услышанному генерал.
- Слабак, и слюнтяй оказался комбриг Неборак,- с нескрываемым пренебрежением ответил член военного совет Армии бригадный комиссар Данилов,- вот и застрелился.


- Постой, постой, дорогой товарищ,- остановил выводы политработника Городнянский.- А ну докладывай в деталях и подробностях. Что здесь произошло пока меня небыло.

 Бригадному комиссару не хотелось оглашать все происшедшее, но деваться было некуда. Такое событие не утаишь,  а тут еще и Главком направление со  свитой находятся при штабе Армии.

 Городнянский знал, что еще в апреле у комбрига произошел конфликт с военкомом дивизии. Военком обвинил Неборака в пораженческих настроениях, отрицании института военных комиссаров, восхвалении немецкой армии.
 
Тридцатого апреля комбриг Неборак был отстранен от должности.  Четвертого мая, в то время как Городнянский сопровождал Баграмяна в инспекционной поездке в войска, парткомиссия при политотделе 6 Армии исключила его из ВКП(б). Ну а этой ночью он застрелился.


Авксентий Михайлович знал комбрига, как толкового командира. Знал он и то, что комбриг Неборак отсидел в застенках НКВД почти два года.  Невероятная удача позволила комбригу тогда выйти на свободу. И все же, как считал комбриг, полностью ему так и не доверяли, так как  после введения еще в 1940 генеральских званий, он так и остался комбригом.  А сейчас будучи отстраненным от должности, да еще и исключенным из партии Александр Андреевич  знал что за этим последует новый арест и не став дожидаться своего ареста застрелился.

- А ну уважаемый товарищ бригадный комиссар принесите мне протокол заседания Вашей парткомиссию, я хочу посмотреть кто и за что там голосовал.
 В это время открылась дверь и к Городнянскому вошли Тимошенко и Хрущев.

-Что это генерал у тебя  командиры дивизий стреляются?- сказал Тимошенко. Скоро наступление а  твои командиры не верят в предстоящее наступление, да еще и стреляются. Безобразие, словно белогвардейцы в Крыму.

- Туда ему и дорога, - вдруг высказался Никита Сергеевич. В сорок первом некоторые тоже стрелялись, думали все потеряно, что мы войну проиграли, но ничего на их место стали другие люди более сильные, с верою в нашу Победу и все стало на свои места. Так что туда ему и дорога.

Под «некоторыми» Никита Сергеевич Хрущев имел ввиду, корпусного комиссара Ващугина члена Военного Совета Юго-Западного фронта, который летом 1941 застрелился. Именно на место Ващугина и прибыл Никита Сергеевич.
- Вообщем так Городнянский, - сказал Маршал, - докладную на мое имя вместе с материалами служебного расследования перешлете мне в штаб. Кандидата на должность комдива тоже укажешь. Мы сейчас уезжаем. Обо всех недостатках, которые мы тут выявили, жду доклада об устранении, не позднее десятого мая.

Маршал уехал, а на столе перед Городнянским лежало несколько листов бумаги с замечаниями которые оставил Маршал по результатам инспекционной поездки и надо было срочно браться за их устранение, но вместо этого на сердце словно кто-то когтем прочертил.

 Он знал Неборака, знал, что его с подачи военкома дивизии временно отстранили от должности.  Он планировал поговорить с комбригам, разобраться во всех этих наговорах военкома, но тут  случился визит Маршала, стало не до того а в результате смерть хорошего командира. Но жалеть некогда, надо устранять недостатки.
- Начальника штаба ко мне, - позвонил он адъютанту,- и пусть захватит план-график перемещения  частей.