Штык- нож

Перед заступлением на посты смена выстроилась в коридоре караульного помещения для инструктажа.
Начальник караула,  прохаживаясь вдоль строя сонных еще солдат, бубнил себе под нос:
 - Напоминаю, что в темное время суток охрана постов осуществляется путем патрулирования, следовательно, на постовые вышки не подниматься. Температура сейчас минус сорок, а это значит, что сменят вас через час. На связь выходить каждые полчаса. Вопросы есть?
- Никак нет, - просипел простуженный младший сержант .
- На посты шагом марш.

Приняв пост под охрану, Юрий, оглянувшись в сторону караулки, увидел, как  разводящий и караульные, широко разведя в стороны руки, словно пингвины, семенили к спасительному теплу.
Дул сильный ветер. От мороза не спасали ни толстенный постовой тулуп, надетый поверх шинели, ни валенки.
«Ну и холодрыга. Скорее бы утро. Днем теплее будет, - подумал солдат, поправляя на груди автомат. - Угораздило же меня попасть в эту Монголию, летом жара под пятьдесят, и зима такая же конченная. А трубить еще полтора года».
Остановившись, Юрий поднял тоскливый взгляд на звездное небо. Найдя Полярную звезду, Потапов вспомнил как однажды, еще на гражданке, он спорил со своим другом Сашкой  по поводу вот этой звезды. Забавная тогда получилась история. Даже сейчас, вспомнив ее, Юра не смог сдержать улыбку на своем начинающем белеть от мороза лице. Предавшись воспоминаниям, солдат и не заметил, как его окутал коварный сон.

Из оцепенения его вывел сильный удар по лицу. Еще ничего, не успев толком сообразить, Юрий машинально стал хватать руками автомат, но что-то мешало ему это сделать. Открыв глаза, он понял, что лежит на земле. Вскочив на ноги и оглядываясь по сторонам, Юрий судорожно ощупал нывшее от боли лицо. Убедившись, что на лице нет ссадин и крови, сплюнув, подумал: «Не хватало еще морду расквасить. Замполит замордует. Надо же, уснул на ходу! Когда же моя смена? Этак в сосульку превратиться можно». Сон как рукой сняло.

За спиной послышался топот. Повернувшись на звук, он увидел, что по направлению к посту бегут караульные. И в это мгновение он вспомнил, что не вышел на связь в установленное время. В таких случаях лейтенант Ветров практиковал отработку вводной команды: «Нападение на пост». Вся отдыхающая смена, во главе с помощником начальника караула, расхватав оружие, бегом устремлялись на пост, с которого не последовало сигнала.


Потапов бросился к кнопке сигнализации и поспешно дал три длинных звонка в караулку. Караульные громыхали сапогами по посту.
- Стой! Кто идет? - прокричал Юрий.
- Чего орешь собачья морда? - прохрипел, задыхаясь от бега сержант. - Не видишь, что это я?
 - Товарищ сержант, я как по Уставу, - заплетаясь в словах, пролепетал Потапов.
- По Уставу? А на связь, почему не вышел во время?
- Виноват, товарищ сержант, забыл, - опуская глаза, ответил Юрий.
- Ну, ничего, вот сменят тебя, я восстановлю твою память. - Водя перед носом часового кулаком, прошипел сержант,- В караулку звони.
- Уже позвонил.
- Смотри у меня, душара! - и, повернувшись к часовому спиной, сержант зашагал с поста. За ним отправились и все остальные прибежавшие на пост солдаты, бросая злобные взгляды на Потапова.

Оставшееся до смены время Юрий провел в тягостных размышлениях о предстоящем наказании. Он знал, что Костыль (прозвище сержанта) не простит ему эту ночную пробежку. Еще бы, «дедушку» погнали на мороз.

Сменявший его караульный проворчал:
- Из-за тебя поспать не дали. Инструктаж начкар закатил  на полчаса. Привет Костылю. 
При упоминании сержанта, в груди Юрия что-то сжалось в твердый холодный комок. Дорога в теплую караулку его совсем не радовала. При подходе к караульному помещению, разводящий,  повернув голову к Потапову с сочувствием в голосе, сказал:
- Поменьше оправдывайся, тогда меньше получишь.…
Вместо ответа Юрий, опустив голову, молча, поправил на плече автомат.
Караулка встретила их свежевымытыми полами и уютным теплом. Выйдя после доклада о прибытии смены с комнаты начальника караула, младший сержант, подойдя к ставившему в оружейную пирамиду автомат Юрию, сказал:
- Тебя взводный вызывает.
В прокуренной комнате, с опущенной на окнах светомаскировкой, за письменным столом сидел лейтенант Ветров, дымя очередной сигаретой. В паре  шагов от него стоял Мякишев, по прозвищу Костыль, и почему-то смотрел в потолок.
- Почему нарушаешь инструкцию, Потапов? - спросил тихим спокойным голосом Ветров, стряхивая с сигареты пепел в железную кружку, служившею пепельницей.
- У меня нет часов, товарищ лейтенант.
Костыль,  глядя в потолок, засопел.
- Я не спрашиваю, есть ли у вас рядовой Потапов часы. Почему в установленное время вы не вышли на связь?
- Виноват, товарищ лейтенант.
Приподымаясь со стула Ветров, бросил окурок в кружку:
- Ответ не принимается.
Потапов молчал, не зная, что отвечать.
Пройдясь неторопливо по комнате с заложенными за спину руками, лейтенант остановился возле сержанта. Бросив взгляд на его бледное лицо, спросил:
-Сержант Мякишев ваш подчиненный  знаком с Уставом гарнизонной и караульной службы?
- Так точно,- Выпятил грудь Костыль.
- А я сомневаюсь. Дабы развеять мои сомнения, вся бодрствующая смена будет изучать Устав. Потапов, стоя с книгой в руках, вслух  зачитывает статьи.
Все остальные сидят за столом и внимательно слушают под вашим чутким руководством. Все ясно?
- Так точно, - переминаясь с ноги на ногу, ответил сержант.
- Можете идти.

С приказом не шутят. Хочешь, не хочешь, а выполняй. Караул серьезное дело. В карауле все приказы и распоряжения командира стоят на порядок выше, поскольку караульная служба, есть выполнение боевой задачи. Ослушаться в карауле ни один борзый «дед», даже дембель, не посмеет.

Читая вслух, Юрий не мог вникнуть в смысл статей Устава. Мысль о том, что ночное  изучение уставов так просто ему не пройдет, не давала сосредоточиться.
Он знал, он просто был уверен, что после того как  их сменит новый караул, и они  вернутся в расположение роты, его ждет «разбор полетов» от  Костыля и не только от него.  У него мелко дрожали руки, нательное белье, намокшее от пота, противно холодило спину.
Сидевшие с недовольным видом караульные все чаще поглядывали на настенные часы, ожидая конца бодрствующей смены. Наконец-то двери комнаты начкара открылись:
- Отдыхающей смене, подьем.  - Скомандовал лейтенант. В караулке сразу все пришло в движение. Сонная отдыхающая смена, разбирая автоматы, выстраивалась в коридоре для инструктажа. Ветров был краток. Вскоре смена ушла на посты.

Этой ночью Юре отдохнуть не удалось. До заступления на пост он орудовал шваброй, наводя чистоту в караулке. Об этом позаботился сержант.

                ***

Завтрак. Пересоленная тушеная капуста с хрящами (мясо для первогодка только в мечтах), пара кусков черного хлеба и кружка горячего чая, с тремя кусочками сахара. И вперед, на пост.

Постовая вышка. Иногда она раздражает, иногда, словно дом родной. Когда дует сильный холодный ветер стальные листы ограждения – спасительный щит. Присел на пол и порядок. Вот только чревато это неприятностями. Если командир увидит – гауптвахта, в лучшем случае. Но как быть, если ноги подкашиваются от усталости,
в глаза, хоть спички вставляй, и бесконечные два часа впереди.

Мороз под тридцать - уже легче. Но ветер, этот изматывающий ветер. Юрий недолго боролся с соблазном. Решил: «Посижу немного. Взводный, наверное, дрыхнет. Ему после ночи положено аж целых четыре часа  отдыха. Костыль наверняка тоже
кимарит за пультом сигнализации. До выхода на связь минут пятнадцать. Ноги мои ноги!»
Часовой сел на пол, положил рядом автомат штыком к проему ограждения вышки, расслабившись, прислонился к ограждению и, закрывая  щемящие глаза, подумал: «Как хорошо!»
 - Ты что, душара совсем припух?- Завизжал Костыль.
Потапов вскочил, хватая автомат. Внизу под вышкой стоял сержант с двумя караульными. Судорожно глотая холодный воздух, Юрий топтался на вышке, не зная, что делать.
- Что топчешься, как кобыла в стойле? Ты крупно залетел, слазь с дуба обмылок.
Часовой поспешно соскользнул вниз и застыл по стойке «смирно» перед сержантом.
- Снимай тулуп. Сон на посту, оружие на полу валяется. Я снимаю тебя с поста. - И повернувшись к караульным, приказал. - Рядовой Дададжанов, принять пост!
- Есть.- Крикнул таджик, и подбежав к Потапову, сорвал с него тулуп, и мгновенно забрался на вышку.
Костыль подошел вплотную к Юрию, схватил за поясной ремень, и, рванув на себя,  прошипел:
- Штык-нож где?
Отпрянув от сержанта, солдат испугано взглянул на пустые ножны, болтавшиеся на поясе, сбросил с плеча автомат. Штыка под стволом не оказалось.
- Я, я не знаю! - Вертя головой по сторонам, с дрожью в голосе, ответил Юрий.
- Ну, паря тебе гаплык. Дисбат ты себе обеспечил.
- Куда он мог деться?- Спрашивал не то себя, не то сержанта в растерянности солдат. – Товарищ сержант не шутите, отдайте штык-нож.
- Ты что, тормоз, себе судьбу рашпилем точишь? С поста шагом марш!

Он шел последним. Впереди бодро шагал сержант.
«Хана мне. Дисбат это же хуже тюрьмы. А если не посадят, то в роте точно зачмарят. Да пошли вы, суки…»Потапов резким движением скинул с плеча автомат, передернув затвор, и остановившись,  приставил к подбородку ствол. Короткая автоматная очередь, и тело солдата рухнуло на землю. Сержант в два прыжка оказался рядом с трупом. Опустившись перед телом на колени, Мякишев уперся руками в землю. Из рукава его шинели выскользнул штык-нож.