Досыта нагостился

               

    Старик Василий, прошедший всю войну и имевший в семействе шестерых детей, жил у дочери Клавки. Клава жила в собственном дому, с огородом, и небольшим хозяйством, разводя кур, гусей и утят. Благо малый пруд недалеко от дома. Правда, в последние годы он намного уменьшился в размерах, напоминая огромную лужу после дождя, но утятам и данная лужа, раздолье. Дети Клавдии выросли, и разъехались по другим городам. Мужа Серёжку схоронила в те времена, когда дети были малыми. Работая всегда на двух работах, ещё успевая подрабатывать, отмывая полы в старой школе, Клава вырастила детей. Третий год отец и дочь живут вдвоём, изредка навещают дети, уехавшие кто на учёбу, кто работать. В такие дни дом оживляется, появляется в доме весёлый смех, давно позабытый стенами старого дома. На кухне что-то булькает, варится, жарится. Но таких весёлых дней в году мало. В остальные дни скука, тоска, одиночество. Только пульт телевизора успевает, щёлкая переключать каналы, коих всего четыре.
- Дед, пошёл бы на улицу, посидел на лавочке, - просила дочь старика Василия, - там сосед Митрич транзистор вытащил.
- Не хочется, Клавка, ноги разболелись, будь они не ладны, - постанывал дед.
- Деда, кушать погреть?
- Не волнуйся, дочка, я сыт, - кряхтел, постанывая дед.
- Давай помассирую, - Клава взяла ноги отца, помазав каким-то непонятным для деда кремом, массировала ноги, затем оборачивала тёплой тканью, - полежи так, я тебе чаю принесу.
- Клавка! - кричал дед с кровати.
- Чего дед? – спрашивала, подходя к рукомойнику Клава.
- Федька не объявлялся? – дед спрашивал про старшего сына.
- Давно не видела. Да, разве мы с тобой кому нужны? У каждого из них своя жизнь, у нас получается своя, - горько усмехнувшись, отвечала деду Клава, вспоминая, что у неё есть трое старших братьев и две старшие сестры. Каждый из них жил только своей семьёй, своими детьми и внуками. Деда навещали редко, если случалось раз в год, так и то хорошо.
- Клавка, я тут покумекал малость, поеду до Федьки. Ты меня завтра спозаранку отвези. Поживу малость у него.
- Дед, ты что? Разве у меня тебе плохо? – оторопела Клавдия, - я же тогда останусь одна.
- Да, нет, Клавка. Отчего у тебя плохо? Хорошо. Только я же до Федьки не навсегда, погостюю и обратно домой.
- Ой, дед, будут ли они рады гостям? – сокрушалась тревожно Клавдия, зная несносный характер жены Фёдора, Варьки.
- Клавка, я же поеду к сыну, а не к чужому человеку, - кричал командно дед.
- Хорошо, дед, хорошо. Завтра отвезу. Сейчас приготовлю только вещи.
- Костюм не забудь почистить.
Костюм у деда Василия тёмно-синего цвета, немного полинявший, но левая сторона костюма сияла медалями и орденами со времён Великой Отечественной войны. Надевая парадный костюм, дед Василий напрочь забывал о болях в ногах. Медленно, но вышагивал каждый шаг, спина его выравнивалась, нельзя было старику Василию, чтобы его награды свисали и болтались в воздухе. Слишком огромной ценой они ему дались.

     Утром Клавдия попросила соседа довезти деда Василия довезти до соседней деревни, к Федьке. Сосед согласился. Клава помогла деду сесть в машину, подала узелок с нехитрыми гостинцами и небольшую сумку, где лежали заменные вещи деда. Автомобиль заурчав, уехал. Клава, вернувшись в дом, легла отдохнуть. Дома без деда стало пустынно, холодно и одиноко.
    Автомобиль подвёз деда Василия к голубым воротам. Дед, осторожно выйдя, опираясь на тросточку, вошёл в ворота.
- Федька! Федька, встречай батю! – весело кричал дед Василий, войдя в огромный двор. Из будки вылезла огромная собака, безудержно лая на деда.
- Невесело встречаете старика, - проговорил дед, замахнувшись на собаку - а ну замолчи!
Из дому вышла невестка деда, Варя. Окинув деда оценивающим и удивлённым взглядом.
- Дед, какими судьбами к нам? Проходите, Федька в подвале, не слышит. Сейчас позову.
- Погостить приехал, - гордо отвечал дед.
- Надолго? – спросила Варя.
- Посмотрим, - улыбался дед, прикрывая выцветшие глаза от лучей солнца, присаживаясь на скамью, протягивая Варе узелок, - возьми гостинцев внукам. Варя взяла в руки узелок, скособочив рот вкривь. Дед заметив, искривление Варьки, не придал значения. Мало ли что, может быть у неё такая гимнастика для лица. Варька-то смолоду была капризной и взбалмошной бабой. Про какие-то дыхательные гимнастики вечно говорила, маски на лица и диеты. Но ей ничего не помогало, с каждыми новыми родами Варька добрела, как на дрожжах.
    Наконец-то, во двор с подвала вылез сын Федька.
- Федька, здоров! – закричал обрадованный дед, туша сигарету.
- Батя! Ты откуда? – Фёдор был явно удивлён и взволнован, в руках держал банки с соленьями.
- С луны, Федька, с луны! – заливался довольный дед.
Федька, оставив банки с соленьями на земле возле погреба, подошёл к отцу, крепко его обняв.
- Ладно, Федька, раздавишь старика. Чай, я тебе не Варька, - беззубо улыбался дед, - пошли уже в хату, нажарился на солнышке.
Варя готовила на стол. В дом вбежала рыжая Ольга и с разбегу обняла деда Василия. То была десятилетняя правнучка старика Василия. Старик обнял Ольгу, погладив по голове, из кармана вытащил конфету.
- Угощайся, Ольга.
- Ольга, помой руки с улицы, - кричала на неё Варя.
Вчетвером посидев за столом, поговорив за чашкой чая, разбрелись по комнатам. Деду Василию показали комнату и кровать, на которой он будет отдыхать во время пребывания в гостях. Дни шли за днями. Ольга от деда не отходила, щебетала словно воробышек. Ей нравилось общение с дедом Василием, который знал на любые вопросы ответы, рассказывал сказки, которые Ольга раньше никогда и не слышала.
     Однажды, когда он дремал в комнатке, услышал шёпот Варьки.
- Федя, скоро он уедет?
- Варенька, потерпи немного, не могу же я его прогнать, - слышался голос Федьки.
Старик понял, что речь идёт о нём. Выцветшие глаза ещё больше потухли от услышанного разговора.
- Дожился, никому из детей не нужен стал. Хорошо, хоть Клавка есть. А когда-то моя бабка, царствие ей небесное, не хотела рожать шестого ребёнка, - вспоминал старик, глядя в белый потолок, - хорошо тогда я настоял. До самого утра, дед не смог уснуть, всё ворочался и ворочался.
    Утром, встав пораньше, начал собирать вещи. Варя, увидев деда, собирающего вещи, улыбаясь, спросила:
- Отец, никак вы домой собираетесь?
- Домой, Варька, домой. В гостях хорошо, а дома лучше. Знаешь такую пословицу? А ещё есть такая мудрость: "Старость обеспечена, если есть родная дочь. Дочь никогда не бросит старого родителя. От сыновей толк будет, если хорошая невестка ему будет написана на роду, если сыну не повезёт, значит и родителю старость не будет обеспечена".
- Скажете тоже, - надув пухлые губы, Варька отошла к плите.
- Федька, - кричал родитель, - вези меня домой. Нагостился, мочи больше нет!
- Батя, ты чего кричишь с утра пораньше? Какая муха укусила тебя?
- Муха? Огромная муха, Федька, ядовитая! Ты ту муху сам взрастил в своём дому. Вези домой! Клавка меня заждалась.
- А чаю? – спрашивала Варя.
- Даже чаю не попью, - ответил дед, беря пожитки и выходя из дому. Всю дорогу старик Василий ехал молча. Автомобиль довёз деда до старых ворот  Клавдии.
- Спасибо тебе, Силантьич, довёз старика.
- Будь здоров, дед.
Автомобиль, заурчав, уехал. Дед неторопливо вошёл в дом. На кухне стряпала Клавка. Увидев деда, обрадовалась. Лицо сияло, словно чисто солнышко.
- Дед, наконец-то! Нагостился?
- Нагостился, Клавка, досыта нагостился, - ответил невесело дед, садясь на стул.
- Что-то ты не весёлый, аль кто обидел тебя? Варька, небось? – встревожилась Клавдия.
- Да, нет, дочка. Устал просто, пойду, отдохну.
    С того дня дед Василий с постели не поднимался. Силы его резко оставили, ноги отказались ходить. Клавдия почти от деда не отходила. Кормив его из ложечки, как малыша. Дед таял на глазах словно свеча.
    Однажды, ранним утром, дед позвал дочь.
- Клавка! Клавушка!
- Что деда?
- Дочка, ты береги себя. Спасибо тебе родительское. Дай бог, чтобы тебе в жизни везло.
- Дед, ты словно прощаешься, - занервничала Клава.
- Береги себя, - дед, гладя дочку по голове, застыл.
- Папка, не бросай меня одну! – плакала Клавдия, почувствовав себя маленькой девочкой, оставшейся в огромном мире одинокой. Но дед уже не слышал, за ним пришли его старые родители, давно ушедшие в мир иной. Взяв за руки, повели по широкой белой дороге, а солнце осталось где-то далеко-далеко, наверное, во сне. В том мире, где без боли ног бежал вприпрыжку Василий, держась за руку матери и отца солнца не было. Не было ни горестей, ни разочарований и не было обид.
- Папка!.. – был слышен одинокий крик Клавдии на всю округу. Даже птицы, испугавшись истошного крика, упорхнули  с ветки дерева, стоящего во дворе, - папка!.. Папка, не бросай!..



                22.10.10 г.