Время Игры

Система Иерархии: Время игры

Пролог

За окном робкой причудливой мозаикой зажигались огни. Ночь незаметно вступала в свои права. По улицам нескончаемым сплошным потоком проносились огни машин, то тут-то там мелькали яркие призрачные вспышки неоновых реклам, уютно светились окна квартир. Все было как всегда. Люди приходили с работы, радостно встречали детей, делились новостями и пережитым днем, отдыхали, порой ругались и выясняли отношения. Все было очень привычно, обыденно, очень по-людски. Но вместе с тем в каждом окне была целая жизнь, чья-то большая, огромная не осознавшая себя вселенная, чей-то целый мир со своими страстями, горестями, со своими маленькими победами и поражениями, мечтами и первыми разочарованиями. Каждый из них был целым, но вместе с тем страдал порой из-за простейших мелочей, из-за непонятости, непризнаности и разделенности.
Я стоял, молча прислонившись лбом к холодному стеклу, и созерцал. Их жизни проносилась перед глазами быстрой лентой скороминущих и прожитых годов, оставляя след  понимания и вмещая каждого из них. Я принимал каждого, радовался их радостям и болел их горем. Маленьким горем целой большой вселенной…
- Стоят ли они всего этого? Посмотри на них, внимательно посмотри: они ведь совсем не изменились, так ничему не научились, так ничего и не поняли…
- Но, тем не менее, жизнь каждого из них важна.
- Можно подумать, что они знают о ее значимости. Они преисполнены крайнего эгоизма и жестокости, в упоении от себя самих и забвении от своей мнимой значимости они бездумно и безнаказанно творят свою судьбу, не выходя при этом за рамки маленького временного отрезка, который принимают за жизнь…
- В твоей полуправде, совратитель, как всегда ложь маскируется под маску истины. Твои правдивые и правильные слова полны презрением и тайной завистью к ним. К ним, вот таким вот суетливым и непонимающим, к ним - живущим в зазеркалии, отраженным от реальности. Они только спят, но их веки уже трепещут и близок час их пробуждения.
- Наступит ли он? Вы всегда желаемое выдаете за действительное - а будущее мните свершившимся и предрешенным.
- Видишь ли, мой темный спутник… сверху виднее…
- Ну что ж, это вопрос очень спорный, так как лишь свершенное оставляет следы. И поторопитесь - времени для окончательного вердикта осталось очень мало. Планета давно висит на грани…
- И вы приложили к этому немало сил…
- Всего лишь работа. И наша ли в том вина, что вы сами выбрали этот путь?

-1-

Как быстротечно и неуловимо время. Порой оно тянется долго и нудно, особенно тогда, когда чего-то ждешь и с тоской смотришь на циферблат и мысленно подгоняешь стрелки часов вперед, а иногда подобно Фаусту просишь его замереть, дабы не спугнуть и не пропустить, запечатлеть этот миг навсегда. Понимая при этом, что все равно все напрасно и этого не случится. Время всегда неумолимо – оно течет, так же как и всегда, хотя и в каждом пласте мироздания по-разному. Кажется, что совсем недавно я ступил за грань обыденности, где еще недавно жил обыкновенной жизнью обыкновенного человека, ничем особо не выделяющегося и ни на что особо в жизни не претендующего. Вполне обычная земная жизнь – ничего не обычного. Не было во мне ничего такого, без чего бы остановился наш маленький земной шарик, без чего случился бы катаклизм невиданной силы, и все бы исчезло в темной пучине небытия. Это я так думал. На самом деле все было по-другому, совершенно не так как думаем мы сами  и не зависит от нашего незнания и непонимания настоящая суть вещей в бытии. Кто-то распорядился моей судьбой по-другому, не спрашивая особо и принимая выбор за меня, хотя и не нарушая при этом свободу выбора. За что я очень благодарен. Трудно привыкнуть к разности. По моим подсчетам  моя подготовка в центре заняла всего… хотя какая разница, разность времен между пластами настолько громадна, что говоря более упрощенно, посмотрев в зоне перехода на текущую на Земле дату был ошеломлен.
- Извините, вы ничего не  перепутали? - обратился я к дежурному сотруднику, не сводя глаз с табло.
- Нет, все согласно предписанию и точке выхода в зазеркалье.
- Но вы хоть понимаете, что на Земле прошли десятилетия? Что все мои ровесники давно состарились и сидя на скамеечках, сочиняют мемуары, в лучшем случае. Да и как, извольте, мне разбираться в тамошней жизни и в тех событиях, которые я мягко сказать, попусту пропустил?
- Все учтено, не волнуйтесь. Вот, возьмите - тут все о том, в чем вы должны теперь разбираться. Запись автоматически имплантируется в сознание при пересечении временных плоскостей, так что нужное знание само всплывет, когда будет необходимо. Но обычно заполнять ее человеку приходится самому - так как в большинстве случаев проходя через зону перехода, каждый в свой срок, люди попросту рождаются. И не так уж часто на Землю возвращаются назад, тем более в физическом теле.
 Между тем я смотрел на то на оператора, то на вскользнувший в комнату сгусток сумрака. Он перехватил мой взгляд и лишь кивнул.
 - Ах да, конечно. Знакомьтесь, это напарник на время земной командировки, демон-обвинитель.
Пока я пытался сообразить, что к чему, густеющий сумрак принял смутно знакомую человеческую форму и неожиданно подмигнул.
 - Ну, вот и свиделись. А то я гляжу, ты совсем обо мне забыл. Как не стыдно забывать старых друзей.
- Так ли это необходимо? – спросил я у дежурного, смирившись в душе с неизбежностью.
- Увы – таковы правила -  сокрушенно кивнул он – у каждого человека должен быть совратитель, тем более на Земле. Даже у Христа при его земной жизни был, он скосил глаза на регистрационную книгу - да, точно был.
- Да не робей, Ильин, это только в первый раз страшно решать участь планеты - примирительно произнес темный - со временем привыкаешь ко всему.
- Как участь планеты? – ахнул я обращаясь к дежурному.
- Все верно – кивнул он, сверяясь с предписанием  - в роли оправдателя и адвоката.
- Но ведь это же функция Верховного Иерарха, вершить суд.
- И это верно. За исключением одного но…
- Какого исключения, какое ТУТ может быть исключение?!
- Самое прямое - промолвил знакомый голос и из пустоты в комнату разверзнув пространство шагнул ангел пространственного наблюдения, приветственно кивнул дежурному - право человека.
Он как всегда смерил меня взглядом и обратился к дежурному: впишите в предписание разрешение на корректировку реальности в экстренных ситуациях.
- Но позвольте…. – возмутился было темный – но сник под его пристальным взглядом и прошипел – что ж, хорошо, Михаил, пусть будет так - в конце концов, это их цивилизация и их право решать…
- Михаил? – пораженно спросил я у ангела.
- Ты не знал? – он повернулся ко мне и посмотрел своим проникновенным взглядом – разве может быть что-то более очевидное?

- 2 -

Не знаю, кто там наверху пишет сценарии для последующего их утверждения, но мне не очень понравилось то что я увидел, открыв глаза. Пока я приходил в себя после пересечения плоскостей, реальность этого мира уже успела взять нас в оборот. Темного уже успешно зажали в подворотне какие-то подозрительные личности, одна из которых держала его за ворот плаща, и что-то угрожающе втолковывала. Не вникая особо в смысл сказанного, я отшвырнул одного из них, другого успешно ткнул лбом в стенку и поинтересовался:
- Проблемы, любезные?
- Ты это чего? – просипела на меня удивленно главная из местных личностей – и попыталась добраться до меня свободной рукой. Я увернулся и отточенным до автоматизма движением заломил ее за спину, и склонил личность к земле:
- Ребята, у вас какие-то проблемы?
Вожак попытался ругнуться, получил чувствительный тычек под ребра и взвыл.
- Я спрашиваю снова - у вас какие-то проблемы?
- Нет, никаких проблем… - заскулил вожак.
- Вот и чудненько, а теперь испарились от сюда, моментально.
Вожак и его стая решили не упускать такого удобного случая и поспешили скрыться. Я подошел к темному, помог ему отряхнуть его плащ и сочувственно произнес:
- Эх вы, воспитатели. И до чего же вы довоспитывались? Сами теперь пройти свободно не можете.
- Зато у тебя, я вижу с подготовкой, отлично – буркнул темный, оглядываясь вокруг.
- А чего вы хотели? Сами толкнули и превратили мир неизвестно во что и теперь еще и жалуетесь. А что касательно подготовки, то эти навыки были записаны в базовом информатории.
- Да кто ж ожидал вот таких вот результатов? Откуда мне было знать, что я обрету телесность?
- Не знаю я, чего вы там ожидали, но то, что вы сами посеяли в нас – сами и пожинаете, а что касается телесности – то в конце времен вся преисподняя будет пуста, а все ее обитатели будут на Земле. Согласно правилам вселенской игры, пребывая здесь в физическом теле – разве не этого хотели?
- Да кто ж мог знать, что все это будет вот так вот  - виновато развел руками демон-обвинитель – и, кстати, это было довольно таки бесчеловечно с твоей стороны так избивать людей.
- Ну, я могу их позвать обратно, ты извинишься.
 - Да нет уж, не стоит. Как-то мне не очень хочется снова встречаться с местными жителями. Не очень-то они и дружелюбны с незнакомцами.
 - Теперь можешь считать, что твое первое знакомство успешно состоялось, причем, состоялось на равных. Ведь раньше совращать было проще простого, в виду твоей бестелесности, и ведения человеческих страстей.
- Ты часом не спутал наши обязанности? Кажется обвинитель это я.
Я лишь пожал плечами, разглядывая унылый ландшафт городской окраины.
- Стас? – услышал я за спиной смущенный голос своего напарника.
- Что?
- У тебя это, того, закурить не найдется?
Я изумленно посмотрел на демона:
- Да я как бы и не курю, а твои-то сигареты, где делись?
 - Отобрали. Пока ты приходил в себя они порядком почистили мои карманы.
- М-да. Нелегко тебе придется привыкать к обычной телесной жизни. Ладно, что нибудь придумаем. Знаешь, мне это кажется совершенно справедливым. Ибо каждый просящий получает только то что просит, пусть и не всегда знает что именно он хочет и чего же ему все-таки надо, а если еще учесть, как это все выльется.
- Знаешь, давай на время отбросим философию и патетику и займемся вещами совершенно простыми.
- Например?
- Здесь все так холодно и кажется, что мне хочется есть.
- Довольно таки забавно слышать речи о хлебе насущном от темной сущности.
Пока я препирался с демоном-обвинителем, мы незаметно вышли на дорогу то и дело, поглядывая на облупленные стены домов. Было такое впечатление, что город давно позаброшен  и разрушен - хотя нет, то тут, то там  изредка проходили редкие прохожие, опасливо теснясь к стенам и настороженно поглядывая в нашу сторону.
Мы подошли к замызганному строению, чем-то похожим на ларек, осмотрев на витрину,  я нашел сигареты со смутно знакомыми названиями и постучал в окошко. Окошко распахнулось и на меня посмотрело настороженное, заспанное лицо продавщицы.
- Чего вам?
- Дайте сигарет.
- Индификационную карточку, пожалуйста.
Я полез в бумажник, надеясь, что сотрудники из обеспечения не забыли меня ею снабдить, и равнодушно протянул ее продавщице. Та приняла карточку, провела ее через разрез терминала и, выложив на прилавок несколько пачек сигарет, захлопнула окошко перед нашим носом. Демон трясущимися, словно у наркомана руками, разорвал пачку сигарет, сунул ее в рот и судорожно затянулся. Несколько секунд он молча стоял, прикрыв глаза, а потом все же не сдержался и закашлялся.
- Что за дрянь они сюда кладут. И за это мне пришлось платить!
- Не хочу быть невежливым, но платить то, как раз пришлось мне. И кто его знает, рассчитан ли мой лимит на то, что бы прокормить еще и тебя?
- Ладно, Стас, не жадничай, ведь жадность это большой грех.
 - У, ну кто-кто, а ты об этом знаешь просто прекрасно. И с какого это времени милосердие к темному, стало именоваться жадностью?
- Да хватит тебе. Не собираюсь я с тобой тут пререкаться, нелишне будет напомнить, что я есть хочу.
- Слушай, а чего это я тебя кормлю, пою, сигареты вон тебе покупаю – когда ты должен вершить вердикт над человечеством?
- Ты знаешь, меня ведь тоже не поставили в известность, куда я попаду, и во что это выльется. Думал стандартная работа, слетал, разузнал, сделал – а теперь вот торчу вот в физическом теле, которое надо еще и обслуживать.
Не успели мы, вот так вот безрадостно беседуя пройти и сотни шагов, как нам навстречу вырулила патрульная машина и преградила нам путь. Озаряя зимнюю мряку яркими огнями мигалок, нас пристально  изучали, а потом ожил громкоговоритель, больно ударив по ушам:
 - Лицом к стене, руки над головой. Живо!!!
Памятуя свой прежний земной опыт общения со стражами порядка, я поспешил подчиниться, и демон-обвинитель нехотя повторил мои движения. Сзади нас хлопнули дверцы машины, кто-то неторопливо подошел и я услышал полный удивления и изумления голос:
 - Мужчина, прекратите безобразничать, это требование касается только демона.
Тут я впал в крайний ступор и обернувшись удивленно уставился на стража порядка. Между тем второй обыскивал темного и тихо в полголоса, ругался.
- Э, извините, не могли бы вы объяснить, что происходит?
- Гражданин, вы издеваетесь или как? – посмотрел на меня возмущенно, но без тени враждебности и неприязни, офицер и начал набирать, что-то на миниатюрном компьютере.
-  Как бы это Вам яснее объяснить…  - я опрометью бросил взгляд на машину с надписью «Служба контроля святейшей инквизиции», в конец растерялся, какое-то нехорошее чувство  кольнуло меня холодной иголкой, но я продолжил:
- Видите ли, я болел, сказать точнее много лет провел в коме и вышел из нее только сегодня и все это для меня… очень дико, неожиданно… все совсем по-другому…
Офицер посмотрел на меня как-то недоверчиво, а потом неожиданно рассмеялся:
- Да что тут особо говорить,  мы попросту пережили конец света.
Пока я безуспешно пытался прийти в себя от услышанного, офицеры из службы святейшей инквизиции начали о чем-то расспрашивать моего демона-обвинителя, который был потрясен не меньше меня и, говоря попросту, растерялся. Его можно было понять – еще до недавнего времени он, такой могущественный и несокрушимый совращавший и сводивший в погибельные пропасти целые народы, одним мановением руки подписывавший чьи-то приговоры и вершивший судьбы – вдруг в одно мгновение оказался совершенно беспомощен, будучи заключенным в кожаные одежды. Вид его был настолько жалок и подавлен, что он безропотно сел в машину, глядя на окружающее как-то отрешенно и неодумевающе.
 - Вам куда, гражданин Ильин?
- Да собственно я и сам не знаю, куда мне теперь. Хотя постойте, откуда вы знаете мое имя?
 - Ну, ваша реакция только подтвердила правоту ваших слов, и пока вы пытались вместить услышанное, мы успели проверить ваши документы – уж не обессудьте. Хоть это и не наша обязанность, но не оставлять же вас на произвол судьбы? Садитесь, поедем в отделение – там и решим, как с вами поступить.
Я послушно сел в машину, пристроился рядом  с оторопевшим совратителем и услышал на ухо его изумленный шепот:
 - Ильин, ради первородного греха – куда нас с тобой забросили?

-3-

Машина притормозила у участка, и мы с моим обвинителем выбрались наружу. Обстановка вокруг нас разительно изменилась. Если раньше мы ехали по обшарпанным задворкам типичной российской глубинки, такой близкой и родной мне как по духу, содержанию и по пониманию – то теперь мы словно переместились в центр цивилизованной и благополучной Европы. Вокруг нас были ухоженные, до чиста выскобленные улицы, сверкающие многоэтажки небоскребов поражающие своей утонченностью и простотой. Но более всего поражали люди. Они спокойно и неторопливо шли по своим делам, и не было той торопливой суетности большого города, что должна бы соответствовать данному месту. Почему-то не было серых нахмуренных лиц, той печальной и угрюмой замкнутости в своих проблемах, что не давала жить ни днем, ни ночью, постоянно теребя, грызя и не давая покоя – и это было ненормально, неестественно, это было попросту невозможно.
- Простите, - пролепетал я одному из офицеров – а где мы находимся?
- Мы в центре города, возле управления святейшей инквизиции – почал плечами тот, наблюдая за моей реакцией.
- Вы, наверное, не так меня поняли, какое это государство?
- Во всяком случае, еще утром оно называлось Русь. А что в этом особо удивительного?
- В мое время это выглядело иначе…
- Ах да, простите, я все время забываю. Ну что ж, пройдемте, мы хотим более тесно познакомиться с вашим попутчиком, нам нужно еще очень многое обсудить.
 При этом он посмотрел на темного так многообещающе, что тот лишь невольно съежился под его взглядом.
Мы вошли в приемную, после недолгого совещания моего, вконец сломленного обвинителя, куда то увели, а меня позвали в просторный кабинет. Человек, сидящий за столом, приветливо улыбнулся и встал мне навстречу:
- Как Вы себя чувствуете, господин Ильин?
- Извините, я совершенно обескуражен, ошеломлен всем увиденным.
 - О да, я понимаю. Вам, наверное, все это кажется чуждым и нереальным?
- Если честно, то да.
- Ну, это неудивительно, сколько лет проспать… Вы попали в аварию в… – он сверился с записями – в 2004 году… однако… Просто поразительно.
На миг он откинулся в кресле, прикрыл глаза, а потом продолжил:
- Ну что же, тогда мне придется рассказывать вам обо всем по порядку. Поверьте, что вы очень многое упустили, естественно это случилось не по вашей вине, итак, начнем…
Все неожиданности и все неприятности случаются внезапно, не ставя нас в известность. Конечно, кое- что, несомненно, можно предсказать и спрогнозировать, можно предугадать и даже предвидеть – но только то, что вмещается в рамки нашего понимания. Вся проблема была как раз в том – что произошедшее предсказать было абсолютно невозможно.
- Я не совсем вас понимаю.
- Я сейчас все объясню. В общем, вначале все было примерно, так как вы помните, только хуже. С каждым годом обострялись международные конфликты, то тут, то там вспыхивали очаги новых воин, то ту, то иную страну или группу стран сотрясал какой-то катаклизм то экономический, доводивший всех до крайней черты убогости и разорения, то экологический, завершающий и довершающий все остальное. Катастрофы и всевозможные аварии стали настолько частыми, что воспринимались уже как нечто обыденное и повседневное, как ужасно это не звучит. В общем, мир успешно катился в пропасть, а мы в своем равнодушии и попустительстве были не против, вернее нас это не особо и трогало, а потом, потом случилось нечто. То тут, то там, в разных уголках планеты стали появляться странные личности. Кто во всеобщей анархии мог придать этому значение? Сначала они появлялись поодиночке, но со временем их становилось все больше и больше.  Спецслужбы всех стран сбились с ног пытаясь выяснить их происхождение, попутно сводя между собой старые счеты, обвиняя друг друга в закулисных интригах и всеобщем тайном сговоре. Эта неразбериха  продолжалось до тех пор, пока какой-то умник из спецслужб, пытаясь выяснить происхождение этих личностей, не сделал углубленный тест ДНК.
- Вы имеете в виду, что это пришельцы?
- Мы вначале и сами так подумали, но вскоре нам пришлось отказаться от этой идеи. Отличия в их ДНК были не очень заметны, но все же, они были. Эти люди, назовем их так, напрочь отрицали свое инопланетное происхождение.
- Но кто же они в таком случае?
Мой собеседник вплотную придвинулся и, пристально смотря в глаза, медленно произнес:
- Они бесы, темные сущности.
- Позвольте, какие бесы? Ведь их не существует. Бред какой-то. Наукой давно доказано, что нет никаких бесов - это всего лишь пережитки человеческой психики, душевный атавизм, суеверия, и не более.
- Вы правы абсолютно во всем, кроме одного.
- Кроме чего?
- Они существуют.
Я растеряно смотрел на своего собеседника и с ностальгией думал о том, что пропустил такое знаменательное событие, как общепризнанное существование темных сущностей, так и реальности тонкого мира на академическом научном уровне. Похоже, сам факт реальности их существования уже не вызывал иронии,  насмешки, непонимания и, даже более того, не вызывал даже боязни и страха.
- Но откуда об этом известно? Ведь, согласитесь, сказать можно любую чушь, но не стоит ей верить. Ведь нужны доказательства, нужны неопровержимые факты которые подтверждают их существование.
Мой собеседник откинулся в кресле и смотрел на меня иронично и испытующе:
 - А как объяснить факт, факт неоспоримо и не единожды запечатленный на видео, подтвержденный многочисленными людьми из специальных комиссий, факт того, как прямо из воздуха появляются сии, как вы выразились, атавизмы сознания.
- Как из воздуха?
- А вот так – он взмахнул рукой - по воздуху проходит слабая рябь и прямо из пустоты появляется это существо. Стоит и удивленно осматривается по сторонам.
- Ну, хорошо, допустим, появляются эти бесы – ну и что дальше?
- Да ничего, за исключением того, что сии сущности, оказавшись в нашем мире, обретают бренную плоть, становятся подобны нам во всем – но ничегошеньки не могут. При пересечении временных перегородок они полностью теряют все те качества, и способности что издревле им приписывались.
- Ну, это, я полагаю хорошо, иначе бы они здесь такого натворили.
- В самом начале, как вы и предположили, они не единожды пытались захватить власть, стремились проскользнуть в правительство, пытаясь нанести нам как можно больший ущерб, развязывали и разжигали инциденты и конфликты, но неожиданно утихли и присмирели.
- С чего бы вдруг?
- Понимаете ли, погибая неестественной и насильственной смертью, они снова возвращались в те сферы, откуда появились, но без возможности повторного воплощения на земле. И будучи по своей природе индивидуалистами, в самой крайней и эгоистической форме этого проявления, они не стали подвергать риску свою жизнь и пошли на диалог. Тем более, что перед угрозой общего врага отошли в сторону былые мелочные разногласия и распри, и, подстегиваемые неизбежным ощущением реальности апокалипсиса, мы успешно решили множество неразрешимых ранее политических и идеологических проблем и, возможно впервые, посмотрели на мир трезвыми глазами. Мир был совсем не таким, как мы себе его представляли. И незнание правил игры совсем не освобождает от последствий.
- Какой игры, о чем вы?
- Так темные стали называть происшедшее. По их словам, все происшедшее было Игрой, мистерией мироздания. В древние времена, задолго до сотворения человека как такового, они, подстрекаемые своим предводителем, устроили бунт против Творца и в результате этого были низвергнуты вниз. Проиграв и потерпев в этой битве полнейшее поражение, они искали малейшую возможность, малейший шанс, что бы вернутся. И они нашли его.
- Хм, и в чем же он? Вы меня, конечно, извините, но наш разговор стал походить на проповедь в воскресной школе.
- Вы напрасно иронизируете, это имеет к нам самое прямое отношение. Впрочем, вы человек своей эпохи и ваша точка зрения вполне понятна.
- Эпохи?
Мой собеседник грустно улыбнулся:
- Вы человек той эпохи, когда все это было лишь сказкой и вымыслом, когда люди сами, как им казалось, решали свои  «серьезные» проблемы и были заняты куда более важными делами. Воспитание и общественная мысль лепят из человека только то, чем является само общество, и каждый из нас несет его отпечаток.
- Вы меня извините, я не привык к таким вот разговорам, это все так непривычно, нереально.
- Но хотите вы этого или нет, но вы уже часть этого мира, часть его истории. Так или иначе.
- Хорошо, давайте продолжим наш экскурс в новейшую историю…
- Вы знаете, - мой собеседник замялся - я вам очень благодарен, Ильин, за то, что имею возможность, соприкоснутся с тем временем, с тем духом и теми идеями, что проявлял человек последних времен.
- Забавно. Теперь я еще и экспонат.
- Нет - засмеялся мой собеседник -  просто типичный представитель своего времени. Вам трудно понять то, что для нас очевидно и естественно. Итак, темные нашли шанс, что бы вернутся и не замедлили им воспользоваться. Когда была сотворена институция человечества, «Адам» в вашем понимании, они поняли что нашли то, что им так нужно. Лишенные творческого проявления как таковые, они соблазнились тем, что у человека оно было, решив, что это верх вселенской несправедливости, задумали его отнять. Но человек, как и каждый младенец, имеет цепкие ручонки и не захотел отдавать его вот просто так. Потому падшему пришлось приложить не мало сил для того что бы змеем вскользнуть в Эдем, в эти ясли человечества, и измышлять свой план мести. План был очень хитер и прост: соблазнить неготовое человечество тем, что ему было знать рано именно в пору своей незрелости. Ну, дальнейшее я думаю, вам известно - дальше человек решил разобрать по винтикам все мироздание и посмотреть, как оно устроено - увидеть, что есть белое там, как описал лукавый, а что черное. И когда он это осознал и вместил - то в тот же момент расщепил сам себя, и рассыпался во времени, пространстве и количестве. На наше счастье как раз в то время явился Творец и успел вовремя вмешаться в ситуацию. Человек получил одежды кожаные, поскольку успел разобрать и огрубить сам себя как раз до физического плана материи. Случился Большой Взрыв и начала разворачивание физическая вселенная.
- Выходит, что лукавый таки преуспел?
- Не совсем. Часть человечества отвергла его предложение и осталась в том состоянии, в котором была сотворена, ну а остальная часть согласно избранному пути отправилась на переэкзаменовку в физический мир через рождение и обретение плоти. С той самой поры лукавый является нашим экзаменатором на зрелость. Не успев стащить человечество ниже физического мира в преисподнюю, он и его присные стали духами поднебесными, и в своей злобе и зависти имели возможность искушать и обучать нас, пребывая невидимо и неосязаемо. Это было возмутительно и несправедливо. Человек имел все, а они – ничего. И так было вплоть до последнего времени. А потом, потом правила игры изменились.
- Но откуда такая осведомленность в данном вопросе? Вы за несколько минут изложили всю историю падения человека. То, что у древних мистиком занимало всю жизнь, у вас заняло несколько минут.
- Именно потому, что это занимало всю их жизнь - у нас это теперь закономерно и понятно. Понимаете ли, столкнувшись с проблемой появления в нашем мире темных, нам поневоле пришлось расширять свое мировоззрение, ища ответы в первоисточниках, нам пришлось изучать мистический опыт человечества. Не скажу, что это было легко – скорее у нас не было иного выхода. Кроме того у нас попутно возникала целая куча проблем.
- Что вы имеете в виду? Война, массовое истребление под знаменами святейшей инквизиции?
- Нет - поморщился досадливо мой собеседник, - не это. Хотя в первое время их таки пытались уничтожать,  но столкнувшись с последствиями, очень скоро перестали это делать. В том месте, где происходило такое массовое побоище, временная перегородка становилась особо нестабильной, и в такой провал попадало еще больше темных, обретая телесность. И правительству, совершившему акт агрессии, приходилось решать проблему не только обеззараживания пораженной радиоактивным излучением территории – но и кормить еще большую ораву появившихся из-за перегородки существ.
- Вы хотите сказать, что выплескиваемая на темных агрессия только усиливала их ряды?
- Именно. Потому поняв, что методами силового воздействия проблему не решить  - мы начали решать уже проблемы не только экономические, но и социальные. Надо признать, что появление темных чуть не угробило окончательно и без того шаткую экономическую систему. Но тут неожиданно нашлось решение, причем, идею этого решения предложили сами темные. Надо признать, что пройдя сквозь временную перегородку и лишившись своей демонической силы, они не утратили своих знаний.
- Но откуда вам было знать, что они не применят эти знания во вред людям? Ведь они паразитировали на человеческой цивилизации многие эоны и знают все наши слабости и уязвимые места. Не хотите ли вы сказать, что они переменили род деятельности?
- Им пришлось это сделать. Проявившись на земле, они оказались в одной упряжке с нами, приведя человечество к гибели, они погибли бы сами. Потому им пришлось идти на сотрудничество и примирение.
- Но позвольте, спровоцировав ряд войн, они бы запросто могли произвести глобальный прорыв, и захватить планету просто задавив нас численностью.
- И чем бы, к примеру, питались, по вашему, эти новоявленные «китайцы»? Ведь никакая, пусть даже самая продвинутая и передовая технология не сможет восстановить экосферу планеты после глобальной войны в одночасье. Они бы загубили всю планету и погибли бы сами – а учитывая их природу, это их совсем не устраивало. Вот именно потому в их интересах было сотрудничество с теми, кого они еще вчера совращали. Конечно, ко всему тому, что они предложили, мы подходили со всей осторожность и искали подвоха и уловки, искали потайное дно. Но проходило время, и свои положительные плоды принесла и  технология искусственного синтеза белков, и чистые, экологически безопасные источники энергии.
- Ну, хорошо, а как решилась проблема перенаселения при вот таком массовом прибавлении численности населения? Ведь никакая биосфера не в состоянии выдержать такой внезапный скачек.
- Вы конечно правы, но не совсем. Ведь не весь земной шар населен равномерно. И благодаря новым технологиям были обжиты самые запустелые и недоступные уголки планеты. К всеобщему удивлению темные оказались прожженными гринписовцами и относились к планете с должным уважением и бережливостью, чего не скажешь о нас.
- И что, темные вот так вот перевоспитались?
- Я не могу сказать этого однозначно и утвердительно, но попав сюда, они изменились к лучшему. Тем более, как они говорят сами, даже им Господь дал шанс. Потому в первую очередь сюда попадают те, кто искренне раскаялся в своих преступлениях, и жаждет их исправить. Что же касается первого их этапа становления в нашем мире, все те конфликты и войны что они провоцировали в самом начале - это скорее привычка, их извращенная природа. Но правила игры непреложны - вызвав агрессию и погибнув здесь, они навсегда теряли свой шанс и снова оказывались в преисподней, навсегда.
Он умолк, и посмотрев на меня, продолжил:
- Я думаю, для первого раза достаточно. Нужно время для того что бы все это уложилось в голове и осмыслилось.

-4-

Я вышел из двери кабинета и наткнулся прямо на своего демона-искусителя. Тот смотрел на меня пораженными глазами и только и смог выдать:
- И ты молчал?
- Да откуда я мог знать, куда нас пошлют, в информатории были, только общие сведения, но там ни слова о социальном устройстве данного мира, ни слова о том, что произошло.
- Еще одна деталь – он посмотрел мне в глаза – в моем ведомстве мне тоже ничего не сказали. Ничего не сказали  и отправили прямо сюда… как в ссылку.
- Ну, не стоит так сгущать краски. Ведь подумай сам – ты обрел то, о чем вы все так мечтали и к чему стремились. Ты обрел статус человека.
- Да, но только я ничего не могу, ничегошеньки – все что мне осталось от меня самого, это память – и предписание на исправительные работы.
- Это что, на каторгу что ли?
- Хуже.
- А что может быть хуже?
- Меня отправили на исповедь.
- Куда? – у меня от изумления даже рот приоткрылся.
- На исповедь, вот, почитай сам.
Он ткнул мне в руку пластиковую карточку, на которой после данных моего совратителя стоял адрес и лаконичное предписание – «коррекция личности».
- Ну что я могу сказать, я сам в шоке.
- А вы бы поехали вместе с ним, да и сами все посмотрели – сказал мой давешний собеседник, выходя из кабинета, - очень рекомендую. Быстрее адаптируетесь.
С этим нам пожелали удачи, и мы вышли на улицу. Дежурный у дверей проверил карточку совратителя, дружелюбно подмигнул:
- Этот с вами, что ли?
- Ну, в некотором роде, да. Он мой персональный совратитель.
- Совратитель? – удивленно вскинул бровь охранник, рассматривая демона как некую диковину – Ну, по крайней мере, понятно, почему он появился только тогда когда вы вышли из состояния комы. Хорошо, сейчас вас отвезут по адресу.
 Он набрал  что-то на своем браслете, и через мгновение к нашим ногам плавно опустилась обтекаемая машина, дверца мягко распахнулась, приглашая нас внутрь.
- Ух, ты, это ж на чем она работает?
- Обыкновенный гравитационный преобразователь, - снизал плечами офицер – они появились не так уж давно, во многом благодаря научным разработкам темных. Я не физик – но при желании темные сами расскажут вам о том, что вы хотите услышать. Они с радостью делятся своими знаниями.
Мы забрались в мягкий салон, дверь закрылась и машина начала плавный разгон.
Мой совратитель был мрачнее тучи и только и делал, что глубоко вздыхал.
- Да ладно тебе, Земля не так уж и плоха, зря, что ли, вы сюда так рвались?
- Я и подумать не мог, что все будет ТАК. Откровенно говоря, мы жаждали другого.
 - Угу, понимаю, братства во всем мире?
 - Хватит надо мной издеваться!
 - А я и не думаю. Вы сами искривили идею коммунизма и подсунули ее нам, наверное, пришла пора исправлять свои ошибки. Да и можно ли приобрести дар творчества не став при этом человеком?
- Стас, - я только готовлюсь к исповеди, а ты уже читаешь мне душеспасительные морали!
- Ну а кто же тебя оправдает, если не я?
Машина мягко остановилась у величественного сооружения, и мы вышли наружу. Темный неприязненно посмотрел на дверь, но потом собрался с силами и шагнул внутрь. Внутри было пусто. Не было ничего, что бы  напоминало храмы моего времени: ни икон, ни росписи, ни прочей утвари, только величественные колоны уходили ввысь, под самый купол. Единственное, что, пожалуй, осталось, это схожая архитектура. Позади нас прозвучали мягкие шаги, мы обернулись и увидели пожилого священника. Он смотрел на нас с мягкой, отеческой улыбкой и внимательно рассматривал.
- Заходите, дети мои, здесь вам всегда рады.
 Темный пренебрежительно скривился и подал ему листок. Священник взял предписание, бегло пробежал глазами и вздохнул:
- Это тяжело, сын мой. Но для Бога нет ничего невозможного.
- Не забывайтесь, кто вы, а кто я – надменно бросил темный.
- Гордыня, первородный грех – вздохнул священник, сокрушенно кивая головой – это наша общая черта. Видите ли, я в прошлом тоже темный, а ныне, ныне я священник.
- Отче, извините, что перебиваю, но можно мне сказать моему спутнику несколько слов? – вмешался я в разговор.
- Да-да, конечно.
Я взял темного за локоть и оттащил в сторону.
- Что случилось Стас? Этот разговор меня начал забавлять.
- Ничего, кроме того что мы уходим.
- Как уходим, а как же предписание?
Я не ответил, лишь перелистнул реальность.
- Ты что делаешь, Ильин?- пораженно воскликнул мой напарник.
- Ничего, просто вытягиваю нас оттуда, тебя в особенности.
- Ты меня вконец запутал.
- Куда делась твоя проницательность, совратитель?
- Я, конечно, благодарен тебе, что ты вырвал меня из ловушки телесности, из этого замкнутого мира – но объясни мне все нормальным языком.
- Они прокололись, Равен, на такой малюсенькой неточности, но прокололись.
- Ты можешь изъясняться нормально – кто и на чем прокололся?
- Сотрудники нижнего центра, которые разыграли весь этот спектакль.
- Как спектакль?
- Для правдоподобности они даже временно лишили тебя твоих способностей, соорудили декорации целого мира. Но, как всегда, вы говорите только полуправду. Если бы и случилось так, что вы проявлялись бы на земле, но все равно, не став человеком, вы не сможете им быть.
- Я не знал, мне самому стало жутко, а вдруг и вправду это реальность?
- Высокомерие, вы всегда ловитесь на высокомерии… - не став человеком, не приобретя статус сына через рождение, никто, не может приобрести дар творчества. Никто не может, не будучи человеком, а только ставший им при переходе - поменять свою внутреннюю природу. Тем более не может темная сущность стать священником, добровольно принимая на себя поток нетварного света, это абсурд.
Временная перегородка перед нами снова дернулась, и мы оказались на том же месте, в том же храме. Игравшая роль священника сущность, сверкнув глазами, погрозила мне пальцем:
- Никто не давал вам право скрываться за перегородкой.
- Вы меня извините, но это было необходимо для вашего сотрудника, которого вы опустили и унизили, лишив при переходе возможностей.
 - И до чего же вы люди привередливы! Ну, разве не устраивал бы вас такой мир, таковое положение вещей? Нет ни войн, ни эпидемий, нет нищеты и неравенства!
 - Нет, потому что даже в таком случае вы были бы презираемы и гонимы, и это никогда не было бы равенством. Люди, возможно бы и простили бы вас, но вы никогда не простили бы людей. Я вам благодарен за урок, который вы мне дали – нельзя достичь равенства, унижая, или унижаясь. Потому что перед Богом нет ни правых, ни виноватых, а мы все на одной черте.
Священник лишь кивнул головой и, с трудом выдавливая слова, угрожающе прошипел:
- Не часто удается миновать наш мир тем, кто не отбросил и не поборол иллюзии в самом себе. Я не стану вам желать удачи,  потому что жажду вашего поражения. Это было самое легкое испытание, стажер Ильин и кто знает, сколько их у вас впереди?
- Все что ниспослано свыше да примется с благодарностью… и еще… уж очень не гармонизируется разруха пригородных районов, с сытым и благополучным миром. Я бы сменил декорации.
 Темный насмешливо поклонился в ответ, и реальность перед нашими глазами померкла – нас ждал новый виток поднебесных сфер.

-5-

Я медленно вдохнул и открыл глаза. Перед нами простиралась сумрачная, пустынная равнина. Темные, тяжелые облака клубились и бурлили в небесной тверди, угрюмо и давяще нависая над нашими головами, горячий сухой ветер, скручиваясь злыми тугими вихрями гнал облака пыли, вздергивая сухую траву и вознося ее к небу.
- Гроза будет – сухо бросил Равен, отрешенно глядя на пейзаж.
- Возможно.
Мы не разговаривали. О чем говорить темному с человеком? Особенно после того что произошло в последнем скачке. Каждый молчал и думал о своем. Не знаю о чем думал Равен, но судя по выражению лица мысли были под стать окружающему пейзажу, такие же сумрачные и гнетущие. Казалось, что окружающий нас пейзаж был проекцией наших мыслей и чувств на ткань реальности, на которой все ярче проблескивали первые багровые всполохи молний, и басовитые раскаты сотрясали пустынь.
- Ладно, листай дальше – неохотно вымолвил темный кутаясь в полы плаща.
- Не знаю…- вымолвил я кроша и растирая в ладони комок сухой спекшейся земли – ничего ведь не бывает напрасно.
- А с чего ты взял, что происходящее вообще должно иметь хоть какой-то смысл? Ну, какой может быть смысл во всем этом?
Он раздраженно вскинул руки:
- Вот кому, скажи мне, понадобилось вот это вот место? Кому, кому во всем мироздании есть место до этой вот дыры?
 Я лишь пожал плечами и пошел в направлении едва заметного в багровых вспышках города. Поняв, что ответа он так и не дождется, Равен одергивая полы развевающегося плаща, пошел вслед за мной.
Еще мрачнее вблизи, город был обнесен высокой выщербленной стеной. Местами камни высыпались и раскрошились, устав сражаться с хлестким ветром, осыпавшись от усталости и времени зияли провалы. Через ров была перекинута широкая заржавевшая дуга подъемного моста. Молча пройдя сквозь заржавевшие от времени ворота, мы вошли в город. Ветер бессильно бился за нашими спинами о стены, и только багровые всполохи в низком небе напоминали о пустыни.
- Равен, тут никто из ваших никаких сказочных принцесс не усыплял? Декорации, во всяком случае, очень   подходящие. И нет никого, наверное, все жители этого зачарованного города спят. А?
- Сказочник – буркнул темный отряхивая пыль.
- Уж очень все напоминает страшную, детскую сказку.
- А, правда, детскую. Посмотри, сколько качелей вокруг и площадок разных.
И верно, весь город был словно игрушечный: низкие, разноцветные и красочные, но выцветшие домики, множество игровых площадок, качелей с облупившейся выветрившейся от времени краской. Все заброшенное и неухоженное.
- Может здесь случалась война, или эпидемия и жители в спешке покинули город?
- Возможно, но все реальности без населения очень быстро исчезают, а это место древнее, очень древнее.
- В таком случае, где же жители?
- А я почем знаю? Мне интересно совсем другое.
- И что же?
- Почему нас все время высаживают, на каких-то задворках и окраинах?
- Может для того что бы последующая картина была более целостной и емкой?
Он не ответил, лишь развел руками и пошел вперед. Надо сказать, что после нашего последнего прыжка он был мрачен и подавлен. Обычно развязно-нагловатый, сейчас стал замкнут, мрачен и вспыльчив. На все мои слова отвечавший ранее въедливыми колкостями и остротами, сейчас отзывался лишь краткими репликами, да и то не охотно. Что ж, видать и испытателей тоже испытуют.
Пока я предавался данным размышлениям, темный скрылся из виду и тут я услышал всхлипывания. Представив, что же такого могло случиться, я перешел на бег, завернул за угол и застыл в изумлении. Темного со всех сторон облепили дети. Двое или трое уже сидели на руках обнимая за шею, остальные теребили за плащ, тянули за руки и всхлипывали на все голоса. Понимая, что его сейчас просто задавят, я бросился на выручку. Увидев меня детишки заголосили на все голоса: «папа» и бросились уже ко мне. Меня моментально облепили с ног до головы: бесчисленные детские ручонки гладили меня по щекам и волосам, нежно теребили за уши и хватали за шею. Наивные и открытые они жадно смотрели мне в лицо, искали мой взгляд, ловили каждое мое движение. Тугой комок подкатился к моему горлу, и неожиданно я расплакался. Слезы ручьем катились по моим щекам, но каждая моя слезинка была зацелована детскими губами. «Папочка, не плачь» - просили они, но слезы катились сами и не могли остановиться. Не знаю, сколько времени прошло, но постепенно я ощутил что тяжесть исчезла, оставив на сердце привкус печали, печали перемешанной пополам с надеждой, что ожидала, просто ждала и не могла умереть. Когда ко мне вернулась способность воспринимать мир, я обнаружил что я сижу на земле и рядом со мною стоят дети и тихо плачут, улыбаясь мне сквозь свои светлые детские слезы. Внезапно их ряды тихо разомкнулись, и ко мне шагнула светлая, полупрозрачная фигура.
- Добро пожаловать, стажер.
- Кто вы?
- Я служебный ангел, я приглядываю за этим местом и ее обитателями.
- Где я?
- Это место имеет множество названий, и множество обозначений. Это место где забыты и брошены, место, где умирает и воскресает вечно живая надежда и вера.
- Что это за место, ангел?
- Тут живут души нерожденных детей. Души тех, которые оказались вам, по вашей жестокости не нужны и выброшены. Почти все они – души абортированных детей. Души ВАШИХ нерожденных детей, души грядущих гениев и провидцев, души мыслителей и ученых, души несущие искорку тепла и света в земной мир. Без них ваша жизнь пуста – без них, без вашего будущего, жизнь не имеет никакого смысла.
 - Сколько их тут, ангел? – спросил я служебного духа, виновато глядя в детские глаза, и понимая, что никакими словами нельзя оправдать их боль.
 - Много, очень много – сокрушенно покивал головой ангел – в несколько раз больше населения всего земного шара.
Пораженный его словами я умолк. У меня не было слов, не было таких слов, которыми можно было бы описать весь ужас, всю боль и все страдание которые скопились во мне. Боль переполнила мое сердце до самых краев и снова лились слезы. Ангел молча ждал.
- Но неужели нельзя ничего сделать?
- Можно. Вот как раз сейчас вы все увидите сами.
 Посреди площади, на небольшом постаменте появилась неясная, призрачная фигура, трепеща и колышась как от порывов ветра. Спустя некоторое мгновение она обрела форму, и мы увидели молодую женщину, которая пораженно смотрела на детей. Я ожидал что дети бросятся к ней, как бросились недавно ко мне, но нет, они молча стояли и лишь смотрели смиренно и всепрощающе.
- После смерти души всех матерей совершивших убийство, попадают, прежде всего, сюда. Все остальные ступени очищения следуют позже – потому что это - самое главное.
Из толпы вышло несколько детей и направилось к женщине. Она пораженно смотрела на малышей и вдруг разрыдалась, разрыдалась, закрывая лицо ладонями, не в силах более сдерживать слез. Малыши подошли к ней взяли ее за руки, что-то говорили, пытаясь утешить и успокоить. Потом их фигуры слились в одно сверкающее пятно, что внезапно вспыхнуло ярким лучом и ушло вверх пронзая сумрак.
- Вот и все. Теперь они свободны. Но даже после этого они так и останутся детьми, навсегда. Их эволюция была прервана, и им нет возможности развиваться дальше.
- Но почему они бросились ко мне, а к ней даже не подошли?
- Сюда редко приходят гости из внешнего мира. Она отвечала лишь за свой поступок и несла вину, а вы отвечаете за всю цивилизацию и данного греха на вас нет. Вы повторяете и продолжаете путь Христа. Вот они и тянутся к вам, как к богочеловеку, как к источнику жизни и спасения.
- Вы тоже знаете о моей миссии?
- Все знают. Каждый человек, родившийся на земле, повторяет путь Христа, но, увы, не все достигают Его уровня, хотя и призваны к этому.
- Каждый?
- Да, именно каждый. И знание этого лишает подпитки в вас греха гордыни и приводит к смирению и осознанию в себе Его природы. Проходя ступени обучения в тонком мире, вы были «стажером» - теперь вы являетесь путником, ибо и идете путем и являетесь им. Как часто вам внушают сии – неожиданно ангел улыбнулся – что вы никто, между тем зная, что в каждом из вас живет некто. Они знают и трепещут, видя в вас божественную природу, которую сами потеряли и не могут более вместить. Потому то что вы появились здесь, совершенно закономерно.
- Значит все произошедшее со мной, было предопределено?
- Как и все в мироздании – но не выходя за рамки свободного выбора. Свобода ваша насколько велика, настолько и ее зеркальное отражение – отсутствие ответственности за свою жизнь в цепях. Но отражение всегда иллюзорно, а вы истинны! Потому у каждого свой час сбрасывать оковы себя вчерашнего. Вот, посмотрите, хороший пример…
Непробиваемую тьму свинцовых туч внезапно прорезал луч нестерпимо яркого света, коснулся нескольких детей и они растворились, покинув сумрачный мир.
- Что это?
- Это молитвенный канал оператора, что пребывая в земном теле, в духе пронизывает все мироздание. По его молитве отсюда выводятся их души, мало того, свершается нечто, что соединяет в них разорванную цепь эволюции и души таковых детей обретают дальнейший путь и царствие, наследие богосыновства. Они как раз вмещают в себе и путь, идя по нему подобно вам, и одновременно являясь им для идущих.
Ангел посмотрел на темного, который все еще держал на руках детей, боясь даже шевельнутся, и продолжил:
- Твой путь тоже не был напрасен, как и не напрасны сейчас твои сомнения. Сила Божественной Любви направляемая сквозь мироздание не напрасно коснулась твоей души.
- Но у меня нет души… - прошептал темный.
- Она у тебя уже есть – засмеялся ангел – иначе, зачем бы они, - он указал на детей – отогревали бы тебя своими сердцами?

-6-

Молчание глубже слов. Значимее, объемнее. Все что нельзя выразить словами, легко выражается в молчании. Даже то, что выразить невозможно. Словами можно скрыть и исказить истину, а в молчании она открывается сама, снимая в сердце завесу за завесой. Молчание всегда глубже слов. Мы молчали, молчали не потому что нам не было что сказать, скорее потому, что нам было о чем помолчать. Увиденное и пережитое накладывало свой неизбежный отпечаток. Что-то менялось в нас, менялось глубоко, исподволь, в той самой глубокой сердцевине что называлось сутью нашей внутренней природы. И если не было у темного души, то что тогда в нем мучилось?
Очередной виток. Время сжимается до предела и тут же распрямляется снова. Я открываю глаза.
Под нашими ногами ковер из ярких опавших листьев, над головой светит солнышко, легкий ветер теребит волосы, принося запах легкой горечи, первых сожженных листьев и грусти. По парку не спеша, степенно и неторопливо гуляют люди и кажется что все хорошо, все прекрасно, если бы не эта разлитая в пространстве грусть. Осень всегда навевает грусть. Может это память о лете, а может ожидание скорого увядания. Не знаю.
 Темный не щурясь смотрел на солнце:
- Почему вы люди такие беспечные? Почему в погоне за призрачным счастьем вы теряете миг настоящего, теряете вот все это?
- Не знаю. Наверное, потому что мы люди, потому что так устроены.
- Вы не знаете сами что в вашей природе. Вы желаемое выдаете за действительное, не зная потом что вам делать с этим действительным. Каждое ваше действие меняет реальность, не изменяя при этом вас самих.
- Быть может, потому что мы сами не знаем что реально, а что иллюзорно?
- Да, возможно это так. Посмотри на них – он указал рукой на гуляющих людей – они думают что они все еще живы, между тем как они давно мертвы и их глаза давно сомкнулись.
- Это мир куда попадают умершие?
- Не все. Каждый распределяется по тяжести своей души, всего того что он приобрел за жизнь. Это мир тех, кто самовольно покинул землю, ушел преждевременно.
- Я думал что все будет намного страшнее, ужаснее…
- Что может быть ужаснее того, что уже нельзя изменить? В другие сферы попадают хоть малые проблески света, а тут, тут всегда так - неизменно и неизменимо. Даже солнце не дает тепла.
- И нет выхода?
- Можно сказать и так – вздохнул темный – да и каков выход у тех, кто уже не хочет никуда идти? Тут теряется память, только остается смутное осознание самого себя и муки того, что уже нельзя изменить. Они остаются прикованы к своим телам пока не исполниться их час предписанного исхода.
- Но этот парк, осень, природа - не вяжется с тем, где они должны пребывать.
- Все что ты видишь - твое восприятие, твой мир накинутый на холст реальности… они видят по-другому, и воспринимают иное. Если ты ощущаешь лишь налет грусти, то они приемлют лишь безысходность, бездонную пропасть что их поглощает, пропасть без надежды на возвращение, из которой нет возврата.
- Ты хочешь сказать что…
- Я ничего не хочу сказать… - все что ты видишь, этот парк, листья что стелятся под нашими ногами, даже этот ветер – этот мир построен тобою… а их мир – это преисподняя. Посмотри на них внимательнее – они даже не видят друг друга, весь их мир - это глубочайший ад, ад ненужности и забвения.
- И что будет с ними?
- А что может быть страшнее этого? Ничего не будет. Как для них может хоть что-то быть? Ведь у них все давно сгорело и все угасло, даже пепел рассеян ветром и лишь могилы где они похоронены, напоминают о том что они хоть когда то были…
Мир перед моими глазами померк и угас, а может, угасло их солнце. Кто знает?


-7-

Холодный, пронизывающий ветер пробирал до самых костей. Я молча смотрел на гулко шумящую в провале перил черную воду. Весь мир был только отражением, отражением того что было во мне. Какой может быть выход из ситуации, когда нет выхода? Куда не сунься - везде одни тупики и ни одной спасительной лазейки. Все пути были отрезаны, все кроме одного - самого последнего. И никто этот выбор, и этот шаг за человека не сможет ни сделать, ни пройти. Сколько не пытайся. Какой может быть выход? Да самый простой – изменить себя.
 Я бросил окурок в черную воду, проследил его святящийся след и запахнув поплотнее куртку пошел вдоль моста. Спустя какое-то мгновение из молочно-белого тумана вышагнула фигура в угольно-черном плаще, и щелкнула зажигалкой, раскуривая сигарету.
- И что, так все и закончилось?
- Да кто их знает, возможно, и так. Самое тяжелое в нашей работе - убедить живых в том, что они еще живы.
Я остановился, постоял мгновение в раздумьях, а потом все же обернулся:
- А что делать тому, кто это только-только осознал, может быть впервые в жизни поняв, что все в мире зависит только от него?
- Возможно, надо сперва пригласить двух уставших ангелов на чашку кофе.
Я улыбнулся и согласно кивнул головой:
- Найдем, если надо. Помнится, у тебя машина неподалеку, Сильф?
Сильф только подмигнул и пошел прогревать машину, а мы с Равеном остались стоять и смотреть, как сквозь туман проступают звезды.
- Спасибо тебе.
- Да не за что. Одной коррекцией больше, одной меньше. Ты думаешь, мир это заметит?
В ответ он лишь пожал плечами, с непривычки неловко пряча под плащом сияющие ангельские крылья:
- Кто знает, возможно, еще научится.

               
                Россия, Миасс, февраль 2009 года   
   

Книга предоставлена исключительно для личного использования и защищена сертификатом авторского права по месту первичной публикации в сети. Распространение, полное или частичное ее копирование без письменного разрешения автора запрещено. О вопросах приобретения прав на использование книги обращаться к автору: e-mail: simondvic@mail.ru               

Желающим поддержать автора: WebMoney R143221299388