Основание к экологии

Лев Шестов спрашивает: от чего «научные истины имеют принудительный характер? Откуда и кто им дал право принуждать человека? И почему с таким рвением человек ищет эти, принуждающие его истины"?
Кажется, сам Лев Шестов не раз говорил, что можно поставить любой вопрос, но не на любой вопрос можно ответить, а на некоторые так лучше и не отвечать вовсе. Например, на вопрос о причине зла в мире.
Но все-таки, что ищет человек - принуждения, или истины? Или же одно без другого не бывает - хочешь иметь истину, будь добр покориться её принуждающей силе?
По-моему так: принуждение есть та объективная реальность, в которую погружен с рождения не только человек, но и все человечество. Совершенно не важно, какие истины стоят за этим принуждением и уж тем более, принуждающей силе нет дела до того, знает или не знает человек, откуда идет это принуждение, она действует неотвратимо и тотально. Точно так же, как для прокурора и судьи нет дела до того, знал, или не знал человек закона. Конвой и наручники всегда наготове.
Так что истины ищут не для того, чтобы они принудили человека, а для того, чтобы понять: откуда взялось принуждение, а если это не очевидно, то хотя бы найти способ жить с этим принуждающим фактором.
В отличии от естественных законов,  человеческие законы - это смертная пыль на ветру истории, сегодня они одни, завтра другие, а вот истины, открытые наукой ни кто ни когда не может, ни отменить, ни изменить.
Закон Ома, или закон всемирного тяготения ни какое человеческое своеволие не отменит, а кто вздумает сделать что-то вопреки их принуждающей силе, того она незамедлительно накажет. И совершенно неважно, что истину, касающееся электричества, открыли Ом, и Ампер, а вторую, касающуюся тяготения, Галлилей и Ньютон. За много тысячелетий до них молнии убивали людей и скот, а кто падал с крыш своих домов, тот ломал ноги, или разбивался на смерть.
Принуждающая сила научных истин абсолютна и с этим ни чего нельзя сделать. Подлинные истины именно таковы, что действуют немедленно и неотвратимо. От человеческих же законов можно откупиться, укрыться, переждать.
Однако от того, что стали знать ответы на вопросы, почему электричество убивает, а все предметы падают к центру земному с ускорением, эти истины не открыли своих тайн. То есть, ответа нет, почему и зачем они явились в мир такими, а не другими и кто, или что ввело их в этот мир? Все ответы на этот вопрос образуют логические кольца. Скажем такой ответ: "Истины таковы по той причине, что таков человек, спрашивающий о них."
Но почему человек таков, а не другой какой? И опять получаем ответ: - "А, де потому таков, что истины таковы."
Вся суть человеческого прогресса, его ядро заключается в желании человека извлечь из этого принуждения пользу. Иначе говоря, выгадать что-нибудь из этой тотальной и неустранимой не свободы в которую он погружен. И сдается мне, что чем больше истин ставит себе на службу человек, тем сильнее он порабощается этими истинами. Точно так же, как доктора Фауста, мало по малу, прибирал в свои руки Мефистофель.
Если принять во внимание, что далеко не все истины знает человек, а принуждающая сила этих, неведомых ему истин, от его незнания не стала менее действенной, то получается: что мы живем вслепую и даже в тех областях, где нам кажется светло и ясно, на самом деле может быть изрядная тьма.
Очевидно, что к экологии этот философский этюд имеет самое непосредственное отношение, как ко всякому понятию, начинающемуся со слова - oikos: "дом", "родина".
В потемках нужно двигаться осторожно, очень осторожно, тем более осторожно, что из этого дома нельзя, в случае катастрофы, бедствия, эвакуироваться. Не познанные нами истины, как и судьи, слышать не хотят ссылок на наше незнание. Более того, истинам нечем слушать, да и говорят они о себе с нами, языком человеческим, принудительным языком.
Конечно, можно спросить: есть ли у них свой язык на котором истины говорят промеж собой? Спросить можно все что угодно, но этот вопрос из тех, на которые лучше не отвечать, как и на вопрос о первопричине зла на Земле. Ни чего путного из ответов на такие вопросы не получалось и не получится. Если бы на такие вопросы человек находил положительные ответы, то тогда не было бы нужды в вере. А у веры свои истины, не имеющие ни чего общего с теми, которые ищет и которых добивается человечество. И хотя истины веры, очень схожи с законами человеческими: они так же случайны, от них можно укрыться, их можно подкупить. они не общеобязательны к исполнению, в них нет тотальной неотвратимости, сдается мне, что в этих, не общеобязательных истинах скрываются основы всех и всяческих экологий.
Но это уже другая грань человека и дома, в котором он проживает. Грань, мало имеющая отношения к тем вопросам, с которых я начал этот крохотный, философский разговор.