стройка

Мужчина стоял и курил возле коттеджа известного местного застройщика  Волкова.
Хороший коттедж. В три этажа. На деньги дольшиков – на украденные, на наши. Отчего бы не построить?


Иван Захарченко стал участником долевого строительства четыре года назад.  Уже два года прошло с того дня, когда дом должны были сдать в эксплуатацию.


Он продал в деревне домик оставшийся ему в наследство от родителей  да ещё вложил в строительство все свои сбережения за 20 лет честной милицейской службы заработанные, в том числе, неоднократными поездками в Чечню.


           Временно снимал комнату. На милицейскую пенсию нормальную-то квартиру не снимешь. Хоть и с «Чеченскими».


           Работал охранником в местном магазинчике, сторожем то есть.


           И для чего высшее образование получал, не понятно?


           Но не нужно на гражданке милицейское образование. И Государству, на которое ты 20 лет работал, ты не нужен больше.


           Вот такие дела, майор.


           А тебе всего-то чуток за сорок.


            Решил вот пожить в нормальной квартире. Может, и семья ещё сложиться.


Всю жизнь по общежитиям, да по съёмным квартирам болтался. Но не приведёшь жену на съёмную квартиру или в общагу милицейскую. На ночь женщину можно, а на жизнь вряд ли.


           Но не получилось ничего с квартирой. Чего только дольщики обманутые не делали.
          Забрасывали письмами все возможные и невозможные инстанции, писали заявления в ОВД и прокуратуру, устраивали митинги и голодовки. А воз, как говорится, и ныне здесь….


           Нет состава преступления в действиях застройщика. Кризис. Но ведь и квартир обещанных тоже нет. И денег за них уплаченных нет.

 
            А если бы и был состав, отсидел бы себе годик – два господин Волков в колонии-поселении, формально там числясь, а фактически на домашнем проживании находясь. С комфортом. В коттедже своём. Без конфискации. Не положено последнего жилья человека , застройщика то есть, лишать. Вот такие дела.


Бабуля одна, Софья Трофимовна, царство ей небесное, вон от отчаяния чего вытворила. Она тоже все деньги вложила в квартиру, домик свой продала. По знакомым скиталась в ожидании жилья. А потом таблеток наглоталась в знак протеста. Записку предсмертную написала.


Кому нужен, бабушка Соня, твой протест?  Написали, мол, выжила старушка из ума. И все дела. Что доказала? Эх, Соня, разве так протестуют? Хотя как умела, так и протестовала. Каждый как уж умеет, так и протестует.


 Хорошая была бабуля. Добрая. Я ж этих бабушек грудью своей двадцать лет от всякого жулья загораживал. Ведь я русский офицер… Хотя, к чему патетика? Бывший офицер, бывший… Ныне почти бомж. Без перспективы завести семью и обрести жилье. И, собственно, никому не нужный и бесполезный… Никому не нужный. Да….


Бросил окурок. Усмехнулся грустно.  И решительным шагом направился в сторону коттеджа…