Кочевник

Разбередил мне душу Ветер,
Своим рассказом о дороге…


Свою родословную знаю хорошо, в ней, в родословной цыган не было. Много кого было, и поляки, и русские, но цыган нет. Но почему меня так неудержимо тянет в дорогу. Только поговорили вчера, и все, голова гудит от нахлынувших воспоминаний о дороге, образы теснятся и рвутся быть вспомненными и прожитыми снова и снова. Дорога это особый мир, вы понимаете, что имею в виду, не железную дорогу, и уж точно не перемещение на самолете. Дорога, серая лента, которая вьется  и ныряет по стране, иногда прячется и ее почти не видно, иногда это федеральная трасса, и иногда лишь только намек на нее, среди громадной колеи, в красной глине, разбитой многотонными грузовиками, но все равно это дорога. И она существует во мне, и записанная на мою ленту памяти, и живет во мне, совершенно независимо от моей воли. Всплывая периодически, в какой-нибудь момент моей размеренной городской жизни, будоражит, и потом не дает заснуть, манит, своей, другой свободной и бесшабашной жизнью. Первый раз отправляясь в дорогу, до Сочи, я очень переживала, и мы с коллегой, выпили за полчаса три литра воды, от волнения и пересохшего горла, конечно, это была моя первая в жизни большая дорога. До этого было много поездок по краю, каких-нибудь 400-500 км в день, cущие пустяки,  по сравнению с тем, что нас ждало впереди. Километров через двести мы успокоились и настроились на ритм дороги, и все понеслось… На дороге, свои обычаи, и свои законы. Что мне нравится, у дальнобойщиков, очень сильно развита помощь друг другу, но и мелочь вроде нас, никогда не обидят. Правда, если  эти многотонные «электрички» надумали поразмяться и устроили игру в догонялки, друг с другом, надо держаться подальше, от этих веселящихся гигантов.  Но если, ночью, ты ползешь за ним, за этим многотонным малышом в гору, и не видно, а обогнать хочется, а он, тяжелый вот и заползает едва-едва, всегда просигналит, « ехай, не бойсь, путь свободен». Можно тогда с закрытыми глазами лезь по встречке, и не боятся, путь свободен.
Дорога – это люди, разные, с которыми ты встретился , наверняка один раз в жизни, и больше не увидишь, ни когда, но они, тоже прочно селяться в твоей памяти.
- Ага, попалась, - радостно разулыбался в пушистые усы мне Гаишник, - че знака не видела? 40 ограничение, а ты несешься. Или поморгать забыли?
- Да, - честно созналась я,  - не моргали. Не правильные у вас водилы в Краснодарском крае.
- Точно, сам удивляюсь, ведь, никогда, заразы не предупредят, что мы тут в кустах стоим. Сложно им, что ли?
- Во-во, наших, даже здесь сразу видно, сигналят, сдают вас обязательно. А ваши, как партизаны. Или такие дисциплинированные?
- Дураки, ладно, ехай дальше, там за поворотом еще машина наша стоит, не налети.

 - А еще. На встречу несется джип, отчаянно сигналя и моргая фарами, предупреждая, что где то близко гасятся гаишники, и проносясь мимо, успеваешь увидить его,совершенно безумный взгляд, и рука, показывающая нам, 4 пальца. И точно, четыре машины гаишников, с интервалом, в два километра скрывались в кустах, и мы так же сигналили и показывали, и кричали для понятности «Четыре, гад, четыре машины их стоит!!!» всем встречным машинам.

- А, этот толстый грузин в грязно-белой майке и в вытянутых трениках, который с маниакальным упорством перегораживал нам в Сочи въезд к дому, в котором мы жили, и нам приходилось, объезжать 4 квартала, чтобы попасть во двор. Один раз я поймала его, и пыталась урезонить, что бы убрал свою трухлявую Волгу, на что он мне сообщил  «Ыспортылса…» и важно потащил котомки из машины домой. И когда я чертыхаясь, заехала с другой стороны во двор, эта рухлядь чудесным образом починилась, и стояла в тенечке. «Вот, сука!»- мстительно думала я, придумывая чего бы ему такое испортить перед отъездом. А сейчас приезжаю к механикам и говорю «Испортился», ржут, и ремонтируют.

- А, ночь, и луна низко-низко, большая и сумасшедшая, и степь. Жарко, даже ночью, и стрекочут, фиг их знает кто… и звезды, крупные и близкие, бери рукой. И кажется ты один на этой дороге, на этой земле, мчишься вперед. Куда?
 
- А еще, потерялись, где то в Красноярском крае, уехали не на том повороте, и блуждаем ночью, по каким то неведомым тропинкам, но нужда берет свое, вышла, а в свете фар, сидит и слепнет большущая сова, прямо на дороге, «уугуу…», моргает сослепу желтыми круглыми глазами, а дальше, шагах в десяти еще одна сидит и глазами тоже лупает, и дальше, какое то, совиное собрание. А поехали дальше, она в лобовое пикируют как  бомбардировщики, и в последний момент взмывают вверх. Ух, страху то натерпелись.

- А, в Ханты-Мансийском округе, сопки, сопки, болота, деревья карликовые, а дороги, как в кино, идеально гладкие. Как удается на болотах такие дороги строить? Непонятно. И летишь по этой дороге, низко так летишь, иногда плавно взмывая на очередной сопке.

- А еще, опять ночь, где то  на границе нашей области, осень, октябрь, небо черное-черное, высокое, звезды яркие и далекие, мерцают как бриллианты, заманчиво… и Большая Медведица, так видна замечательно, что редко бывает, родная она мне очень, у меня такая же на правой руке есть, не сияет только.  Блин, до чего небо высокое, конца нет ему, прямо в космос видно, всю его черноту, голова кружиться, но не страшно, я к машине прижалась, везде воздух холодный, а капот горячий. Только эта разница температур и показывает мне, что я на Земле, а не улетела в безграничность.

-А, безгранично мной любимый Байкал… Байкал, серпантин, рядом с которым сочинский просто детский лепет, едешь, крутишься, повороты, горки, горы, опять повороты, и вдруг, как на ладони … Байкал. Дух захватывает, когда внезапно, из-за поворота возникает он, величественный, прекрасный и вечный. И все четырнадцать дней, все замирало, когда подъезжали к этому повороту, и, и… вот опять он. Краааасооотааааааа! Господи! Красота какая!

- А, красавица Башкирия, прекрасные зеленые холмы,  и чистенькие разноцветные деревеньки, но, сука, ни одного, представляете, ни одного нормального указателя куда ехать, и все, сука, все говорят только по башкирски. Или притворяются?

Дорога. Она живет во мне, и зовет меня. Наверное, есть во мне кровь кочевника. Иначе, почему, я только попадаю на дорогу, я пропадаю и в пространстве и времени.