Погружение

Меня поместили в одинокий инкубатор, как только родилась. Дышать было почти невозможно, глотки воздуха задерживались в чувствительных путях, с тяжестью потом нырнувшие к лёгким. Стекло окружало моё хрупкое тело со всех сторон. Глаза наблюдали только за плодами воображения, потому что на яву царили тёмные тона глубины. Маленькие пальчики дотрагивались друг друга подушечками, чувствуя прикосновение чего-то живого. 
В одиноком,холодном, прозрачном, с двумя отверстиями для чьих-то рук инкубаторе, младенец часто крутил головой. Ему, наверное, что-то снилось. 
Но нет. Малыш оборачивался от жал медуз, которые душили его под водой. Возможно, вы правы насчёт сна, но кислород в нём был ограничен. 
Он задыхался, не чувствуя концовок и сухой корки на губах. Малютка болен? Наверно, это признаки недостатка жизни. 
Чёрт, он так и не открыл глаза! Он ещё не видел ничего прекрасного! Что же внушит ему веру в надежду? Как же он переживёт эти дни? В мерзком, холодном, казалось, заброшенном инкубаторе? Всё действительно так безнадёжно и банально? 
Под водой.
С каждой секундой я погружалась в сон всё глубже, так и не достав дна… Жала медуз и скользкие водоросли обматывали меня, били током, перекрывали воздух… Ещё чуть-чуть! Один вдох! Нет, прошу! Прошу любого! Сердце стучало как при первом поцелуе. Ещё вдох! Раз! Немного! Умоляю! 
Губы раскрылись, как юный бутон, и вместо порции отваги к организму проникла тонна жёсткой и крепкой воды. 
Глаза прищурились от сильной и неприятной боли.Будто кто-то ударил по почкам. Снова эта Боль! Ещё воздуха! Где Он?!

- не говори «не могу», прошу тебя, милый…

Ноги дёргались от непрерывных биений электричества, руки представили что они – крылья и махали, отталкивались,выдираясь из пастей, щупалец морских дьяволов… «Освободите!» - кричал голос вглубине души. Весь организм топила сочная жидкость. Тону! 
Я почувствовала себя разбитым «Титаником», который теряетвсех пассажиров. 
Синее дно, где оно? Когда же я наконец дотянусь человеческого пространства? Развяжите узлы на руках, отрежте нити, что передавливают живот, тонкое горло… 
Младенец сжимал кулаки. Коленки дрожали, как уприрождённого меломана, испытывающего эйфорию. У него куда-то пропали силы: задыхался, голоса не подавал, кричать не смел (это же замкнутое помещение с особыми правилами), нырял, падал вглубь, подводные охотники тащили в низ, как в ад, как к смерти, как на допрос к Богу. Он обречён, увы. 
Так мало жизни, так мало вдохов-выдохов, мало магии для свершения чуда, настолько ограничена надежда… За то так много неисчерпаемого, влитого другими яда, так много  погружений в колодец одиночества, веры на прожитую не зря долю секунды. Так мало меня.