Треснувшая жизнь

    Был месяц май. В одном из городков Золотого кольца России густо цвела черёмуха.
     Наталья шла домой  и упорно думала -  «Жизнь дала трещину».
     И она к этому совсем не была готова. Всегда независимая и ироничная, смело берущая на себя все заботы по дому, постоянно в делах и разъездах – она – экскурсовод «Золотого кольца», Наталья не заметила, как устал от её независимости муж.
    Через год, в июле, они бы отмечали свадьбу – серебряную. Но, видно, не судьба.
    Её муж, вполне преуспевающий, весёлый и немного стреляющий на сторону, вдруг погрустнел, и как-то по-дружески признался, что ему очень тяжело, что он всё время безудержно думает «О ней», нет,  - не о Наталье, а о той, другой, имени которой Наталья не знает.

   До этого откровенного признанья Наталья ещё что-то устраивала своему Василию  в виде сцен, когда он задерживался после работы на час-другой. А тут, когда он высказался так открыто, что с ним «такого никогда не было», что, то, что было раньше -  «лёгкие залёты в гречку», -  это всё были эпизоды бесследные…
     А тут так забрало, что он разрывается сердцем, и если бы не их дочурка Лизонька, то всё бы уже решил, 
       Сын-то уже взрослый, сам разберёт, что к чему, хотя и осудит, но на ногах уже крепко стоит их старший – Андрей.

    И что после этого признанья делать ей – Наталья не знает. Закатить истерику – уже не поможет.
         По-дружески Василий рассказал жене, что та, другая, что застряла в его сердце – его подчинённая,  уже развелась,  и роман этот -  «долгоиграющий».   Она уже и с бывшим мужем  квартиру разменяла, живёт  сейчас одна - в однокомнатной квартире.
       Наталья подумала – «И ждёт его с лаской, любовью и заботой».
      А муж продолжал свои подробные признанья, как будто ждал сочувствия и совета.
     Он говорил Наталье, что смущает его разница в возрасте – пятнадцать лет, ведь здоровье его уже ненадёжное. Не знает он, как сможет жить с ней постоянно, не примелькается ли он ей?

     У Натальи противно ныло под ложечкой, хотелось уйти куда-нибудь и не слышать этих признаний, сделать вид, что ничего не было, но Василий тоскливо смотрел ей в глаза и продолжал выдавать ей свои сомнения и сам же их развеивал.
      Она, другая, сказала ему, что никогда  он не  примелькается.
      Вот и просит Василий Наталью разрешить ему провести отпуск.  Он хочет уехать с ней на машине в какой-то дом отдыха, чтобы пожить «совместной жизнью» хотя бы пару недель.
    Погрустневшая Наталья тихо сказала, что ей надо подумать,  но уже понимала, что их семье  не бывать.
      И через день она ответила  Василию, что его «ознакомительный вояж» отменяется, и добавила, что тогда уж точно ничего не склеится.

    Наталья поменяла свои планы на лето, отправила маму к сестре в Украину, устроила Лизу в лагерь сразу на две смены и отменила своё путешествие на теплоходе.
    Оставшись одна в квартире, она стала наверстывать упущенные возможности своей семейной жизни.
    Ждала мужа с работы, пыталась общаться с ним так, как будто и не было этого разговора вообще.
     Создавала в доме максимальный уют, и даже начала печь пироги и лепить вареники.
    Она была убита своим горем, попыталась хотя бы увидеть свою соперницу и что-то разузнать о ней. Но сотрудницы её мужа боялись сказать Наталье её имя, дабы не навлечь на себя гнев начальника. 
     Так и жила в неведении.

     Муж приходил домой вовремя, всегда грустный и молчаливый. Два раза они вместе ездили в лагерь к Лизе, и Наталье иногда казалось, что всё останется, как было.
    Но за неделю до возвращения дочери из лагеря, Василий снова завёл разговор о том, что если они расстанутся, чтобы она не настраивала дочь против него, ведь всем будет лучше, если расставание пройдёт по-доброму, без «битья  горшков».
    Пироги и вареники не помогли. И Наталья сказала мужу, чтобы решал сам, и добавила, что не собирается давать ему благословения, пусть это будет на его совести.
       Василий немного повеселел и пообещал, что квартиру, и всё что в ней, он оставит семье. Себе заберёт только гараж, а за машину выплатит половину, и что с таким планом и «его женщина» согласна.

        Вот и тут «Они» уже всё решили, - подумала Наталья.
        Вернулась мама и Наталья поведала ей обо всём. Мама всё поняла, но за Наталью ничего не устроит, только сказала «Держись, жизнь на этом не закончится, живи для детей».
     И Василий тоже утешает – «Живи для детей». 
      Наталья худела и постоянно курила.
     Заканчивалось удивительно знойное для их края лето. В душе была осень. Василий как-то всё  больше по вечерам засиживался дома, даже утешал: «Ну что ты так переживаешь, что ты всё куришь?»
      А как не думать, ведь жизнь привычная рушится?
      Василий вдруг задумчиво, как будто ловит что-то неизбежно потерянное, говорит: «Конечно, и в нашей жизни было много хорошего. Да, заварил я кашу, а как теперь быть?».
        И о чём думать, и что делать дальше, они не знают...