Сила Рода

  «Рек Всевышний Бог: Чады Мои! Знайте!Ходит Земля мимо Солнца, но Мои
   Слова мимо вас не пройдут!Коль забудете род свой,напущу на вас люты дни-               
   Мор и голод, и забудет мать сына, и отца дочь! Ослеплю вас кипящими                Реками, и погибнете прежде, чем умрут ваши тела.»
                ( Из устного народного предания)
               
               
- Вот понанесло бомжей на нашу душу, прости господи, и как их еще белый свет выносит! -в сердцах причитала санитарка   хирургического отделения , старая и добрая Анфиса Семеновна, с полными и белыми руками, лихорадочно протирая шваброй полы под койкой , на которой в беспамятстве раскинулась, как ива над речкой, такая же старая , но только вся высохшая женщина- с нездоровыми коричневыми пятнами по всему лицу, вся в ссадинах и кровоподтеках .Ее привезли три часа назад, совершенно пьяную, с переломанными ногами , напрочь отбитыми почками , и врачей чисто из любопытства, а не из сострадания,  мучил  вопрос - за счет чего еще жила и дышала, цепляясь за жизнь- эта грешная , никому не нужная женщина.
-Ведь вон, поди ж ты, кто чистый и благородный ходит, глядь - воспаление какое - и нету его. А тут, прости господи, душе- поди  уже  тесно в этом -,почитай, давно уже мертвом теле,- небось давно  позабыла свое имячко , не то что родимых детушек, если   они есть, а вот поди ж ты-  нету ей смертушки .
- Бог, он на все дает свое время, -глубокомысленно заметила старшая медсестра Татьяна Петровна, налаживая  капельницу.
-Да какой тут вам Бог?- возмутилась Анфиса Семеновна,  шумно промывая тряпку в ведре с водой. Маленький носик на круглом лице ее, весь покрытый мелким бисером пота, морщился , а пухлый подбородок с ямочкой слегка подрагивал.- Вы на нее взгляните только! Вон  у меня сосед-до чего культурный был, в университете преподавал, сколько пользы приносил – так нет же, сердце схватило, как петух клюнул - и нет его .А вы говорите - Бог. Это не бог, а несправедливость одна. Кому жить-поживать  помирают , а кого давно земля дожидается- те только простыни пачкают, на которых другим людям лежать надобно.
-Нет, ну что Вы такое говорите,- не согласилась Татьяна Петровна, сняла очки и аккуратно протерла стекла белым отглаженным платочком,  потом в задумчивости задержала взгляд на темно -синем окне, где сгущались сумерки и медленно летели листья, закручиваясь в причудливые спирали. -Нет, что Вы не говорите ,-повторила она совсем задумчиво, - а Бог один всеми жизнями ведает. Это все позабытый род – племень  , это он людям мстит…
  Старуха застонала и попыталась повернуть голову. Больно.Очень хочется пить.  Она открыла глаза. За окном- темень лютая. Луна огромная- круглая и холодная. Лунный свет на койке, что напротив. Светящаяся дорожка. Качается из стороны в сторону. Старуха закрыла глаза. Комната неслаженно звенела, шептала, повизгивала.
«Где я? Кто тут разговаривал? Или мне померещилось? Что-то такое про имя, каких-то там детушек…А какое у меня имя?»
 Коричневый, как древняя земля, горячий лоб, весь в глубоких трещинах, напрягся, застонали синие жилы.
«Как же меня зовут? Вот было же какое-то имя…Какое-то было. Сейчас , сейчас.. А-а-а, вспомнила, вспомнила. Меня кличут Воблой.»
 Старуха снова открыла глаза. Что-то невыразимо волновало ее, какая-то ускользающая тайна , ускользающая глубоко и надежно- в безопасное место…
 Силы покинули ее, и она снова погрузилась в спасительное беспамятство.
***
Катька открыла глаза и огляделась вокруг. «Е-е-е….»-пронеслось в голове .-«Как же это я так влипла-то?»
Впереди сидело двое бритоголовых матерых мужика. С двух сторон -тоже. Пахло потом и перегаром. По стеклам хлестали хвойные ветки.» Значит, везут в лес. Сонька, сука, таки выпрыгнула. А ей одной с четырьмя пьяными мужиками отдуваться. Хоть бы в живых оставили. А то забросят в этом беспросветном лесу – и поминай, как звали. Что, случаев что ли мало? Может, это все-таки сон? Вчера перепила. Просто перебрала лишнего…Может, травы кто подкинул…».
 Резко и жутко  зазвонил сотовый.
-Але,- хрипло спросил бритоголовый напротив .-Везем, как договорились. Да одна. Рыжая , как просил. Как зовут? Тебе-то зачем? Назови хоть Феклой, если захочешь. Мне вот по душе Ксюхи. И я их всех зову Ксюхами.
«Значит, это правда. И зароют в лесу. Ну и ... отмучаюсь хоть. Разве это жизнь…Последний раз вчера ела.
***
Димана били долго и обстоятельно. Будто готовили тесто для пирога с мясом. Били не за что. Просто так. От собачьей жизни. Когда хрустнули ребра, а потом  стали бить по голове, Диман понял:» Хана. Живым не оставят…»
***
Старуха умирала. Открыть глаза мочи не было. Ей непременно надо было что-то вспомнить. Но что? Имя она так и не вспомнила. Ее оно больше не интересовало. Да и зачем ей нужно свое имя? А вот что-то гораздо важнее, какое-то слово, произнесенное женским голосом.. Ах, вот- это слово было – «детушки». В ее теле, уже отказавшимся  жить, еще билась , корчилась и мучилась душа. Царство божие. Пространство и время невозвратно разбилось на несколько осколков . Но была все же какая-то непостижимая связующая нить- тонкая, прозрачная, тоньше крылышка бабочки, но была…
«Ведь у меня двое детушек! Как же я оставила своих маленьких детушек, и с кем? Ведь они еще ходить не научились, по полу ползают, а я здесь, в больнице. Кто им молочка нальет? Кто ползунки сменит? Погибнут, погибнут мои детушки! Никто не придет им на помощь…Погибнут, погибнут…»

***
Машина, наконец, остановилась,  и Катька открыла глаза. Сами собой распахнулись огромные ворота. Машина медленно въезжала на широкий двор. Двухэтажный деревянный особняк горел всеми огнями- из одних окон струился ярко- красный свет, из других- зеленый. Как в зловещей сказке. Как в другом заколдованном мире.
-Вставай, Ксюха,- бодро толкнул в бок заглядевшуюся Катьку тот, что был за рулем. –Чай, не на курорт приехала. Кому-то, может, оно  и курорт, а кому- горячая работенка.
«Лучше б я вчера сдохла. Лучше- чтоб вчера»- бессильно подумала Катька, вытаскивая из машины свое худое занемевшее тело.
***
Диман очнулся. Перед глазами были рыжие колючие иголки. Остро пахло грибами и прелыми листьями, живой и теплой землей. На мягкую землю  гремящим потоком падали  горячие звезды. Как ни странно, но боли Диман не чувствовал. Он с трудом сдвинул  голову вниз. Из него, толчками, вытекала  кровь.»Значит, все-таки пырнули ножом. Суки «,-беззлобно подумал Диман. Жизнь покидала его.
Далеко-далеко послышались голоса. Мерещится. В такой глухомани людей не бывает.
Но люди были . Это шли грибники. Но шли в стороне от умирающего Димана.
***
Осколки памяти дергались , прыгали, скалили морды. Вот старуха ковыряется в помойке, выискивая хоть какие-то остатки пищи. Находит целехонький флакон одеколона и проворно запихивает его в потайной карман, спрятанный среди вонючих лохмотьев. И тут чем-то невероятно острым ее ударяет по ногам, и память скачет тугим мячиком в земляную лачугу, где на  желтом матрасе спали ее детушки- Катенька и Димушка.
«Как же они проснутся, а меня рядом нет? Ночь, испугаются. И Бога еще нет. И попросить некого. Был еще какой-то род, племень. Но где он был, куда исчез…»
 Сила уже нечеловеческого происхождения подняла старуху с кровати. Она встала, бессильно покачиваясь. Иссохшая, черная. Дыхание хриплое ,страшное .Медленно , выставив вперед дрожащие руки  , дошла до двери , взялась черной когтистой кистью за ручку и рухнула на пол.
Боли не было. Что-то обжигающе- льдистое просасывало череп. Она подняла глаза- перед ней стояла Смерть.
-Собирайся, -бесстрастно приказала она.
-Погоди,- беззвучно попросила старуха.
-Что еще, -недовольно нахмурилась Смерть. –Не в твоей власти меня задерживать. И не выполняю я просьбы последние. На земле надо было дела все улаживать.
-Неужели ни одной просьбы не можешь исполнить ты? - взмолилась старуха
Ведь мне совсем немногого надобно. Самой малой капельки.
-Ну, говори,- Смерть немного смягчилась. -Просьба просьбе рознь. Не могу отодвинуть я срока твоего- не моя это власть, я всего лишь исполнительница.    И судьбы  детей твоих не в силах спасти .
-Нет, нет. Что ты. Я прошу об одной лишь милости- дозволь последние мгновения провести в полной ясности, в Божьем свету помыться вроде.
-Это можно. От меня не убудет.
***
  Катька посмотрела на далекое небо-  никогда еще ночь не была так   пронзительно-прекрасна . Будто из другого, живого и теплого  мира, где детей на ночь накрывают теплым пушистым одеялом и поют песни. Где всегда приходит помощь, где мимолетную тревогу гасят сотней сладких слов…
Не может быть, чтобы из этого зловещего царства, откуда не доходит ни одна молитва, где сама ночь крадучись подползает со всех сторон, чтобы набросить тяжелые черные рукава, не было выхода…
Но выхода не было.
***
-Господи, вот покоя-то  нету,- причитала Анфиса Семеновна, с трудом затаскивая старуху на койку ,-и ведь никак не приберет Господь. Вот наказанье.
-Не гневи Бога, Анфиса. Смотри - умирает она . И сказать что-то хочет. Не бери греха на душу. Отойди.
Мертвые  губы шевелились в бесплодной попытке.
Татьяна Петровна наклонилась к самому уху старухи и спросила:
-Что?
-Род- племень где? Как его найти? Мне надо попросить …
-Род в тебе самой. Только дремлет. Или умер .Есть древний заговор. Его знали наши предки.»Как   тает воск от лица огня…»
-Я помню, помню, -встрепенулась старуха. Моя еще бабушка сказывала. Я сама.
-Ну и с Богом. Не поминай  лихом,- тихо молвила Татьяна Петровна и перекрестилась …
«Как воск горит и тает от лица огня, так загорятся по мне сердца всего рода моего и племени; как лебедь по лебедке тоскует,  так бы весь род мой и племень затосковал по мне; как студень льет воду по  вся дни, так потекла бы жаркая кровушка ко мне у всего моего роду и племени; как пчела мед день-деньской по капельке носит, так и собирается весь мой род и племень на помощь мне …»
И вздыбилась святая земля, и посыпались камни -глыбины. Поднималось то войско несметное, и не было ему ни конца и ни краюшки. Поднималось оно от слова материнского, ибо молитва матери бессмертна и достанет со дна моря глубокого. И спешила на помощь  эта рать небесная, позабытая людьми, позаброшенная.
-Вставай, Марьюшка ,- сказал первый всадник ,соскакивая с коня. -Вставай, времени у нас совсем мало.
-Значит, меня зовут Марьюшкой,- изумилась старуха и , опершись на его могучее плечо, легко на коня вспрыгнула.
***
Катьку еще не ввели в дом, как снова зазвонил телефон.
-Все!- заорал в трубку бритоголовый .-Уже тащим Ксюху. Что? Какой иностранец? Постой, постой, какого мы неделю пасли? Какая кошка? Ты что,  с ума совсем сошел? Какое пятно на носу?
Катька с удивлением , наклонив голову, прислушивалась. Где-то далеко слышался топот копыт, грохотала земля.
-Послушай, Ксюха ,- рванул ее за руку лысый. Он не слышал топота копыт. -Знаешь, тут такая история… У тебя случайно нет кошки с пятном на носу и с бирюзовыми глазами, мать вашу?
-Есть,- удивленно ответила Катька и шмыгнула носом. А откуда вы про мою кошку знаете? Я ее на помойке нашла.
-Так без базара: у нее на носу пятно есть? Знаешь, что с тобой за фуфло сделают?
Лысый схватил Катьку за горло и сжал так , что у нее в глазах потемнело. Но и в замирающих глазах он увидал не страх, а такое удивление, что сразу понял- она не лжет.-Так, все. Поехали назад. За кошкой. Быстро.
Он схватил Катьку за шиворот и как тряпку, подтолкнул к машине.
-Ты что! –заорала братва. С тобой Шило знаешь, что сделает? Ты что самодеятельность разводить вздумал?
-Заткнись, Хорек драный ! Тут такое бабло плывет в руки, что тебе и не снилось!
Ревя и подпрыгивая на лесной дороге, неслась машина . Лысый машину не жалел, выжимал из нее, что мог. И захлебываясь, рассказывал.
-Нет, ну, скажи кому- не поверят! Сколько мы того иностранца пасли, знали, сколько зелени он с собой приволок. Собирались через неделю брать. А тут -на тебе. Сам к Мухе подходит, который все возле его подъезда ошивается, и спрашивает: «Не могли бы вы мне помочь в такой странной , знаете, истории, я в России никого не знаю». В общем, его мать-старуха русская, оказывается, он ее как пять лет из России к себе в Италию взял, до этого она ни в какую. А тут помирать собралась и вроде в муках каких-то , не пойму я чепухи всей этой, ну кошка  у нее  здесь осталась,  у соседей , почему-то вывезти тогда не разрешили. А соседи  давным -давно от кошки той избавились,  хотя старуха исправно деньги на ее проживание высылала. Вот сын и просит- найти по приметам похожую, все же пять лет прошло, главное- чтоб пятно на носу было и глаза бирюзовые. Но такие бабки обещает за это, ну- братва вовек не поверит.
Катька смотрела в окно- ей мерещились всадники. Они двигались параллельно машине безмолвно и быстро .»С голодухи чудится», -решила она и от всего пережитого мгновенно провалилась в сон.

***
Диман лежал на колючей земле и слушал, как удаляются веселые голоса. Он закрыл глаза и прижался к земле. Она дышала, шептала и была живая. Где-то совсем далеко слышался топот копыт. Все ближе и ближе .»Не успеют», -подумал Диман.
Грибники тоже встали и прислушались. Где-то слева заржали кони.
-Я хочу посмотреть живых коней,- решительно заявила маленькая Даша. -Я их только в кино и видела.
-Какие тут кони?- удивился ее дед.- Почудилось.
-Да пойдем, посмотрим. Совсем рядом ведь.- сказал Дашин отец.
И грибники повернули прямо на Димку…
***
В голове у Катьки звенела пустота. Голова представлялась в виде бочки из тонкой жести, и по этой бочке методично ударяли палкой. Катька уже забыла первопричину- то, что она уже очень долго ничего не ела. И даже не пила. Словно во сне, искала она кошку вместе со своими суровыми попутчиками, и когда  эта странная компания проплывала мимо вахтерши Анны Семеновны в общежитие, где она нелегально делила комнату с пятью девчонками из  художественного училища, ей и в голову не пришло, что она может позвать на помощь. А ведь сердобольная Анна Семеновна, которая, хоть и неизменно ворчала, но всегда пускала ее на ночлег в любое время суток,  могла вызвать милицию, а это означало бы освобождение. Но ничего этого Катька вовремя не сообразила, так как воля ее была намертво  парализована голодом, событиями последнего дня и полной бесприютностью на всем белом свете.
  Кошка мирно спала на Катькиной раскладушке, свернувшись в комочек. А могла бы и преспокойно гулять - она обычно гуляла , когда Катьки не было ,и возвращалась только с ее появлением. Итак, кошка была на месте, и лысый,   который  переиграл всю эту историю с Катькой- Ксюхой, этот самый лысый уже держал испуганную кошку в руках  и внимательно ее рассматривал.
-Надо же, -наконец произнес он удивленно,- а кошка-то точь в точь, как было заказано. Ну, Ксюха, даешь, видно, под счастливой звездой родилась!
Долго они в этой комнате и не толкались, собрались в один момент- и вот уже Катька вместе с прежней  честной компанией мчалась на машине по улицам ночного города, и визжали колеса, и мелькали оголтелые фонари.
 Как поднимались они по лестнице, как звонили, входили в какую-то дверь-Катька уже не помнила, предпоследнее воспоминание было такое - дом был старый, старинный, с причудливыми лепнинами на окнах и облупившимися колоннами, а последнее- черные внимательные глаза и участливый голос:»Что с вами ? Вам плохо?»
« Это отец святой», -ни с того ни с сего подумала Катька и провалилась в беспробудную темень.
 А в это время, пока она отсутствовала , события происходили следующие. Кошка подошла удивительно, иностранец, а точнее, итальянец, доволен был чрезвычайно. И тут же  положил на стол обещанную сумму  денег, о величине которой мы так никогда и не узнаем, можно только с уверенностью сказать, что пачка была приличная. Компания была растеряна и стояла , напряженно озираясь по сторонам  и ожидая подставы ,так как это был первый в ее истории случай, когда деньги отдались легко и сразу. 
От полного смятения чувств они забыли о Катьке- Ксюхе, которая  пребывала в безмятежном обмороке и судьба которой незамедлительно перешла в руки незнакомого мужчины, итальянца.
-Постойте-ка, а Ксюха,? Мы что скажем Шиле…-лениво вспомнил главный и лысый, когда вся братва громоздилась в машину.
-Да  поехали, слышь, пока бабки в руках, приключений  не ищи, а? Баб что ли на свете мало бесхозных шляется?-  затолкали его в спину , и вся  компания благополучно тронулась с места и исчезла, как и не было…
Катька очнулась ,когда из окон лился яркий свет. Она лежала в чистой постели ,с накрахмаленными бельем. Оно хрустело так…как сугроб , когда наступаешь на него валенком, когда Катька повернулась.
Она встала, и сразу не поняла, где находится, но привычно засобиралась, засуетилась в незнакомой комнате, которая пахла невиданным доселе  покоем. В кресле, склонив набок черноволосую голову, безмятежно спал незнакомый молодой мужчина, на ногах у него были не тапочки, а кожаные туфли цвета сливочного мороженого. Он сразу открыл глаза, когда Катька на цыпочках кралась мимо ,и встал. Катька испуганно закрылась руками и отступила к стене.
-Что вы, что вы?- испугался незнакомец.  Буквально через несколько минут объяснений  они    сидели на кухне, и Катька уминала тарелку за тарелкой и все не могла остановиться. Исподтишка, с набитым до отказа ртом, она  взглядывала на него – он был хорош собой,  улыбался и подкладывал горячие котлеты с хрустящей корочкой. Ей ничего не угрожало ,еды было вдоволь и она успокоено думала: «Авось замуж за него все равно не выходить».Наконец,  она наелась, наелась до неприличия, и только потому, что совершенно точно знала, что через несколько минут исчезнет и никогда больше не увидит этого красивого человека, который, может быть , спас ей жизнь. Но он ее не отпустил. Не отпустил ни в эту ночь и не в следующую . Никогда больше не отпустил.
Он мечтал об этой Катьке всю  жизнь . И узнал ее мгновенно, когда она  засмеялась. Узнал ее, неумело стриженную под мальчика, похожую на безпризорника, узнал ее испуганные зеленые глаза и грязные пальчики.
-Катюшка моя,- каждый раз говорил он , укладывая ее спать.
- Я не поеду с тобой без Димки,-  капризно говорила она , засыпая. -Даже не уговаривай.
-Смешная моя, -отвечал он, целуя ее в один глазик, во второй, в потом ровно посередке между ними. - Конечно , заберем Димку. Ему всего неделя осталась до выписки. Ты даже представить себе не можешь, какое красивое у нас море…