Колдун цвета радуги
- «А не пойти ли мне посмотреть на того, кто издает эти ужасающие звуки»? – подумал я, садясь на кровати и пытаясь нащупать рукой выключатель.
Если Вы решили, что я необыкновенный храбрец, чуть что, сразу идущий навстречу опасности, могу вас заверить – это совсем не так. Просто опасность неизвестная гораздо более пугает, чем определенная, пусть и воющая столь ужасно. А может и не выл никто, просто кто-то из соседей громко включил телевизор и смотрит ужастики. Решено.
- «Где же все-таки выключатель. Сколько себя помню, он был слева на стене, как только встаешь».
Выключатель находиться решительно не хотел. Одно из двух, или пока я спал, коварный злоумышленник проник в квартиру и его похитил, или я не у себя. А если не у себя, то спрашивается где?
- Люди, где я?
- Ууууууууу.
Мог бы и не спрашивать. Ответ мне оптимизма не добавил. Нет, определенно надо посмотреть, кто же издает такие леденящие сердце звуки.
Я встал, и, пытаясь нащупать руками дорогу, направился в двери. Из-под нее выглядывала полоска тусклого света, позволяя хоть как-то сориентироваться с направлением. Пару раз, споткнувшись о подвернувшиеся предметы – нет, я точно не у себя в квартире, я приблизился к двери и решительно толкнул ее от себя. Дверь отворилась с ужасным скрипом, чуть было не вызвавшим новую колонну мурашек, готовых маршировать по моей спине, и передо мной оказалось освещенное неровным пляшущим светом факелов помещение. Идущий вдаль коридор терялся в темноте. Пламя факелов подрагивало, заставляя тени, отбрасываемые неровностями стен из грубо отесанного камня, плясать и подрагивать. Нет, я точно не у себя дома. Помещение небольшое, где-то пять на пять метров. Тем не менее, все оно было мне не видно. Лишь левая стена и убегающий в неизвестность темный коридор. За стеной справа кто-то шумно дышал, подражая кузнечным мехам, работающим с неподобающей для них частотой. Собравшись с силами, я шагнул за порог. И оказался нос к носу с чем-то огромным и лохматым. Чудовище открыло пасть такого размера, что моя голова поместилась бы туда без труда, заставив меня в ужасе зажмуриться. Сердце отбивало удары в ожидании неминуемой смерти, но та почему-то не торопилась приходить. Вместо этого послышался звук очень характерный для зевания, и кузнечные меха заработали по новой. Если зевает, то точно не собирается меня есть, по крайней мере, пока. Я открыл один глаз.
Это была собака. Собака? Да? Нет? Вы видели когда-нибудь собак такого размера? Сидя она была одного роста со мной и смотрела мне прямо глаза в глаза. И это при том, что я совсем не маленького роста, никак не менее метра восьмидесяти. И вес у меня килограмм девяносто. У меня, сколько может весить сидевшее напротив чудовище, не возьмусь предположить. Судя по его плотному телосложению (собака совсем не выглядела худощавой) килограмм двести, не меньше. А то и все двести пятьдесят.
- Ты кто? – спросил я. Не столько надеясь на ответ, сколь для того, чтобы хоть что-нибудь сказать. Быть может звуки моего голоса, развеют наваждение.
- Кто я, кто мы? Зачем приходим в этот мир? – и собака еще раз зевнула.
Обалдеть. Говорящая собака. Я попытался ущипнуть себя.
- Могу укусить, - предложила собака, и добавила, чуть подумав, - тихонько, лишь для осознания реальности бытия.
Я молчал, потрясенный тем, что собака не только говорит, но и выражается с изящностью, скорее присущей ученому философу, чем четвероногому другу людей. Да что там, собакам вообще не пристало выражать свои мысли человеческим языком. Так что, как и о чем они думают обычно остается для людей загадкой.
Собака вдруг двинулась навстречу и лизнула меня огромным, немного шершавым языком.
- Тьфу, тьфу, - я отскочил к дальней стене, не так уж и далеко не более пары метров, и усиленно отплевывался. Никак я не привык к таким процедурам, и при всей моей любви к животным, умываться предпочитаю традиционно, то есть водой из-под крана. Быть может, для некоторых собаководов приятно, когда их домашний любимец в порыве чувств лизнет их в нос. Какая мелочь. Вы не видели языка того пса перед которым я оказался.
- Ну как, убедился? – спросила собака.
Да, такого не приснится даже в кошмарном сне.
- Если нет, могу все-таки укусить, - добавила собака.
- Нет, пожалуй, все-таки не стоит. Все было очень убедительно, - поспешил заверить я, - а почему ты разговариваешь?
- Разговаривать запрещено, - проговорила собака и отвернулась к стенке, продолжая коситься на меня одним глазом.
- Почему запрещено? – удивился я.
- Потому что я тебя стерегу, - ответила собака.
На шее мощный ошейник и цепь с палец толщиной, уходящую в стену. Да, стережет она меня, судя по всему, совсем не по своей воле.
- Зачем же меня стеречь? Охранять, еще, куда ни шло, а стеречь меня совершенно ни к чему.
Собака печально вздохнула, - служба, ничего не поделаешь. Думаешь приятно на цепи сидеть?
- Может, расскажешь, что это за место? И как я сюда попал?
- Нельзя. Баралор сердиться будет.
- Баралор, это кто?
- Колдун. Думаешь, я таким родился?
- Нет, что ты. Конечно, ты был маленьким лохматым щенком. Я никогда не слышал, чтобы собаки рождались сразу большими.
- Сам ты…. Не был я щенком, и собакой тоже не был. Ты вообще говорящих собак где-нибудь видал?
Интересный вопрос. Если он определенно собака, пусть и очень большая, то есть сильно очень.
Я пожал плечами. На всякий случай. Доказывать собаке, что она собака не хотелось.
- Всего месяц назад я был человеком. Это все Баралор, забери его лишай. Колдун окаянный.
- Ага, колдун в переносном смысле?
- В каком переносном? В самом что ни на есть прямом.
- Колдунов не бывает, - заявил я.
- Ага, и говорящих собак тоже. Тебя укусить?
Нет, собака то, есть, определенно. В этом я успел убедиться.
- Черный?
- Что черный? – удивился пес.
- Колдун спрашиваю, черный?
- Да нет, рыжий.
- Как это рыжий? – в привычной для меня классификации, (о чем я говорю, в привычной, ну разве что теоретически, руководствуясь знаниями, полученными из книг) так вот, в привычной для меня классификации колдуны делились на черных и белых. Ни о каких рыжих и речи не было.
- Очень просто рыжий, - ответила собака, - как тебе еще объяснить. Медноволосый, соломенный, цвета ячменного пива.
Собака облизнулась, - у тебя случайно пива с собой нет?
- Откуда. Так это ты о его внешнем виде рассказываешь? А я спрашивал о внутреннем содержании.
- И что с ним?
- Колдуны делятся на черных и белых, - я присел в углу, на кучу соломы и рассказывал говорящей собаке о колдунах. Обалдеть.
- И делят их вовсе не по цвету волос, а по их делам, - продолжал я выкладывать общеизвестные сведения. Что привело к совсем неожиданному результату.
- Ух, ты, - отозвалась собака, - а ты к кому принадлежишь? К черным или белым?
- Я не колдун и принадлежать ни к кому не могу. Ни к черным, ни к белым.
- Ты не последователен, - возразил пес.
- Почему?
- Сам только что сказал, что определяешь цвет колдуна по поступкам. Колдуном ты можешь и не быть, но поступки то ты совершаешь?
Я задумался. Совершаю ли я поступки? И если да, то, какие? Получалось, серединка на половинку. Нет, подвигов я не совершал, как и злодеяний. А вот все остальное? Поступки, которые постоянно сопровождают нашу жизнь? Получалось, что они разные. Да и как оценить порой? Вот, например, не одолжил я соседу Лене денег на продолжение праздника. Это как, хороший поступок или плохой? Но праздник у него продолжался уже третий день, и всем соседям это уже успело изрядно надоесть. По мнению Софьи Павловны это был хороший поступок, с чем Леня решительно не согласился.
Вообще-то я не жмот, и перехватить у меня сотню другую до зарплаты всегда можно, конечно когда я сам не на мели. Но, когда тебя за твои же деньги развлекают до поздней ночи громким шумом за стеной, это уже слишком.
- Есть еще серые, - неуверенно сказал я.
- Что, не можешь определиться? – собака улыбалась, оказывается, они это тоже умеют, - вот то-то. Редко что-то бывает абсолютно черным или белым.
- Хотя, - пес почесал за ухом лапой, - с Баралором ты почти угадал. Если судить по поступкам, то он скорее черный. Не будет же белый человека на цепи держать.
Ах да, все забываю, что передо мной человек, пусть и обращенный в собаку.
- А как тебя зовут? – вообще-то мог бы я поинтересоваться и пораньше, а то, как то неудобно, разговариваешь с человеком. С собакой. Тьфу, совсем запутался. В общем, разговаривать и не поинтересоваться именем собеседника.
- Димкап. Так меня звали, когда я был человеком. Сейчас Баралор называет меня эй ты, или – собака.
- Димка? – переспросил я.
- Димкап, - повторила собака.
- Если ты не против, я буду звать тебя Дим.
- Ладно, зови. Тем более, что мне все равно разговаривать с тобой запрещено.
- Слушай, а чего ты так выл?
- Скучно. Когда Баралора нет, сижу один на цепи, даже поговорить не с кем.
- Ага, а с Баралором, стало быть, ты говоришь?
- Если бы, - пес смутился, - он меня лаять заставляет. Представляешь, как какую-нибудь дворовую собаку.
- Сочувствую, - никогда не думал, что для собак лаять унизительно. Ах да, он же не совсем простая собака.
- А тебя как зовут, пленник? – поинтересовался мой сторож.
В это время замок сотряснулся, по коридорам пронесся ветер, заставив факела затрепетать, после чего раздался звук гонга.
- Баралор вернулся, - встревожился Дим, - иди скорее в свою комнату. Если он увидит, что мы разговариваем, нам не поздоровиться.
Я развернулся. Злить хозяина замка не разобравшись, что к чему, в самом деле, не следовало.
- Альберт, - сказал я, вздохнув, - меня зовут Альберт.
Это сейчас я отношусь к своему имени спокойно. Некоторым образом, оно даже и неплохо. По крайней мере, придает мне толику романтизма в глазах окружающих дам. А вот ранее, в годы моей юности….
Я поспешил зайти в комнату и на ощупь отправиться к тому самому месту, где меня разбудил жуткий вой моего нового знакомого.
У меня еще было несколько минут для того, чтобы подумать, как же я очутился в этом странном месте.
Свидетельство о публикации №210102401158
С уважением,
Алла
Алла Мартиросян 15.03.2011 00:22 Заявить о нарушении