История про косулю и Романтику

Он жил в то Время, когда в его стране Романтика и Сострадание стремительно выходили из Моды.  Мода уже видела  конец  этого ухода, и начала волноваться, стремительно возвращая  Формы Романтики деловым костюмам менеджров  цветными  платочками  и стразами на разных частях их  вещей и тел.
С Состраданием она ничего не могла поделать – его Форма была неуловима, расплывчата и никак не  выливалась в платочки, носочки, шарфики, полосочки , блёсточки,  цветочки...
Никакое из- обилие деталей не  могло её сохранить.
Мода вздыхала, даже пыталась заигрывать с Состраданием, сюсюкая  как младенец   с лицом  Прокурора в отставке.
 Вы уже поняли, что  он жил в наше время, а , может быть, и не в наше.
 Телевизор он не смотрел, да его и не было в его Доме, газеты  читал, но только те страницы, которые ему были интересны, а Интернета в их деревне ещё не было.
Книги, да книги он читал, но только те, которые сами шли ему вруки. Он давно и глубоко был уверен в том, что  Его  Книга найдёт его.
  Он нашёл свою Единственную Женщину   и жил с ней долгие годы, не слыша шагов  сексуальной революции, да она , похоже, и не проходила мимо  их Дома, где выросли  их Дети, где Дети их Детей  любили играть в прятки и в жмурки , где сад, где яблони...
Он никогда не говорил о Романтике , да и что о ней говорить, если она жила в их Доме. 
Да, жила и требовала  ухода . Влажная тряпка,  потом сухая, иногда метёлка из перьев ( пусть тропической птицы, а не из синтетики ) тревожили её  элегантое тело.
Я пишу о старинной лампе, которая  висела в их Доме с тех пор как этот дом стал  Домом.
До них в нём жили другие люди,  они и оставили им эту лампу, свет которой все ( заметьте – все, кто его видел ) называли романтическим. 
По человеческой логике романтический свет может быть только у Романтики, иначе нет смысла в словах и словообразованиях, иначе всё может быть названо всем и тогда не будет Ничего.
 Он часто думал об этом.
Бумага и ручка , нет ручка и бумага звали его – он откликался на этот зов  короткими записями  неполных предложений, останавливая бег  руки  барьером невыразимой мысли и рисовал  на бумаге не буквы – слова – преложения, а птиц и животных, растения, рыб...изредка  фигуры людей, уходящих  по лестнице . У  его лестницы не было перил, да и стояла  ( висела, витала,  ) она   на каком-то непрочном фундаменте – то ли  болотной кочке, то ли  камне, то ли руке  Гиганта...
Сегодня я не смогу уже его спросить о том, что  это было.
Он ехал домой  по той дороге, которую классификаторы дорог относят  к    дорогам местного значения.
В свете фар  он увидел её – сегодня я знаю, что это была беременная косуля, которая неосторожно вышла на свет   человека, летящего в автомобиле.  Полуживая, нет, не мёртвая.
Ей ещё надо будет выжить и родить  своего дитёныша.
Ему не придётся выжить. Он выбежал из своего  автомобиля в темноту  её угасающей жизни.
Он успел  перевязать её рану. Он успел набрать номер  скорой помощи  для неё.
 Для него это не сделал Никто.
Человеческий автомобиль  светом фар, высветивший его, склонившегося над косулей, а потом вдруг исчезнувшего в другой темноте, продолжал освещать путь водителю .
Машины не отвечают за содеянное людьми.
Скорая помощь, приехавшая  к косуле, не смогла    вернуть ему свет , его темнтота стала вечностью. Мне думается, что, уходя от нас всех навсегда, он видел свой свет – свет  лапмы в  Доме, куда он ехал с  билетами на концерт . Они с женой хотели послушать  Моцарта.  Сегодня их Дом выставлен на продажу. Что будет с Лампой ?