Свободный, как ветер

Роман Довольнов
Свободный, как ветер
Рассказ.
Этот человек встретился мне во время работы в Москве на крупном предприятии по аэро-геодезическим изысканиям. Небольшого роста, худощавый, с отсутствующим выражением лица, невзрачного, но с признаками ума, молодой человек лет двадцати пяти. Он имел должность техника.
Павел Воронин часто опаздывал на работу. В ответ на замечания К., начальника партии, пожилого джентльмена из города Новочеркасска, Воронин отвечал обычно: «Николай Александрович, качайте паладина! Там новые «абилки» появились!», или «ГМ такого «рэйдбосса» выпустил, мы всем «серваком»  до утра мочили. А он потом появился и стал его «хилить». Что Вы на это можете сказать?». После чего оставалось только созерцать круглые глаза начальства. Или же: «Я в Гиране познакомился с девушкой. У нее был День Рождения, и я обещал с ней покататься на кораблях. Ожидали на пристани до трех часов ночи. А потом, представляете, был «лаг», корабль ушел, а мне пришлось ногами ходить по воде. Она говорит, что из Донбасса. Вы случайно не знаете, что такое Донбасс?».

Павел держался в коллективе особняком, при этом хорошо играл в бильярд, имел первый разряд по шахматам, к прекрасному полу был непритязателен. Был случай, когда в моем присутствии он подарил проститутке золотое кольцо.
Однажды мы работали в Смоленской области, и вот, герой рассказа прибыл из командировки в Москву. Радостный, в модной курточке, он влетел в помещение и заявил, что прекрасно отдохнул.
Выяснилось, что отчитаться за командировку Павел не может, так как не имеет гостиничных чеков, а паспорт оставил в залог в гостинице, кроме того, не выполнил в один из дней GPS-наблюдения для пространственной привязки самолета.
Ксения Понтюхина, помощница начальника отдела Дудинского, весьма удивилась, и спросила:
«Воронин, что нам с Вами делать?». В ответ Паша пожал плечами, обтянутыми тканью дорогой куртки.
«Воронин, на вашем месте я бы себе места не находила. Мне уже надоели Ваши «косяки!»
«Без косяков это был бы не я», гордо ответил исполнитель, «Остальное – ваши проблемы».
«Кто из вас на машине?», спросила Ксения у коллектива. Надо сказать, коллектив состоял в основном из техников, привыкших «смотреть в рот» начальству, типичных мелких служащих.
«Отвезите Воронина на 80-ый километр дороги на Владимир, там есть люди, которые ему напечатают чеки за гостиницу».
«Надеюсь, в бухгалтерии хватит денег оплатить мне перерасход?», снисходительно спросил Воронин.
«Главное, я хорошо отдохнул!», сказал он, садясь в машину, а за его спиной оставался весь Рославльский район, пьяный и богатый, как после поездки Мити Карамазова в деревню, четыре любовницы, не считая проституток, и соблазненная лесбиянка, в одной комнате с которой он жил в общаге, персональный таксист и много собутыльников.
С появлением Воронина в душный офис ворвался ветер личной свободы, увы, неведомый многим геодезистам, испытавшим на себе ветра всех концов света.
На следующий день Воронин опоздал на работу на два часа, и задал начальнику партии вопрос: «Вы знаете, что сделал наш «кланлидер»?», после чего пошел в кассу получать перерасход.
Паша хорошо разбирался в финансовых вопросах в том, что касается кредита. Один из таких кредитов выплачивал его отец, на которого нажали коллекторы и заставили переоформить кредит сына на себя. На вопрос, не стыдно ли ему, Павел ответил: «Всякому стыдно, если у тебя батя - лох».
Трудовой путь Воронина был нелегок. Вершиной его он считал работу сборщиком каких-то электронных блоков, когда с утра члены коллектива приходили уже накуренные, и на планерке каждый говорил: «Я птичка», или «Я облачко», «Я пушинка», и.т.д., затем доставали коробки. Воронин был более последовательным, он подумал и сказал:  «А меня вообще не существует».
Ему однажды довелось побывать студентом МИИГАиК. Вернувшись из армии, он сдал экзамены на «отлично», а потом через год первый раз появился в институте, чтобы забрать документы.
В своих взглядах Воронин отличался принципиальностью: священника в автобусе называл за глаза фашистом. Застав меня за чтением газеты «Правда», спросил: «Роман, ты че, коммунист?».
«Сочувствующий», ответил я.
«Сочувствующий? Тебе их жалко? Мне тоже»
После проведения русского марша один из сотрудников выразил отрицательное отношение к данному мероприятию. Павел парировал его следующим образом: «Я за Гитлера, потому что он был за братство и справедливость. Против жидов и пидарасов. За это власть его и не любит».
Играя в «Линейку», Павел прогулял четыре дня службы, после чего Дудинский поставил его перед выбором: уволить по статье, или по собственному желанию. Так Воронин стал еще более свободным.
Увольнение означало прощание с надеждой тех, кому Павел был должен. Но вот, я услышал звонок, то был он с предложением встретиться, чтобы отдать долг.
Мы сидели в «Кружке», и выпили уже немало пива, а Воронин говорил мне: «Тебе я вернул деньги, потому что я тебя уважаю. Инженеру С. тоже буду потихоньку возвращать. Остальным – нет, потому что они мудаки. Что-то официант долго не идет. Ты, как хочешь, а я платить не буду».
«Зачем тогда брал в долг?»
«А мне что, лишние?», сказал он с характерным хихиканьем, так свойственным парням из рабочих районов,  «Ясно одно, мудакам возвращать деньги западло».
И Павел был прав. Все перечисленные им кредиторы действительно были мудаками, исключая одного, который был метросексуалом.
Я смотрел на него, и понимал, что мы думаем об одном и том же.
Мы спокойно поднялись из-за стола, а потом побежали по коридору, слыша за спиной крик таджика «Вай-вай!» И вскоре оказались в ближайшем метро. Погони не было.
На полученную сумму долга я купил себе ботинки. И когда становится тяжело, я опускаю глаза на свои «берцы» и вспоминаю хорошего приятеля, сильного шахматиста, любителя бильярда и «Линейки» Павла Воронина.
Эпилог
Остаток денег Паша потратил на игровые автоматы. Каждый вечер он звонил в дверь техника К., и просил сто рублей на пиво и сигареты. Устав от этого, последний заставил своего отца устроить Павла на престижную работу.