То, что хочу сказать про звёзды

Она стояла на берегу и смотрела на волны, думала - какие ещё испытания пошлёт ей судьба. Только что она стала свидетельницей крушения своей жизни, своей семьи, своего дома. У неё теперь нет дома. Она одна и должна идти куда-то, куда глаза глядат...
В её доме произошёл взрыв, а все её родные, кроме неё самой, находились в доме. Возгорание произошло по какой-то причине, о которой умалчивается. Суть от этого не менялась - она опять одна, на улице, среди чужих людей, у неё нет ни денег ни крыши над головой, ничего. Всё сгорело до тла. Это больше всего поражало. Вроде стало всё налаживаться - сестра вышла замуж, родители не так часто ссорились. А тут подходит она к своему дому, смотрит а там - развалины...
Куда теперь идти она не знала. К друзьям? Ну день она там просидит, ну два дня... на сколько  она должна у них остаться? Бред. Она слишком горда для того, чтобы что-то просить. Она так не поступит.
Поэтому она сделала проще -  пошла гулять по городу.
Город дышал на неё прохладной свежестью. Она вышел к озеру, стала смотреть на воду, будто  знала ответ на вечный вопрос "что делать?"... Не знала она так же как и вода, что  делать.... Она не могла сейчас осознать полностью  произошедшего. Что, она что-то потеряла? Нет, вроде бы нет... или да.
Также она знала, что у неё нет ничего, что удостоверяло бы её личность - что ухудшало все показатели. Куда деться одной девушке в большом городе.
Алёна взяла большой камень и кинула в воду, она слышала где-то за спиной - как он плюхнулся в воду и навсегда исчез в эфире времени. Она не смотрела на воду, не видела, а шла обратно в город...
Темнело. Весна удалась тёплой. Апрель месяц. Было уже около девяти вечера, большая компании молодёжи толпились у ларька. Пили пиво. У Алёны что-то урчало в желудке, она хотела вовсе не пива, а что-нибудь поесть. О доме можно уже забыть. А просить на кусок хлеба она не могла. Не могла и всё.
Она встала за ларьком, чтоб её не увидели, закрыла глаза и тихо заплакала. Она чётко представляла, как пытаются выбежать из квартиры её родные, как сестра кричит... как мама плачет... Нет, это невозможно.
Она дождалась пока компания уйдёт и пошла дальше по улице. Куда она шла - Алёна не знала.
Она посмотрела на небо - там была пелена светящихся точек - они видели её с вышины. Ну и что?
Так, прогуляв около четырёх часов, она зашла в парк, прикорнула к старому, засохшему дубу и уснула кошмарным сном.

* * *

Проснулась она через час от того, что её кто-то грубо закинул в машину. Это показалось очень странным. Она испугалась, но кричать не могла, голоса не было от страха.
Вскоре Алёна поняла по звуку мотора машины, что она находится в багажнике. Ей было очень страшно. Тяжкий глухой звук мотора давил... Она попыталась пошевелиться, но поняла, что делает это с трудом. Тяжко понимать, что ты связана...
Машина остановилась.
Алёну вытащили из машины. Вытащил её какой-то мужчина. Он почему-то улыбался. Она попыталась вырваться... но он не обращал внимания на её порывания... Ему было всё равно. Он нёс её в комнату. Она постанывала от боли и непонимания почему её схватили? Зачем волокут... Кто это... Что она такого сделала?
Он однозначно маньяк, маньяк...  он её лапал, а ей было больно даже от прекосновений этих, грязных. Она страдала? Или ей это всё кажется? Нет, это было наяву и продолжало издеваться над Алёной. Он схватил её за бедро, стал мять её кожу, щипать.. его рука поднималась вверх, пока не упёрлась в  мягкую ткань трусиков. Мужчина что-то ей говорил на предыхании, но она не слышала, не могла понять что он хочет. А зачем? Рука продолжала ползать по её телу, потом он сорвал с неё трусики, и стал трогать её. Алёна закричала, ей было больно, он будто бы её резал ножом хрупкое её тело. Она попыталась вырваться, но он её сжал так, что ей показалось, что что-то  хрустнуло внутри. Девушка зарыдала, но он продолжал запихивать свои руки в её душу... Это было невыносимо терпеть. Она понимала где-то издалека, что она попала к маньяку, сейчас он её насилует, потом ещё раз за разом будет это повторять, а потом убъёт... Он продолжал наслаждаться над нутром девушки. Она ещё жива. На мгновение ей показалось, что он её отпустил, но потом оказалось, что он лишь сорвал с неё одежду и со звоном расстегнул ширинку. Алёна плакала слезами страха и отчаяния. Она не могла ничего поделать. Ничего. Он её убъёт, а она будет смотреть со стороны на своё обезображенное тело с небесных глубин. Этому не миновать, видимо. Она почти смирилась. Стоило ли? Зачем она уснула? Нет, это сейчас не имело значения. Тело маньяка упало на неё жарким грузом и вдавило в пол так, что её пронзило холодом и жаром одновременно. Она уже не рвалась, а со спокойствием ждала, пока он закончит её трогать. Нет, он продолжал и продолжал мучить изнутри её тело. Это было подобно свинцу, огню, прожигающему душу. Она видела костёр и себя в нём, он горел в ней, в её душе...
Маньяк освободился от неё, толкнув вперёд.
Она лежала на спине, голая, в крови... Слёзы текли по её щекам. Нет.
Человек отвернулся от неё и пошёл куда-то.
Она лежала так как лежала. Хотелось убежать и скрыться далеко-далеко.
Дул окуда-то ветер, чувствовалась прохлада ночи, слышались отдалённые голоса птиц. Их трели напоминали колокольчики.
Мужчина вернулся и впрервый раз она увидела как он выглядит. Ему было около сорока лет, одет он был  джинсы и клетчатую рубашку. Он ел мороженое. Потом что-то опять спросил у Алёны... Голос звучал издалека и напоминал далёкий гудок поезда. Она не поняла. Тогда мужчина кинул ломоть хлеба к ней в ноги. Она кое как доползла, прикрываясь обрывками одежды. Её уже не мучило ничего.


Она посмотрела в окно, а смерть заглянула ей в глаза.
И волшебные слова сквозь слёзы прочла.
Несколько слов за секунды из грёз.
А в окне шевелится демон-гипноз.
И молча защемив все мысли.
А если бы по-другому, если бы...
И она молча сожгла листок души.
И обрывок упал на небо немой тишины.
И сквозь дождик протрепещит чей-то сон.
Но в лесу лишь поёт про себя дикий стон.
Она посмотрела в окно - и увидела звёзды.
А смерть заглянула в глаза
и снизошла...


Она взяла кусок хлеба и стала крошить на пол. Мужчина перестал есть своё ароматное мороженое. Он не двигался. Спокойно смотрел в глаза девушки. Он не видел никаких бликов или другого чего-либо. Он видел её. Голую. Некрасивую. Тут было всё ясно. Кто он - и кто она. Она - никто. А он - маньяк. Он красив в своём амплуа. Безусловно так. Но красив для себя больше, чем для жертвы.
Алёна сжалась, предчувствие нового мучения её мучило и истязало плетью мыслей. Она хотела бы убежать. Но её било в судорогах от того, что она не знала как это сделать. На окне решётка. Первый этаж. Дверь всегда закрыта на ключ. Она одна. И даже искать её никто не будет. Не будет. Кто знал была ли она в квартире во время взрыва или её там не было.
Маньяк Подошёл к девушке. Она подумала, что он её ударит. Глаза говорили об этом. Лишь облако взгляда. Но в то же время было видно как он пускает слюни на её тело. Он смотрел на неё, и становилось тошно. Он лишь хотел. Она не знала что делать. Не знала.
Алёна уже не помнила как долго он её бил, а потом насиловал. Долго, непринуждённо. Выламывал её изнутри, как дверь. Да, безусловно, он проникает туда. Она плакала. Звала на помощь. Рыдала. Нет. Нельзя сказать, что он был беспощаден к её хрупкому телу. Он любил со свойственной страстью маньяка Алёнино тело около трёх часов. Она лежала под ним полёном и ждала, когда всё это кончится, кончится...
Безусловно, это всё кончалось, потом мужчина удалялся куда-то, запирал её, а далее через некоторе время вновь приходил... опять встречался с ней на эшафоте.
Сколько суток прошло. Она не знала. Видимо, очень много. Он приносил ей еду, в основном это был "голодный паёк", состоящий из хлеба и воды. Иногда, очень редко, ей могло перепасть что-то более существенное со стола её мучителя. К примеру, кусок затхлой приторной колбасы, отдающей пластмассой и  хлеб, украшенный плесенью.
По утрам он мучил её не так долго. Она лежала просто, не крича уже. Ей было всё равно. Было плохо от постоянного недоедания. Весь мир превратился в непоколебимую дымку. Эта туча без дождя висела всегда теперь у неё в сердце. Она не могла понять когда начался день, а когда он закончился. И это было не важно. Зачем ей жить? Возможно, после смерти её ждёт более лучшая жизнь, намного лучше, чем эта. Она не знала что делать и не хотела думать...Но она не может сама наложить на себя руки. Однозначно, всё запутывалось. Хоть бы маньяк убил её лучше, чем мучал. Ей было противно и одновременно  неинтересно всё это.
Он приходил к ней  утром, это привращалось в обязательное мучение -  утром и вечером. Только вечером и ночью ей больше доставалось.
Он уходил от неё утром, взяв с собой зелёную сумку в белые горошки. Она видела. Какая странная сумка, думала Алёна. Зачем ему такая глупая сумка.
Иногда Алёна заглядывала в окно. Там проходили люди. Они ничего не знали про неё, и никогда не узнают... Никто о ней не вспомнит. Это было так, с этим невозможно было что-то поделать. Решётка совершенно не мешала обзору улицы. Проезжали машины. Где она? Где-то в глухом, возможно, месте. Но это уже неособо важно, так изменить ничего нельзя.
Часто днём, после трёх часов она видела, как учится одинокий мальчик кататься на скейтборде. Это выглядело нелепо. Но мальчик лет так 11-ти упрямился и продолжал отрабатывать прыжки. Часто падал на спину, на коленки, доска ударялаяь гулко об асфальт, отлетала в сторону. Он повторял  снова. Упрямый мальчик. Это очень хорошо. У него есть дом... родные, наверное... Те, кто заботится о нём. Но разве ей не всё рано на это? Но почему же  он один катается, пешеходной дорожке, у нет друзей? А может, он просто не хочет ни с кем кататься, чтоб над ним не смеялись, чтоб не было стыдно... Ей не было жалко мальчика, она просто смотрела него, потому что другие были слишком серые и скучные. Люди слишком быстро проходили мимо её окна, мельтешили. Ей было печально. Иногда болела голова и она пропадала в беспамятстве сна.
Ей постоянно хотелось спать. Её бил озноб. Уже ничего не хотелось. Она знала, что  где-то через час придёт маньяк. Этого было не изменить. Не изменить.
Он приходил через час или два и всё повторялось снова. Снова день - и снова ночь. И поделать с этим было ничего нельзя.
Снова утро. Действия. Уход маньяка.
Хлопнула дверь о косяк. Алёна прижалась к стенке ухом, возле окна, слушала как проезжают мимо машины. Они её не видят. Это как живые существа. Даже "как" тут не в полне подходит. Они живые, раз двигаются. Окно не открывалось. Она дышала свежим воздухом из щели между окном и подокоником, возможно, такой же грязный, как её жизнь, но всё-таки потоки свободы поступали к ней. Она задыхалась от грёз. Хотелось туда, на свободу. Теперь было уже всё на всё - есть у неё кто-то или чтот-то или нет. Она бы всё нашла: и жильё, и работу, и еду... Всё бы было, если ей дали хоть один шанс. Она хотела безумно этого.
Она смотрела на свои бледные руки. Они были тощие и безжизненные. Одни кости. Она поднялась и заглянула через решётку на улицу. Было светло. Осень металась по улице моросящим дождём и принесёнными сухими листьями и сырой грязью. Алёна радовалась такой погоде. Что-то должно было произойти хорошее, но что - неизвестно. Скейтбордист по прежнему катался. Мальчик такой маленький по росту. Кажется, что доска такая огромная. Но нет. Для мальчика это было простой закономерностью. Он теперь уже мог прыгать и делать поворот на 180 градусов, а она помнит градусы? теперь на его лице сияла улыбка и появилась какае-то ловкость, гордая ловкость. Надуманная. А не всё ли равно на неизвестных людей? Она не знала. Нет. Может он не этого хотел? Это неважно. Он катается на скейте, ему это доставляет хвастливое удовольствие. Впрочем, это всё слишком вполголоса замучивало Алёну. Она смотрела за каждым его движением и пререживала это всё вновь и вновь сама. Хотя не умела сама кататься, и вообще кроме названия "скейтборд" не знала ровно ничего об этом виде спорта. Для неё это теперь становилось ничем. До чего она дошла. Нет. Бред.
Она села вновь на корточки. А потом опять встала. Она не могла понять - когда это всё кончится, наконец???
Повторяемость. Он опять пришёл. Он бы пришёл в любом случае. И он пришёл как неминуемое событие, хватающее Алёнино сердце в тиски и зажимающее, пока вся кровь не вытечет.
Она теперь в первый раз поняла. Поняла, что хочет отсюда выйти и хочет действительно жить. Ради цепляния за жизнь. Нет. Она твёрдо знала, что теперь хочет.
После того, как он ушёл, она стала рыскать по всей комнате в поисках острых, металлических предметов. Но такого ничего не было. Она расстроилась. Половина её понимала, что ей всё равно, всё будет поглащено и переработано небом.
Под диваном был вбит в стену гвоздь. Странный гвоздь. Девушка попыталась его расшатать. Зачем он ей? Дымка. Любовь к свободе. это было возможно и невозможно одновременно. Но что тут можно было поделать? Она принялась дальше пытаться расшатывать это железное ядро. Ядро было упругим и неподдающимся. Это было сложно но девушка изо всех сил пыталась, пыталась как проклятая. Проклятая - замечательное слово... Она чувствовала себя узником сумерек и черноты ночи. Чернота - великое слово, оно, как кажется в последнее время Алёне, её образом солнца. Солнце чёрного цвета. Скорее это глюки... 
Мышцы уже стали дряблыми и совершено не упругими.
Ничего не хочется, а гвоздь всё ещё в стене.
Она подождёт ещё день.
Подождёт. Но это ничего не изменит.
На улице темнело. Уже было не понять сколько сейчас времени. Время было безгранично и ловко по своей сути.
Скоро за ней придёт ей мучитель. Она не боялась его. Она его жалела. Это был человек с некоторым физическим дефектом. Он всё время был в её теле, ничего не говоря. Алёна никогда не вырывалась из его приторных потных рук.
А сейчас девушка знала одно - ржавый гвоздь под кроватью. Всё ещё там.
Она полезла туда, коленки болели  и были уже разодраны до крови. Она стирала последнюю кожу о грязный пол, оставляя пурпурные,моментально высыхающие вечные следы.
Она дёргала железное ядро, казалось, очень долго. У Алёны опухли руки. Красные пальцы еле двигались, подёргивая адской болью, но она всё-таки вытащила злосчастный кусок железа.
Она держала над собой гвоздь и плакала от счастья. Ей казалось, что это всё решающе. Хотелось верить только в лучшее. Она не верила не во что, кроме настоящих чувств и эмоций. Она хотела жить. Хотела эмоций, чувств. Она верила в счастье.
Дверь щёлкнула несколько раз. Повернулся ключ с другой стороны два раза. Это он к ней пришёл, её маньяк.
Она сжала за спиной гвоздь.
Он как всегда напал на её бренное тело. Она всё ещё держала гвоздь за спиной. Это была романтика, как две красные гвоздики.
Алёна ждала нужный момент, чтобы он от неё немного отстранился и она могла засадить ему гвоздь. Он накинулся на неё. Но гвоздь за спиной.
Наконец он немного приподнялся на руках, чтобы отдышаться от бурной своей животной любви.
Размах руки в сумерках. Тоненькая ручка с дряблыми мышцами. Секунда - и гвоздь оказался в  глазу маньяка-мучителя. Она хотела выдернуть железное острие, но она поняла, что гвоздь зашёл слишком глубоко в цель.
Он взвыл, как будто его ногу подожгли. Стал пытаться вытащить гвоздь из глаза, орал на Алёну теперь уже вполне понятными словами. Клетчатая, потёртая  в дырках рубашка стала перепачканной в крови.
А она сидела на кровати и смеялась, громко и зазывно, истерично. От такого сумасшедшего хохота встал бы и мёртвый.
Смех.
Маньяк пытался найти в комнате девушку, но кровь забрызгала всё его лицо и он плохо ориентировался, а гвоздь попрежнему был в глазу. Мучитель не видел свою жертву. Алёна юрко уворачивалась от загребающих лап.
Смех.
Он попробовал вновь вытащить этот гвоздь.
Он вытащил его, но вместе с глазным яблоком. Он не мог понять как такое возможно. Он увидел со стороны своё глазное яблоко, нанизанное за металлический предмет, покрытый стекающей красной кровью, почувствовал тёплый глаз и испугался. Мимолётно.
Маньяк взревел, потом кинулся на смеющуюся девушку и стал её душить. Руки впились в горло. Она ударила его куда-то между ног, это его немного успокоило, тем более что головная боль у него была невыносима.
Алёна как в дымке скрылась за дверью, замок повернулся два раза в замке.
Мужчина может быть и ломился в дверь, дёргал тщетно, возможно, за дверную ручку, пытаясь выломать свими же руками  сделанную дубовую дверь. Но этого Алёна уже не слышала. Там, в этой комнате,  он и запирал всех своих жертв.
Алёна, посмеиваясь истеричным смехом, пошла по душному, пыльному коридору, скользя на мокром линолеуме.
Под ногами с писком пробежала рыжая крыса.
Новый приступ хохота.
Девушка не помнила своего имени. Да её это теперь уже мало что значило, самое главное - что она одна.  Она вышла скоро к кухне.
Кухня была полностью загажена. Бутылки от пива валялись по всему небольшому помещению. Горы немытой посуды украшали стол. Летали толстые мухи, жужжа басом мелодию ада. На полу лежал кусками оторванный линолеум. Он был тоже грязный. Там мутнели серо-чёрным цветом следы от сапог. Небольшой столик, в прошлом белого цвета, был обставлен тоже немытыми кружками из-под кофе. Неизвестно было - работает ли газовая плита, на ней стоял алюминеевый тазик, в котором находились оргии чёрных мух. Они спаривались, неистово отжуживаясь. ну что, голубушки, есть ли что пожрать?
Холодильник был почти пуст. Но всё же там был плесневый кусок сыра и несколько бутылок пива.
Алёна накинулась на пиво и сразу опьянела. Она уже не помнила куда шла в таком виде, но уж явно точно не обратно к свирепому маньяку. Очнулась девушка на следующий день с головной болью в какой-то комнате, в которую, видимо, её ноги занесли.
Первое , что она почувствовала - это холод. Она была полуголая, в прошлой комнате, там было всегда очень  душно, комната протапливалась и не проветривалась. Здесь она почувствовала потоки чистого воздуха идущие из распахнутого окна. Ей казалось, что сейчас утро, но когда она выглянула в окно - то там было темно. Была ночь.
Ночь. Холод. Никого нет. Темно и непонятно куда делся день и что теперь делать. Что же делать.
Небо было чистым и глубоким. На тёмно-синем бархате искрились звёзды. Хотелось до них долететь, добежать, допрынуть. Схватить одну, зажать в руке и никогда не расставаться с ней. Всегда быть со своим солнцем. Оно и согреет и придаст сил. Оно просто прекрасно!  Ледяной ветер пронизывал Алёну насквозь так, что она чувствовала себя одиноким сухим листком. Великолепна ночь всё-таки. Она скроет всё за своим покрывалом. Покрвало надёжно и согревает своим холодом. Она прониклась до глубины души всем что её в данный момент окружало: ночь, вонь с кухни от чего-то тухлого, грязь и звёзды.
Она понимала, что звёзды - будут всегда, а всё остальное - переменно. ТОлько они её поступки осудят. Больше никто не сможет. Ведь они, все остальные люди,  не видели у звёзд глаз. А Алёна видела у звёз глаза. Они были удивительно серебристого цвета. Они светились вечностью. Это заставляло что-то делать. Делать несмотря ни на что. Не обращать внимания на что-то.
Она встала на носочки и прошептала ветру молитву, которую придумала сама. Она вспомнила свою маму, сестру, папу. Они смеялись ей со звёзд,пели песни. Алёна немного пританцовывала на месте. А звёзды играли мелодию под ветер.
Сколько вечности.
Потом Алёна захлопнула окно и стала искать тёплые вещи в этой берлоге. Она часа два стояла у окна, даже и не заметила...
В платяном шкафу девушка нашла свитер и ещё женскую юбку красного цвета. Что там делала юбка?
Она пошла искать ванну, ванна была и не была одновременно. В ней будто не то что в сапогах походили, а высыпали земли. Алёна мечтала принять душ.
Была только холодная вода. Но хоть что-то.
Она очистила более-менее от грязи ванну, остатки смыла водой. Грязь ушла с водой в дырку.
Она залезла в ванну. Ей хотелось поплескаться хоть разок в воде. Она направила мощную струю на своё серовато-белое тело с белым налётом. Ледяная вода пронзила её до судорог, но Алёна стерпела. Ведь это не самое главное - главное быть чистой. Она быстренько приняла душ, особо не задерживаясь в гнилой ванне, над которой висела на тоненьком проводе мигающая лампочка, светившая желтоватым светом. Она скоро погаснет и упадёт.
Она обтёрлась обо что-то, что она нашла в вещах наиболее чистое.
Одела вещи, найденные в шкафу. Зашла в комнату, в которой проснулась. Там была хозяйская кровать, мягкая и вполне не грязная. Она легла и уснула мёртвым сном.
Сколько же суток прошло?
Сколько времени сейчас?
Но точно либо день либо утро, светло так, что глаза болят. Она знала, что нужно посмотреть, куда её завёз этот маньяк. Она окрыла окно и заглянула на улицу.
Несколько деревьев и поле. Пока она больше ничего не видит. Надо сходить в магазин, купить поесть.
Она решила не заглядывать в комнату маньяка, через пару дней заглянет. Сейчас главное разобраться было - где же она находится.
Она вышла из дома. Вначале было страшно и она чуть на кривой лестнице не навернулась. Но потом когда почувствовала воздух - приободрилась.
Вокруг были деревья, поле и какой-то захудалый домик вдалике сиял металлической крышей. Деревья шумели листвой, даря спокойствие колыханий вечной радости и какой-то внутренней печали. Хотелось опять спать. Воздух расслаблял. Хотелось упасть в траву и уснуть там же... забыв про всё...

     ...Медленно в зелень упасть
Замереть, ожидая чего-то
Пусть гробницей будет опять
эти заросли и вечное что-то...

Бесконечное что-то пронизывало душу и заставляло расслабится. Она расслабилась, села на крыльцо. Алёна вдыхала кристальный ветер. Ветер сушил ей губы. Не хотель уже не пить ни есть... А хотелось ли вообще? Она облакотилась на руку и закрыла глаза. Солнце грело глаза. Тепло и холод разливались по всему телу. Чувствовался поцелуй на щеке. Это наверное звёзды напоминают о том, что они есть, но их пока не видно...
Алёна гуляла по этому бесконечному лесу или парку. Она не знала где она. Вокруг неё лишь летали птицы и пели пронзительные песни о каких-то, возможно, своих мечтах. О чём эти мечты?
Она гуляла между сосен, вспоминала детство, дошла до домика с блестящей крышей. Стены его были ярко йодового цвета. Они великолепно отражали солнце. Дом весь светился беспокойной яркостью.
А её звезда рядом?
Она обошла домик. Он был мёртв внутри. Однозначно. Она одна. Она молчит и дрожит.
За домом была что-то похожее на степь...
Алёна опять начала истерично смеяться. Над собой.
Маньяк. Как он был ничтожен. Он ничего не умел.
Алёна точно знает.
Она пошла обратно к деревьям, а то голову уже напекло. Тут скорее всего никто не жил. Вечное место. Тут никого нет. Нет. Она обошла свой дом. Сзади тоже лес. Она пошла в ту сторону.
Ветки царапали ей лицо, отказываясь пропускать. Деревья толкали Алёну в позвоночник, вынуждая нагибаться и идти на полусогнутых ногах с закрытыми глазами.
Она шла и понимала, что любит это всё. Любит этот шум листвы на небесах, отсвет зелени в тени, запах испарений от сырой земли, сухой мягкий мох, эти ветки, царапающие её блеклую кожу... Она сияла от солнца внутри.
Свобода не её конёк, ведь красота - красивее...
А день по-своему ничтожен и прекрасен одновременно.  Алёна бродила в листве, между стволов достаточно долго. Она чувствовала одиночество и единение с природой одновременно. Бога нет, есть лишь бесконечность. Она шла вперёд и будет идти туда.
Помечтаем немного о мечте. Нет, помечтаем немного о себе. О себе. Ни о ком другом. Сейчас только о себе.
Многие мысли витали в голове у девушки. Но она была с ними совокупна и внутреннесогласна. Она не задумывалась, верит ли она или не верит.
Вскоре деревья стали редеть, царапающие ветки исчезли, и она увидела, наконец, дома... Это был какой-то город. Но явно не её родной. Какой-то другой. Она смотрела на дома, они были серыми, низкими и выглядели трагически вечными. Но всё равно Алёну не покидало чувство того, что тут кто-то минут пять назад прошёл.
Она шла между домов, в некоторых светились окна, хотя было слишком светло, чтобы пользоваться электричеством. Но это было неважно. Она шла и пыталась понять, почему никого нет на улицах. Ведь она точно знает, что здесь кто-то живёт и кто-то существует.
Алёна вдруг почувствовала, как на неё посмотрели звёзды. Они, верно, хотели ей что-то сказать или напеть. Может быть возьмут свою лиру?
Она бродила совершенно спокойно по переулкам, улицам, проспектам, заходила в магазины.
Горел свет. Продукты разложены по полочкам. Но людей нет. Никого.
Хотелось ли ей есть? Нет, уже перехотелось... Она достаточно долго гуляла по городу в поисках хоть кого-то живого... Это было не похоже на мёртвый город. Даже по ощущениям.
Алёна начала понимать, что устала, смертельно устала от ненужности раздумий. Ей надоело думать ни о чём. Куда делись люди? Она-то откуда знает...
Она зашла в лес. Её начинало настораживать всё.
На небольшой полянке девушка села на пенёк и закрыла глаза. Она вновь услышала лиру, музыку, ангельское пение, радостный шёпот, засталяющий дрожь пройти по телу. Она представила радостное лицо мамы. Стало тепло и от солнца и  внутри кто-то пел. Она не плакала и не смеялась. А звёзды пели... пели....
Много времени должно быть прошло. Внутри было прекрасно.
Она собрала белых цветов, они прекрасно отражали красоту звёзд с их чудесной вечной пустотой.
Темнело. Не хотелось идти в дом. Не хотелось.
Но Алёна зашла туда, поднялась тихо по бессмысленной лестнице,которая  воняла чем-то малоаппетитным.
Было очень неприятно. Она открыла входную дверь. Комната пыток была заперта как в общем-то и должно быть.
Она прошла на кухню. Села на самую чистую табуретку. И задумалась. Ведь надо что-то поесть. Она могла украсть что-нибудь из магазина, в котором нет продавца.
Она открыла холодильник. На верхней полке лежал хлеб в нарезке. Его раньше не было там. Было только несколько бутылок пива и кусок сыра. Теперь там лежал одиночный хлеб. Кто его, интересно, принёс...
Кто мог заходить в дом. Он был ведь закрыт, ключи она брала с собой когда уходила. Она включила свет во второй комнате. Везде были разбросаны кровавые тряпки, марли и вата. Подушка на кровати была частично залита кровью.
Алёна не могла понять кто напустил кровь и разбросал все это окровавленное... Нет слов просто и мыслей. Это настолько внезапно. А вдруг её узник сбежал? Тогда он должен искать её, чтоб убить. Нет... она только освободилась от всего, обрела свободу...
Алёна стояла посреди комнаты с приоткрытым ртом. Коленки дрожали. Стало холодно. Где же вы, звёзды? Она попыталась растереть руки, но ничео не помогало ей согреться. Стало страшно. Тошнота подступила к горлу. Она не могла двигаться. А ведь делать рано или поздно придётся что-то. Это тоскливо. Грустно и печально. Ведь она не знает что делать. Что делать, если он жив и хочет её убить?
Она взяла ключ от другой комнаты. Надо проверить. Надо. Ноги не давали идти, но она шла. Дрожали коленки и руки. Ключ позванивал в руке, нарушая тишину. Она прислушивалась к разным шорохам, боясь сглотнуть.
Вскоре она была у двери. Дверь закрыта. Она её открыла. Комната оказалась пустой. Как такое могло произойти? Дверь даже не выломана, как он её открыл без ключа? Может, у него был запасной. Она об этом не  подумала. А ведь такое вполне возможно. Но почему тогда он не убил её раньше? Она так долго валялась в комнате в забытьи и в алкагольном опьянении... Это было не в моготу больше. Она не понимала происходящемго. Были неувязки. Много непонятного.
Надоело ходить вокруг да около. Спать в крови она не будет. Она пошла на кухню. Съела полхлеба. Запила грязной водой из-под крана. Девушка сдвинула стулья и прилегла на них.
А звёзды где-то светили над ней и пели свою песню про вечное что-то.
Проснулась и посмотрела на стол, на столе стояли часы. Их там не было раньше. Кто-то их туда поставил. Кто же и это сделал оставалось неясно. А важно ли?
Утро было облачным. Она пошла гулять. Она гуляла по лесу, везде гуляла, слушала музыку в своей голове. Она звучала чётким жезлом. Была удивительна. 


     ...Как спокойно идёт в душе время
Забывая кто и когда
Это поезд железный, как бремя
Пробирается в цветущих садах...

Всё было просто прекрасно. Она гуляла где хотела, но не видела ни одного человека. Она никого не видела. Она долго ходила и смотрела на природу, наслаждаясь пением птиц, которые были как ручные, садились на руки. Алёна бережно гладила их пёрышки. Перья птиц развевались на ветру. Хотелось жить так всегда. Хотелось иногда крикнуть, "рай"... Но почему-то звёзды мешают произнести такие слова. Они смотрели на Алёну со своеобразным укором. Они её не ругают, не смеются над ней. Они смотрят ясным взгядом и не говорят ничего и говорят одновременно много разных слов нараспев, как в чудесной дымке.
Потом она шла в дом. Обнаружила небольшое обновление в холодильнике. Там был на этот раз батон, сухарики с орешками и пиво. Откуда это всё появлялось она не понимала. Всё было очень мутно. Батон, как и любой хлеб обычно хранят не в холодильнике. Но если учесть, что на кухне было очень грязно и очень-очень грязно, то наиболее лучшее по чистоте место было - холодильник.
Она поела и увидела, что кровавых тряпок на порядок прибавилось. Они были разбросаны по всей комнате, лежали на подоконике, воняли чем-то приторным и пахло смертью. Это было печально, но не более. Вокруг летали мухи. Теперь они перебрались и в комнату. Чёрный рой трещал от счастья. Стоял металлический, немного с гнильцой, запах. Она решила пойти гулять на ночь в лес. Так было спокойней.
Она не видела маньяка уже второй день. Но почему-то чувствовала, что именно он оставляет бинты и тряпки, испачканные в крови. Она чувствовала это.
Алёна спустилась по лестнице. Стояла тишина.
Полнолуние.
Светилась фарфоровая тарелка - лучшая подруга для влюблённых и больных людей, которым ночью делать нечего. Бархатная, тёмная ночь. Неизвестный город. И звёзды, они поют удивительные песни о любви, о радости, о счастье... и подмигивают Алёне своими большими светящимися глазами. Если бы докоснуться до звезды. Ощутить её жар. А звёзды ведь разного цвета, красноватые, фиолетовые, синие, белые... это так божественно! Они - это радуга, переливчатая радуга чудес, воплощающая все мечты в ночных сновидениях.  Именно в это время прискакивают принцы на белых конях...
Алёна углублялась в лес. Вдруг она услышала небольшой шум - шум крыльев ночных птиц. Их кто-то спугнул. Алёна решила посмотреть что там. Она подошла к дереву. За деревом кто-то лежал. Это было похоже на человека. Женщину или девушку. Ну наконец-то хоть один человек встретился ей. Она подошла поближе.
Незнакомка лежала завёрнутая в пакет, тело её было вздуто. Она была мертва. Это было видно. Алёна подошла пугливо ещё ближе. Она хотела увидеть лицо покойной. У неё не было ничего чтоб увидеть, не было никаких причин кроме любопытства. Она не боялась мёртвых. Алёну как будто неведомая сила тянула открыть лицо и посмотреть его. Тело могло быть обезображенно. Тогда нет смысла... Но это не пугало Алёну.
Она аккуратно развернула пакет, где по её предположению, находится голова. Тело разлагалось. Пахло тлением. Но черты умершей показались Алёне очень знакомыми. Она где-то видела эту девушку. Даже сквозь посиневшее немного изуродованное лицо было видно знакомые до боли черты. Алёна выпрямилась, она не могла понять где она её видела. До сих пор. Внезапно почему-то вспомнилась сестра. Старшая сестра. Такие же глаза, большие, чуть раскосые, пухлые губы, а нос у сестры не был курносым, а у этой девушки - курносый нос. У кого же был такой нос? И волосы золотистого цвета. У сестры были каштановые волосы. Алёна склонилась над телом и волосы спали у неё с плеч и она обратила внимание на цвет своих волос. Они были золотистые. Алёна вздрогнула. Такого просто не может быть. Как такое произошло. Кто она? И нос курносый только у неё. У неё. А ещё у Алёны был шрам на плече - её собака укусила в детстве.
Девушка сорвала полиэтилен и посмотрела на плечо. Хоть рука и вспухла, но шрам был заметен. Заметен. Такое просто невозможно.
Неужели это и есть Алёна и она... МЕРТВА?
За что? На шее у тела Алёны были тёмные, зелёно-синие пятна от пальцев. Он её всё-таки задушил. Алёна вроде бы помнила, как она ударила его и он отошёл от неё. Но видимо это девушке показалось тогда. Он просто понял, что жертва мертва. Но он сам жив. Пока жив. Самое главное, что это всё не имело смысла вообще. Это было неважно. Не важно, ведь всё равно небо такое же, звёзды такие же, трава такая же... Вечность. Она неизменна.
Алёна почувствовала себя маленькой девочкой среди всего этого: тиши, трепета птиц, сырого воздуха...
Всё было уже неважно.

                * * *

Почему же я не вижу живых людей?
"Потому что ты мертва, мёртвые и живые не видят друг друга".
Почему так происходит?
"Потому что природа и звёзды так захотели".
А кто такие звёзды?
"Это небесные судьи"
Как возник этот лес и этот Рай? А есть ли он на самом деле?
"Рай придумали не звёзды".
А кто же это?
"Всему своё время".
Алёна развернулась. И пошла прямо через лес. Настроения не было. Даже понятие "настроение" было как-то нелепо. Не звучало. Алёне казалось, что она вырвалась из этой грязи. Но оказалось всё, не так. А именно - она победила кого-то, но это был кто-то другой. Кто-то другой.
Ночь светилась чёрным светом. Звёзды смеялись в вышине. А сердце гулко стучало в груди. А есть ли оно, сердце?
Звёзды больше не пели и не разговаривали с ней.
Когда же начался конец.
Алёна глянулась назад и опять, в последний раз посмотрела на тело. Всё значит бессмысленно. Что же теперь делать? Принять это. А было ли это?
Трава, казалось, уже перестала хрустеть под ногами. Куда делась трава. Трава на месте. А Алёна чувствовала себя не на месте.
Девушка пошла в город.
Она по-прежнему не видела ни одного человека, но теперь она уже знала точно, что они проходят в данную минуту и секунду мимо неё. Они спят в своих тёмных комнатах и думают что же нужно будет сделать завтра. Во снах видят всякую нелепую чушь. А потом, просыпаясь, забывают всё, где ходили во сне, как они разговаривали со звёздами. И всё это неважно. НЕВАЖНО. Это лишь один миг в бесконечности.
А что она могла сказать про звёзды и нужно было это?
Тёмный асфальт перед глазами замер. Было холодно. Но было жарко внутри.
Алёна хотела умереть от того, что её нет, но как сделать это ещё раз. Она свернула опять снова в лес.
Не было никакого рая, она сама его придумала. Птицы разлетелись прочь. Прочь от Алёны. Она не ангел.
Девушка упала на мох. Но не почувствовала в свою очередь мягкости, душистости и росы... Она не чувствовала больше этого.
Где-то вдалеке она слышала звёзды, но они её уже не звали к себе, а лишь качали будто бы головой и смотрели не на неё, а в сторону, возможно, на кого-то другого.
Рай испарился в одно мгновение. Затихло всё. Успокоилась лира, она больше не видела родные лица, не слышала колокольчики птиц. Что же оставалось делать?
Её никто не слышит и не видит.
Куда же ей теперь уйти.  Некуда.  От неё отвернулись звёзды. Алёна хотела кричать  от любви ко своим строгим судьям. Они согревали её раньше холодным светом. Вселяли надежду.
Можно было прочесть молитву. но кому молиться? Богу?
Алёна медленно пошла через лес к речке. Гладь поблёскивала от сиянья звёзд и фонарей. Шумели нежный волны, напевая о любви к бесконечности. Бесконечности любви. Они дарили ей прощальную балладу. Правда, даже не понятно с чем сейчас прощаться? С иллюзиями? Да, они прекрасны... были.
Она бросила камешек в воду. Он плюхнулся, со звоном ударил волну и утонул в ней. Плохо, что бессмысленно топиться. Хотелось пропасть в воде.
Видят её сейчас только звёзды. Звёзды, а не фонари.
Но светила молчат, не говорят с ней. Они знают обо всём, но не хотят  говорить.
Она не может их осуждать. Что она про них знает? Про их глаза, светящиеся ярко и насыщенно в топи неба, пркрываясь бархотной ночью и тучами вместо пуховика? Про улыбку, чудесную невидимую улыбку, разливающуюся томной прохладой в душе? Про небесный голос звуки лиры,с эхом перебирающей  все струны струящиеся, как водопад волшебных искорок?
Она ничего не знала.
        * * *
То, что хочу сказать про звёзды
Но не знает никто ровно ничего
Бездушной высоты всего
А высот тех папиросы
Откроют яркие небосводы
Колокольчики играют водопад
Подпевает ветер невпопад
Запасливых надежд покой
И ты останешься со мной...

А что же можно сказать про звёзды?
Но неизвестно никому
Я знаю только точно -
Звезда, я тебя люблю!

* * *