Татьяна Вегерина за Последнее лето детства

… С первых же строк чувствуется настроение свободы, предстоящих приключений, скорого взросления.  Автор буквально заражает нас этим настроением, и хочется следовать вместе с ним, чтобы посмотреть: а что ж там дальше?..
Ну…неплохо дальше. Интересно. Со вкусом написано, с любовью. Жила   я в Ростове несколько лет, видела подобные дворы, колоритных ростовских дам, любопытно было снова окунуться в атмосферу молодости, где и моя последняя осень детства закончилась…Очень точно подмечены речевые обороты, изумительно нарисована картинка большого дома со двором-государством,потому что там можно было жить месяцами, «не выходя в город», все равно тебе все принесут и расскажут…
Одна большая, не всегда дружная, семья ...
   Но сбил меня Сабашников своими философствованиями! Не прочитай я его эссе, так бы и написала традиционно построчно, что мне понра-и что не понравилось в данном рассказе. Тем более,  стилистических погрешностей в тексте очень много: разгуляться есть где. И не очень уместно употребляются просторечия, жаргонизмы…Замысел автора вполне понятен, она хочет говорить языком своей молодой, даже юной героини, но все время соскакивает с этого стиля, переходя на язык благодарности с точки зрения   современной уже женщины
При первом прочтении меня удивила явно нарушенная пропорция  повествования: это ведь  рассказ о лете Героини,  а большая часть времени почему-то уделена  не ей, а сестре Лиле. Почему? Почему так скомканно о первой близости с мужчиной?... разве на тот момент не это было  главное? Разве не здесь кончилось детство? «Я помню сена запах пряный и шорох рук сквозь шелест слов, который робко, но упрямо срывал стыдливости покров. А ты шептал: нет, нет не трону, но только ты не уходи, и непослушные ладони горели на моей груди…» (Извините, Остапа понесло, называется)
Почему буквально пунктиром о своем пребывании в станице, которая сама по себе не менее интересна, чем Ростов с его дворами – колодцами? Почему ни слова о том, что преломилось в сознании столичной штучки после всех этих событий?
Такое впечатление, что автор устала описывать прелести южного города и поспешила закруглиться.
Но так я думала вчера.  Сегодня возникли другие параллели.
 Вот о них я и хотела бы поговорить.
Недавно в интервью с Арменом Джигарханяном журналист спросил, кого бы он хотел еще сыграть? На что тот ответил приблизительно так: «Без разницы, кого играть-пьяницу или президента, интересно преодоление. Если оно есть, это захватывает и по-актерски, и по-человечески»
Ну, азбучные истины, понимаю, а вынуждена повторять!  Мы ведь и в жизни интересны друг другу только по степени преодоления.
Чем выше эта степень у человека, тем более хочется побыть в его поле. Такое  поле заряжает, дает ускорение, выталкивает тебя из энтропии.
Бунт юной племянницы против матриархата дядиной семьи не был преодолением, потому что никак не сказался на ее дальнейшей судьбе. Она вела себя вполне органично, соответственно воспитанию. Снобизм москвичей – это вещь известная Вот если бы она могла повлиять на Лилю или ее маму, если бы она использовала свой шанс, тогда – да, тогда, наверное, все бы закрутилось по-другому….
Не закрутилось. Хотя были и «горячие поцелуи сухих губ, впервые наливавшие соком грудь. Бесконечная истома на сеновале, и руки, руки, руки… Тайные ласки за спиной родственников, пойманные украдкой взгляды. Первые полеты в небытие, останавливаемые мной в самом начале, мое запрокинутое лицо, горевшее от стыда и от поцелуев. Было черное небо над Доном, услышавшее мой первый стон. Было счастье…»
А осталось…несчастье Лили. И видимо оно такой величины, что не дает автору до сих пор покоя. Отсюда и желание «выписаться», снять эту тяжесть с души, насмотря на преобладающий оптимизм рассказа.
Но…чуть не дописано, чуть не дожато, не пре-о-до-ле-но…