Камень и круги

Жил-был однажды, - неплохое начало для сказки, не правда ли? Немного старомодное, но зато многообещающее, - один молодой Писатель, зарабатывающий себе на хлеб с маслом короткими рассказиками в газетках и журнальчиках. Жизнь его текла размеренно, почти как у всех обычных людей, но ему не нравилась эта рутина, он хотел большего от себя и своего бренного существования. И, как мог, старался обеспечить себе такую жизнь, раскрашивая ее в цветные краски счастья и радости.
Как у любого человека, уважающего собственное эго, у Писателя была мечта – мечта греющая душу кому угодно, начиная от премьер-министра, и заканчивая домохозяйкой в цветастом платке, вздыхающей на кухне. Мечта была проста, как и все гениальное, но от этого она не становилась менее легкой в выполнении – Писатель хотел создать такой рассказ, могущий оставить свой след, пусть в душе всего одного человека, но так, чтобы хоть кто-нибудь помнил о нем после его смерти, хотел свой кусочек бессмертия. А иначе, зачем жить на земле, быть паразитом и пользоваться тем, что тебе дает природа и социум? Нужно обязательно что-то делать, такое, чтобы в конце своей жизни ты смог сказать своим внукам, собравшимся у твоих ног: «Да, я прожил свою жизнь не зря, сделал полезное для кого-нибудь». Пусть это будет всего лишь посаженное дерево, но даже так ты сможешь гордиться собой, говоря всем, что ты оставил след в истории.
Но наш Писатель был очень амбициозен и самоуверен – и не зря, многие говорили ему, что его квартира давно пропахла приятным ароматом муз, хотя появлялись такие острословы, называющие его графоманом. Писатель только улыбался на такие слова и ничего не отвечал, только сидел и работал.
Работа, как и у всех рабов пера, у Писателя начиналась ночью, после десяти вечера, когда на письменном столе замирала чашка с крепким кофе, пускающим по комнате свой терпкий аромат, рядом с кипой бумаги и авторучкой. Тогда Писатель по привычке потирал руки, слегка прикрывая глаза, и медленно усаживался за свой стул, привычно скрипящий при каждом лишнем движении.
Ручка несмело касалась бумаги в самом начале, но это не из-за робости – просто Писатель обдумывал то, что он должен записать, вылить буквами на белый холст, запечатлеть картины и образы, украшенные словами. Он всегда делал так в самом начале – задумывался, каким будет вступление, что произойдет, повадки, жесты, слова героев. Все это имело смысл и важность для него.
Первые слова появлялись на бумаге, Писатель больше не задумывался над своими движением – все было на автоматизме, любое движение оточено, как военное копье, готовое разить направо и налево. Погруженный в безбрежный океан своих фантазий, Писатель не замечал, как пролетал часы, что кофе успел остыть и оставить темную каемку на светлом фаянсе чашки. На такие мелочи не оставалось времени, главное, - рождающийся рассказ, - лился из-под его пальцев, и он не мог остановиться, удержать себя…
… в одной стране, на берегу моря жил бедный музыкант, любящий слушать шум прибоя. Больше его ничего не волновало, ни то, что иногда нечего было есть на ужин, ни то, что иногда хижина, в которой он жил, протекала и впускала в себя настырные капли дождя. В море он искал вдохновения и находил его – люди, издалека слышавшие его игру на скрипке, торопились вперед, стараясь увидеть того, кто производит на свет столь божественные звуки. И именно от них Музыкант и получал свои скромные гроши, на которые жил и существовал, но они не волновали его, главное – чтобы шум прибоя и крик чаек всегда были с ним и помогали ему.
Однажды, сидя на мокром песке, Музыкант насторожился, подавшись вперед, так, что игривые лапы моря лизнули его босые ступни – неизвестная ему чарующая мелодия доносилась сквозь непрерывный шорох воды по песку. Она постоянно повторялась, как заезженная виниловая пластинка, но Музыканту именно это и было нужно – предельно вслушиваясь в звуки моря, стараясь отобрать из какофонической песни играющей стихии крупицы того прекрасного, что он с трудом уловил сквозь эти привычные звуки.
Мгновенно подобравшись, Музыкант вскочил на ноги и попытался напеть мелодию – и это прекрасно получилось, ведь она чувствовалась такой знакомой, словно кто-то родной пел ее каждый вечер перед сном, когда ты укладывался в кровать. Несмелый голос Музыканта выводил мотив, добавляя все больше новых добавлений, не умаляющих его первородной красоты.
Только утвердившись, что напев укоренился в его памяти, Музыкант рывком нагнулся к земле и подхватил с мокрого белого песка скрипку со смычком, лежащие прямо там же, рядом с ним. Несмело, растягивая удовольствие, он провел смычком по струнам, и инструмент послушно запел в его руках, безукоризненно повторяя песню моря. Сыграв пару раз одно и то же, Музыкант с удовлетворенной улыбкой опусти скрипку и пронзительно посмотрел в сторону темнеющего горизонта – надвигалась буря, сильный ливень грозит побережью, обещая размыть его в однородное месиво. Да, еще пару дней придется сидеть в хижине, но в этом есть и свои плюсы – он сможет настолько хорошо разучить новый мотив, насколько позволит сырость и голод.
С улыбкой Музыкант направился в сторону огромных тропических деревьев, неся под мышкой скрипку. Он был очень доволен собой, ведь на этот раз он смог разобрать не только голос моря, но и слова, обращенные к нему, слышащему неукротимую стихию. Он слышал, о чем шептал океан, понял слова песни, навеянной ему морем.
Океан пел об одиноком Писателе, описывающем бедного Музыканта, слушающего голос моря.
Ну что ж, раз Писатель пишет о нем, он будет петь о Писателе. И пусть потом люди считают круги от брошенного камня, пускающего круги в разные стороны, пусть потом думают, кто был первым, Писатель, или Музыкант…