Гл. 10. О национальной гордости великороссов

Но до того, как она это узнала, еще много чего случилось. Например, вышла в свет биография Фуксмана. И Туркин очень любезно дал Вере приглашение на ее презентацию. Нельзя сказать, чтобы ее так уж интересовала жизнь миллионеров, тем более что она уже получила о ней примерное представление из журналов, что были любимым чтением «милостивой государыни». Представлялась возможность посмотреть zа одну из самых больших книжных ярмарок мира, поэтому Вера и решила пойти.

  В огромных залах, разгороженных на отсеки, было полно народу. При взгляде на бесконечные обложки книг, мимо которых текли посетители, даже не удостаивая большинство из них взглядом, появлялась мысль о том, что писать книги нынче – напрасная трата сил и времени. Уже давно для большей части мира экран в углу стал куда важнее печатного слова в руках. И на ярмарке много места было отдано комиксам, звукозаписям, альбомам, фильмам, а если учесть еще и книги хозяйственно-утилитарного свойства, то на настоящую литературу и вовсе оставалось мало места.

Русские представители занимали малозаметный угол где-то между экспозицией печатных машин и книгами для слепых. За выставочными стеллажами были условно выгорожены два загончика для встреч с авторами – столик и несколько десятков стульев. В одном из них у стола сидел Туркин, едва видимый за солидной стопкой собственных книг. Куда заметнее была скучавшая рядом с ним «милостивая сударыня». В своей розовой открытой блузке и с театрального свойства макияжем она выглядела в этих строгом интерьере примерно так же уместно, как клоун на похоронах.

Туркин, как и полагается, давал автографы, но дело шло ни шатко, ни валко. Посетители, привлеченные декоративным явлением рядом с ним, подходили, но тут же отшатывались, узрев малосимпатичные немецкому читателю русские буквы и поняв, что красотка тут не более, чем несъедобная приманка.

Вера издали поздоровалась с хозяевами и села подальше. Через несколько минут рядом с ней на стулья бухнулись какая-то полная дама и такого же габарита мужчина.

  -Он двести приглашений как будто разослал, а народу всего ничего, - не без удовольствия в голосе сообщила дама своему спутнику. – Разве пара местных политиков явились да несколько знакомых...

-Да он теперь никого не интересует, - ответил он. – Прошло то времечко, когда их тут золотом осыпали, теперь скорее дерьмом норовят закидать! И поделом! Стреляли-то все в русских, а попали в конце концов себе в задницу! Он, говорят, был агентом КГБ!

-Откуда ты знаешь?

-Есть источники, - ухмыльнулся тот.

Туркин, конечно, ничего этого не слышал. Он то и дело бросал завистливые взгляды на соседней загончик, где другой русский автор, с хорошо ухоженной седой шевелюрой и потасканной физиономией представлял свою книгу о русском сексе в новых исторических условиях. Послушать про секс пришло куда больше народу. Некоторые даже задавали вопросы. Аня слышала, как серьезного вида дама в очках, произнесла, обращаясь к переводчице:

-И как они там эти русские в таком холоде вообще размножаются, просто не пойму!  Или они этим в одежде занимаются? Вы спросите у этого писателя, пожалуйста!

У нее был вид ученого, добросовестно исследующего видовые особенности тараканов или носорогов.

Наконец и около их загончика возникло оживление, потому что появился господин Фуксман. Это был первый миллионер, которого Вера видела своими глазами. Вернее, вначале она заметила тех, кто его сопровождал - трех рослых молодых людей с невыразительными лицами и очень красноречивыми фигурами, а также интересного хорошо одетого мужчину с умными глазами и благородной сединой на висках. Сам Фуксман, невысокий, лысоватый и жирноватый, на фоне своей свиты выглядел не слишком презентабельно.

  Куда больше впечатляла книга о нем, что была в руках у некоторых из присутствовавших. Меловая бумага самого высшего качества, самый четкий шрифт и краски, какие в свое время жалели даже на книги основоположников марксизма-ленинизма. С суперобложки на читателей замахивался клюшкой для гольфа герой, у которого было куда больше волос и меньше килограммов, чем у оригинала. Его тело  облекала рубашка клуба, членство в котором обходится в шестизначную цифру. В книге было много фотографий: Фуксман с президентом Клинтоном, Фуксман в Либерии с местными представителями власти, Фуксман с Борисом Березовским  во время деловой встречи, Фуксман в синагоге, на которую он пожертвовал деньги, затем – в православной церкви, получившей от него также соответствующее доброхотное даяние, и так далее.      
    
«Милостивая сударыня», нацепив улыбку кинозвезды, устремилаь к герою Дня. Сцена представления героя книги с мужественными рукопожатиями и голливудскими улыбками была поставлена крайне профессионально. Оставалось только пожалеть, что при этом присутствует так мало народу. Правда, Вера заметила, как Фуксман кивнул сопровождавшему его интересному мужчине с сединой, и тот исчез.

Туркин держался, как и подобает истинному классику, и, соответственно, заговорил сразу о великом. А именно – о значении литературы для русского человека. Литература в России всегда была, есть и будет самым главным искусством, а писатели - самые важные люди, по значению стоящие не ниже библейских пророков. Истинно русские писатели должны будить народное сознание, поднимают людей на борьбу и вообще указывают правильное направление в жизни, то есть быть пророками. Кстати, подумалось в тот момент Вере, библейские пророки – это те, кому Бог повелел выражать его мысли. Какой именно Бог дал поручение Туркину, хотела бы она знать? Но в любом случае, как и полагается всякому порядочному пророку, Туркин говорил так долго и нудно,  что народ заскучал. Может, именно поэтому пророков не ценят в своем Отечестве?

Без особого интереса были встречены и  заявления Туркина  о его планах на будущее по части осмысления русской истории. Наверное, всем уже навязли в зубах бесчисленные псевдоисторические труды, что косяком пошли после перестройки. В них можно было найти все, чего жаждали истосковавшиеся по правде души, начиная с обстоятельного показа генетической несостоятельности русских по части экономики и кончая точными описаниями сексуальной жизни всех коммунистических вождей.

И уже совсем мало кто слушал рассуждения о том, что Россия нуждается в поиске своего идентитета, и он, Туркин, искренне желает помочь ей в этом, как психиатр помогает больному определиться, кто он такой.

-Ну, ясно, что пациент будет болеть, пока психиатр не вытащит у него последнюю копейку, донеслось до Веры откуда-то сзади. Она оглянулась  - это был мужичок с топорной физиономией.

Заметив некоторое оживление среди слушателей, Туркин с надеждой воззрился на мужичка:

-Вы что-то хотели спросить?

-Да как сказать... – замялся мужичок, а потом задал довольно странный и не относящийся к делу вопрос:

  - А книгу Солженицины про евреев Вы читали? Какого Вы о ней мнения?

Туркин в удивлении смотрел на него:

-Не читал и читать не собираюсь! И терпеть не могу все эти копания в дерьме!

-Правильно, терпеть противно, зато пользоваться удобно, особенно когда хорошо платят, - ухмыльнулся мужичок. - Вот вы вроде диссидент. Так? И собираетесь писать о недостатках в СССР. А почему бы Вам обо всем этом безобразии не написать, как эти все Фуксманы нас обворовывали? А у Вас они наоборот, вроде герои выходят!

Туркин вначале злобно взглянул на него, а потом воззрился куда-то вдаль. Тут крепкий молодой человек из свиты Фуксмана подбежал к мужичку,что-то ему тихо сказал, после чего тот встал и двинулся к выходу.

После Туркина перед публикой выступил господин Фуксмана. Речь его, в отличие от внешности, была яркой, жестикуляция – выразительной, интонации - богатыми. Чувствовалось, что это человек, заряженный всеми возможными энергиями, как положительными и отрицательными. Близко подходить к нему, пожалуй, не стоило – еще затянет в свой энергетический водоворот и размелет на мельчайшие составные частицы. Тут писателю Туркину было чему поучиться...

-Я рад, что наконец появилась правдивая книга обо мне! – начал он. – Честно говоря, я давно не читаю, что обо мне пишут газеты. Они все врут! Вот, к примеру, когда я был на приеме у Клинтона. Меня приятель Гоша пригласил на обед, что давал деловым кругам американский президент.
Началось с того, что нас пытались не впустить – мол, нас не было в списке приглашенных. Но есть аргументы, что хорошо действуют во все времена и на всех охранников. Ну, вошли мы, и первое, что мне бросилось в глаза в зале – это большущая очередь, человек сто пятьдесят. Думаю – у них что, тоже очереди? А это самые что ни на есть выдающиеся люди терпеливо ждут своей очереди сфотографироваться с Биллом Клинтоном и его заместителем Эл Гором. Причем на фоне американского флага. Конечно, и мы тоже встали в эту очередь, мы же не хуже людей! Долго стояли, часа полтора. Первый раз в своей жизни в очереди постоял, тоже ведь интересно!
Наконец достоялись, и Клинтон мне руку пожал. Капитальный мужчина, можете мне поверить! Я говорю ему – Вы, господин президент, самый наипервейший человек в мире! Но он ничего не понял, пока ему не перевели. А когда перевели, то они с Гором обхохотались. С чего, просто не пойму!  Он бы со мной еще потрепался, но сзади напирали следующие, что тоже хотели сняться.

Но самое свинство - потом меня американские газеты обвинили в том, что я пожертвовал в фонд демократов 20 миллионов. Ну, и купил себе место на Арлингтонском кладбище. Заголовки были типа американский президент встречается с мафией, преступники в Белом доме. Зависть их заела!

-Я уже никому ничего не доказываю, потому что меня везде и во всем подозревают. В России, Америке и Израиле одинаково. Я не держу обид на тех, кто меня обижал или обижает, это непродуктивно, несовременно и попросту невыгодно. Тем более что  я всегда жил и работал честно!

Никто из собравшихся не рискнул высказать свое сомнение в этом, и Фуксман стал излагать свои дальнейшие планы. Не так чтобы совсем всерьез, а скорее в стиле  проказ, что позволял себе Остап Бедер с аборигенами из пресловутых Васюков. Фуксман полагал, что пора начать собирать распавшийся по кусочкам бывший Советский Союз. План воссоздания страны был прост, бескровен и оригинален и использовал опыт князя Ивана Калиты. Чтобы вновь присоединить бывшие союзные республики, достаточно сделать мэрами городов и губернаторами в бывших союзных республиках своих людей. Каждому городу нужен мэр, а богатых и влиятельных людей в России и Израиле вполне достаточно, на всех или почти всех хватит.

-Вот так и возродим великую державу без единого выстрела, - резвился Фуксман. - А там, глядишь, и рубль станет главной валютой, доллары и евро будут клеить на стенах сортиров. Конфликты в мире прекратятся, военные заводы станут выпускать игрушки.

  Все остальное было в таком же шаловливо-политическом духе, с налетом дешевого «КаВээНовского» остроумия. Когда немногочисленным присутствующим  было предложено подходить за автографами, внезапно опять появился тот самый интересный мужчина из свиты Фуксмана в сопровождении порядочного числа людей явно немецкого вида с книгами в руках. Под его внимательным взглядом они выстроились в очередь за автографами, так что Туркин и Фуксман только успевали подписывать. Почитатели благодарили по-немецки и отходили со странным удовлетворением в глазах.

Один из этих людей, что случайно оказался недалеко от нее, сказал по-немецки своему спутнику, с отвращением рассматривая уже подписанную книгу:

-Что за дрянь они тут пропихивают, хотел бы знать? О чем хоть книга?

-Да какое тебе дело? Главное – ты свои деньги получил! А книгу можно выбросить, как только отсюда выйдем!

Но Туркин ничего этого, надо полагать, не слышал, и выглядел вполне довольным. Подписывая книгу какой-то полной немолодой даме, он неожиданно поднял голову, обвел глазами собравшихся, и, увидев Веру, показал на нее пальцем.

  После этого дама, прижимая к груди только что подписанную книгу, подошла к ней со словами:

-Мы с Вами знакомы, только заочно. Я – Ираида Марковна!

-Очень приятно, - отозвалась Вера, поняв, что перед ней та самая бывшая супруга Туркина, что наставляла ее в свое время по части его диеты.

Пожалуй, это и в самом деле был ангел во плоти, раз она даже явилась на презентацию книги бывшего мужа. Правда, плоти у этого ангела было многовато. И тем более ничего в ней не было от той самой идеальной русской красавицы, что воспевал Туркин в своих сексуально-политических мечтах. Бывшая жена Туркина была когда-то знойной брюнеткой, что всю жизнь провела в битве за право стать блондинкой. Зримые следы этой борьбы в виде вылезающих черных корней волос и подозрительной тени над верхней губой свидетельствовали, что она все еще тщится удержать последние рубежи.

Вера чувствовала себя как-то неловко, не зная толком, о чем с ней говорить, но та немедленно сняла с нее эту проблему, заявив:

-Я так рада, так рада за Бориса Абрамовича, хоть наши пути и разошлись! Он на моих глазах стал писателем мирового уровня! Русская литература может им гордиться!

И она принялась хвалить как Туркина, так и свой взнос в его славу. А Вере вдруг пришел в голову один факт, что она не то читала, не то слышала от кого-то. На ночном небосклоне Марс и Антарес выглядят для постороннего наблюдателя совершенно одинаково. Только вот Марс – обычная маленькая планета, а Антарес – огромная звезда. Но разве можно корить брошенную жену за то, что она видит бывшего мужа с неверной перспективы? Этим скорее стоит восхищаться...

Зато «милостивую сударыню» Ираида Марковна видела с куда более реалистической точки зрения, если судить по ее замечанию:

-Видите, как эта дрянь постоянно липнет к Фуксману? Уж не присмотрела ли  она новую цель? Ей ведь Борис Абрамович и не нужен вовсе, так, поиграет, и бросит!

В тоне бывшей супруги слышалось не только злость, но и некоторая надежда. Не получив никакого отклика от своей собеседницы, она снова переключилась на похвалы бывшему супругу:

-Он хочет переосмыслить историю России в свете новых политических реалий и с точки зрения исторической совести русских. Это будет новый шаг в исторической публицистике, и настоящая сенсация! Я не знаю деталей, но он намекнул, что в его распоряжении случайно оказались какие-то очень интересные и доселе неизвестные документы. Тем более что история сейчас вызывает огромный интерес у читателей! Хотя это такая трудная, просто коварная для литератора вещь!
      
И в самом деле, с той поры, когда она стала работать у Туркина, Вере часто приходила в голову банальная мысль, что история –  вещь непредсказуемая, вдруг возьмет да и повернет на сто восемьдесят градусов. И на свет появляются вдруг слуги и господа, русские миллиардеры и русские нищие, показное благочестие и неудержимый разврат, разговоры о благе всех русских скопом и во имя высокой цели и небывалое по размаху жульничество. А такие, как Туркин, уже наготове стоят, чтобы превратить эту самую историю при помощи своего пера во вполне полезный в домашнем хозяйстве материальный эквивалент.


Словом, Туркин был очень доволен собой, книгой и всем остальным миром. Хотя уже на следующий день между ним и супругой случилась стычка. Правда, Вера не застала ее начала. Зайдя в гостиную вытереть пыль, она услышала, как в соседней спальне супруга упрекала Туркина:

-Он даже не счел нужным пригласить тебя к себе! А ты все благодарил и кланялся, как  шестерка! Что ты за тряпка такая?

-Ты не права, дорогая, господин Фуксман - очень занятой человек! – оправдывался тот. – Его время расписано по минутам!

-Кому ты это рассказываешь! – фыркнула она презрительно. - Знаю я, чем они по ресторанам занимаются!

  Стычка продолжалась, причем чем дальше, тем больше голосок феи превращался в змеиное шипение. Хотя «Милостивая сударыня» прекрасно видела, что они не одни, она и не подумала прекратить скандал. Как всякая истинная «золотодобытчица», она не стеснялась никого и ничего.

-Не знаю я, почему, просто не понимаю! – оправдывался Туркин.

А вот Вера прекрасно понимала, почему Фуксман и не подумал пригласить Туркина в гости. Он отнесся к Туркину также, как сама «милостивая сударыня» относилась к прислуге. Или как к платному борзописцу третьего сорта, каким тот, в сущности и был.

Наверное, от разочарования этим фактом «милостивая сударыня» почти не бывала дома, по крайней мере, в то время, когда Вера была на работе. Да и следов ее в квартире стало как-то мало. Нельзя сказать, чтобы это Веру очень огорчало. Равно и сам Туркин не страдал от постоянного отсутствия супруги. Он усердно продолжал пропиливать пером щель в мир великих, создавая капитальный труд о России в пропасти. Но скоро его работу прервало одно неприятное событие.

  Вера как раз заканчивала мыть посуду, как раздался звонок в дверь. Туркин не выходил из кабинета, так что пришлось идти открывать. Перед ней стояла молодая женщина, что вполне могла бы сойти за сестру-близнеца «милостивой сударыни». Те же раскинувшиеся по плечам  отбеленные волосы, те же ресницы длиной с палец и губы негритянской толщины. Даже одета она была примерно также – мини-юбка, что скорее сошла бы за макси-пояс и сапоги по бедро. А чуть выше - голый живот, как и полагается по моде, и грудь размера ХХL, почти как у покойной Лолы Феррари*.

  -Дома Туркин? Я только ради него в эту крысиную дыру приехала! – потребовала она, и, отпихнув Веру в сторону, стремительно ворвалась в квартиру.
Это было очень многообещающее начало. К счастью, Туркин был дома и тут же вышел на шум.

-Чем обязан, милейшая Оксана Григорьевна? Такая честь, такая честь! – начал он елейно, явно узнавая гостью. – Чем могу служить?

-Только одним, - отрезала та, глядя на него сверху вниз. Выражение лица при этом у нее было такое, что Туркину, пожалуй, близко подходить не стоило – еще выцарапает глаза.

Из дальнейших реплик Вере стало ясно, что нежданная посетительница - супруга того самого Вадима Фуксмана. Поведение и речи этой дамы показывали, что тот, кто прошел еще в советские времена огонь, воду и медные трубы, выбрал себе достойную спутницу. Она не ругалась матом, она на нем разговаривала. Поэтому ее речь производила примерно такое же впечатление, как односложный детский лепет «телепузиков», только смысл был куда более зловещий.

Вера чувствовала себя прямо как в очередной серии бессмертной «Человеческой комедии», поставленной современным режиссером. Все было просто как у Бальзака, а гостья ничем не уступала дочкам бедного папаши Горио. Только героини классика умудрялись достигать своих целей без всякой площадной ругани. Но чего другого можно ожидать от той, кто вынуждена была прогрызать себе путь в жизни зубами и в самом буквальном смысле ложиться костьми? Тем, кому дорого идеальное и возвышенное, не под силу взять те золотоносные высоты, что смело штурмуют Оксаны Григорьевны и Наины Романовны!

-Я ее сотру в порошок! – бушевала жена Фуксмана, щедро обрамляя свои угрозы всеми перлами русского мата.

  Бывшая супруга Туркина не ошиблась в своих предположениях. «Милостивая сударыня» и в самом деле присмотрела Фуксмана в качестве новой  цели. Тем более что и тот был не прочь развлечься со свежей красоткой. Оказывается, сразу после презентации книги Фуксман отбыл, но не на регату на Балтийском море, как полагала законная супруга, а совсем в другое место. А именно - в их город, вернее, в один из загородных отелей-люкс, чтобы с чувством провести там некоторое время в обществе «милостивой сударыни».

Пожалуй, Туркин в качестве ступеньки для «милостивой сударыни» уже отслужил - старый и малоизвестный, да и денег так себе. Надо полагать, она рассчитывала вначале на более близкое знакомство с Фуксманом, а там, как говорится, «жена – не стена, можно отодвинуть». Да уж, среди «золотодобытчиц» царят такие же незатейливые нравы, какие были в свое время на настоящем Клондайке.

Меж тем жена Фуксмана разгулялась вовсю, перенеся постепенно вину на самого Туркина и обвиняя его во всех возможных грехах, начиная с импотенции и кончая бездарностью. Он только громко сопел, растерянно пожимая плечами и враз утеряв внушительную осанку живого классика, но ответить скандалистке ее же монетой не решался. Наверное, планировал еще пощипать перышки ее супругу-спонсору.

  Внезапно в бурную тираду обманутой жены вплелось пение ее мобильного телефона. Выхватив его тем же жестом, что шериф в американском фильме свой десятизарядный «кольт», она выслушала что-то, видно, для нее очень важное, а потом рявкнула в адрес Туркина:

-Ладно, мне сейчас некогда! Но учти ты, Пушкин недоделанный - у меня все на контроле! И, если что, я с вами обоими разберусь, как полагается...

Тон был такой, что дальнейших пояснений не требовалось. После чего посетительница удалилась, оставив Туркина в полной прострации.

Эта реплика, как и внезапное изменение ее поведения остались бы непонятными, если бы назавтра «милостивая сударыня» никуда не уехала с раннего утра, как в прошедшие дни. Надо полагать, законная жена Фуксмана сумела временно отстоять своего супруга от посторонних притязаний. В тот день Вера не слышала, чтобы супруги обменялись хоть одним словом. Да и в последующие дни в квартире Туркиных тишину нарушала разве только музыка в комнате «милостивой сударыни» и шаги по кабинету ее мужа. 

Вера ожидала скандала, развода, словом – каких-то перемен в семействе Туркиных. Но прошла неделя, потом другая, и ничего не происходило. «Милостивая сударыня» выбрала самую удобную форму борьбы с супругом – молчание. Она не оправдывалась и не просила прощения, понимая – все карты у нее. Молодость, наглость, знание жизни.  В конце концов Туркину, как и всем рогоносцам преклонных годов, ничего не оставалось, как простить и забыть.

Бедный Туркин! Его жизнь с Наиной Романовной, если поразмыслить, была самым ярким свидетельством того, что часы истории пошли вспять. Только успел социализм вкупе с сексуальной революцией внушить женщине, что она должна зарабатывать на себя и детей сама, не делаясь обузой для мужчины, а также страстно желать того, что ей часто грозит всякими неприятными последствиями и по женской физиологии не является такой уж потребностью, как все изменилось в худшую для мужчин сторону. И русские девушки, понуждаемые экономическими факторами, наконец-то заметили, что их сексуальная самоотверженность и хозяйственный романтизм приносят одни убытки, и решили вернуться к старым проверенным формам существования. Тем самым, когда женщина все свои милости продавала как можно дороже, читай тех же русских и зарубежных классиков. А продав, вскорости обнаруживала, что продешевила, то есть начинался все тот же «синдром принцессы Дианы».
      
 Но неожиданно Туркин сумел найти для своей супруги лекарство против этой болезни...