О чём хотелось рассказать...

     Это отрывок из реальной переписки. Совсем свежий.
       
     Сижу, открыв новый документ в привычном «Word-е». И, глядя на чистый электронный лист, думаю, что же первично: моё желание написать (нет, не эссе, как Ты это назвал, а…) письмо или то самое стечение обстоятельств, благодаря которому сегодня отменили мои вечерние занятия? Сознание говорит, что первое – это всего лишь следствие второго. Подсознание утверждает обратное.
     Письма… Как давно я не писала писем! Последнее, пожалуй, было запечатано мной в конверт лет, эдак, семь назад: до тех самых пор письма были для меня единственным способом связи с моей подругой детства. Каждое лето мы имели возможность проводить время вместе (поскольку именно в этот сезон я ежегодно гостила у своей бабушки в Красноярском крае), а каждую осень, зиму и, особенно, весну мы с глубоким нетерпением ждали, когда же эта возможность реализуется.
     Прошлое лето было особенным. Для нас обеих. Сложно поверить, что чуть больше месяца назад она стояла передо мной, вся такая красивая, и… и плакала. Её слёзы были немым ответом на мои зарифмованные строки, в которых я постаралась заключить все самые яркие и памятные моменты нашей Дружбы. В этот день она была в ослепительном свадебном платье, а я – в чёрном… с алой лентой «Почётной Свидетельницы» на груди.
     Именно сейчас (цитируя при этом Тебя же) я открываю перед Тобой свои «эмоции, отложившие томление, радость, звон и грусть» на моё сердце, в самом насыщенном и сочном их сочетании (извини за скороговорку, но иначе не скажешь).
     Томление.
     Это чувство не покидало меня ни на одном перроне: их было три на пути к этому значимому событию в жизни моей близкой подруги. Да и в моей жизни – не менее значимому. Первый и последний перроны (места отправления и прибытия) встречали и провожали меня без лишней суеты, какая свойственна всем железнодорожным станциям. А тот перрон, что был между ними (место пересадки) оказался весьма дружелюбен… На столько, насколько может быть дружелюбна земля, покрытая паутиной незамысловатых путей и плотным незримым слоем многомиллионных следов вечно спешащих пассажиров, вечно занятых работников станции и вечно голодных «привокзальных» псов.
     Обед в местном заведении, да пара «бокалов» красного сухого вина из пластикового стаканчика – и вот она, романтика путешествий! Зал ожидания полон. Я с умилением наблюдаю за детишками (в количестве четырёх штук), резвящимися по всему периметру помещения, и получаю удовольствие от их непосредственного поведения. А ведь они увидели друг друга впервые, и то, потому, что их родители по совершенной случайности оказались в одно время на одном вокзале. Не смотря на то, что в скором времени каждого из ребят увезут (вероятно, в разные города и даже на разных поездах), сейчас они увлечены тем, что объединяет их в этот момент. Пускай это даже такая «мелочь», как воздушный шарик. А что взрослые? А взрослые - сидят, угрюмо потупив свои глаза в пустые клетки сканвордов, и не решаются лишний раз поинтересоваться у соседа, «который час?». … И, как только малышню разгоняет «хранитель спокойствия» в милицейской форме, я удаляюсь на выход к перрону.
     Июльский дождь. Не тёплый, не холодный, а именно такой температуры, от которой по телу «бегут мурашки». Дождь и музыка. Безупречные гремящие аккорды усталых составов и барабанная дробь дождевых капель по тусклым окнам вокзала и ржавеющим крышам вагонов. Дождь, музыка и… и дикий восторг от того, что это всё, кроме тебя самой, больше никто не видит! Или не хочет видеть.
     Радость.
     Кульминация этого чувства пришлась на момент первого танца молодых в ЗАГсе. Тогда, с каждой нотой и каждым движением новобрачных, ко мне постепенно приходило осознание того, что… всё. Всё произошло: слова согласия прозвучали, кольца удачно обосновались на безымянных пальцах молодых супругов и губы их встретились в знак воссоединения двух сердец. Всё. Я отдала её. И с этой мыслью волна «мурашек по коже» вновь окатила меня с головы до ног, как тогда… на перроне.
     В этот день я испытывала радостные эмоции снова и снова (…и, прошу прощения за откровенное сравнение, это было похоже на множественный душевный оргазм). Я видела её счастливую улыбку, которой она одаривала каждого присутствующего на торжестве. Я видела её «мокрый» взгляд, который был для меня приятной благодарностью за произнесённые в её адрес слова. Я видела её искреннее удивление, когда она, открыв глаза, вдруг обнаружила, что букет невесты, который она держала на вытянутой руке, оказался именно передо мной. В этот момент я, как никогда раньше, ощутила истинную силу, связывающую меня с этим человеком. «Чувствует…» - поняла я. 
     Звон.
     Один за другим звучали тосты в честь молодожёнов, и отголоски хрустального эха оседали на стены ресторана, в котором проходила свадьба. Звон бокалов? Да. Он гремел в моей голове (особенно, на следующее утро), но это совсем не тот звон, о котором мне хотелось бы Тебе рассказать.
     Я слышала другой… чистый, добрый и совсем юный… унисон двух поющих душ. Совсем рядом. И приходилось невольно замирать, абстрагироваться от всей суеты, чтобы только уловить эту песнь влюблённых. Песнь и… и дикий восторг от того, что это всё, кроме тебя самой, больше никто не слышит! Или не хочет слышать.
     Грусть.
     Куда же без неё? Выдать замуж близкую подругу и радостно, и грустно одновременно. А расставание – прежнее, по окончанию лета, только ещё более неохотное, чем в детстве.
     Грусть – слишком сладкое чувство для меня, чтобы делиться им с кем-то. Я переживаю её снова так же ярко, как и пару месяцев назад. Переживаю сейчас и все остальные эмоции: те, которые я описала выше, и те, о которых умолчала в этом письме. И пускай я не смогла уложиться в сотню слов, о которых Ты просил, я твёрдо уверена… дело не в количестве предложений, а в том, какое место в моём сердце отведено всему… (вновь процитирую Тебя, с Твоего же позволения) …всему «тронувшему и оставшемуся в нём, благополучно ушедшему и неожиданно найденному».

     С великой благодарностью за прекрасный повод повторно пережить приятные моменты мой жизни.
             Елена.