Малыши - разбойники

               
   Рассказ – повесть, основан на реальных событиях и повествовании участников событий.


Одним словом, дело было так. Знавал я в своей жизни одного парня по имени Дмитрий. Хороший он был малый. Рассудительный, не жадный и доброй души человек. Отроду было ему тогда уже 28 лет. Но вот с женитьбой у него все как - то не получалось. То кандидатки были не подходящие, то вдруг поссорятся перед самой свадьбой.  И вот как - то однажды  вечером, сидели мы с ним за столом в компании. И как обычно это бывает в русском застолье, не обошлось там без разных житейских рассказов. Помянули прошлые времена, вспомнили детство. У каждого русского человека есть, что вспомнить. Считай, что с первых минут его осмысленной жизни вся она проходит у него в сплошных приключениях. Так было и в тот день. Вспомнили, кто как по садам за яблоками шастал, кто как мототехнику мастерил, кто как по девчонкам в первый раз походы устраивал. На Руси за таким столом пять минут посидеть, все равно, что жизненную книгу прочесть. Так и тогда все было. Вспомнили добрым словом армию, разные приключения рассказали из армейской жизни. Вообщем, все было как всегда. И все бы оно было ничего, да вот была у Дмитрия одна непонятная для нас страсть к оружию. Вернее так. Любил он придумывать разные его модификации и рисовать их день и ночь. Ну, знамо дело, что для любого русского мужика оружие - это особая часть его души. Особая статья в его жизни. И, наверное, идет эта его привязанность из далекого прошлого. Из русских сказок, да от памяти о татарском иге, да от недавней войны с немцами досталась она ему. Но тут была для нас какая - то загадка. Как выпадет Димке свободная минутка, так он сразу за карандаш. Придумывает, рисует, размышляет. То новый затвор для пулемета сообразит. То необычный прицел для винтовки скомбинирует. И как - то само собой все тогда получилось. Затронули мы как - то невзначай и эту тему.
- Мол, чего это ты Димка, все там бумагу портишь? Уж не хочешь ли ты новый пулемет для армии придумать? - Спрашиваем мы его. Тот рассмеялся и говорит:
- И рад бы был с ним расстаться, да я к нему с самого детства привязан. - И рассказал он нам тогда вот такую историю.
               
                I

Было ему тогда в аккурат 6 лет. Поехал он однажды с родителями с Урала на Украину в отпуск, на каникулы. Пока суд да дело, сошелся он там с местными мальчишками, и пошла у них привольная жизнь. То рыбалка с утра до зари, то купание до посинения, то ночное пастбище с конями, костром да с печёной картошкой. Не жизнь, а малина. Привольно, игриво, весело. Не то, что в дымном городе. Так пролетел месяц. И вот однажды вышел он как - то рано утром на улицу, а там все хлопцы вокруг Саньки – заводилы в кучу сбились, галдят возбужденно, рассуждают о чем - то. Приблизился к ним Дмитрий, а они спешат его обрадовать несказанной новостью:
- Глянь - ка Диман, что Санек из леса притащил!
Смотрит Димка, а у того в руках новенький «Вальтер» виднеется. Вороненый ствол на утреннем солнышке радугой играет, курок кочетом щелкает, заводская смазка в щелях желтым воском блестит. Не находка, а клад! Загорелось сердечко у мальчишки, говорит он ему:
- Саня, Санечка, Санечек! Расскажи, где такую штучку достал! Все, что хочешь проси, в миг для тебя достану. – Говорит ему Димка.
А тот расхрабрился, гоголем по траве выхаживает, форсу нагоняет:
- Мол, де, мне с вами - мелюзгой теперь и ручкаться то и не к чему. Мол, де, только я один ту заветную тропку к оружию знаю.
- А что ж, там еще такие пистолетики имеются или как? – Спрашивают его бойцы.
- Ха!- Отвечает он им. - Тысяча – тысяч, и автоматов целая гора!
- Врешь! – Говорят они ему.
- Что б мне сгореть! – Клянется оголец.
Загрустила мальчишеская душа. Как же так? Там где - то целый арсенал оружия без присмотра лежит, а они тут за гусями бегают. Нет! Так дело не пойдет. Берут они в оборот Саньку – заводилу. Не мытьем, так катанием выбивают у него признание.
- Тогда так. – Говорят ему пацаны. - Если сам знаешь, где что спрятано, так сам с собой и водись. А от нас тебе, от ворот - поворот. Мы теперь тебе не подмога.
Зачесался у Саньки затылок. Задумался командир. Эх, была – не - была. От своих удальцов, разве какой секрет утаишь? Ну, покуражился Шурка еще немного, пофорсил для пущего вида и говорит:
- Ладно. Так и быть, покажу вам то место. Но что бы только – ша! Никому! Ни слова! – Пугает он их и кулаком грозит по сторонам.
- Да ты, что Санек! Могила! – В один голос клянется ему отряд. Ладно. Договорились они ближе к 9 - ти утра выступить в боевой поход. Бойцы тогда один другого краше подобрались. Старшему из них целых 10 лет стукнуло, а младший из них 4 – й год недавно разменял. Одним словом, орлы, а не солдаты. Приготовили они в дорогу кое - какие съестные припасы, рыболовецкие снасти для отвода глаз с собой взяли, и айда пехота в лес. Только отошли они от села немного, как тут выскочил им на встречу один толстый пионер. Звали его все почему - то "Волонтир". Откуда такое прозыище взялось, до сих пор никто из них не знает. Ну, "Волонтир", так "Волонтир".
- Куда это вы спозаранку собрались? – Спрашивает он их.
- А тебе какое до нас дело? – Отвечает ему Сашка.
- Ах, так, – говорит он им. - Тогда я мигом слетаю до твоей хаты, да матушке твоей доложу, что вы  вместо рыбалки, секретный поход в лес затеяли.
Эх, жизнь! Ну, что поделаешь. Тут и так все их мероприятие висит на волоске, а тут еще этот бдительный революционер дорогу перешел. Посовещались бойцы между собою, опечалились малость, а делать нечего.Ради всеобщего дела, придется его с собой брать.
- Ладно, - говорят они ему. - Пойдем с нами. Но только смотри. Проболтаешься кому о нашем секрете, мы тебя всей улицей бить будем!
- Не дрейфь, мелкота! – Отвечает он им. Из меня и каленым железом слова не вытянешь.
Ладно. Тронулись они дальше. Часам к 10 утра дошли они до заветной тропинки. Санек метки проверил, сориентировался на местности и привел их к одному пригорку. Так себе кочка на ровном месте.
- Здесь, – говорит он им.
Огляделись хлопцы по сторонам:
- Где? - Спрашивают они его.
- У вас под носом, - отвечает он им. Обиделись ребятки.
- Ты, что нас за дураков держишь?! – Говорят они ему. - Ты же говорил, что тут целая куча оружия лежит. А тут только поганки вокруг толкутся, да ежевика кустами вьется!
А Волонтир забрался на тот пригорок, потешается над ними, да прыгает на одном месте:
- Охо – хо – хо. Надул он вас, дуралеев!
Так с этими словами и рухнул он в низ. Грохнулся он в провал и орет оттуда благим матом:
- Ое – е – е - й! Спасите меня! Помогите!
Кинулись все к яме. Глядь, а там у нее все стены ровными бревнышками уложены и черной смолой промазаны. Вот только кровля прогнила, да не выдержала она тучного веса Волонтирова. Посмеялись они над его испугом, да ничего, дело дальше идет. Оказалось, что это перекрытие скрывало под собою вход в подземный схрон. Зажгли они самодельный факел и тронулись по тоннелю в подземелье. Прошли метров этак с 50 и оказались они в подземном складе. Ну, Сашка бывалый малый говорит им:
- Зажигайте ка керосинки, братцы. Они вон там стоят. Пообвыкли немного хлопцы на свету, глаза открыли, да так и ахнули от удивления. Немецкие автоматы рядками стоят, винтовки в пирамидки уложены, ящики с патронами горами валяются. Пистолеты, гранаты, ракетницы. Всего навалом. Радуйся душа мальчишеская! Веселись народ! Выбирай, что хочешь! Закричали, засвистели. Кинулись, кто за чем. Набили полные карманы патронами, в руки пистолетов и автоматов нахватали, и айда народ на волю. Пока они там суетились, керосин в светильниках почти закончилась, свет и погас. Но они и без него в темноте сориентировались. Вышли они к тому самому пролому, оружие наверх выбросили, да друг друга подсадили наружу. Посчитали, что у кого есть, порадовались. Волонтир правда удачливей всех из них тогда оказался. Целый пулемет с собою прихватить тогда успел. Тот совсем новенький был. Дырчатый кожух на свежем ветерке посвистывает. Сошки у него тоненькими ножками поигрывают. Затвор сладким леденцом поблескивает. Одним словом - не пулемет – сказка! И все бы оно ничего, но как на грех забыл он патроны к нему взять. Эка невидаль. Быстро справились они и с этой бедой. Сообразили бойцы пару факелов, сбегали куда надо и притащили оттуда целую ленту с патронами. Выволокли они ее на свет Божий, упаковали на Волонтире крест на крест  и на том  успокоились. Полежали немного на травушке, перекусили припасами, да до дому собрались путь держать. Но сначала разобрали они свой арсенал по рукам, поделились по братски боеприпасами и давай из разного оружия по кустам шмалять. Натешились им бойцы тогда волю, наигрались и тронулись они назад, в путь – дорогу. Перед этим, конечно же весь арсенал спрятали, что б в следущий раз им натешится вволю, да попробовать гранаты в бою. А то им из пистолетов уже и стрелять надоело. Но пулемет решили они в лесу не оставлять. Почему так решили? Да кто ж его знает. Решили отдать его и все тут. Идет отряд налегке по лесу. Песни поет. Посвистывает на ходу. Представляет, как - то родные удивятся их виду. Волонтиру, правда, тяжелее всех из них тогда досталось. Он хоть и здоровый малый был, но с пулеметом ему в одиночку никак не справиться было и начал он отставать от них. Но тут уж всем миром помогли пионеру - вояке. Накинули пулемет железной палкой друг другу на плечи и часам к 14.00 прибыли они к околице своего села. Прилегли они там отдохнуть, да рассудить, как им лучше в таком виде домой показаться.
- А, что,- говорит им Санек. Как думаете, дадут нам на память хоть по одному выстрелу из пулемета сделать, или как? - Спрашивает он бойцов.
- Ну, да! Как же. Жди чего лучше. - Отвечает ему Волонтир. - Отберут, да еще ремня всыпят.
Задумался отряд над такой перспективой. Да как же это так? Тут считай, полжизни за такое дело положили , а им за это только ремня обещают? Несправедливо!
- Что и рядом побыть не дадут? – Спрашивает его наш Димка.
- А как же. Дадут. А потом догонят и еще так дадут, что забудешь как и мамочку родную кличут,- отвечает ему пионер.
Так – с! Тут уж всем не по себе стало. Да как же это так? Мало того, что все это железо тащили на себе целый день, так еще и стрельнуть из него не дадут ни разу! Не бывать тому! Да если б раньше знать такой расклад, низа что бы домой не пришли. Спрятали бы оружие в лесу, да натешились бы им там вволю. Но делать нечего. С легким вооружением можно было бы и назад тронуться, но этот пулемет связал им руки и ноги. Что теперь делать? Спрятать его в траве, а завтра испытать его тут неподалеку? А вдруг кто его найдет. Унесут незнамо куда и все, привет. Ищи - свищи свое богатство. Но тащить его назад в лес у них уже и сил не было.Вдруг кто заметит, конец всему делу.
- А что,- говорит им Сашка – озорник. Может, стрельнем из него по разику, а там и отдать его не жалко. Сказано – сделано. Раскинули они ему в разные стороны сошки, затворную коробку ему открыли, заправили в него ту самую ленту и задумались, как его им взвести к бою. Премудрый Волонтир покрутился над ним немного и говорит:
- Вот, как надо. - И вогнал в казенник первый патрон. Теперь дело стало за малым. Решили они тянуть жребий. Кому из них первым из него палить. Волонтир почесался в затылке и говорит им:
- Вот что, ребята. Я из него стрелять совсем не буду. И вообще мне домой пора. - И ушел он от них восвояси.
- Ну и ладно. Больно ты нам теперь нужен, – кричат они ему в след.- Без тебя обойдемся! Предатель! - Ну, делать нечего, одного бойца потеряли, так это ничего, других желающих хоть отбавляй.
Сотворили они тогда жребий и выпала его короткая палочка нашему Димке. Было их тогда ровным счетом 8 человек. Распределились они кому, в какой очередности приложиться к пулеметной стрельбе и начали готовить Димитрия к боевым учениям. Приладили они его к прикладу. Руки у него правда коротки еще были. От плеча до курка дотянуться  ему ни какой возможности не было. Взял, он его было, под правую мышку, да от этого только хуже стало. Прицел  у него совсем из вида исчез. Покрутился Дмитрий туда сюда и приладил он приклад своего «МГ» к левому плечу. Вот!Это другое дело! Теперь и до гашетки свободно достать можно было, и левым глазом прицел видно стало. Расправили они ленту на земле и вспомнили, что по кинофильмам рядом с пулеметчиком завсегда второй номер ленту в затвор заправляет. Ну, тут уж без жребия обошлись. Такая честь самому младшему из них досталась. Звали его Коленька. Было ему тогда аккурат 4 года. Из пулемета ему все равно никто не дал бы пострелять, а вот за ленту подержаться – это, пожалуйста, можно. Уложили они его рядом с Димкой – пулеметчиком, руки ему латинской буквой «V» расставили, вложили ему в ладошки гибкую ленту, кустики раздвинули и залегли рядом с боевым расчетом. Санька – командир ему команду дает:
- Жми, мол, Диман на курок. Мы готовы.
А он у него и спрашивает:
- А куда ж стрелять то, хлопцы?
Тут Санек прикинул, что к чему и говорит:
- А вон по хате тети Дуси и пали. У нее крыша новая, медная. Ее из далека видно.
Примостился Димка, медную крышу в прицел поймал  и опустил ствол пулемета под нижнюю бровку резных ставень хаты. Затаил он дыхание как положено при стрельбе из огнестрельного оружия и нажал на спусковой крючок.


                II

Сначала никто из них ничего и не понял. Грохнуло у них что то над головой, а потом как забьется, как запрыгает в разные стороны. Бросились тут  бойцы в рассыпную. От страха выше кустов перепрыгивают, друг друга с пути сбивают, да сквозь орешник ломятся. Правда, маленький Коленька к тому времени от ужаса сознание уже потерял. Но ленту из рук так и не выпустил. А у Димки от неожиданности руки свело так, что спазмы мышц случились. Так он  и жал на гашетку пальцами до тех пор, пока пулемет не захлебнулся.
А как было дело то. Пришлась его первая очередь по хате тети Дуси. А потом запрыгал пулемет у него в руках в разные стороны. Крыши в деревне насквозь пробивает. Окна крошит там почем зря. Из курятников ворохом кур вышибает. Одним словом началось там, в той деревне тогда, сплошное светопреставление.
Однако же все в этой жизни бывает закономерно. Вот по этому то закону Вечной Жизни и оказалась та их пулеметная точка, аккурат в двух шагах от дома одного священника. Отец Сергий его звали. А случился тот их обстрел, как раз в воскресенье. Отслужил батюшка Литургию и занялся после обеда кое - какими делами в своем огородике. А тут и пулемет вдарил. Поднял он свою голову над изгородью. Глядь, а из кустов немецкий пулемет по деревне шпарит. Оглянулся он на улицу, а там навстречу огненной струе, бежит его любимица, Настенька. Белокурая как Ангел. Розовый сарафанчик на ветру развивается, кудряшки в разлет крыльями плывут, а с уст испуганный шепот слетает. Она в аккурат в соседнем дворе с ребятней игралась. А тут как на грех, такая беда случилась. Детвора в рассыпную бросилась, а она по любви детской к нему во двор побежала, защиты искать. Защемило мужское сердце. Перехватило грудь от испуга за нее. Закричал он ей громко на встречу:
-Стой, Настенька! Стой!
Да куда там. Несмышленая она еще совсем была. Кричит что то свое, бежит на встречу выстрелам. А пулемет все хлещет и хлещет по сторонам. Прыгает как пойманная в ловушку ядовитая гадюка, да плюется направо и налево свинцовым горохом. Что делать? Как Настю спасти? Того и гляди собьёте ее окаянная струя смерти.  Ну, тут уж не долго думая бросился батюшка на него в атаку. Упал на него сверху и накрыл его своим телом. Тот кашлянул еще два, три раза и захлебнулся, уткнувшись, горячим стволом в землю. А  тут на выстрелы из разных хат мужики гуртом высыпали. Кто в чем был, так и кинулись в бой. Участковый милиционер, так тот и вообще чуть ли не нагишом к ним примчался. По случаю воскресного дня застала его эта беда прямо в бане. На голове у него малиновая фуражка набекрень сидит. На шее ремень с пустой кобурой болтается. В руках пистолет на взведенном курке ходит, да белые кальсоны демаскированным пятном в кустах белеют. И смех, и грех, ей – Богу. Примчались мужики к околице. Кинулись они на засаду, а там отец Сергий кровью истекает, и едва уже дышит. Схватили они пацанов с земли, а те ни живые ни мертвые. Коленька все руки грубой лентой ободрал, да стреляными гильзами себе всю спину тогда обжог. Насилу потом отходили его от тех волдырей. А Димку все никак не могли они от приклада оторвать. Свело у него руки так, что словно железными они у него стали. Еле отцепили его тогда от пулемета. Огляделся тогда участковый вокруг. Мужики ругаются почем зря. Кроют хлопцев трехэтажным матом. Друг друга чухают по плечам. Допытываются, кто их них за ними не доглядел. А что тут поделаешь? Русские пацаны – это ж ходячий  вирус приключений. В любую щель пролезут. Все, что хочешь, достанут. Где уж тут за ними успеть? Смотрит милиционер вокруг, размышляет, да мокрые кальсоны на животе подтягивает. Фуражку поправляет и тянет про себя задумчиво:
- Та - а – а  э – э - эк – с - с - с! - А у мужичков то, у самих то, по стволу в руках обретается. И это после неоднократных мероприятий по изъятию огнестрельного оружия у населения. Кто с трехлинейкой примчался, кто со «Шмайсером» прибежал. А колхозник - передовик Папандопуло, так тот вообще с «Дегтяревым» наперевес прилетел.Вот те на. Есть с кого пример брать то.
 Ну, покричали, пошумели. А делать нечего. Подняли они раненых на плечи и бегом в деревню. А тут им на встречу и санитарный отряд высыпал. Залегли, было, бабы в тылу по хатам. Но как пулемет успокоился, тогда и они вторым эшелоном бросились к мужикам на подмогу. Тут уж крику было, хоть отбавляй. Коленькина мама так та чуть с ума не сошла. Думали, задушит она беспамятного малыша в своих объятьях. Насилу ее успокоили. Ну, а как тот пришел в себя немного, так у всех на душе легче стало. Димку тогда тоже быстро откачали. Но как на грех перебило ему тогда отдачей левую ключицу. Соорудили ему  жесткую повязку и отправили его вместе с раненым отцом Сергием в районную больницу. Да не довезли они тогда священника до места назначения. Скончался тот по дороге от ран. Погиб батюшка. Прикрыл он собою Настену и людей православных. Пригорюнились посельчане. Приуныли. Уж больно любили они его. Сильно его уважали. За прошлые его боевые заслуги, да за  характер душевный. Похоронили они его тогда рядом с алтарем. До сих пор люди к нему идут, да на могилку цветы носят. А к нему на поминки приехал из их райцентра его бывший однополчанин. И рассказал он им из жизни отца Сергия одну историю.А дело было вот в чем.Слушайте.

                III

Призвали его тогда в армию в 1941 году. И подружился он там с одним парнем из Одессы по имени Петр. Тот боевой мужик был, доложу я вам. Бывший моряк, удалец небывалый и в бою заводной, как юла. И вот как - то под Смоленском попали они с ним в одну передрягу. Бросили их взвод в атаку на одну высотку. А там немцы устроили долговременную огневую точку. ДОТ, одним словом там был. И был этот ДОТ для наших отходящих частей, что бельмо на глазу. Бьет, сволочь с высоты по нашим солдатам так, что не дает им и головы поднять. Артиллерия тогда далеко назад отступила, наших самолетов и подавно  никто не видел. Оставалось, надеется только на себя, да на свои руки. Дали им приказ наступать на ту высоту. А там сплошное поле вокруг. Ни кустов. Ни пригорка. Но приказ есть приказ. Бросились они в бой. И как - то так получилось, добежали таки они тогда с Петром до самого того ДОТа. Упали под ним в ложбинку. Смотрят, а пулеметчик тот косит наших солдатушек косой огненной. Бьет их родимых почем зря. Переглянулись тогда Петр с Сергеем. А в руках у них только и есть, что винтовки, да штыки. Ни гранат, ни обойм запасных. Вздохнул тогда Петрушка и говорит:
- Вот, что Серега. Скажешь моим, что б меня не забыли. - Документы из нагрудного кармана достал, да в руки ему их сует.
-Нет, - говорит ему Сергей. - Вместе пойдем.
- Отставить разговоры. - Обрывает его Петр. - Я тебя на два дня по призыву старше и потому имею право тут приказы раздавать. А ты слушай, да исполняй!
Что делать? В армии приказ старшего, роднее маменькиного слова. А Петр ему и говорит:
- Как замолкнет эта сволота немецкая, так ты сразу с тыла на него налетай. На – ка , вот тебе моя обойма. - Сказал он и бросил ему ее на колени.
-Она то мне теперь все равно не пригодиться. - Улыбнулся он и вздохнул тяжело всей грудью.
Разрядил он свою трехлинейку, отложил ее в сторону и приготовились они к атаке. Сергей подождал Петра немного, услышал как тот заматерился страшно и кинулся в тыл противника. Приподнялся Петр над матушкой - землей, закричал в последний раз что то свое, Одесское и упал грудью на горячий ствол. Захлебнулась немецкая машина, захрюкала гулко. Ну, а тут и Серега не подкачал. Ворвался он в то укрепление и давай там штыком орудовать. Кого заколол им насмерть, кого прикладом огрел, а кому из фашистов в окопах из винтовки досталось. Одним словом взяли наши тогда ту самую высоту.Отбили они пядь земли русской. А Сергей с Петрушкой заткнули таки пасть этой фашисткой гадине. И ребят тем самым многих спасли. Ценой своей жизни выкупил их тогда Петр – одессит у костлявой смерти. Не дал им погибнуть безвременно. Похоронил отец Сергий тогда своего дружка в общей могилке и ушел навсегда. Так и говорил потом односельчанам.
-Не иначе на той войне, Петрушка меня прикрывал.
Дошел ж ведь до самого Берлина. Ни ранения. Ни царапины. Вот как бывает.
После войны съездил он к его жене. Думал, рассказать ей, как там, что было. Да не к чему ей это оказалось. Как получила она тогда на него похоронку и двух месяцев вдовой не проходила. Вышла замуж за одного интенданта с продсклада. Посмотрел Сергей на ее житие – бытие, махнул на нее рукой и пошел восвояси. Вышел он тогда на улицу, а тут дочка Петрова его догоняет. За гимнастерку его сзади дергает, останавливает солдата. Ей тогда аккурат 7 лет исполнилось.
- А мой папа герой? – Спрашивает она его. И газа у нее такие чистые, светлые в тот миг были, словно голубое небушко в ясный денек солнечный. Присел солдат рядом с нею, полюбовался ее светлым личиком и говорит ей:
- Конечно, герой. На вот тебе, на память об отце. - И отдал ей его медальку "За отвагу", да залитую его кровью иконку Божьей Матери. С тем и ушел от нее.
С той поры прошло много лет. Отец Сергий женился на одной прекрасной девушке по имени Иулия. Родом она была из одной священнической семьи. Целых десять поколений насчитывала ее семья в этом благодатном сане. Прожили они с ней вместе не долго, но счастливо. Тяжкое бремя им тогда обоим досталось. Но ничего. Выдержал боец – пехотинец и эту схватку с врагом человеческим. Не сдался. Уж его и по партийной линии пропесочивали. И врагом народа на собраниях не раз объявляли. И в лагеря грозились упечь. А ему все было не почем.
- Люблю ее, - говорит,- и все тут! - Ну, и Иулия его тоже крепко любила. Ни на шаг от него не отставала. И решил как то однажды воин Сергей принять священнический сан. Увидел он в своей любимой женушке, истинную Любовь к людям. Проникся он тогда всей душой чистотой ее веры. Понял он тогда всей душой, что не просто так, для отвода глаз, верит она в Истинного Бога. А служивому человеку вера христианская, все равно, что мать родная. Кто со смертью встречался не раз на поле брани, тот знает, о чем тут речь идет. Обрадовалась она тогда его решению. Род их на ней свой путь тогда завершал. Но видно была на то воля Божья. Скончалась она при родах. Не смогла разрешиться от бремени. И остался отец Сергий один – одинешенек. Не было у него на всем белом свете ни родни, не близких. А тут и время его подвига пришло. Добрая ему память от всех нас. А на Небесах вечная слава. За сохраненную веру во Христа, да чистую жизнь на земле.
Пацанов тех тогда всех в лесу быстро переловили. Надавали им подзатыльников, те все и рассказали. Так верите – нет, военные целых пять дней потом те боеприпасы на подводах вывозили. Еле управились с ними.
Как поутихло все малость в округе, вызвал участковый родителей Димки к себе и говорит им:
-Вот, что милые вы мои. Уезжайте-ка вы отсюда подобру-поздорову. Хоть и случайно произошло то убийство, но кто знает. Время нынче такое, что не под ребенка, так под вас статью подвести могут.
Уехали они тогда из той деревни. И больше никогда в нее не возвращались.

                Эпилог

Да. Вот так все и происходит у нас в жизни. Живем мы рядом с людьми и не знаем, какова их жизнь на самом то деле. Сокровенная это для нас тайна. Не иначе. Ну, а уж тот путь, что приводит человека к познанию Истинного Бога, для нас и подавно - тайна из тайн. Сокрыт он от наших  глаз пеленою неизведанного. И только Сам Господь ведает наш путь. Вот и получается, что смотрим мы на этот мир своими глазами и ничего ими не видим. И только лишь тогда, когда совершит человек, какой либо подвиг, спохватываемся второпях:
- Ах, да, да, да! Он всегда был такой хороший!
Расстались мы тогда с Дмитрием навсегда. И никогда уже больше не встречались с ним в этой жизни. И как она у него сложилась дальше? Кто знает? Кто ведает? Только вот помню я, что некрещеный он был. Может быть, поэтому через  его пристрастие к оружию и напоминал ему Господь о том его роковом дне. О том его проступке, когда погиб отец Сергий. Что б помнил он о батюшке – фронтовике. Что б помнил он о нем, да принял Святое Крещение. Пока это не поздно было сделать. Помнил, да покаялся бы он во всех своих грехах. Пока есть для этого время.
А поэтому, может быть, и с женитьбой Дмитрию все никак не удавалось сладиться. Убийство то, хоть и случайным было, но последствия его и до седьмого колена могли бы сказаться. Могли бы, да не скажутся, если он в нем искренне раскается. Если он в нем признает свою невольную ошибку. А у Господа милости много. И нет на свете такого греха, который бы Он не простил человеку. Если он в нем искренне кается. Если он искренне просит у Бога за него прощение. Почему? Да потому что Он и есть наш Истинный Спаситель, Истинная Любовь, Истинный Бог.