Боцман

    Мне только исполнилось двенадцать, когда он появился в нашем доме. В Сибири собаки живут на улице в будках. Заманить в дом такого пса, и даже затащить силой практически невозможно. Человеческое жилище - запретная территория. Охранять? - другое дело. Но чтобы переступить порог, - ни в коем случае!
Если уж совсем невмоготу и нет никакой надежды вернуться в строй, пёс незаметно проберётся за околицу, где, под звёздным небом уютно уляжется в мягкий снежок и день за днём припомнит свою собачью жизнь. Горько посмеётся над ней, всплакнёт, облегчив и согрев душу горячими слезами, тявкнет на добрую луну и из последних сил прыгнет на знакомое облако, навсегда заслонившее от него солнце. И допрыгнет! Все допрыгивают. На земле только шкура да косточки остаются. Это и понятно - на крыльях лететь - зачем это старьё за собой тащить? Вот и бросаем без сожаления, когда понимаем, что пора. И мы - и они, глядя на нас - тоже бросают …
Пока крылья отрастают надо успевать дела земные переделать, чтобы вовремя успеть, а не шаркать потом по полу скрюченными ревматизмом ногами. На скаку с первой попытки и на облако.
    О крыльях заботится! – тоже не последнее дело. Питание, экология … алкоголь, никотин … мысли, поступки, слова – в совокупности, всё это, приближает или, наоборот, отдаляет готовность к старту. Чем крепче крылья, тем надёжней полёт!
Бывает так - молодой совсем - ему жить да жить, а он над Землёй парит. Салага по-нашему, а ишь ты как угадал - так и парит, так и светится от счастья. Смотришь на него и смотреть охота!
Сложней тем, кто о крыльях до старости ведать не ведал. Лежит бедолага беспомощный, сил уж никаких не осталось, а крылышкам расти и расти … А куда деваться? Приходится терпеть.  Без облака не обойтись - не проскочить мимо.
    До «Боцмана у нас «Нелька» жила, овчарка. Служивая! С одной из бесчисленных сибирских зон списали по старости. Собачник пожалел любимую собаку и упросил отца, чтобы тот приютил её и позволил спокойно дожить свой век, без команд и окриков. Отец на заводе «Лесного машиностроения» токарем трудился. Его в наших краях многие знали. Согласился отец, приютил «пенсионерку».
Три года она у нас прожила, как в санатории. Свободно гуляла по усадьбе, грелась на солнышке, кимарила на зелёной травке и в тёплой будке на душистом сене. Пенсия, какие могут быть претензии?
А как-то утром нашли её в огороде на куче картофельной ботвы. На морде улыбка, а сама будто в прыжке застыла. Мы поискали облако, но не нашли, значит улетело вместе с нашей Нелькой. Допрыгнула! Мы её понимали и не мешали подготовиться. Отросли, значит, крылья, успели …
   
    «Боцмана» отец привёз в люльке своего «Ирбита». Между мешками с кедровым орехом и горбовиками с брусникой. Еле достали на свет - ни в какую не давался - пришлось «верхонки» одевать. Чёрной масти с рыжими опалинами на мордочке, груди и лапах.  А на свету казалось, что он пеплом присыпан, так отливала его шерсть.
«Волк у него предок» - объяснил отец. Позже выяснили - разобрались с его родословной. Оказалось, что мамой у него была «ротвейлерша», а отцом волк. Что это у них давняя любовь. Собака часто и надолго пропадала в тайге со своим волком. Любовь! Куда от неё? Только в тайгу!
В наших краях большая редкость, чтобы собаки с волками свадьбы играли. Но бывает. У «Боцмана» волчьей кровушки оказалось с избытком. И имени своему он полностью соответствовал.
Умный был пёс, преданный, правда к себе никого не подпускал и держался в стороне. Погладить себя позволял только отцу, маме и мне. Мама кормить кормила, но старалась с ласками не приставала. Кто чужой чуть приблизится - сразу «рык» навстречу.      
Мужики на охоте ворчали: «Миша, увези ты своего волка назад в тайгу. Не ровен, час покалечит наших лаек, мы тебе потом накостыляем, не поглядим, что ты и «Боцман» твой в тельняшках ходите (отец восемь лет на Тихоокеанском флоте отслужил). Батька только ухмылялся в ответ и теребил «Боцмана» за ухом. Года четыре он у нас за порядком присматривал. В тайге на любую дичь шёл - грамотно без лишней суеты всё обставлял. Это ему по отцовской линии перешло.
Собаки встретившись с ним нос к носу, хвосты поджимали и скулить начинали. Волкодавы на дыбы вставали, а ему хоть бы хны, ноль внимания на эту публику.
Если кто из собратьев забывался и заступал за черту, Боцману достаточно было оскалится или пару раз щёлкнуть зубами, как конфликт исчезал сам собой. Пару раз отец по просьбе охотников выставил Боцмана на поединок. У нас было принято стравливать собак, такой обычай, для общего развития. До первой крови, так сказать. Но с Боцманом оказалось куда как сложней. Он наших правил не придерживался, у него свои. «Если биться, то до конца!» - такой у него был девиз. Кое как разжали его челюсти со страшными клыками, выручая очередную жертву, и отстали … от отца.
«Иди ты, Миша, со своим «оборотнем» подальше …» - плевались с досады мужики, расставаясь с проспоренными поллитровками. 
    В хозяйстве больше всего хлопот с курами. Глупая птица, вредная и пакостливая. Наши куры были не лучше. Нашли где-то щель в заборе и день за днём давай грядки рыть и ровнять. Мы с ног сбились, весь забор на ощупь проверили, не нашли лазейку. А куры снова в огороде. Мама на отца, отец на меня, я на кур … и так по кругу, а куры снова пакостят.
Мама отцу: «Что толку от твоей собаки коли в огороде беспорядок»? Отец к Боцману - выручай, мол, брат!
    На следующий день вечером встречаемся у калитки. Родители с работы, я со школы. Навстречу «Боцман» бежит, в глаза заглядывает, с радостью не в состоянии совладать. На него не похоже. Предчувствие нехорошее внутри. Проходим вглубь двора и обомлели. Все курицы сложены рядком у злополучной дырки в заборе.
«Готовы?» – обратился отец к «Боцману». «Готовы!» – подтвердил я.
По-видимому, «Боцман» отыскал злополучную щель в заборе и всех желающих беспрепятственно пропустил в огород. Зачем наказывать безвинных? Наверняка он так рассуждал.
На выходе из огорода устроил засаду и передушил всех виноватых, без разбору. Выручил хозяина!
    Отцу, чтобы как-то оправдаться перед матерью и успокоить её, с горяча выдернул черенок из метлы и огрел Боцмана по загривку. Мы испугались, когда увидели глаза «Боцмана». Столько в них было недоумения и боли …
Отец тут же с извинениями, приласкать попытался и так, и эдак. В ответ грозный и какой-то печальный рык. Весь вечер мы крутились возле нашего волка и всё бесполезно.
Забился в будку и ни звука. Ночью вышиб доску в заборе и ушёл. Никто его больше не встречал и не видел …
    
Волк! Он не научился прощать, не желает пристраиваться и лебезить. Он поверил и полюбил. Нет у него в запасе, чтобы снова поверить и полюбить … тоже нет. Потому и прёт за волчицу на флажки и под картечь. И каждый раз без вариантов.


Октябрь 2010г.