Две женщины морского лейтенанта. 1 часть, 14 глава

Глава 14. «Бой на крыше»

В магазине в возрасте Микульского не усомнились и продали пять бутылок сухого румынского вина.

- Теперь куда? - спросил штурман Цыплакова, выходя из магазина и пряча бутылки в свою сумку.
- Заскочим ко мне домой. Я гитару возьму, и, вообще, посмотрю, что и как. С тех пор, как уехала жена, я всего один раз был дома... Хоть бы соседи не затопили, а то мы недавно сделали ремонт.

Панельная типовая пятиэтажка офицерского дома, находилась на окраине поселка недалеко от магазина, где друзья покупали спиртное. Дима с семейством проживал в однокомнатной, довольно уютной квартире.

- Хочешь посмотреть на моих? - спросил Цыплаков, доставая из серванта фотографию.
- Конечно, - Владимир взял снимок. На цветном фото была
запечатлена молодая симпатичная женщина, держащая на руках мальчика - точную копию Дмитрия.
- Вылитый отец, - заключил Микульский. - Как зовут наследника?
- Павлик... Павлушка, - довольным голосом ответил Цыплаков.

Чувствовалось, что отмеченное Владимиром сходство сына с отцом, доставило последнему удовольствие.

- А что? Павел Дмитриевич! По-моему, звучит.
- По-моему, тоже... Ну, вроде бы все в порядке, - сказал Дмитрий после осмотра жилища, - можно выдвигаться в направлении корабля, а то уже скоро начнет вечереть.   
- Я тоже того мнения, что пора отчаливать на корабль, - согласился Владимир и, обувшись,  пошел к входной двери.
- Погоди, Вовчик, я сейчас наведаюсь в музей "неизвестного художника" и пойдем.
- В какой еще музей? - не сразу сообразил штурман.
- В гальюн*. Это у нас в училище так ребята шутили.
- Остряки! Интересно звучит, надо запомнить... "Музей
"неизвестного художника"... Ну и придумают же!..
- Запомни, запомни, - сказал Дима и оставил друга в прихожей одного.

В это время за входными дверями на лестничной клетке послышались какие-то непонятные звуки, похожие то ли  на скулеж, то ли на рычание. Владимир прислушался — странные звуки медленно удалялись. У Микульского создалось впечатление, что кто-то тащил вверх  по лестнице собаку на поводке, а та упиралась.

- Кто это у вас мучит собаку? - спросил штурман, когда Цыплаков вышел из туалетной комнаты.
- Где? - не понял тот.
- Там - за дверью кто-то тащил по ступенькам собаку или щенка, а тот бедный скулил и упирался.
- У нас в подъезде ни у кого нет собак. Во всяком случае, когда я неделю назад приходил домой, то не заметил, хотя  и встречал дворничку. Она у нас тетка с характером. Убирает еще и лестничные клетки, и если бы кто рискнул завести  собаку, то она бы раскричалась на весь подъезд, и все бы об этом знали.
- А что там у вас наверху?
- Выше пятый этаж, а затем выход на крышу. Он у нас вечно открыт. Может,  это пацанва на крышу что-нибудь потащила?.. Подожди минуту, я еще руки помою.
- Хорошо, - ответил Микульский и, открыв входную дверь, выглянул на площадку.

Там никого не было. И, вдруг, откуда-то сверху, где, наверное, и был незапертый выход на крышу, раздался обрывок приглушенного вскрика.

*гальюн - туалет.

Владимир, ни слова, ни говоря другу, перепрыгивая через две ступеньки, бросился наверх. Выходной люк оказался раскрытым, и через него было видно вечернее небо, с начинающими появляться звездами.

Поднявшись по железной лестнице на крышу, он увидел такую картину: трое парней лет по семнадцать, восемнадцать тащили девушку, рот, которой   был залеплен белым куском лейкопластыря. Жертва сопротивлялась,  и беспомощно скулила, но слабо — может от сковавшего ее страха, а может у нее просто не осталось сил.

Подонки были так увлечены происходящим, что не заметили Микульскогого. Хоть до изнасилования дело еще не дошло, но намерения трех молодчиков не вызывали никаких сомнений.

Владимир, оценивающе посмотрел на всю шайку — серьезной угрозы для него самого они не представляли, и не шли ни в какое сравнение с теми детинами, с которыми штурману довелось схлестнуться на остановке в Холмске.

Парни вели себя нахально и довольно дерзко — затащить девчонку на крышу дома, когда еще не совсем стемнело, и не бояться людей!

Интуитивно, Владимир почувствовал, что здесь что-то не так, но ситуация требовала немедленного вмешательства, и он окликнул этих троих:

- Эй, ребята! В компанию к себе не возьмете?.. Вчетвером забавляться с одной бабой будет веселей.

Микульский не хотел ввязываться в драку, он думал только немного припугнуть мерзавцев и освободить их жертву, но вышло все немного иначе.

От неожиданности недоноски, поначалу, опешили, но, увидев, что их окликнул всего один человек, да еще и ничем не вооруженный, они быстро пришли в себя.

- Ты че, баклан! Че тебе надо? Вали отсюда, пока цел! - ответил один из них, видимо наиболее авторитетный из всей троицы, и сплюнул на асфальт.

Троица явно не представляла себе,  с кем имеет дело, и это немного забавляло Владимира. Раскидать всю шайку хлюпиков для него не представляло особого труда.

- Вы что, ребята не хотите поделиться — это не по-компанейски. Вам, что — бабы жалко? - развязанным тоном произнес штурман, не реагируя на угрозы, подходя ближе к трем негодяям.
- Ты че — не понял, падла, о чем базар?.. А ну, Витек, поговори с бакланом, пощекочи его немного пером, - приказал одному из парней тот, кто был авторитетней.

От шатии-братии отделился Витек и, нехорошо скалясь, достал финку.

- Будем говорить, паренек? - Спросил он, а его дружбаны весело заржали во все горло.
- Будем, -  ответил Владимир. - Лишний шум нам ни к чему,
поэтому я предлагаю вам, по-тихому, отпустить девушку и убираться восвояси. - Гарантирую, что останетесь целы.

Такое нахальное предложение вызвало новый взрыв прямо таки истерического хохота у всей шайки.

Когда Микульский приблизился к насильникам метров на пять, то понял, что слегка ошибся, подумав, что им по восемнадцать лет. Вблизи они казались старше, просто их щуплый неказистый вид, делал их похожими на допризывников, но эта троица в армии не служила, а, судя по наколкам на руках, отбывала срок в колонии.

Глаза у всех троих возбужденно блестели нездоровым блеском, Скорее всего, они обкурились какой-то гадости, и теперь их потянуло на подвиги.

В то время, как Витек, неторопливо приближался к штурману, двое других оставалось стоять возле вентиляционной надстройки, держа свою жертву за руки.

Девчонка смотрела на происходящее округленными от ужаса глазами и только мычала.

- Витюша, брось нож — иначе это закончится для тебя не очень хорошо! - Предупредил парня Микульский.
- Да ты, парнишка, не баклан, ты, блин, безмозглый пингвин!.. Че ты можешь мне сделать, падла?  - Оскаблился недоносок.
- Останешься без руки!
- Ах, ты так, сучара! - рассердился Витек. - На! Получай! - гаркнул он и выбросил правую руку с финкой, целясь противнику в живот.

Владимир, неуловимым движением, отклонился влево  и,  перехватив руку нападавшего за запястье, присев, резко дернул вниз. Рука Витька, с противным хрустом, выскочила из плечевого сустава.

Сильнейший болевой шок лишил нападавшего сознания, и тот со всего маху заскользил по асфальтному покрытию крыши. Финка, звякнув, отлетела в сторону.

- Ну, что же — не хотите по-плохому, по-хорошему будет еще хуже!- сказал Микульский двум оставшимся. - Отпустите девчонку!
- Вовчик, берегись! Сзади! - вдруг откуда-то из-за спины
послышался крик Цыплакова.

Штурман едва успел повернуть голову на пол оборота, как сильнейший удар стальным прутом обрушился на его плечо. Шайка состояла не из трех, как думал Владимир, а из четырех человек! Четвертый был  коренастым уголовником лет сорока, и, без всяких сомнений, являлся главарем всей компании. Вот почему те трое вели себя так уверенно  — они надеялись на поддержку своего вожака!

Удар уголовника был нацелен на голову жертвы, и если бы Микульский не обладал такой феноменальной отработанной реакцией, то его участь была бы незавидной. Но в последнее мгновение, он все-таки успел немного сместить корпус вправо, и удар пришелся по левому предплечью.

В первые секунды Владимир не ощутил боли, и прежде чем главарь нанес второй удар, он с разворота ударил уголовника ногой в солнечное сплетение.

Противник, не ожидавший такого отпора, ойкнул и, выпустив из рук свое оружие, согнулся и подался назад. Тогда штурман ударил его второй ногой в горло. Мужик, захрипев, схватился за горло и упал навзничь.

Микульский, не помня себя от злобы и боли, набросился на двух оставшихся подонков, и если бы, подбежавший Дмитрий не остановил его, то он, наверное,  убил бы обоих.

- Брось, ты же их убьешь! Они и так без сознания! - сдерживал друга Цыплаков.
- Такие твари зря топчут землю! Мне собаку убить жалко, а этих насильников — нет!

Пока Микульский расправлялся с подонками, девушка освободилась от лейкопластыря и стояла в оцепенении, наблюдая за всем происходящим. Когда же все четверо нападавших оказались поверженными, она кинулась к своим спасителям и, рыдая, стала благодарить.

- Спасибо вам, спасибо вам! Они схватили меня прямо на улице и угрожали ножом!...Если бы не вы, если бы не вы, я даже не знаю, что бы эти ублюдки со мной сделали!... Чем я могу отблагодарить вас?!
- Успокойся. Все ведь закончилось хорошо, - стал успокаивать девушку Владимир. - Не плачь и иди домой, больше они тебя не тронут... А благодарности нам не надо - лучше никому не рассказывай о том, что здесь произошло. Это и будет нам вместо благодарности... Договорились?
- Хорошо — я никому ничего не скажу, - вытирая слезы, сказала девушка, и заспешила прочь с проклятой крыши.

В это время стали раздаваться стоны молодчиков.

- Что будем делать? Они скоро придут в сознание, - спросил Дмитрий. - Может сдать их в милицию?
- Еще время на них тратить!.. И откуда их столько развелось? В Холмске ко мне трое прицепилось, теперь еще и эти четверо зэков. Амнистия у них, что ли?
- Так амнистия и есть. Ты, что не знал? Горбачев в апреле объявил. - Ответил Цыплаков.
- Ах, вот оно что! А я то думаю, что это их такая пропасть по улицам шныряет? А у них, оказывается, амнистия!.. Пойдем на корабль, а то скоро совсем стемнеет... Наше вино то хоть цело?   
- Цело... Знаешь, Вовчик? Этот последний, который ударил тебя прутом, видел, как ты выходил из моей квартиры.
- Вот как? Тогда это меняет дело!.. Черт, за всем этим я даже забыл о боли, а теперь ты напомнил, и плечо сильно разболелось... Короче - этого матерого бандита нельзя оставлять в живых, иначе тебе потом не сдобровать - они тебя достанут! - С этими  словами Микульскийй  подошел к главарю, лежащему все еще без сознания, и ногой пошевелил его. На правой руке поверженного врага красовалась татуировка "СЛОН".

- Ты, что Вовчик, собираешься его убить?! - схватил его за рукав Цыплаков. Брось эту сволочь — не бери грех на душу!
- Нет, Дима, ты спас меня от верной смерти — теперь  и я тебе должен отплатить тем же. А убивать его я не собираюсь. Хотя, если бы мы с тобой оказались в подобной ситуации, то вот этот  самый "СЛОН" ни единой минуты бы не колебался, и если бы ни твой окрик, то лежал бы я сейчас с проломленной головой, а ты исколотый ножами!.. Такие вот дела!
- Что ты задумал?
- Ничего. Просто нашему "СЛОНИКУ" самому захочется немного полетать, и он спрыгнет с крыши. Кстати, знаешь, что означает подобная татуировка?
- Наверное, это его кличка.
- Ничего подобного. "СЛОН"  аббревиатура слов — Смерть Легавым От Ножа.
- Вот как! А ты думаешь — он захочет полетать?
- Уверен... Пойдем со мной.- Сказал штурман и повел Дмитрия к краю крыши.  В одном месте ограждение периметра проржавело. Микульский взялся за металлические прутья. - Помоги.

Друзья, без особого труда, оторвали один пролет.

- И что дальше?
- А дальше надо немного подождать. Мы станем к "СЛОНУ" спиной и сделаем вид, что не замечаем его, - ответил Владимир и, достав зеркальные солнцезащитные очки, стал смотреть в них, как в настоящее зеркало.

Все случилось так, как и предполагал Микульский. Главарь вскоре очнулся и, увидев, что враги стоят к нему спиной, схватил, валявшийся подле него, металлический прут и кинулся на обидчиков.

Может быть, в иной ситуации, нападавший, видя, как спокойно стоят его противники, и заподозрил бы неладное, но сейчас, ослепленный яростной ненавистью к "фраерам", ринулся в атаку, как бык на красную тряпку.

В решающий момент штурман, наблюдавший за действиями главаря с помощью зеркальных стекол очков, которые он держал в опущенной правой руке, легонько подтолкнул Цыплакова в бок. Друзья расступились, и удар металлического прута пришелся в пустоту.

Уголовник, не встретив ожидаемой преграды, увлекаемый силой инерции, провалился в разверзнувшуюся бездну, и с высоты пятого этажа, нелепо махая руками и ногами, полетел вниз, так до конца и не поняв, своим затуманенным сознанием, что произошло.

Через несколько секунд раздался глухой удар о землю, и все было кончено. Друзья посмотрели вниз и увидели распростертое на земле безжизненное тело нападавшего.

Эта сторона дома выходила на безлюдный пустырь, примыкавший к лесному массиву, поэтому падение тела осталось для окружающих незамеченным, но так не могло продолжаться бесконечно долго.

- Все, Володя, уходим! - заторопился Дмитрий.
- Вот теперь, действительно - пора! - согласился с другом штурман, и они, торопливо сбегая по ступенькам лестничных пролетов, покинули дом.

На их счастье, никто не попался им навстречу, и уход друзей прошел без каких-либо эксцессов.

Всю дорогу до корабля они шли молча. Только перед самым КПП Цыплаков спросил:
- Что будем делать?
- Ничего. Нас на крыше никто из посторонних не видел, во всяком случае, тебя, так что будем все отрицать. Кто нас станет искать на корабле?

На этом друзья и решили стоять.

Микульский не ошибся и в этих своих предположениях. Жильцы дома, увидав труп, позвонили в милицию. Прибывшая, через полчаса, на место происшествия милиция кроме бездыханного тела,  задержала в близлежащих окрестностях еще трех окровавленных субъектов, у которых вместо документов были справки об освобождении.

Специфическая внешность жертвы без труда позволила стражам порядка "связать" его с тремя задержанными. Тем более, что в кармане погибшего лежала аналогичная справка.

К такому контингенту отношение у милиционеров было однозначно отрицательное, поэтому, хоть бывшие уголовники и заявляли, что стали жертвами нападения неизвестного, дежурный следователь им не очень поверил. Все выглядело так, будто уголовники сбросили своего дружка с крыши. Но те все отрицали и в один голос описывали приметы своего обидчика.

Когда выяснилось, что погибший являлся "авторитетом", а остальные трое задержанных лишь "мелкими сошками", версия следствия стала "рассыпаться". Не долго думая, находчивый "следак" решил не раздувать это, не очень перспективное дело, и все случившееся представил в рапорте как несчастный случай.

Поговорив с тремя задержанными, он без особого труда, убедил их в том, что дача нужных следствию показаний будет лишь в интересах самих потерпевших.

Бывшие сидельцы "согласились" с версией милиции и, прокантовавшись в КПЗ трое суток, были отпущены на все четыре стороны. Но следователь все же заинтересовался - кто же это в городке смог так "отделать" четверых нападавших?

Таким образом, Микульский, сам того не желая, за один месяц, попал в поле зрения сразу двух могущественных ведомств: КГБ и Министерства Внутренних Дел, но, пока, без видимых последствий.