Путана

 За бутылочкой пива чего не наслушаешься! Да к тому же ещё если к пиву - раки, красные, клешнястые, отваренные в соленой воде. Или лещишко - сухой, твердый. Отдираешь чешую "рубашкой", а там - желтоватое, опрозрачневшее от впитавшегося жира мясо. Сквозь такого леща, янтарного, окаменевшего можно затмение солнца наблюдать. И солнце увидишь. И луну. Средь бела дня. Самого леща за луну нетрудно принять. Он ведь почти круглый. Серебристый. С глазками-кратерами…

 В жаркий июльский денек на пляже ПКИО "Бугринская роща", как на крымском побережье. Лежбище загорелых тел. Роскошь бесстыдных бикини. Не знаешь -- то ли
делать вид, что загораешь. То ли, конспирируясь за темными очками, наслаждаться парадам алле преобразившихся на недолгое время в натуральных натурщиц домохозяек, коммерческих работниц, медсестер, женщин-менеджеров, школьных учительниц и студенток. Под грибочком, невдалеке от которого я жарюсь на горячем песочке, на солнышке, наблюдая за продвижением по реке белого-беленького парохода, расположилась веселая мужская компания. Импровизированный мальчишник, сдобренный знаковыми канистрой пива, раками, лещём.

-...И направилась она темной ночью в лес. -- говорит, прихлебывая пивко, мужик с татуированной "ню" на мускулистом бедре.-- Раз муж такой козел, изменяет, денег домой не носит, решила она удавиться.  Все как надо. Верёвку с собой бельевую прихватила, кусок хозяйственного мыла -- и в "бугринку". Зашла она уже в лес.
Луна светит. Идет она по дороге. Приглядывает березу с суком потолще. Намеревается уже веревку из сумки доставать. Внезапно—огни фар. Скрип тормозов. Отпахиваются дверцы джипа. Ее галантно приглашают в машину. Ее везут в полной темноте и неведении в загородный особняк. А там—камин, вино, застолье, иностранная речь…

 -Все ясно! – с прозаической обреченностью вставил мужичок-собутыльник, приноравливающийся неандертальскими губами к «раковой шейке».
- Ну ты сам прикинь! Дуреха уже вешаться собралась, а тут—такое.

- Я говорю – все ясно, -- повторил раколюб.-- Ну раз ясно -- я дальше продолжу... Стало быть, вместо мыла и веревки обнаружила она в конце концов в
своей сумке, с которой по магазинам ходила за продуктами, -- триста баксов...

- Ничо себе! -- присвистнул мужичок, доедая рака.--Тогда я и свою с хозяйственной сумкой на ту дорогу пошлю... Глядишь, и ей отвалят...

- Да не перебивай ты...Самое интересное впереди...

-Куда ж интереснее! Триста баксов за раз! Такого и за месяц-то  по горячей сетке - не получишь. А тут -- камин, вино... Тридцать три удовольствия. Да еще и
баксы...

- Ну не триста... Тридцать. Оговорился я.

- Так ты ври -- не завирайся...

-Главное, -- шевельнул татуированной "ню" на ляжке рассказчик. --Ее устроили на работу не какой-нибудь там обычной проституткой. А путаной. Понимать надо...А там совсем другой клиент. Иностранцы. Культурное обхождение. Короче, оказалась она красоткой хоть куда...

-Ага! При свете луны разглядели! Куда или не куда...

- Да я говорю -- красивая она. -- кипятился уже балагур-рассказчик, совсем забыв о  нагревающемся на солнцепеке пиве. --Американцы, знаешь, как русских баб
любят! Через интернет их "качают"... А они дуры – и рот разинули...

- Может через интернат, а не через интернет? -- цинично скривился тот, что досасывал клешню и постоянно этой клешнею стремился вслед коню-рассказчику.

- Да ладно тебе! Говорю -- красивая женщина. Дали ее фотографию в интернете. И клиент повалил валом. Гостинницы. Круизы. Международные курорты. Заработала
она денег -- и подруливает на "Мерседесе" к дому в частном секторе на улице Мира, где жила со своим алкашом. И подходит она к калитке своего дома, откуда
уходила в темную ночь вешаться...

 В этот момент на рассказчика упала рельефная женская тень. На фоне неба и воды, на том самом месте пейзажа, окуда только что отъехал белый параход, руки в
боки, босая стояла мощная русская красавица, каких со всего мира иностранцы норовят умыкнуть через интернет. Босоножки в руке. Синющие радужки глаз. Зрачки-точки. В легком, облепляющем великолепное тело порывом жаркого ветерка платьице из ситчика в цветочек. Сексуальная, как Венера, явленная из пивной пены.

-Ну чо ты тут! -- взмахнула она угрожающе  босоножками. --Опять лакаешь! А огород не полит! А огурцы, помидоры -- сохнут. Я весь день на базаре --укропом, петрушкой торгую, а ты...

  С упора присеста я разогнался -- и, не дослушав их перебранки, плюхнулся в охлаждающую воду. Нырнул, загребая туда, где соскользнувшая  с загорелого мужественного бедра синяя  женщина-татуировка с водорослево распущенными волосами манила в бездонные пучины.