Вспоминая маму...

Кто скажет, что легче: болеть самому или сидеть у постели тяжело больного близкого человека. Выворачиваясь наизнанку от бессильной злости, смотреть пересохшими от слез, воспаленными глазами на то, как родной человек уходит от тебя, от мира… И при этом понимать - да, так для него лучше, милосерднее...И выть, спрятавшись в больничном холле, уткнув лицо в выцветшую занавеску...
А мама вдруг начинает меня называть именем своей младшей сестры, сгоревшей заживо в бензиновых парах, из-за того, что раздолбай водитель решил завести свою полуторку на территории нефтебазы… И голос у мамы какой-то беспомощно-детский: "Юлька, пойдем гулять? На улице, смотри, солнышко! Пойдем, пойдем гулять?"
И я снова давлюсь слезами, улыбаюсь… Говорю: "Да, пойдем обязательно, вот только ты поправишься немного и пойдем…" И она покорно соглашается: "Да, устала я… Надо поспать… Завтра, да?"  - "Да… Завтра обязательно… Отдыхай. Я рядом…"
Вечером того же дня моя двухлетняя племянница подходит к телефону, деловито снимает трубку, и говорит в нее: "Алло!"  Домашние замирают и прислушиваются. А эта кроха: "Алло! Баб Тоня! Ты почему не приходишь? Иди давай к нам!.. Ну смотри, приходи… завтра!.."
В три часа ночи ее не стало. Ушла так тихо, что я не услышала… Говорят, я поднялась на соседней кровати, посмотрела на мамину, и снова упала на подушку… Ничего не помню. Помню сестер, накрывающий ее простынью. С головой… Я даже слова сказать не успела, меня под руки, вливают полстакана валерьянки... И три дня в тумане... Очнулась, когда на кладбище какая-то добрая рука сыплет мне за шиворот горсть земли... У меня даже нет сил возмутиться. Оказывается, обычай такой, чтобы, значит, она меня не беспокоила из могилы... Не беспокоила, это правда...
Почему вдруг это написалось сейчас? Прошло больше 30 лет… День учителя… Ее праздник…