Друзья -4

 Аня обожала санатории. Работая зав садиком, она имела доступ к средьмашевским путёвкам, а отпуск в нашей пустыне был запредельный, так же, как и зарплаты. Везде добавляли плюс 70. Это называлось коэффициент.  За то, что спали летом на полу, обернувшись мокрыми простынями, за то, что тонкая, противная пыль , принесённая из пустыни, покрывала толстым слоем квартиру. За сухое молоко и потрескавшуюся почву. За то, что попадая летом на Большую землю, первым делом падали лицом в траву и за дождь, которого в пустыне не было.

Когда появились первые бакинские кондиционеры, город массово простывал, чихал и кашлял. Выбираясь из прохладных кабинетов  на жару +50, а возвращаясь в +21 хватали ОРЗ.
Аня уезжала на два срока, почти на два месяца, в Сочи, Ялту, в молодёжные лагеря. Возвращалась похорошевшая, (хотя, куда ещё), с блеском в глазах, задумчивая и загадочная. И я и Игорь были болванами  в смыле супружеских измен. Муж мой кроме меня никого вообще не видел и только однажды, по кошачьи потягиваясь, Аня сказала:
-Такой мужик попался мне , да жаль недолго, путёвка кончилась у него. До сих пор косточки трещат.
На мои вытаращенные глаза смутилась и неловко оправдалась:
-Стихи читал красиво,- тут и я , балда, догадалась, почему от стихов косточки трещат у Ани.