Как взлетают бакланы

Для начала, небольшая справка -

Семейство БАКЛАНЫ (Phalacrocoracidae)
К этому семейству относятся морские и пресноводные ныряющие птицы,
имеющие плотное вальковатое тело и длинную шею. Клюв средней длины с резко выраженным крючком на конце. Ноги отнесены далеко назад, хвост жесткий и длинный. Оперение главным образом черное с металлическим блеском.  У некоторых видов нижняя сторона тела белая. Бакланы хорошо ныряют. Под водой плавают только с помощью ног, производя одновременные сильные толчки обеими лапами. Но оперение бакланов частично намокает в воде, и после охоты они подолгу сушат его, расправив крылья и отдыхая  на берегах или на деревьях. Взлетают с воды тяжело, после длинного разбега. С земли взлететь практически не могут, но взлетают с деревьев и со скал. Летают бакланы характерным строем — линией. Профиль птицы в полете похож на равный крест. Обычно молчаливы, но в колониях постоянно звучит их дребезжащий, каркающий голос и урчание.

Кажется, что-то здесь от меня, не находите?

В колхоз и на картошку за  свою жизнь, учебную и последующую я наездился вдосталь. 
Пока учился в технаре, в  самые расцветные брежневские времена это для абитуры было всенепременностью, вроде стрижки наголо для  призывника.   Весь сироп, зачисленный на первый курс тут-же от  списков у деканата обессиленной   массой перетекал в  аудиторию на митинг посвящённый уборочной страде. Дата, место сбора, сапоги и  ведро с кружкой и ложкой, парторг, куратор  группы - всё работало уже энный сезон и текло как по накатанной.  Первые свои полевые сентябрьские сезоны помню утренним инеем
на лопухах у столовой, поездками в   тряском тракторном прицепе  под аккомпанимент девчачих
" Ой ты мама моя...
    ой ты мама моя...
        виновата-ли я что люблю.."
и по необыкновенной полуденной жаре. Такой жаре, что можно и без маек, волоча за собой, как ящик со снарядами, грязную разбитую, деревяху-решетку с картошкой петь дуэтом что-нибудь из ABBY ROAD или LET IT BE, благо широкое поле в тридцать га дозволяло  самые оторванные версии этой божественной классики.

Величием и поэзией веяло от названий окрестных деревень - Прыщаново, Грязнуха, Бараба.
Подозрительно - шаловливым от деревни - Крутиха, бабы  что-ль там вертлявые да  неуёмные?
 Вечерней порой подозрительными запахами обозначалась ползущая в ивовых зарослях  река с  браконьерским названием-заикой  Исеть.

Изба-общага, солома в наволочках, гитара, райские вечерние кеды после  утомлённых пылью, тяжеленных  сапог... И непременные танцы перед сном. Вот, хоть трава не расти, хоть с поля  на четвереньках,  а танцы и  общение с девушками вынь да полож!  и откуда только силы?
После танцев прогулки  под луной, обнимания-целования и манные-туманные  рассветы на росистом брёвнышке у реки.
Да... было,  ум   отьесть!....

Ну и естессно - самоволки. Закончили пораньше или там чудо техника-маципура обломалась. Как не слетать в город  отогреться - отмыться.  Голодной курице просо снится, вшивому  - баня!
В тот раз мы втроём набастронились, чуть наметился просвет в облаках.
С электричкой,  навродь, подгадывало, до темноты было далеко, а  до станции км три..
Ломанулись с поля по дуге, через лесополосу с обьеденой осеним ветром  акацией,  путями да вонючими шпалами.  Не смотря на взятый темп электричка, дрянь такая, умыкнулась, только  хвост за поворот перекинула лисьи.  Пригорюнились, теперь что?  И тут по соседству товарняк трогает! 
Прогрохотало по нарастающей, бодро, так что  пожалте любым вагоном, хоть СВ, коль отыщете! В  дранных телогрейках обживаем платформу с пирамидой прихваченных сантиметровой проволокой труб большого диаметра.
А трубы те ещё, со сквознячками! Аэродинамические, я вам доложу, трубы! 
На первый взгляд надёжное укрытие. Лежи себе весь сеанс и в ус не дуй. Но это только поначалу. Вся эта аэродинамика минут через двадцать заставляет вылезти наружу и продолжить путешествие уже на площадке  соседнего вагона, то стоя , то сидя, но от замёрзлости уже никак не  лёжа.
Спустя часа полтора у города. Но станцию на окраине, на которой  собирались  спешиться поезд проходит сквозняком,  не снижая  скорости. Обстановка накаляется. Дальше, к ещё большей досаде  и тревоге, катим под уклон, с набором скорости.
Увезёт  этот Черт Иваныч на Сортировку, км за пятнадцать и добирайся потом, как знаешь.
Приближается именуемая летунами  "точка невозвращения".
Сейчас или никогда! Решаем прыгать на ходу. Скорость около 40 км в час, но с учётом высокой подножки, прыжок и приземление - фокус.

Каскадёры, каскадёры!
 Вам бы было не смешно!

Мне замерзшему в этой самой трубе, страшновеет, соответственно, ещё больше.
Тактика прыжка с поезда предельно проста, хорошо отолкнуться от подножки назад (!)  и коснувшись земли бежать по ходу, что есть сил.
Знай, перебирай ластами - дальше всё получится само!

Первым прыгает Крак. Вообще-то в миру он Толик. Но постоянное и безвылазное нахождение в зелёном свитерке делает его чем-то сродни крокодилу.
Так что  произносимое для краткости  "Крак" прилипает к нему намертво.
На почве любви к паяниям сошлись мы уже давно и не сосчитать сколько дней-вечеров проведено вместе,  сколько радостей и идей  разделено.

У него получается почти чисто, правда, при касании он как соскочивший со спортивного коня гимнаст, слегка ныряет,
 но успевает восстановить центровку и благополучно обозначиться.   Молодцом! Тяжело дыша Крак отмашкой приглашает "к снаряду"
следующего.


Джо, Володька - это Джузеппе, "проклятый каталонец",
по крайней мере очень похоже на Испанию и Италию! Хорош, чертяга! Как оттудова!!!
Длинные, тёмные, чуть вьющиеся волосы. Гитара!...
Крепок и энергичен, поболее чем  все мы вместе взятые.
Володька во все моменты жизни очень нравился прекрасными душевными и деловыми качествами.
Эх, Джузуппе...
Эх старина!...

Джо технично "отходит от кабель-мачты" и, коснувшись насыпи, делает с пяток нелепых, куринных подскоков. Есть в парне что-то от зазевавшегося канатоходца. С трудом контролируя ситуацию,
Джо, чуть не завалившись, крылато выныривает из пике и, уф, торжественно присоединается к группе встречающих на земле.

Теперь дело за мной. Ковырять в носу некогда, скоро мост, целовать опору как-то не светит.
Подбадриваемый друзьями решаюсь. Пальцы разжимают грязный поручень и я, чертыхнувшись для порядка, отстреливаюсь от ступенек.

Неуверенность - первый  враг гимнаста.
Плохо проигравший прыжок в голове, проиграл  битву с пространством.
 Это паяц, шут, клоун в глазах безжалостного зрителя.

На первых-же полутора шагах теряю равновесие.
Ватные ноги НЕ выговаривают слова моего простого танца "догони поезд".
Что-то лишает быстроты. А я тщусь и тщусь.
Наверное, длинные телом морские бакланы так-же долго разгоняются и пыжатся перед взлётом. Ах, если-бы подо мной была вода!
Снег, на худой конец!
Окончательно путаюсь в ногах  и нелепо"делаю рыбку". 
Только вот рыбка эта -  кит на отмели.
До пластики человека-амфибии из одноименного фильма, кажется, далековато.

- Алле!!!
Дежурный по взлётно-посадочной полосе, ну где вы ???
Дайте свет на глиссаде!!!

Преодолев часть отведённой для экстренного торможения траектории по воздуху, я приземляюсь  на  многострадальные ладони.
Безжалостная,  сила инерции свирепо тащит замерзшее тело ещё метров пять.
Облако пыли долго висит в ласковых лучах осеннего догорающего  солнца.
Встаю в драных  штанах, рассматриваю саднящие руки и тихо опадающие налипшие камешки.

Группа поддержки,  сложившись пополам, тихо умирает.
Крак валится на землю и катается  как  тот конь.
- И...ть!!!
Говорить не может никто.
Невозможно!
Истерика.
Паралич!
Пантомима!
Икота, рёв и слюни...

Но смех  рушит барьеры между залом и зрителем.

Глядя на друзей и выплёвывая  песок, смеюсь сам.
Дальше больше.
Уже вконец потерянные  дружно падаем и  катаемся. 
Случайные прохожие на тропинке у путей с интересом  останавливаются,
не могут понять в чём прикол-то.
Картинка заставляет улыбаться и их.
Цепная реакция?

- Ну...ну...на...,- пытается сказать что-то Джо.
И, наконец, просмеявшись, в паузе  "лечит", - Сильнее надо  ногами! 
НУ  ТЫ  И  БАКЛАН !!!

        ***

Эпилог.
Я вообще-то в эпилогах не мастер, но к этому рассказику захотелось   
кое что дописать.
Через  35 лет после описанных событий трагически погиб  мой товарищ Толик.
Тот самый  Толик-Крак, который после института  попал  на завод, 
несколько лет  прожил  с семьёй в командировке  в Сибири,  а потом,   
во времена перестройки    работал на нефтебазе. 
Эх, перестройка-перестройка, время надежд и бандитов, что же ты наделала!
...
В праздничный день первого мая 2009 года его  «навестили»  его  со старой "работы".
Дочь  Ольга нашла  Толю  вечером  повешенным  на перекладине в гараже.
Сволочи,  отправившие его  на тот свет,  накинули на голову повешенного кепку.
Так-то  зачем? …
Или  тут  о каких-то  пределах говорить  неразумно…
Другой мир!
А Толику… тому самому, с которым проведено вместе столько часов-вечеров, дней и месяцев, тому самому с которым разделил я столько споров-разговоров, праздников, учебников, экзаменов и радостей от транзисторов  и паяния...

                Вечная ему память!