Гаштет им. Пушкина

               
В спортивном костюме марки Дюрекс, каких в то время было не мало, особенно у военных, ефрейтор Шмидт постучал  в двери маленького деревенского домика. Из-за угла, в таком же костюме, только синего цвета, выглядывал старший сержант Саша Кислый.
- Громче стучи, они спят,- торопился он.
- Да не спят, там мужик пиво пьёт,- Шмидт заглянул  в открытую форточку,- эй дядя, биттэ шнапс!
- Найн, найн, рашн зольдатн?
- Я, я, шнапс биттэ!
- Найн зольдатн!
- Шура, бюргер сейчас полицаев вызовет, пошли отсюда, он нас по костюмам вычислил.
В таких костюмах обычно ходили в увольнение русские солдатики, прогулки были не долгосрочные, обычно это были походы в кино или музеи вооружённой славы советского союза.
- Ладно, пошли, огородами прогуляемся, я слышу голоса, там явно гаштет.
В стороне от полевого лагеря советских войск, мирно возлегала немецкая деревенька, бабанька деревенька, как говорили некоторые старослужащие, в основном офицерского состава. До Дрездена было рукой подать, километров тридцать, сорок, поэтому очень часто прогулки заканчивались среди местного населения, в деревне или в поле, на сеновале.
- Мне Крейг говорил здесь гаштет им. Пушкина во дворах, там мы водки не купим, но пива хоть обоссысь.
- Не трепи языком, вперёд.
Солдаты прошли несколько перекрёстных дорожек, оказались возле аккуратного дома, из ворот которого, шатаясь и весело горланя немецкие гимны, выползали немецкие фермеры. Один из них  с большим круглым животом, в виде наполненного водой презерватива, в белой, с коротким рукавом рубашке и постельного цвета штанах, крепко держащихся на джинсовых подтяжках, заметил Шмидта.
- О, я, я, рашн?
Шмидт испуганно пригнулся, спрятался за листвой пышного дерева, крикнул в ответ:
- Я.
- Что он сказал?- переспросил Шмидта Саша.
Немец скрылся за воротами и вернулся через несколько минут:
- У нас свадьба, я простой немецкий зольдатн, мне приказ, я выполньять.
- Я, я гутт, шнапс, шнапс,- немного придя в себя от страха, начал Шмидт.
Появилась крупная женщина в бледно-голубом сарафане, её грудь, как два мяча для игр в регби, находилась на тридцать сантиметров ниже подбородка и привлекала внимание, своей завораживающей красотой, женщина пробормотала на немецком несколько непонятных слов.  В руках  у неё два раза звякнули наполненные тёмным пивом бокалы.  Немец поманил бойцов руками:
- Битте, Битте, Бира!
Ребята вышли из-за дерева, неловко перешагивая через длинные стволы неизвестных растений:
- Пиво предлагает фраер! Шнапс спроси,- не унимался Саша.
- Шнапс бите, шнапс,- на плохом немецком повторялся Шмидт, его фамилия и глубокие немецкие корни не помогли изучить этот близкий, можно сказать родной для него язык.
- Шнапс, я, я,- немец пригласил ребят во двор.
Играла живая музыка, на аккордеонах, три немца наяривали быструю мазурку, остальные приглашённые счастливо подпрыгивали и громко прикрикивали друг другу. Из бочек наливалось в бокалы пиво, оно было нескольких видов: тёмное по-саксонски и светлое по-полабски. Столы были заставлены копчёными колбасами, сосисками, сардельками. На вертеле, вероятно отец семейства, старый мужчина с короткой бородкой, переворачивал маленького кабанёнка.
- Саша,- Шмидт одёрнул товарища за рукав,- смотри, какой свинёнок жарится.
Саша допил бокал пива и наливал следующий, пьяные немцы заинтересованно обступили русских солдат, рассматривали их, чего в трезвом состоянии сделать не осмелились бы. 
- Шнапс, шнапс,- повторял Саша.
- Я, я, шнапс.
Мазурка прекратилась, немцы стали рассказывать смешные истории и смеяться, возможно, они обсуждали своих гостей, думая, что те ничего не понимают, как на самом деле оно и было. Женщина, ещё больше затянула корсет, и улыбаясь, смотрела на Шмидта, он ей нравился. Она что-то крикнула маленькой девочке, и та на подносе вынесла две большие кружки  с водой, как потом оказалось со шнапсом.
- Битте,- девочка преподнесла поднос военным.
- Горько! Горько! Горько,- стали кричать немцы.
Шмидт, недоумевая, почему горько, смотрел на Сашу:
- Давай на брудершафт?
- Давай. Где наша не пропадала?- Это была его любимая поговорка,- наша нигде не пропадала!
Все, а это около ста человек, наблюдали за русскими, и пили пиво. Когда парни допили громогласное «горько» не прекращалось, друзья поцеловались, по-русски.
Остальные тоже стали целоваться и хлопать друг друга по плечам и другим частям тела. Молодожены целовались долго, облизывали губы и языками рисовали восьмёрки, снова зазвучала музыка, кто-то бросился в пляс кто-то в траву, а солдаты думали о том, что пора запастись провиантом и броситься к чёртовой матери в родную часть, где уже до утренней поверки оставалось несколько часов. Шмидт плотно затарился, а Саша в это время пытался продать часы «Электроника», но безрезультатно. Оказавшись за воротами гостеприимного дома, из которого ещё доносились крики девиц и их кавалеров, бойцы, расстроенные столь быстрым уходом с вечеринки, закурили астру.
- Вот сюда бы пару БТРов, людей в заложники и в ФРГ,- задумчиво признался Саша.
- Ты что? Пьян? С КГБ давно не общался?
- Пьян, а что? В ГДР лучше, чем в ФРГ?
- До поверки час,- констатировал Шмидт.
- Ладно, я шучу, товарищ следователь,- Саша крепко затянулся,- видишь велосипеды?
Возле калитки дома стояли разноцветные велосипеды, их было так много, что Саша подумал арендовать один,  а то и два,  в безвозмездное пользование. Однако рядом со стоянкой находился туалет, и народная тропа туда не зарастала, немцы, опившись пивом, шныряли туда обратно, и уехать оказалось проблематично. Ещё собачка, маленький пёсик, его головка иногда показывалась из будки и громко тявкала, тонким сипатым голоском.
- Заткни эту собаку Шмидт,- нервничал Саша,- за пазухой он держал банку шнапса, в другой руке сумку с колбасой.
Наконец немцы скрылись за воротами, и Шмидт тихо подошёл к будке, из кармана он достал пачку печенья и поднес к отверстию в собачьем домике.
- Сука, она всю пачку сожрала,-  прошипел Шмидт.
- Поехали, поехали!
Так они скрылись за синим, опустившимся утром, тумане. Гремя банками в утренней тишине, передвигались по живописным оврагам, Шмидт упал и разбил свою банку, передвигаться на велосипедах  больше не казалось возможным, нужно было пересечь поле, засеянное шпинатом. Трудолюбивые фрицы освоили земли, развивают аграрный комплекс: картофель, капуста, тыквы, лук,  другие культуры, а ребята будут сидеть в карцере времён Гитлера. Где же справедливость?
Саша смотрел вдаль и видел палаточный городок части, там уже начиналась поверка:
- Галушкин?
- Я!
- Заяц?
- Я!
- Медведев?
-Я!
- Шмидт, поднажмём, тут пара километров осталось.
Они побежали, спотыкаясь о натянутые на полях электроактивные провода, падая, матерясь, теряя сосиски, ребята пришли к выводу, что заходить в тыл нужно на расстояние не более сорока километров. В палатке их встретили духи с аккуратно отглаженными кителями и галифе, бляхи на ремнях были начищены исправно.
Саша, не раздумывая надел форму прямо на спортивный костюм, сапоги на кеды, и выбежал  вслед за Шмидтом в строй.
- Шмидт?
- Я!
- Кислый?
-Я!