Гл. 9 Четыре часа. Поворот на сто восемьдесят град

Полное название главы: Поворот на сто восемьдесят градусов   

   Но из трубки прохрипело  астматическое:

     -Здравствуйте,  это Борис Ефимович! Я тут звонил вашим, а Абрамыча дома нет...

      Явственно слышалось также бряканье кухонной посуды, заглушаемое завываниями Аллы Пугачевой про миллион алых роз. Ну прямо как у свекрови, она той же самой музыкой всех терзает.

     -Извините за беспокойство, Марианночка. Вдруг что случилось, думаю. Дело наше стариковское, неровен час, в ящик сыграть можем. А вообще-то я насчет шахматного турнира ему сказать хотел.

     Марианна вздохнула. Это звонил приятель свекра. В России он был кем-то важным с персональной машиной и квартирой в престижном доме, а тут стал никем. Да еще и никому не нужен, и работы ему нет. Ясно, что такую перемену без повреждения мозгов не всякий пережить в состоянии. Вот и у него, похоже, легкий сдвиг по фазе произошел. Вечно донимает всех вздорными разговорами  том, как ему тут все осточертело.
      
     Хотя, если честно, и свекор от него недалеко ушел,  вот уж два сапога пара! Свекру в Германии тоже ничего не нравилось. Жутко раздражала назойливая местная вежливость. Постоянно приводили в замешательство полные полки магазинов. Огорчало, что никто нигде ни на кого не обращает внимания.
Но больше всего донимало его, что тут все  обращались к нему не "Семен Абрамович", а просто Гопник, как к бомжу какому. Да еще прибавляли гнусное для русского уха словечко «херр».  Никакого уважения у этих немцев к человеческому достоинству, возмущался он. И так упорно отстаивал свое достоинство, что даже немецкий учить отказался. Сопротивлялся онемечиванию , как  мог: смотрел исключительно русское телевидение и читал только русские газеты.

         -Так что с ним? – с беспокойством вопрошал Борис Ефимович. – Не заболел ли, часом?

         Да что с ним сделается, подумала Марианна, а вслух сказала, что свекор вполне здоров, только вышел куда-нибудь, а свекровь в отъезде.
И тут ей пришло в голову: может, попробовать толкнуть этому зануде «Мегацид»? Наверняка у этого  старого пузана со здоровьем хватает. Как там полагается начать разговор с покупателем? Ах да, надо проявить интерес к его делам или спросить, что новенького. Тут ей стало смешно: да что там у него может быть новенького? Все то же самое изо дня в день, как и у свекрови со свекром. С утра походы в магазин или на турецкий базар, поиски чего-нибудь подешевле и получше.А не то к врачу, не столько для лечения, сколько в порядке психопрофилактики, пожаловаться на жизнь. По вечерам – русское телевидение и пересуды в русле «вот раньше было» или «у Анны Михайловны телевизор куда хуже нашего». По выходным и праздникам родственники заявляются. И начинается бесконечная обжираловка вперемежку со сплетнями. Полезно для души и убойно для фигуры. Но тем не менее она самым любезным тоном поинтересовалась, как дела.

         В ответ он только вздохнул:

         -Да какие теперь дела? Все дела остались там, в Москве, а тут только пенсия...

         -Ах, не скажите, - кокетливо возразила Марианна,четко усвоившая самую главную заповедь продавца - говорить клиенту только приятное. – Вы прекрасно выглядите! В Вашем возрасте мужчины только жить начинают!

       -Вот и моя благоверная так считает, - самодовольно ответил он. – Такой мне недавно концерт на этой почве учинила – ты себе представить не можешь!

          Только тут Марианна сообразила, какую на сморозила глупость. Борису Ефимовичу говорить такое ни в коем случае нельзя! Тут же начнет хвастаться, как его жена ревнует, и уж тогда не миновать истории, которой он уже всем уши прожужжал.

        Так оно и оказалось. Без всякого дополнительного вопроса старикан взялся в сотый раз рассказывать историю про «немецкую лошадь». Марианна слышала то же самое и от его жены, хотя не в столь розовых тонах. Но зато точнее. 

       Началось все на шахматном турнире из тех, где эмигранты бьют местных игроков, как маленьких детей. И Борису Ефимовичу, красе и гордости местных Ботвинников,  выпало играть с какой-то немкой. Этакая здоровенная лошадь, вся с ног до головы в черной коже, пастью, как у крокодила, и улыбкой гиены, если верить его жене. И она так часто демонстрировала противнику, то есть Борису Ефимовичу,  эту улыбку и отличную работу своего дантиста, что он счел возможным свести партию вничью. И «лошадь немецкая» решила, что это лучший повод начать с ним шуры-муры и начала соблазнять его на всю катушку.
Ясно, что ничего более серьезного, чем распитие кофе после турнира, у них случиться не могло. И все встречи были только и исключительно на шахматной почве. Но супруга так серьезно взревновала, что ему пришлось очень несладко. Любой поход в шахматный клуб был поводом для скандала, просто хоть шахматы бросай.

        И тут какой-то знаток местной жизни или просто находчивый человек подсказал ему выход, простой, как сковородка, и надежный, как обещание правительства поднять налоги. А именно – убедить ревнивицу, что немецкая лошадь в черной коже – лесбиянка и мужчинами не интересуется.
Насколько интенсивно пришлось ему проводить пропагандистскую компанию по очернению «немецкой лошади», история умалчивает. Но в конце концов жена поверила. Правда, перед этим высказав ему все, что думает о людях с нетрадиционной сексуальной ориентацией.

       -Вот видишь, какая жизнь у нас?  Не соврешь – не проживешь, - закончил он. – Хорошо хоть, голубых тут хватает, есть на кого свалить..
      
       Марианна, помня о «Мегациде», вернулась к вопросу о самочувствии:

      -Но Вы-то сами как? На что жалуетесь?

      -Да как сказать,  – ответил он. –  В общем-то, все больше на жизнь. Но и с остальным тоже не блестяще. Здоровье вот пошаливает, печень...

       Самое время начать рассказывать ему про паразитов и способы борьбы с ними, что Марианна и сделала, пользуясь шпаргалкой от Беллочки.
      
      Терпеливо выслушав ее, Борис Ефимович ответил:

      -Очень интересно, и лекарство твое наверняка - штука неплохая! Только вот знаешь, я другими средствами с паразитами борюсь. Они поприятнее будут, особенно когда в компании, и попривычнее,

       -Какими?

       -Да самыми простыми...  Знаешь анекдот про Вовочку?

       -Что-то я Вас не понимаю...

       -Ну, тогда слушай. Учитель хочет показать детям, как  вреден алкоголь. И наливает спирт в пробирку с живым червячком. Червячок, естественно, тут же загибается. После чего учитель спрашивает: «Дети, какой вывод можем сделать из этого опыта?» Вовочка, как всегда, первый  отвечает: «Пейте спирт, глистов не будет?».

       -А насчет всего остального, - закончил старик, - привыкаем потихоньку. И к паразитам, и к остальному. Но все равно, спасибо, очень приятно с тобой поговорить было! Так ты скажи свекру – мы в субботу играем, пусть приходит!

        Алкоголик несчастный, ругалась про себя Марианна, кладя трубку.
И только тут до нее дошло, что теперь обманутой жене приходится куда труднее, чем в полузабытые малотоварные, но в целом довольно спокойные в определенном плане советские времена... Неужели Гриша? Нет, даже и подумать о таком страшно! Однако нужно смотреть жизни в лицо. Если раньше мужа могла увести только стерва-соперница, то нынче, когда однополая любовь считается в порядке вещей, на сцену вполне может выйти злодей-разлучник.

       Правда, в силу своего безразличия к книгам Марианна и понятия не имела о творениях «просветителей» широкой российской общественности вроде Эдички Лимонова или Ярослава Могутина, сделавших личные гомосексуальные похождения достоянием широких масс. Зато не раз видела довольно откровенные шоу по телевизору о мужчинах, что вдруг резко почувствовали отвращение к противоположному полу и сменили свою сексуальную ориентацию. Но тем не менее  ее ужасно удивило, когда муж в один прекрасный день сказал, что  неплохо бы вести «голубую» страницу в интернете.

       -Ты же нормальный человек! – возмутилась Марианна. – Как ты можешь?

       -Ну и что? – возразил он. - Ты знаешь, кто сливает в интернет всю порнуху? Очень приличные люди, отцы семейств! Не обманешь – не продашь, как говорится. Пусть они думают, что я из них, нам с тобой это не повредит. Главное – там хорошо платят!

        А потом рассказал, что многие его московские знакомые делали вид, что сменили сексуальную ориентацию. Потому что только так можно было надуть идиотов, озабоченных распространением сексуальных свобод в дикой России и выбить у них грант. Импортеры однополой любви при Ельцыне отваливали немалые суммы тем, кто готов был нести массам лозунг «Гей – это звучит гордо!». Иные под этим соусом так даже и вовсе за бугор слиняли, вспоминал Гриша. Марианна только удивлялась – как просто, оказывается, одурачить иных умных с виду иностранцев!

         В порядке ознакомления с будущей деятельностью Гриша стал интересоваться, что там пишут  «Голубые» на своих «радужных» страницах» в интернете. Иногда он даже читал ей кое-что из новостей:
         
       «Городской суд города Н. оправдал гражданина Х., признанного виновным в непреднамеренном убийстве. Подсудимый ударил ножом неизвестного, насильно добивавшегося интимной связи с ним в туалете».
   
          «Разъяренный мужчина отрезал голову своему сожителю, признавшемуся в том, что он – гетеросексуал».

             «Вынесено решение по делу о банде лесбиянок, глава которой осуждена за убийство».

          Такие вот дивные радужные новости из славного нового мира.

           Именно тогда Марианна с удивлением узнала, что их большой, но провинциальный город является центром сексуальной революции в бывшей ГДР. Тут, оказывается. полно заведений, что специализируются именно на такой публике, начиная с пивных и кончая клубами знакомств. Эти революционеры и нынче не прекращают борьбу, хотя в деле признания их прав немецкий закон уже давно поставил жирную точку, признав себя и здравый смысл побежденным.
Более того, немцы, что окончательно порвали с устаревшей традицией передавать свои гены потомству, теперь очень гордятся собой. Их можно понять, говорит Гриша, иные немецкие гены  передавать и не стоит.

           К тому же теперь быть мужчиной невыносимо для психики и обременительно во всех прочих отношениях. Начиная с тела и кончая кошельком. Сильный пол нынче не столько живет в свое удовольствие, сколько влачит жалкое существование под пятой всемогущей женщины. Сначала - любящей мамочки, что заставляет ходить по струнке и ревнует к каждой юбке. Потом, если из любящих родительских когтей удалось вырваться, жена донимает. Опять же дом, дети, карьера, да и любовница, без которой всякому уважающему себя карьеристу никак.
Ну их к черту, говорят себе некоторые. Ведь  с представителями собственного пола все куда проще. От них, по крайней мере, не ожидаешь никаких глупостей по поводу чувств. Не говоря уже об алиментах на детей. И остается куча времени на всякие полезные дела вроде искусства или политики. Поэтому ни для кого не секрет, что в политической тусовке таких полно.
          
           Но неужели Гриша на такое ради денег пойдет?  Думать об этом Марианне не хотелось, да и муж как будто никакой склонности к другому полу не проявлял... Но так ли случайно его желание сотрудничать на «голубых» страницах? Уж не кроется за этим что-то большее? Может быть, у него что-то такое было в Москве? Что она вообще знает о его жизни в столице, кроме сплетен и рассказов свекрови, что тоже реальности не очень-то соответствуют? Ведь именно в Москве он познакомился с теми самыми с голландцами!

          Ян и Клаас – так их звали, в середине девяностых приезжали в Россию помочь русским друзьям овладеть навыками свободы и привить им привычку к демократии. А потом они позвали его к себе в Голландию, но тогда он поехать не смог, а из Германии отчего бы не съездить? Тем более что родители им только что купили машину, и дело тоже было на Рождество.

        Это было их первое самостоятельное путешествие по Европе и Марианна отправилась в него в отличным настроении. Голландия оказалась похожа на Германию, только победнее, и все было какое-то одинаковое,, не за что зацепиться взглядом, кроме ветряных мельниц. То ли по этой причине, или из-за того, что водитель Гриша был никакой, они пару раз основательно заблудились. Причем в последний раз – в том самом  городе, где жили их приятели. Как будто попали в лабиринт, то и дело возвращаясь по одинаковым улицам с совершенно одинаковыми  домиками на одно и то же место. Только после того, как они потеряли всякое представление о географии и немного поругались, им. удалось найти нужную улицу и дом. 

        Голландцы вроде бы ждали гостей, но очень изумились, когда увидели их у своего порога. Клаас, оказался  здоровенным мужиком лет сорока, под метр девяносто ростом, а Ян был скорее хлипкий и мелкий. Но тем не менее оба имели много общего. Включая  обязательные для порядочного интеллигента очки, бороды и энтузиазм в глазах, когда разговор заходил о том, как нужно правильно жить.
Растительность на лице Клааса прикрывала ужасные красно-синие шрамы от угрей, что образовались от избыточного потребления в детстве напичканного гормонами мяса, рассказал он Марианне в первые же десять минут их знакомства. А Ян признался, что когда-то собирался в монахи и отпустил бороду, чтобы та грела ему лицо в нетопленых покоях монастыря. Потом он, правда, передумал и бросил это дело, а борода осталась.

         Оба получили какие-то очень престижные, но абсолютно не нужные в жизни профессии, вроде социальной психологии или философии, поэтому так нигде никогда толком и не работали. Похоже, их это особенно и не огорчало, у них было много других занятий.

         К тому же государство их содержало, то есть платило социальное пособие и предоставило, как и прочим безработным, более чем приличную квартиру со всеми удобствами. Внизу была большая комната – кухня и гостиная сразу, метров этак сорок, а наверху две спальни. Правда, особой мебели не наблюдалось, кроме встроенной кухни. Только какие-то стеллажи из досок, наверняка найденных на помойке. Бросались в глаза также расставленная прямо в комнате сушилка для белья с дырявыми трусами, много книг и явственно несвежий запах.

         Очнувшись от изумления при виде гостей, Ян и Клаас напоили их чаем без печенья и даже без сахара, зато с умными разговорами и под современную музыку. Ян признался, что глубоко разочарован в России и русских. Поначалу ему отрадно было смотреть, как гнусные коммунистические идолы заменяются символами истинной веры. Как растут новые церкви и золотятся купола старых. Как украшаются иконостасы и венчаются молодые. А потом он заметил, что возрождение скорее касается камней, чем духа. Священнослужители видят в вере не столько источник духовного обогащения, сколько лицензию на легкий заработок. Поэтому очень огорчился и теперь не знает, чем ему лучше заняться – правами человека в России или защитой белых медведей в Арктике.

          Словом, умных рассуждений на любую тему у этих двоих было через край, зато с едой, похоже, в доме были проблемы. Хотя кормежка тут безумно дешевая, и к Рождеству даже у тех, кто обычно не очень-то привык тратить деньги, от жратвы ломятся холодильники. Но Клаас с Яном решили проблему с блеском. Они пригласили своих гостей отпраздновать Рождество у парня по имени Роберт, что жил в квартире этажом выше.

         У Роберта была шестимесячная завивка на голове и загар того оттенка, который удается получить только под лампой. Все, что помещалось ниже, совершенно не стоило внимания порядочной женщины,. Тощее, расхлябанное, анемичное, с болтающимися, как у куклы, ногами и руками., вызывало  скорее жалость  Правда, одет был Роберт презентабельнее, чем Ян с Клаасом. Те, несмотря на гостей и Рождество, щеголяли в каких-то затертых штанах и растянутых свитерах. Да и обстановка у Роберта сморелась куда приличнее, по крайней мере, белья в комнате не сушилось.
         
         Кроме Роберта, в квартире обнаружился русский мальчик по имени Саша. Не очень видный собой, скуластенький и мордатенький, причем с явным перевесом массы тела не в плечах, как это обычно у мужчин, а где-то в районе бедер. Но вполне фирменно прикинутый, модно подстриженный, и с таким же искусственным загаром. Он, кстати, вел себя как образцовый хозяин дома: всю дорогу строил Марианне глазки, а с Гришей даже пытался разговаривать об искусстве.
Роберт тоже всячески выражал свою радость по поводу русских гостей, повторяя на ломаном немецком, что он так любит все русское, так любит! И очень рад, что они, наконец, избавились от этих проклятых коммунистов, что угнетали и мучили народ. Он даже знал что-то такое про Сталина и лагеря, а также выдал два единственных слова по-русски, что ему удалось выучить: «свинья» и «собака». Из кожи вон лез, бедняга, так старался развлечь гостей, хотя получалось у него это не всегда «в тему».

          Еще более «не в тему» оказался обед. На первое пришлось давиться гороховым супом с колбасой ядовитого желто-зеленого цвета, напоминавшим нечто совсем несъедобное. К счастью, супа было немного. На второе их осчастливили компотом из экзотических фруктов, которые Роберт сервировал из консервной банки, щедро посыпая кокосовыми хлопьями из пакетика. Выглядело симпатично, как на рекламе, но на вкус было скорее похоже на мыло с опилками.
Гриша вежливо похвалил суп, а Роберт в ответ похвастался, что имеет манеру готовить сразу на месяц. Сварит и замораживает порциями в холодильнике, а потом достает – как вот сейчас. Всю эту как бы еду полагалось запивать каким-то странным спиртным вроде водки, правда, в микроскопических количествах.
Нельзя сказать, чтобы Марианна была капризной, она выросла в трудные времена на картошке с капустой и чае с хлебом. Такие деликатесы, как колбаса, масло и мясо даже при матери с отцом они ели это разве по праздникам. Ну, а потом Витькина Дарья насильственно ввела у них питание, не сильно отличавшееся по калорийности от рациона узников  концлагеря. К тому же в гостях всегда нужно быть готовым ко всякой кулинарной экзотике. Но ведь всему есть свои границы! Словом, обед изрядно подпортил ее хорошее настроение.

          Однако столетней суп и мыло с опилками были еще цветочками в числе сюрпризов,  которые голландцы приготовили гостям к Рождеству. Надеясь, что им дадут хотя бы чаю, Марианна отодвинула от себя стеклянную вазочку с не столько съеденным, сколько размазанным по стенкам десертом.

          И в самом деле, Роберт поднялся из-за стола, но вместо того, чтобы идти за чаем, он  повелительно посмотрел на Сашу. Тот сник, как кролик перед очковой змеей, даже скукожился, а затем с явной неохотой встал со стула. После этого оба под звуки «Джингл беллз»  двинулись наверх. Роберт маршировал бодро, а Саша едва плелся за ним. Когда они исчезли, Марианна вопросительно посмотрела на Гришу а тот - на Яна с Клаасом. Но голландцев, похоже, такое гостеприимство хозяев в рождественский вечер ничуть не удивило. Посмеиваясь, Клаас произнес:

         -Голландский язык учить пошли, скоро вернутся...

         Учить язык в праздничный день да еще при гостях – не слишком ли это будет, сказала Марианна мужу. Они нас тут что, вовсе за дураков держат? Тогда зачем позвали?
 
         Видя ее удивление, Класс стал рассуждать, что она просто ничего не понимает в голландской жизни. Раньше голландцы были изрядно закомплексованы моралью и религией и им жилось тяжко. Поэтому им просто была до зарезу необходима сексуальная революция, чтобы вновь обрести утраченный в ходе развития темперамент павианов и незатейливость кроликов. Это помогает в работе, не говоря уже о личном счастье.

         Да к тому же Роберт привез Сашу из какой-то Тьмутаракани.  И для того это куда лучше, чем продавать себя кому попало. Если бы она знала, какие орды мальчиков рвутся таким вот образом за границу, то не осуждала бы.
Клаас наперебой с  Яном  убеждали ее, что Роберт – вполне нормальный парень, правда, тоже безработный, но не просто паразит какой, а получает пенсию по инвалидности. Он трудился в свое время в баре, а это, как известно, работа, вредная во всех отношениях, и не только для печени. В один прекрасный день ему  кто-то из гостей случайно угодил бутылкой по голове, а другой добавил стулом по позвоночнику. Не то спина у Роберта оказалась куда крепче черепа, не то второй удар был слабее, но с той поры у него серьезные нелады с мозгами. Постепенно он перестал узнавать знакомых, порой даже бросается на совершенно незнакомых людей с ругательствами или пристает к парням. Но целом ничего страшного, в Голландии прекрасные медикаменты и его интенсивно лечат.
 
           И вообще, они так рады, так рады, повторяли они, что теперь русские получили возможность путешествовать! Правда, им еще многое нужно понять, освоить и осознать, приспособить свою русскую ментальность к общеевропейским стандартам, иначе могут произойти ужасные вещи.

          -Какие? – без всякого интереса спросила Марианна, которую эта  компания уже достала до самых печенок.

         В ответ ей рассказали про ужас, что случился с двумя их «голубыми» приятелями. Не то из мира искусства, не то  откуда-то около.
Некоторое время назад эти двое вернулись из России, куда ездили в составе группы активистов от партии зеленых». Протестовать против чего-то, что они считают не соответствующим евростандарту. Не то против нарушений прав человека, не то наоборот, за права деревьев и лягушек.Ну, и попутно познакомиться со страной и своими единомышленниками всех цветов радуги, а также снять побольше интересного. Особенно нищих, проституток, алкоголиков, и прочие достижения капитализма. Дело шло прекрасно, они уже и попротестовать успели, и со своими  единомышленниками с чувством пообщались, и кучу снимков наделали. И тут с ними произошло нечто дикое и ужасное, потрясшее их тонкие художественные натуры до глубины души. Наверное, потому,что России до мировых стандартов еще как до неба, как они потом повторяли повсюду, рассказывая об этом.

         А все из-за того, что там, где этим двоим в один не очень прекрасный момент жутко приспичило, не случилось ни одного общественного туалета. Что им оставалось делать? Правильно, найти хоть какое-нибудь прикрытие.
Единственным, за что можно было спрятаться на той улице, где все это произошло, была довольно ржавая машина неизвестной марки. Не иначе как ископаемое эпохи начала автомобилестроения. Ее давно не мешало бы помыть, так что можно было считать, что они делают доброе дело.
         
          Но, едва они приступили к «помывке», на них набросился какой-то абориген. Он протестовал так рьяно, как будто это была не жалкая развалина, а шестисотый «Мерседес». Бесполезно было возражать, что они приехали бороться за то, чтобы ему жилось лучше, а машине ничего не сделается. Он их совершенно не понимал, как и они его.
      
         Впрочем, нет, одно слово они поняли и даже сами активно употребили. То самое, которое выучили в первый же день. Потому что оно было написано на всех мыслимых поверхностях, начиная от заборов и кончая майками, и его постоянно повторяли вокруг них громко и с выражением.
Их объяснение с недовольным аборигеном прервало появление милиционера. Не успев толком разобраться, в чем дело, он тут же арестовал борцов за демократию.  Эти двое не растерялись и попытались откупиться от стража порядка тремя евро. Но тот отчего-то проявил неожиданную неуступчивость. И, сопровождаемый парой примкнувших к аборигену местных старушек, повел их в отделение.
         
        Там их встретили и вовсе неприветливо, полностью опровергнув сказки о пресловутом русском гостеприимстве. Более того, отнеслись прямо как к террористам. Словно в худшие времена сталинизма.  Вызвали переводчика, который спрашивал, зачем они приехали, на ужасном немецком языке. И все вокруг почему-то постоянно гнусно ухмылялись. А потом эту парочку поставили лицом к стене, обыскали, изъяли фотокамеру и личные вещи. После  чего страдальцев препроводили в кутузку, где им пришлось провести ночь.
Это было явным нарушением прав человека. Но еще большим нарушением было помещение, куда их засунули, и еда, что им принесли вечером. Они голодали целый день, пока не вмешались  друзья, освободившие их из застенка с помощью консула.
       
         Вернувшись домой, они всем и каждому жаловались на «об этих диких русских» и  их пещерные нравы. Особенно русским. И никак не могли понять, когда те в ответ не только не проявляли сочувствия, а наоборот, смеялись.

         -Ну почему, почему они смеются? – удивлялись Ян с Клаасом.

        Знали бы они, с каким трудом Марианна удерживалась в тот момент от смеха! После того они стали доказывать, что, что скоро женщин можно будет упразднить, поскольку детей будут заводить в пробирке. Поэтому за такими, как Роберт с Сашей, будущее. Но Марианне этот Роберт отчего-то показался не столько гостем из будущего, сколько вполне современным рабовладельцем. Он спустился вниз минут через сорок, с довольной физиономией, но без Саши.

        Потом она еще долго не могла отойти от гнусного впечатления, что оставила эта поездка. Много позже они узнли, что Роберт окончательно сошел с катушек и его отправили в психушку. А Саша умер от передоза...
 
         Да, в наше время все может быть. Изменение взглядов на сто восемьдесят градусов по всем вопросам, начиная с идей и кончая собственным полом – штука самая обыкновенная. Человек должен уметь приспосабливаться ко всему, а не держаться за старые догмы, говорит постоянно Гриша. Но в число ведущих «голубой» страницы в интернете его так и не взяли. Не то оказалось недостаточно связей в соответствующих кругах, не то у пропагандистов однополой любви деньги кончились.
   
        Что она тут гадает, одернула она себя, надо позвонить Грише немедленно и прижать к стенке! Правда, он неоднократно говорил, что их шеф не любит, когда работники болтают по телефону: «Это вам не коммунистические порядки, тут работают, а не рассиживаются». Но в свете только что слышанного  это смотрелось по другому: Гриша не хотел, чтобы она его контролировала!
Ее пальцы судорожно тыкали пальцами в кнопки мобильного, но на ум никак не приходили слова, которые предстояло сказать. Не так уж и просто, как кажется, призвать к ответу собственного мужа за то, о чем  все знают, а ты и понятия не имеешь! Вот и Марианна не знала, с чего лучше начать. Может, сразу с «Признавайся честно, мне все известно?»? А если он спросит «Что именно?»?  Или стоит подойти издалека: «Я тут слышала какой-то странный разговор...».
   
          Однако ее мыслительные усилия пропали даром. Телефон отвечал голосом автоответчика, и она почувствовала себя еще хуже. Душевные муки Марианны в этот момент можно сравнить разве с состоянием организма, пораженного паразитами всех сортов. В голове клубились ужасные мысли, а в душе - негативные эмоции, норовя высосать из нее все жизненные силы, довести до болезни, а может быть, и до смерти. Только вот против паразитов в желудке и кишечнике есть «Мегацид», а чем прикажете изгонять всю эту ерунду?

        Наверное, поэтому до нее даже не сразу дошло, что в дверь позвонили. Кто бы это мог быть, спрашивала она себя, вскакивая с дивана. Неужели это Гриша уже пришел? Нет, слишком рано... Скорее всего, какой-нибудь попрошайка, их перед Рождеством много по квартирам шастает, пожертвования собирают, кто на благие дела, но чаще в свой карман. И Марианна приготовилась дать отпор.
Но после взгляда в «глазок» она открыла дверь. Именно этого человека она меньше всего ожидала , но раз уж пришел...