Гл. 13 Девятый час. Сюрприз после ужина

     «...Был у меня приятель по имени Олег, с которым я еще в один детсад ходил. Ни за что не подумал бы, что встречу его здесь, в Германии,  но судьба порой и не такие выкрутасы выделывает. Его родители, русские немцы, после перестройки сюда подались, ну, и он с ними.

     По специальности Олег инженер-механик, и здесь он поначалу было устроился в авторемонтную мастерскую, но там платили мало. Да еще эти постоянные смешочки коллег – ты ,вот, умный с дипломом, а с нами в грязных  моторах копаешься. Ему это надоело, и он решил организовать свое дело. Самым  простым ему в тот момент показался перевозочный бизнес в страны СНГ, благо он всю жизнь с машинами. Вначале все шло, как по маслу:и  броский девиз придумал для рекламы: «Если Вы знаете куда, мы знаем – как», и два грузовика купил, и  шоферов нанял. Конечно, приходилось много вертеться, чтобы заказы получить – тут ведь конкуренция дикая. 

     Но Олег старался, и дело, к его радости, пошло. И так он радовался, пока однажды по дороге из Гамбурга в Мюнхен  у него не пропала машина с грузом. Шофер в туалет на стоянке всего на пару минут отлучился, приходит – а машины нет.  Конечно, груз был застрахован, но тем не менее на Олега насели адвокаты с твердым намерением пустить его по миру. И в, общем, в этом вполне преуспели - Олегу пришлось прикрыть дело. Он закручинился, даже вроде запил немного, а потом решил навечно забыть слово «бизнес» и уютно устроиться в гамаке немецкой социальной системы.

      Олег было совсем успокоился, к безделью привыкать начал, как вдруг звонят ему из нашего родного города работники следственных органов. Оказывается, в том самом российском городе, из которого мы оба происходим, случилось непонятное убийство. Неизвестный преступник застрелил некоего только что приехавшего в город китайца. А китаец, как выяснилось, наводил справки по поводу Олега и его бизнеса.
 
      И, хотя он  никогда с китайцами дела не имел и в Китае отродясь не бывал,  какая-то усердная дама, что это дело расследовала, стала донимать его. Как по телефону, так и письменно. Известно ведь, женщины куда более добросовестные работники, чем мужчины. Но одновременно и более болтливые. Так постепенно Олег узнал, что при китайце нашли кое-какие бумаги, а один странный текст  даже за особо важный документ сочли, но так и не сумели его расшифровать. Вернее, его сначала нужно было перевести. Но кто в российской  провинции на такое способен? Дело постепенно закрыли, и Олег думал – все, конец  этому проклятому бизнесу!

      Но не тут-то было. В один прекрасный день приходит ему на дом сообщение, на этот раз уже из немецкой полиции, что его грузовик нашли. Причем не в России или Германии и даже не в Китае, а в Италии. Правда, уже в руках у  другого хозяина, так что поезжайте и забирайте сами, иначе до Второго пришествия свою собственность не получите. Олег фирму открывать снова не собирался, но вернуть машину не отказался бы. Ну, он меня и подговорил съездить. Во-первых, из-за языка, я ведь и по-английски говорю, а во-вторых, нужен второй человек, перегнать грузовик Да и ехать одному не так скучно. Я в тот момент все равно не работал, вот мы и двинулись вдвоем в Италию на его машине.

       Как мы эту деревню отыскали, надо рассказывать в другое время в другом месте. На карте и названия такого нет, да и в самом подробном путеводителе по Италии тоже.Хотя Сан-Ремо совсем недалеко, только гору перевалить. Но пейзажи красивые: все вокруг горными склонами обставлено,  речка в долинку сбегает, а выше - старые теплицы и брошенные виноградники из времен, когда еще крестьянам не платили за то, что они ничего не выращивают.
 
        В деревне, примостившейся в долинке вокруг речки, было все, что положено, в полном ассортименте: церковь на главной площади, ресторанчик и пара-другая лавок. Дома, как и полагается в стране великих искусств, крашены в последний раз не иначе как во времена Микельанджело: этакая благородная плесневело-экземная гамма с  оттенками всех видов разложения. Чуть повыше на горе над деревней какие-то развалины за стеной вроде средневековой крепости, того и гляди разбойники покажутся. Словом, вид такой, что прямо хоть оперу ставь на исторические темы.

     В тот день в Италии, кстати, и была сплошная  бесплатная опера:  хоронили Папу Римского. И вся деревня в тот день была душой в Ватикане, а телом – у телевизоров, так что хоть марсиане приземляйся, они и не приметят. Ясно, что полицейским в тот день было не до таких пустяков, как какие-то иностранцы с их машиной. Да и понимали они нас из рук вон плохо, даром что я даже по-английски из кожи вон лез. Но все-таки кое-как разобрались, выяснили, что грузовик имеется, только, они сомневаются, можно ли его забрать сегодня, хозяин уехал на несколько дней по делам, неизвестно оставил ли ключи. А тон, каким они это сказали, прямо как у нашего милиционера из анекдота, которому «дали пистолет, и вертись, как хочешь». Я было стал настаивать, но  один из этих мазуриков в полицейской форме так это ехидно говорит:

      -Посмотрите пока местные исторические памятники! Кладбище у нас, к примеру, очень интересное, тут совсем рядом!

      Вышли мы из полиции и с дурна ума возьми и двинься на это самое кладбище. Выглядело оно обыкновеннее не бывает: кирпичная стена вокруг, пара обсаженных тоскливыми кипарисами аллей, да входные ворота с крестом. А дальше рядами солидные беломраморные могилы-саркофаги с высокими крестами. Судя по количеству надписей на надгробных плитах, в них хоронили целые семьи. Я обратил внимание на то, что на иных могильных плитах было так много имен, что места уже не хватало. Народ в отдельных семьях умирал удивительно дружно – за пару лет по пять-шесть мужчин, да еще в среднем возрасте, хотя о какой-нибудь страшной эпидемии в наше время говорить просто смешно. Тут до нас окончательно дошло, что полицейские хотели сказать. Мол, в Сицилии – Коза Ностра,  в Милане - Коморра, в Калабрии – Дрангетта, да и мы не лыком в своей деревне шиты. Так что посторонним лучше к нам не соваться со своими претензиями.

       После кладбища мы в местную  лавку  заскочить решили, нервы успокоить  и чем-нибудь съестным отовариться. А там – еще один бесплатный, хотя и не совсем чтобы оперный спектакль: ветхая старушенция в черном за каким-то пацаном меж полок с товаром гоняется, а второго хозяин уже за ухо держит. Оба мальчишки щуплые, недокормленные, и вопят по-немецки, что-то вроде  «Отпустите!  Больше не будем!» А хозяин им по-немецки же обещает козью морду и прочие кары. Наш приход избавил их от козьей морды, и они моментом испарились.

       Хозяин, еще в пылу скандала, поделился с нами:

     -Бандито тедеско! Что ни день, то эти рагацци украсть что-нибудь по мелочи норовят! По ним тюрьма плачет!

       На этой почве мы с ним и разговорились. И узнали, что он в свое время работал в Германии, но вернулся в свою «Белла Италия», без которой не может жить, «как он есть большой патриот».  А эти «рагацци» и их родители – вовсе не патриоты, потому что живут в той самой крепости на горе, что мы видели при въезде. Не то бомжи, не то святые, не разберешь, глаза у большинства безумные, одеты плохо. Когда они впервые появились, в деревне решили – не иначе как какие-нибудь Свидетели Иеговы в очередной раз конца света ждать собрались. Конца света так и не наступило, но иностранцы никуда не уехали, наоборот, их стало больше. Постепенно к ним в деревне привыкли, хотя и не очень-то любят.  Странные они какие-то, и вообще, нормальному человеку к ним лучше и не соваться вовсе, а то мало ли что случиться может, закончил хозяин.

         Не скажи он нам этого, нам и в голову бы не пришло туда пойти, не такие уж мы отъявленные любители старины, тем более что ничего такого особенного эта крепость из себя не представляла. Средней художественности руина из дикого камня на  самой вершине горы, да еще  без крыши и оконных рам. Зато с четырьмя дозорными башнями по углам.  Чуть пониже к ней со всех сторон лепились разномастные дома более жилого вида, все это защищает с двух сторон река, а с третьей - обнесено  порядком обвалившейся каменной стеной, а попасть туда можно только по мостику через высоченные ворота, окованные железом. Словом, средние века в натуральную величину без особой упаковки для туристов вроде кассы при входе, или сувенирных лавок.
 
         Зато  навстречу нам из откуда ни возьмись вывалился тип, что имел вполне соответствующую окружению внешность: могучий, жутко запущенный и до крайности волосатый. Но не успели мы с ним поторговаться, как откуда не возьмись - те самые два парнишки появились, что в лавке рукосуйничали. Этот средневековый разбойник, оказывается, приходился им папашей. Он не только снизошел до разговора с нами, но даже провел довольно основательную экскурсию по крепости. Впрочем, в истории он был не очень силен, поэтому больше упирал на быт и нравы ее нынешних обитателей.

         В итоге вместо очередных исторических развалин я обнаружил дивное местечко, где вполне можно изучать новую европейскую этнографию. А ты что, думаешь, этнографию только на Новой Гвинее у папуасов исследовать можно? Тем более что тут была не просто этнография, а еще и социальный эксперимент. Поскольку аборигены ко мне отнеслись вполне по-человечески, не то из симпатии к ныне угнетенному капиталистами русскому народу, не то в память о бывшей СССР, я решил остаться на пару недель. Тем более что к тому моменту мы уже поняли -  ждать получения Олегова транспорта придется долго. Утверждения про соблюдение законности и порядка в Италии скорее вроде театральной декорации, самих итальянцев не обманешь, разве глупых зрителей вроде нас.

       Олег отбыл восвояси, а я остался в крепости и стал заниматься изучением ее обитателей. Там имелись не только немцы, но и представители других народов, все, как один, большие оригиналы, если не сказать больше - в наши времена окончательной победы капитализма они отчего-то были одержимы идеей обходиться без денег. То есть сколько-то денег, конечно они допускали, ведь всего сами они производить не могли, но старались по мере сил  – огород, овцы, куры и прочее натуральное хозяйство средневекового толка. И личности среди них попадались вполне исторические и колоритные, вроде того самого папаши несовершеннолетних разбойников.
 
        С этой семейкой мне довелось познакомиться получше, чем с остальными.  Они, раньше были безработными с семью ребятишками и жили в Берлине. Говорили, что мамаша семейства доставила  своего супруга сюда связанным, потому что добровольно уезжать из привычной компании собутыльников он ни за что не хотел. В отместку он насмерть отказался бриться, да и мытьем, судя по запаху, которым от него веяло, он не злоупотреблял.
 
         Не то из-за этого запаха, не то из-за шкодливых детишек народ прозвал его «Чумной папаша». Детей  звали соответственно «Чума номер один», «Чума номер два» и так далее.  А двух близнецов – тех самых, что в лавке воровали - кликали «Чумой в квадрате». Отпрыскам чумного семейства, с самого раннего возраста, надо полагать, приходилось заботиться о себе, поэтому у всех были большие глаза, чтобы видеть, где что плохо лежит, длинные руки, чтобы это стащить, и еще более длинный язык, чтобы отбрехаться, если поймают. Пока их подводили только  короткие ноги.

          Кроме них, в крепости было десятка два детей, которых воспитывали самыми современными способами, то есть не мешали делать все, что им вздумается. Это называлось «творчески развиваться». Взрослые, в основном, ковырялись по хозяйству, причем такими же  методами, как в средние века. Результаты были соответствующие - я там ни одного дня не поел как следует, все больше каши непонятно из чего да супы из топора. Вечером у аборигенов бывали посиделки с картами, болтовней и самодельной музыкой, а также спорами и скандалами, как и полагается провозвестникам будущего. Иные мечтатели толковали даже о том, как лучше учинить новую революцию и окончательно положить конец капитализму и власти денег – но исключительно бескровно, путем изменения человеческой натуры.
 
        Словом, жизнь в крепости была пейзанская, коммунистическая бестолковая и довольно скучная. Развлекали разве разговоры с «Чумным папашей» и  походы в полицию, где мне неизменно сообщали одно и то же – грузовик пропал, исчез, испарился самым странным образом, куда – они не знают, но ищут. Что мне оставалось, после того, как я более или менее познакомился с местной публикой? Правильно, изучать окрестности. Хотя справедливости ради надо сказать, что идти там особо некуда – либо лезешь в горы, либо плетешься по дороге.

        И вот в один прекрасный день я нашел одно очень симпатичное местечко на горе, что лежала с другой стороны долины. На горе были остатки террас с одичавшим виноградом, а внизу виднелись четыре  круглых неглубоких бетонных бассейна, что уже порядком заросли травой. Рядом с ними стоял вполне современного вида домик с покатой крышей из рифленого железа. Это были очистные сооружения, которыми, судя по всему, никто никогда не пользовался. С той же горы была хорошо видна и дорога из ближайшего городка. В одном месте к ней примыкал заброшенный виноградник и плодовый сад, деревья в котором почти засохли, зато бурьян и крапива были выше человеческого роста.

        В свой третий по счету визит на гору я внезапно обнаружил внизу чуждый итальянской природе элемент - Чумных близнецов. Ясно, что их волновали не столько местные красоты, сколько шкурно-исследовательские задачи. Покрутившись в заброшенном саду, они переместились на другую сторону дороги, туда, где стояли очистные сооружения. Деловито походили около забора, подергали запертую калитку, а потом, посовещавшись, перелезли через забор и двинулись к домику. Потоптавшись у двери и убедившись, что она тоже закрыта, они обошли дом и исчезли. Минут пять-десять я ждал, когда они появятся, но они не показывались. Что они там делали, интересно? Украсть в домике было наверняка нечего, но изрядно  нашкодить они вполне могли...

          Пришлось  быстренько скатиться с горы – по прямой там было всего метров сто, перелезть через калитку и обследовать территорию. Ребят видно не было, зато в домике имелось выбитое окно.  Весь домик состоял из одного помещения, в котором, судя по пыли на полу, давно никого не бывало. Никакой мебели также не наблюдалось, разве щит с черепом и костями на дверце трансформатора у стены немного оживлял общий  вид. Детские следы на пыльном полу вели именно к этой дверце и обрывались.

          Осторожно приоткрыв ее, я чуть было не свалился. Никакого трансформатора и в помине не было, вниз шли деревянные ступени. Я  тихо сполз по лестнице вниз, стараясь не свалиться. В слабом свете, что шел сверху, можно было разглядеть несколько деревянных топчанов, покрытых слоем столетней пыли, на полу валялись пустые бутылки, тряпки, ржавые консервные банки. Больше всего помещение смахивало на бункер времен войны, как их показывают в кино.
Из темной дыры коридора, что был на другом конце, слышались голоса ребят и виднелись слабые блики света. Значит, эти исследователи заранее готовились к экспедиции, фонарик припасли, сказал я себе, и, стараясь ступать потише, двинулся к туда.  Коридор, сделав пару-тройку поворотов, кончался  массивной железной дверью, что напоминала не то бомбоубежище, не то киношные сейфы-подземелья в швейцарских банках.

          Около этой двери и топтались мои юные следопыты. Из их разговора было ясно,  что за дверью хранятся огромные сокровища, о которых пока никто не знает. Если исхитриться и украсть их, то все проблемы в их жизни будут решены – еды, сколько влезет, одежды – какую захочешь, а не после старших донашивать, новые компьютеры и все остальное. Единственное, в чем они расходились – это в марках машин, которые они себе купят после того, как разбогатеют. Одному больше нравился «Порше», другой хотел «Феррари». Но на пути к этим шедеврам автомобилестроения стояла толстая железная дверь. Ее, пожалуй, топором или ломом не возьмешь, разве динамитом, рассуждали ребята с пониманием дела. А не то взрывчатку можно изготовить из азотного удобрения по руководству из интернета...
 
          Было самое время вмешаться в их венчурный бизнес, и проявился. Ребята от неожиданности уронили фонарик, но, разглядев, что к чему, быстро опомнились и принялись отбрехиваться:

          -Это мы нечаянно заблудились! Мы за китайцем следили! Он сюда ходил!
Я уже говорил, что в крепости было всякой твари по паре, и даже свой ручной китаец имелся. Я и сам уже к этому китайцу присматривался, надо сказать. Хотя глупо думать, что он имел хоть какое-то отношение к Олегову грузовику. Китайцев в мире, как песка, и рассеяны по миру они точно так же.
 
         Я с ним познакомился довольно близко потому что он куда лучше говорил по-английски, чем  по-немецки и охотно рассказывал о себе.   Когда-то он работал в Китае редактором провинциальной газеты, писал только прозу, но вдруг начал писать стихи  особого китайского свойства – вроде таких: «Удобная позиция. Удобная оценка. Удобная ложь.Неудобство думать.

         Хотя большинство народа, включая коллег по работе, этих виршей не понимало, те, кому нужно, разобрались. И дали понять, что ни в коем случае их публиковать не станут. А потом и вовсе уволили. Какое-то время он болтался без дела, взял все свои сбережения и рюкзак с самым необходимым и отправился в путешествие по своей огромной родине. Китай – огромная страна, и в ней есть что посмотреть даже китайцу. После путешествия он попытался переправить некоторые материалы через интернет за границу. Ничего особенно критического или антиправительственного в этих его очерках не было. Просто у него был зоркий глаз и длинный язык, а это не нравится никаким властям ни при каких режимах. Его для острастки несколько раз вызвали куда следует и предупредили.

       В итоге с помощью «Эмнести интернейшнел» Ю сумел перебрался на Запад, в Германию. Сытые и богатые читатели в Западной Европе ужасно любят почитать о страданиях бедных народов, и обожают покровительствовать жертвам тоталитарных режимов. Его книга о путешествиях, под названием «Красный мусор», вышла в одном из гамбургских издательств. На деньги, что ему заплатили, Ю Лин решил выполнить давнюю мечту своего детства - совершить пешее странствие по Англии.
 
        Начитавшись Диккенса и Агаты Кристи, он полагал, что англичане умнее, честнее и обладают большим чувством юмора, чем все другие народы мира. Но действительность оказалась также далека от книг, которыми он зачитывался, как и Англия от его неблагодарной родины. Он не обнаружил там ничего из того, что ожидал увидеть, и встретился с теми же  неприятностями, что уже испытал в собственной стране. К тому же Англия была устроена для моторизованного путешественника, а не для того, кто идет на своих двоих, и рассказы о терпимости и широте английской натуры оказались сильно преувеличены. Несколько раз бдительные граждане доставляли его в полицию, видя в нем китайского шпиона.

        Разочаровавшись приемом в стране своей мечты и истратив все деньги,  Ю Лин вернулся в Гамбург. Там пришлось подрабатывать мытьем посуды в китайском ресторане, чтобы прожить, ему платили гроши и относились как к человеку десятого сорта. Это его никак не устраивало, но, к счастью, тут он случайно узнал из интернета об этой коммуне и попросился к ним. В свободное от работы время он писал новую книгу – «Серый мусор» – о своем странствии по Великобритании.

         Я даже не стал утруждать себя вопросами к этому пролетарию пера, потому что не поверил ни одному слову Чумных ребят. И, кто знает, может быть, так никогда бы и не узнал, в чем дело, не тяни итальянская полиция с выдачей Олегова грузовика.
 
        Через несколько дней после этого, когда я в очередной раз пошел с утра в полицию, меня ждал сюрприз. На обычно пустынных деревенских улицах чувствовалось  оживление. Оказывается, в этот день было какое-то местное оперное действо – не то выборы мэра, не то национальный праздник.  Играла музыка, висели плакаты, летали шарики, толкался народ, и прямо на улице   очень дешево поили местным вином. Дрянь, конечно, но после исключительно трезвой жизни в крепости мне и оно показалось вполне ничего. Так что мы Чумным папашей, да и многие из крепости толкались в деревне до вечера, развлекаясь по мере сил.

        Мы с ним были уже изрядно тепленькие, когда откуда не возьмись появились Чумные ребята, и наперебой  заверещали:

     -Вы тут сидите, а там из очистных сокровища выносят!

      Какие сокровища и зачем, было неясно, но они выглядели так, что мы без всяких вопросов бросились за ними. И в самом деле, около очистных творилось что-то подозрительное. Прямо к домику был подогнан закрытый фургон, около которого крутились три человека в темной одежде. Разговаривали они на непонятном языке, который я по ксилофонному звучанию скорее всего принял бы за китайский. Потом они сели, привалясь к стенке домика, и стали рассматривать при свете фонарика карту. Если они собирались в такой темноте двинуться по местной дороге, им не стоило завидовать.  Впрочем, они могли не торопиться, деревенские сюда и в обычное-то время не ходили, а уж сегодня, когда их развлекали на всю катушку, тут уж точно не появится ни одна живая душа.
Мы пристроились за кустами, не зная толком, что делать – не то выйти на свет и воспрепятствовать неведомым грабителям таких же невесть откуда взявшихся сокровищ, не то ждать, что будет дальше. Чумной Папаши ничего толкового предложить, похоже, уже был не в состоянии, да и уже я не очень чтобы хорошо соображал.

       Не успели мы решить, что же делать, как вдруг услышали звук заводящегося мотора. А в следующую минуту обнаружили, что Чумных близнецов рядом нет. Неужели они умудрились подкрасться к машине, и, найдя ключ зажигания в замке,  решили ее угнать? Да они и за рулем-то никогда наверняка не сидели! Тут я, понятно, немного протрезвел, но все равно, было неясно, что делать – броситься вслед, обнаружив себя,  или немного подождать, тем более что Папаша уже и вовсе лыка не вязал и только невразумительно мычал. Словом, я сомневался.
 
       А вот хозяева машины никаких сомнений не испытывали, они бросились вслед за грузовиком и через пару минут исчезли из вида. Что же было в этой машине, зачем им понадобилось ее угонять, спрашивал я себя. И что будет с этими рукосуями?
 
       Долго гадать мне не пришлось. Минут через двадцать послышался какой-то странный звук – не то удар, не то громкий выстрел, за ним еще несколько, и  стук осыпающихся камней. Тут уж, плюнув на Чумного папашу и собственный страх, я рысью бросился вниз по дороге.

        Через несколько минут я уже был на месте происшествия. Дорогу загораживала лежавшая на боку машина, из которой высыпались какие-то ящики. Близнецов видно не было, зато я увидел тех самые китайцев, только теперь их было четверо. Двое из них курили, а два других искали что на темной дороге среди остатков машины. Один из них, к моему великому удивлению, оказался нашим Ю Лином. Сделав рожу лопатой, я двинулся к нему.

        Видно, решив, что я сюда случайно забрел, по пьянке, он  просветил меня:

       -Чумные ребята  машину угнали, но не справились с управлением и врезались в скалу. К счастью, успели выскочить.

       -А какого черта им это понадобилось? – спросил я, делая вид, что совсем уже лыка не вяжу. – Кататься ночью по такой дороге – удовольствие сомнительное. А может, там что-то ценное нагружено было? Вон, какие-то ящики высыпались! Давай, посмотрим!

        -Лучше не надо, а то им не понравится, - с ухмылкой ответил он, кивая на тех, кто курил. – Пусть все остается, как было,  до прибытия полиции.

       -А ты что тут делаешь?

       -Да так, случайно земляков встретил...

       -Может, помощь нужна?

       -Да нет, сам справлюсь. Ты иди, иди, ведь едва на ногах стоишь!

        Я бы, может, и остался, но его приятели смотрели на меня как-то уж очень неприветливо. В тот день я так ничего и не понял.
И только неделю спустя, когда всех по очереди допросила полиция и мы прощались с Ю Лином,  стало ясно, что к чему.

       Начало истории, которая кончилась на горной дороге  у безвестной итальянской деревне, было известно в Китае очень многим. Оно  излагалось в том самом странном тексте, что в свое время нашли у китайца, убитого в нашем родном городе. Российские милиционеры сочли его за шифрованное донесение, но на самом деле это был обычный газетный очерк, и в нем были только вполне достоверные факты, согласно жанру.

       Но вот об одном автор очерка забыл упомянуть, а может, и не знал: на самом деле все, о чем он писал, началось не в Китае, а России. Глава русской революции Ленин, полный презрения к богатству и его олицетворению – золоту,  сказал: в светлом коммунистическом будущем из золота будут делать то, чего этот металл по праву заслуживает – клозеты.

        Именно эта идея завладела одним богатым гонконгским бандитом, больше известным под кличкой «Золотой Дракон», который велел изготовить из золота и драгоценностей туалетную комнату, а попросту сортир, и завещал подарить его народу Срединной Империи, чтобы сохранить о себе память в веках, о чем и рассказывалось в очерке. После его смерти вдова, нарушив завещание,  продала сокровище какому-то богачу, но у того его довольно ловко украли. Что случилось потом, автор очерка не знал.

       Потом было то, что всегда бывает. Китайская полиция стала искать пропавшее сокровище по всему свету. И тот самый китаец, что был убит в России, и наш Ю Лин с его поддельной диссидентской биографией и мусорными сочинениями, были полицейскими. Олег был тут абсолютно ни при чем. Просто так уж случилось, что именно на фирме Олега остановил внимание один криминальный гений со склонностью к искусству. Он не только украл «Жемчужину» у законного владельца при перевозке, но и обнаружил прекрасное место для хранения своих нелегально приобретенных сокровища. Этот криминально-собирательский гений купил крепость и специально организовал в ней эту коммуну, что была коллективным сторожем его сокровищ, даже и не подозревая об этом. Не стоит останавливаться на технических подробностях, скажу только, что стоила ему эта новая форма хранения куда дешевле, чем в швейцарском банке. И никому в голову не приходило искать у ее нищих обитателей под ногами что-то ценное, даже обитателям деревни.
Украденная «Жемчужина» так и стояла бы спокойно, даже не распакованная, в крепостных подвалах за толстой дверью, радуя сердце этого изобретательного любителя редкостей, если бы не активность нашего «ручного» китайца. Его поиски увенчались успехом, оставалось только без скандала увезти сокровище – разумеется, не ставя в известность ее хозяина. Он хотел воспользоваться суетой, что творилась в тот день в деревне, но у Чумных ребят оказались слишком длинные носы...

        Само собой, я не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что стало с «Жемчужиной». Она ведь могла пострадать при аварии. Китаец в ответ только засмеялся.

        -В чем дело? - удивился я. – Что тут забавного?

        Оказывается, смеяться там можно очень долго. Точно так же веселились эксперты, когда поняли, что к чему. При тщательном осмотре обнаружилось, что «Жемужина Прозрения» сделана вовсе не из золота и драгоценностей. Это подделка, правда, очень хорошая, так что не специалист ни за что не поймет. Хозяин крепости, что ее украл, тоже не враз сообразил, а когда понял, что к чему, постеснялся, наверное, себя дураком выставлять.

       Черт его знает, сам ли Золотой Дракон пожалел денег, или подделку заказала его красотка-жена уже после смерти, но никаких следов еще одной «Жемчужины»,  тем более из настоящего золота, тоже не нашли. Равно как не обнаружили и тех, кто якобы изготовлял подделку. Все мастера, что работали над ней, клялись, что имели дело только с настоящими золотом и драгоценностями. Но если дело касается такого человека, как «Золотой Дракон», люди подтвердят все, что угодно. Ю Лин склонялся к мысли, что настоящая, из золота, «Жемчужина» все-таки где-то есть, только вот они пока ее не нашли, и собирался продолжить поиски. Хотя я бы на его месте лучше написал бы обо всем этом книгу и назвал бы ее «Золотой мусор».

          Мне кажется, «Жемчужины Прозрения» из настоящего золота никогда и не было - покойный гонконгский бандит был не  такой дурак, чтобы тратить деньги на золотые сортиры. Куда важнее создать красивую легенду и разнести ее повсюду, а из чего на самом деле сортир, уже не так и важно.
Вот такая история вокруг золотого сортира «Мade in China» и умных китайцев. А грузовик Олегу, кстати, так и не вернули.»
 
         Марианна отложила последний лист в сторону и задумалась обо всем сразу. О том, какая разница, из золота сортир или нет, если тот, кто от него «тащится», все равно не отличает подлинник от подделки. И о том, сколько, в конце концов, денег  нужно нормальному человеку и что золотой сортир уж точно ему незачем, фаянсовый будет куда гигиеничнее. А также о том, что за стенами квартиры есть где-то жизнь, куда более интересная, чем торговля «Мегацидом», беготня по магазинам и поучения свекрови. Правда, в такой жизни не всегда есть деньги, а быть бедным теперь как-то вроде неприлично. Но ведь и бедность – дело относительное, по сравнению со своими подружками из Недорайска она никак не бедная, разве по сравнению с богатыми немцами...

          Потом опять ее мысли отчего-то возвратились к Юре. Почему он не встретился ей раньше? Или в Недорайске таких не было? А может, были, да она просто не не обращала на них внимания? Почему? Потому что тогда все вокруг говорили – без денег счастья нет! Вот и у нее вроде и есть деньги, на жизнь как будто хватает, но есть ли счастье? Скорее, в наличии отсутствие несчастья, если выражаться словами все того же Юры.  А денег все равно не хватает, сколько бы их не было... Отчего это так?

          За этими раздумьями она даже не сразу поняла, что зазвонил телефон, но муж был так занят перепалкой с отцом, что не слышал звонка. Пришлось выйти в прихожую и взять трубку.

          Это звонил Юра. Услышав его голос, она подумала: наверное, хочет спросить, про эти самые бумаги. Но он повел речь совсем о другом:

      -Послушай, я ведь за всеми этими разговорами так и забыл, зачем пришел. Я ведь уезжаю, проститься хотел.

        -Жаль, только и сумела произнести Марианна, хотя у нее было много чувств и мыслей. Но, как всегда, не хватало слов, чтобы их выразить. И она не нашла ничего умнее, как спросить:

        -Слушай, а как выглядит эта самая «Жемчужина Прозрения»?

        -Неужели уже прочитала то, что я принес? – удивился Юра – Ты же говорила, что никогда ничего не читаешь?

        -Да так, случайно под руку попалось. А что, нельзя? Военная тайна?
       
      -Никакого секрета там нет, просто я не думал, что такое тебя заинтересует... Тебе понравилось?
 
          -Даже очень!

          По его голосу было понятно, что он улыбается:

         -Общее впечатление – блеск и пестрота. А когда соберешь глаза в кучку, становится понятно, что это просто очень большая комната. Одна стена -  зеркало, а на остальных трех большие картинки-панно из золота и драгоценностей. То есть, конечно, это вовсе не золото, и камни не драгоценные, но выглядит все, как настоящее. На картинках, как любят китайцы, много всего сразу –  хризантемы и пионы,  бабочки и золотые рыбки, сцены из китайской жизни и прочее. Тут же, конечно, золотые драконы играют с жемчужиной, как же без этого? Да, про пол забыл. Пол - тоже произведение искусства, так что топтать его даже специальными тапками - просто кощунство. А остальное, что обычно в туалетах делается из фаянса, тут из подделки под любимый китайский камень нефрит,  душевая и прочая арматура – золотая, то есть позолоченная. Самое забавное, как говорят - вся эта роскошь – не театральная декорация, а вполне действующий сортир, им можно пользоваться.

          -Так ты его сам видел, своими глазами? – спросила Марианна, думая уже совсем о другом.

         -Нет, что ты! Кто мне такое покажет, - усмехнулся Юра. - Я его так себе представляю.    На самом деле он, может, вовсе и не такой. Но факт такой имел место, я сам по радио слышал, а все остальное... Ну, как обычно.    

          Ну ясно, у Юры  как обычно – сплошной полет фантазии, но всегда не без здравого смысла. И, вздохнув, она спросила:

         -Так ты с самого начала знал, где Гриша сейчас работает?

         -И ты теперь знаешь? – ответил он вопросом.

          -Да уж... Так ты что, свои бумаги не возьмешь?

          -Что ты, это же я для него принес - как затравку для развития фантазии. Пусть хоть немного делом займется. Он роман вроде хотел писать, только жаловался, что не о чем. Муза, мол, в наличии есть, а темы пока подходящей не найти.

         -Ты думаешь, у него есть талант?

        -Талант на самом деле - такая же легенда, как золотой сортир, - усмехнулся Юра. – Главное – терпение и труд, ну, и еще желание  сказать людям что-то интересное, поделиться мыслями. Разве нельзя Грише стать настоящим русским писателем в немецком сортире? А  писать можно о чем угодно!

         -Да вот хотя бы про то, как я попалась с этим несчастным «Мегацидом», - хотелось сказать Марианне, но вместо этого она спросила:

         -А что ты там про музу такое говорил, я что-то не поняла?

         -Настоящая муза-вдохновительница не должна быть такой идеальной женой и домохозяйкой, как ты, - вроде как в шутку ответил Юра. – Ей полагается быть стервознее и загадочнее. И не стесняться вслух высказывать, все, что думает. Капризы себе позволять, даже посуду иногда бить, чтобы не забывали, что она - муза. Должность у нее такая, и именно за это ее и любят.

           И в самом деле, подумалось Марианне, куда больше любят не умных, красивых, или хозяйственных, а таких, что поступают, как их правая пятка захотела и скандалят по любому пустяку. Словом, муз.

           -Муза ужасно нужна любому художнику, даже если он не гений, - закончил Юра.

          То, что Гриша не гений, Марианна установила уже давно, и это ничуть ее не огорчало. Все гении, как известно, в конце концов либо кончают психушкой, либо сводят с ума своих близких. Отчего-то ей вдруг припомнился тот самый разговор на свадьбе про ее  «индивидуальность», музу, элиту и прочие малосущественные в жизни вещи. На самом деле в жизни важно совсем другое, и хорошо, что Гриша это наконец понял.

          Тут она явственно почувствовала, что осада паразитов, в которой просидела весь день, прорвана. Как это получилось и почему, она не понимала, но ее уже ничуть не беспокоили ни целый ящик не проданного «Мегацида», ни то, как на это посмотрит свекровь и уж тем более не волновала новая работа мужа. Работа как работа, раз уж нет другой.

       От телефона Марианна отошла совсем с другим настроением и мыслями о том, что только последняя дура из-за какого-то глупого намека разведет такую кучу страстей. Хоть книгу пиши, в самом деле, о своей глупости, только кому это интересно, кроме нее самой? Кто и когда учился на чужих ошибках? Все учатся исключительно на своих, и она в том числе. Кстати об ошибках...
 Как там эти гнусные тетки ее назвали? Марионетка? Теперь, пожалуй, про марионетку кое-кому придется забыть, решила она и двинулась назад, в комнату. Ну что же, муза так муза, раз мужу без нее никак не обойтись!

         Атмосфера там была хоть и грозовая, но уже как будто слегка попахивало озоном. Муж со свекром все еще переругивались, однако без прежней злости. Марианна какое-то время молча смотрела на них, а потом с улыбкой произнесла:

        -Меня, конечно, изрядно надули с этим лекарством. Но раз у Гриши теперь такая доходная должность, нет смысла расстраиваться. Тем более что нынче Рождество. А средства против паразитов нам теперь хватит на всю оставшуюся жизнь.

        И, обращаясь уже только к свекру, закончила:

         -Не хотите ли принять первую порцию, Семен Абрамович?