Рабы Любви последняя редакции

фантазия в 2-х действиях
 на сюжет рассказа Кнута Гамсуна
(в переводе Александра Блока)


Действующие лица:
МЭГГИ – официантка кафе, 20 лет;
ВЛАДИМИМИР ТОРН – журналист, 27 лет;
ЭЛИСАБЕТ – цирковая гимнастка, 25 лет;
ХАРАЛЬД – друг Торна;
ЮХАН – товарищ и сослуживец Торна;
ЛИЛЛЭНД – официантка;
БЬЁРН – поклонник Элисабет;
УЛЕ – поклонник Элисабет;
ЛАРС – офицер;
УПРАВЛЯЮЩИЙ
БУФЕТЧИЦА ЭЛЬЗА
НИЩЕНКА
Музыканты оркестра, посетители кафе, прохожие.

Действие происходит в Кристиании (нынешнее Осло) в начале прошлого века (или нынешнего… а, может, совсем не в Осло… и далеко не действие… но это произошло и вы в этом убедитесь…)

Действие первое «Любовь»

Улица. Шум дождя. Входит МЭГГИ. На ней плащ, в руках сложенная газета. Она  бредёт по тротуару, останавливается, возвращается и не находит себе места.

МЭГГИ. Это правдивый рассказ. Я хочу облегчить душу. Сначала я потеряла работу. Потом потеряла жизнь. Теперь потеряла всё. А работала я в кафе «Максимилиан»…

Кафе, условно разделённое колонной на две части. Несколько столиков. По одну сторону колонны хозяйничает ЛИЛЛЭНД, по другую – Мэгги. На обоих - белые передники и чепчики кёльнерш. Слева - стойка буфета, из-за неё выглядывает разбитная Эльза, БУФЕТЧИЦА. Справа - небольшая сцена, на ней играет маленький оркестр.

БУФЕТЧИЦА. Лиллэнд! Лиллэнд!! Моя ты курочка… Ты давай присматривай за нашей новенькой! А то - как бы она нам всех клиентов не распугала!
ЛИЛЛЭНД. Хорошо, Эльза… Но, мне кажется, она – девушка тихая, спокойная…    
МЭГГИ. Спасибо…
БУФЕТЧИЦА. Тихая, да? Спокойная? Ну-ну, поглядим…
МЭГГИ (в сторону). Была осень. Я работала в «Максимилиане» уже почти две недели, когда это случилось. Один молодой господин в сером костюме стал приходить сюда каждый вечер… Он садился с друзьями за один из моих столиков… Вот за этот… И заказывал у меня пиво.
БУФЕТЧИЦА. Ой, чует моё сердце – распугает она нам клиентов… Расшугает…

Входят ХАРАЛЬД, ЮХАН и ВЛАДИМИР. Первые – оживлены, Владимир - подавлен. Снимают верхнюю одежду и кепки, цепляют на вешалку и усаживаются за столик.   

ЮХАН. Лили! Крошечка! Нам три пива, пожалуйста!
ХАРАЛЬД (в шутку). Юхан, как ты смеешь называть Лили «крошечкой»? Она – леди.
ЮХАН. А что - леди не может быть «крошечкой»?
ХАРАЛЬД. Так – всё. Мне надоели твои увёртки! Я думаю - сегодня мы будем стреляться.
ЮХАН. Ну, наконец-то, Харальд! Я столько ждал этого…

Смеясь, они начинают пальцами «перестреливаться» через столик. Мэгги ставит им три пива.

МЭГГИ. Я – Мэгги.
ХАРАЛЬД. О-хо! Как неожиданно! Вы смотрите, Мэгги, подходите к нам почаще, потому что мы тут…
ЮХАН. Непременно, леди, непременно! На вас до безобразия приятно смотреть.

Мэгги смотрит на Владимира. Тот её не замечает.
   
МЭГГИ (в сторону). У всех посетителей было доброе слово для меня. У каждого! Но только не у него… Не у него…

Друзья чокаются и выпивают. Мэгги стоит поодаль, прислушиваясь к их разговору.

ЮХАН. Что-то Лисабет сюда больше не заходит… Я бы угостил её чем-нибудь.
ХАРАЛЬД. Ты бы угостил… (Поглядывает на Владимира.) Может, она заболела. Или сидит со своей больной мамой. Тебе-то что?!
ЮХАН. Да ничего. Так… Думал – спрошу на всякий случай.
ХАРАЛЬД. Ты лучше помалкивай на всякий случай.
ЮХАН. Что ты кипятишься?! Ты ведь знаешь – мне эта циркачка никогда не нравилась. В ней есть что-то… что-то… (Владимиру.) А ты что скис? 
ВЛАДИМИР (в досаде). Тут скиснешь, когда пиво кислое! Кёльнерша! Счёт.
МЭГГИ (Лиллэнд). Мне кажется, я ему сначала совсем не понравилась…

Та фыркает. Мэгги, выписывая на ходу счёт, кладёт его перед Владимиром. Он бросает на стол монету и уходит.

МЭГГИ. Он приходил сюда неделю подряд, и, наверно, я к нему привыкла. А потом один день его не было и мне почему-то стало тоскливо…
ЛИЛЛЭНД. Ну что ты, глупенькая? Чем горевать, лучше помоги мне с той парой голубков. Смотри… Вот им помогать не надо!

Обойдя колонну, Мэгги натыкается на Владимира, сидящего за столиком с  ЭЛИСАБЕТ.   

МЭГГИ. Он сидел за другим столиком вместе с актрисой из цирка. На ней было восхитительное жёлтое платье и длинные чёрные перчатки до самых плеч…

Мэгги прячется за колонну и оттуда украдкой разглядывает Элисабет.

МЭГГИ. Она была очень молода и глаза у неё были красивые и карие. А у меня глаза голубые…

Элисабет что-то строго выговаривает Владимиру. Из-за музыки не слышно что именно. 

МЭГГИ. Она упрекала его в чём-то и гнала от себя прочь… А он молчал и смотрел на её плечи…

Оркестр замолкает.

ЭЛИСАБЕТ. …и это тоже – ничего не значит! Как вы не понимаете – есть куча вещей, к которым мы, женщины, относимся не так, как вы, мужчины! То, что для вас неслыханный знак – для нас – просто случайность. И почему я должна вам всё это объяснять? То, что вы себе навоображали – это ваша забота, не моя! Я пошутила – неужели не ясно?!   

Элисабет закуривает сигарету с мундштуком. Владимир медленно поднимается и накидывает на себя пальто.

МЭГГИ. Моё сердце кричало: «Святая дева! Хоть бы он пришёл ко мне! Ко мне!! Ко мне!!!»

Владимир выходит из кафе.

  ЛИЛЛЭНД. Послушай мой скромный тебе совет, Мэгги… Не влюбляйся ты в посетителей! Ты многого от них ждёшь… А мы для них – только выпивка и закуска. Всего-навсего…

Из-за буфетной стойки высовывается Буфетчица.

БУФЕТЧИЦА (кивая на Мэгги). Что?! Наша дурёха любит выпить и закусить?! Вот я так и знала!! А строила из себя… скромницу…

В зал входит УПРАВЛЯЮЩИЙ.

БУФЕТЧИЦА. Полюбуйтесь-ка на неё, господин Скоддлэнд! Она вообразила, будто своими пьянками она нам здесь…
УПРАВЛЯЮЩИЙ (перебивая). Верните бутылку виски, который вы утром украли и вылакали под стойкой…
БУФЕТЧИЦА. Господин Скодд… Так я…
УПРАВЛЯЮЩИЙ. Купите и верните. Или я вычту его из вашего жалованья… (Мэгги.) А вы работайте-ка поживее… Сегодня на вас жаловался косматый аптекарь… (Уходит.)

Лиллэнд обнимает подругу за плечи.

ЛИЛЛЭНД. Может, его столик я возьму? А ты – мой, возле колонны…

Мэгги пожимает плечами и, накинув плащ, идёт к выходу. Свет гаснет.

Вечер. Огни блистают. Открывается дверь и в зал кафе входит Владимир, Харальд и Юхан. Ощутив это как бы затылком, Мэгги, не оглядываясь, начинает усиленно копошиться возле буфета.

МЭГГИ. А на следующий день он пришёл с друзьями. Я не бросилась к их столику, как бывало прежде. Я его просто не заметила. У меня работа всё-таки, и мне сейчас некогда… Дел невпроворот, а тут ещё он пришёл, понимаете? Но я… я покраснела, о, Господи!

Друзья рассматривают странные «шараханья» Мэгги, затем Харальд знаком подзывает Лиллэнд к столику.

ЛИЛЛЭНД. Что будете заказывать?
ЮХАН. А что вы сделали с нашей малюткой Мэгги?
ЛИЛЛЭНД. Ничего… Просто у неё сегодня другой столик…
ХАРАЛЬД. Не из-за нас, надеюсь?
ЛИЛЛЭНД. Ну что вы?! Нет, конечно! Так что будете?
ЮХАН. В таком случае хотим попросить, чтоб нас обслужила она! Это можно?
ХАРАЛЬД. Да, очень хотелось бы… У неё рука лёгкая…
ВЛАДИМИР. А пиво – крепкое…

Лиллэнд подзывает Мэгги. 

МЭГГИ (Владимиру). Вас вчера не было.
ВЛАДИМИР (друзьям). И обратите внимание, как изящно скроена наша кёльнерша! Как она прелестна…
МЭГГИ. Пива?
ВЛАДИМИР. Да!
МЭГГИ. Я не шла, я летела за кружками…

Мэгги почти врывается в буфет, откуда тут же доносятся звон бьющейся посуды и яростный рёв Буфетчицы.

БУФЕТЧИЦА. Ай-ой!! Это что тут за торнадо завелось в нашем кафе, а?! 

Мэгги пулей выскакивает из буфета с тремя кружками в руках, но почти сразу замирает - Владимир с друзьями уже поднялись из-за столика.

ХАРАЛЬД. Мы уходим, извините… Юхан вспомнил – нас ждут в другом месте… И не сердитесь – вот вам за пиво.

Он суёт ей в руку монету и они втроём выходят из зала.

БУФЕТЧИЦА. А за семь тарелок и шесть рюмок придётся, милочка, с тебя вычесть! Чтобы знала, как оно – летать…   

Мэгги несёт кружки обратно. Огни блёкнут. 

МЭГГИ. В следующий раз он пришёл только через пять дней…

Огни вновь сверкают. Зал почти полон. За столиком у колонны – Элисабет, рядом ёё друзья - БЬЕРН и УЛЕ. Они о чём-то, громко смеясь, разговаривают.
   
Входит Владимир. Остановившись перед столиком Элисабет, он кланяется ей, она оставляет это без внимания. Бьёрн и Уле насмешливо «салютуют» ему кружками.

Владимир присаживается за свой столик, пальцем манит Мэгги и протягивает ей визитную карточку.

ВЛАДИМИР. Отнесите это…
МЭГГИ. Я не дала ему закончить, просто взяла карточку и понесла даме в жёлтом. Но по дороге…

Приостановившись, она прячется за колонной и читает имя на визитке.

  МЭГГИ. …я узнала - его зовут Владимир Торн!

Пританцовывая под музыку, Мэгги передаёт карточку Элисабет. Та «с недоумением» читает написанное на обратной стороне. Знаком показывает Мэгги, что ответа не будет.

МЭГГИ. Я передала…
ВЛАДИМИР. Ответ есть?
МЭГГИ. Нет…

Улыбнувшись, Владимир бросает на стол чаевые.

ВЛАДИМИР (во всеуслышание). Отсутствие ответа – лучший ответ!

Смотрит на столик Элисабет, затем даёт Мэгги ещё монету.

ВЛАДИМИР. Передайте, пожалуйста, музыкантам – пусть сыграют нам что-нибудь развесёлое!

Оркестр «врезает» фокстрот. Кавалеры Элисабет наперебой приглашают её танцевать. Она соглашается и танцует с каждым по очереди. Владимир пьёт.

МЭГГИ. Весь вечер Владимир просидел один, не сводя глаз с жёлтой дамы и её спутников… 

Утомившись, Элисабет присаживается за столик. Бьёрн и Уле рассказывают ей что-то донельзя смешное. Она смеётся. Владимир направляется к ним.

МЭГГИ. Но в одиннадцать он встал и подошёл к её столику… Она была… она так была…
ЭЛИСАБЕТ (Владимиру). Ну… что вам ещё нужно?!
УЛЕ (издевательски). Как дела, дружище?! Рады тебя видеть!
  БЬЕРН. Сколько же мы с ним не виделись?! А, Уле?
УЛЕ. Да уж с полминуты, не меньше!
БЬЕРН. Как ты осунулся! Постарел! Где твои манжеты, приятель?! В ломбарде?… 

Все за столиком смеются. Уле обходит Владимира кругом.

УЛЕ. О, где же, где наш славный Владимир, которого мы все знали? (Обнимает того за плечи.) Где его хотя бы тень, а?
БЬЕРН. Мы бы пригласили тебя за свой столик, да боюсь – пива не хватит! Даже если мы закажем ещё! Во всём кафе тебе не хватит пива, Владимир!   

Уле, пользуясь тем, что Владимир смотрит только на Элисабет, берёт с его столика кружку пива и незаметно льёт жидкость в боковой карман его пальто.

БЬЕРН (Владимиру, крепясь и еле сдерживая смех). Не обижайся, дружище, но дома ты… ты найдёшь дома столько пива… сколько в тебя влезет! (Хохочет.) 

Элисабет смеётся вместе со всеми.
Владимир возвращается к своему столику и только там замечает, что одна пола его пальто совершенно мокрая. В гневе, оглянувшись на вражеский столик, натыкается на спокойную улыбку Элисабет. Стряхивает с пальто капли пива.

МЭГГИ. Я, как смогла, помогла привести пальто в порядок…

Полотенцем вытирает его одежду.

ВЛАДИМИР (с усмешкой). Спасибо, раба…
МЭГГИ. Затем - помогла ему надеть пальто и осторожно погладила его по спине…

Владимир, присев за свой столик, смотрит на беззаботно танцующую Элисабет.

Мэгги хочет взять с его стола почти пустую кружку пива, но Владимир кладёт на её руку свою.

ВЛАДИМИР. Нет. 
МЭГГИ. От его прикосновения моя рука повисла, как плеть… Он это заметил и сразу же отнял руку…

Владимир показывает знаком, что кружку, пожалуй, можно забрать. Мэгги бережно относит её к буфету, и там смотрит, как Буфетчица, бросив кружку в корыто, моёт её вместе с другой грязной посудой.

Владимир кладёт на стол деньги и незаметно выходит. Огни гаснут. Мэгги идёт по опустевшему тёмному кафе, в котором, кроме неё, остались одни лишь музыканты.

МЭГГИ. А вечером я молилась за него на коленях у кровати. И целовала правую руку… вот эту… которой он коснулся. И была счастлива…

Музыканты играют мелодию на мотив настроения Мэгги.

МЭГГИ. Я вот сейчас думаю… Любовь – беззвучная молитва… Ты любишь и совсем не замечаешь, как произносишь её… Она звучит в тебе сама, без всякого усилия, и заполняет тебя необъяснимой странной силой, той, которой в мире больше нет. И в тебе рождается что-то смелое, высокое, красивое… И ты уже не Мэгги… Ты уже - Он…

Свет зажигается. Зал кафе. Мэгги стоит с Лиллэнд возле стойки буфета. 

МЭГГИ. А потом – он подарил мне цветы! Целую охапку свежих красных цветов! Большущую здоровенную корзину! Они были такие… красивые… Он купил их у нашего кафе, у цветочницы Марты!

Появляется Владимир с корзиной цветов и садится за привычный столик. За колонну, стараясь остаться незамеченной, заходит Мэгги и оттуда смотрит на него.

МЭГГИ. Когда выпадала свободная минутка, я смотрела на него и думала: его зовут – Владимир Торн…

Владимир смотрит на часы. Мэгги выходит к нему из-за колонны.

МЭГГИ. Вы кого-то ждёте?
ВЛАДИМИР. Нет. Кого мне ждать?
МЭГГИ. Я думала – кого-то…

В зале появляется Элисабет в сопровождении Бьерна и Уле. Все столики заняты и они усаживаются за соседний с Владимиром. Тот пытается спрятать корзину под столик.

БЬЕРН (Владимиру). О, цветы?! Мне?! Как это кстати… Давай их сюда, дружище, давай… Как мило с твоей стороны.
УЛЕ (тянется к цветам). Давай, я передам их нашему другу! У него сегодня какой-то там праздник!
ВЛАДИМИР. Руки прочь! Не трогать!
  УЛЕ. Тише, тише… Не шуми… Хочешь сам ему вручить – пожалуйста!

Уле с Бьёрном ликуют. Владимир обнимает корзину и смотрит на Элисабет. Та «с недоумением» – на него.

МЭГГИ. Ей было интересно… Она наслаждалась этим… Может, немножко, капельку, совсем чуть-чуть, но наслаждалась…   

Владимир, дождавшись, когда Бьёрн и Уле угомонятся, подходит с цветами к столику.

ВЛАДИМИР (Элисабет). Можно вас… на секунду?
ЭЛИСАБЕТ. Меня? Зачем? Нет, меня - нельзя…
ВЛАДИМИР. Почему нельзя? На секунду… отойти…
ЭЛИСАБЕТ. Зачем отходить?
ВЛАДИМИР. Просто… На секунду…
ЭЛИСАБЕТ. Не хочу.
ВЛАДИМИР. Мне надо вам…
ЭЛИСАБЕТ. Что вам надо?!
ВЛАДИМИР. Мне… Мне надо…

Потоптавшись и, наконец, решившись, суёт корзину под одну руку, другой - хватает Элисабет за запястье и пытается силой оттащить её в сторону.

ВЛАДИМИР. Но на секунду ведь можно!! На секунду!!!

Элизабет визжит и пытается вырвать свою руку. Бьёрн и Уле вместе вскакивают с мест и отталкивают Владимира.   

ВЛАДИМИР. Да какая разница?! Какая разница, это вам! Возьмите их! Это вам! (Ставит корзину на столик перед Элисабет) И… какая разница?! Вот…

Бьёрн и Уле не мешают ему, но стоят «наготове». Взвинченный Владимир присаживается за свой столик.

ВЛАДИМИР. Это тебе, Элисабет! Тебе! Цветы!
ЭЛИСАБЕТ (спокойно). Уле, передай эту корзинку, пожалуйста, вон тому господину за столиком… 

Уле с готовностью ставит её перед Владимиром.

МЭГГИ. А потом он сказал…
ВЛАДИМИР. Кёльнерша! Подите сюда.

Мэгги подходит.

ВЛАДИМИР (не глядя на неё). Это вам.

Приняв букет, Мэгги на «ватных ногах» идёт к буфету. Затем возвращается к Владимиру.

  МЭГГИ (басом). Благодарю…

Он кивает ей. Мэгги, пошатываясь, но уже с улыбкой бредёт к буфету.

МЭГГИ. Это ничего… Это у меня просто с голосом что-то…

Остановившись у стойки, долго и счастливо смотрит на Буфетчицу.

БУФЕТЧИЦА (мрачно). Ну… И какой заказ?
МЭГГИ. А вы как думаете – какой заказ?
БУФЕТЧИЦА. Я как думаю?!
МЭГГИ. Да, именно вы.
БУФЕТЧИЦА. Ты что это, детка, рехнулась совсем?!
  МЭГГИ (усмехаясь). Вы, случайно, не знаете, кто подарил мне эти цветы?

Мэгги лицом «окунается» в букет. К ней подходит Управляющий.

УПРАВЛЯЮЩИЙ. Вы не подали пиво господину с деревянной ногой…
МЭГГИ (Управляющему). Вы правы… Их подарил мне Владимир Торн.

Мэгги, по-прежнему с корзинкой в руках, несёт пивную кружку через зал. Владимир, накинув пальто, направляется к выходу.

МЭГГИ (с достоинством). Благодарю вас за цветы!
ВЛАДИМИР. Собственно, я купил их не для вас.

Выходит.

МЭГГИ. Ладно, может быть… Может он купил эти цветы для другой… Для жёлтой дамы, например… Но подарил-то он их мне! Верно? А ещё - разрешил поблагодарить за них. Это о чём-то говорит? Поэтому…Доброй вам ночи, Владимир… 

Оркестр играет музыку, переходящую в шелест дождя с раскатами грома.

Утро. Комната Мэгги. Она примеряет перед зеркалом два платья – чёрное и зелёное.

МЭГГИ. Утром мне было так радостно! Я пела… (Напевает.) И всё не могла решить, какое платье мне надеть? Может, зелёное?… Оно новее… Конечно, зелёное! Что тут думать?! Зелёное!!

Надев зелёное платье, выходит на улицу.
Шум дождя становится сильнее. Мэгги с зонтом устремляется за ПРОХОЖЕЙ без оного. Нагнав, Мэгги укрывает её от дождя.   

МЭГГИ. Пойдёмте вместе!
ПРОХОЖАЯ. Что?..
МЭГГИ. Пойдёмте вместе! Ведь у меня есть зонт!
ПРОХОЖАЯ. Нет, спасибо… Не надо, не стоит…

Дама торопливо уходит.

МЭГГИ. Ничего… Почему она должна мокнуть одна? Я тоже хочу! (Складывает зонт.)

Дождь усиливается. Мэгги идёт по нему, танцуя и отпуская реверансы прохожим.

Зал кафе. За «своим» столиком сидит Владимир. Он, время от времени, вынимает из кармана женскую брошь и разглядывает её.
К нему приближается Мэгги.

МЭГГИ. Спасибо… (В сторону.) Вообще-то, я сказала это гордо, у меня сейчас просто что-то… с речью… у меня сейчас… (Владимиру.) За цветы… спасибо.
ВЛАДИМИР. За какие цветы? (Сообразив.) Не говорите мне про них!
МЭГГИ. Я хотела… только поблагодарить за цветы… вот и всё…
 
Из-за стойки выглядывает Буфетчица.

БУФЕТЧИЦА. Как всегда?
МЭГГИ (Владимиру). Вам пиво?
 
Он вертит в руках бижутерию. 

МЭГГИ. Если… вы… захотите - я верну эту брошку той даме в жёлтом. Когда она придёт.
ВЛАДИМИР. Что?
МЭГГИ. Я передам… Возвращу ей память… Если пожелаете…
ВЛАДИМИР (пряча украшение в карман). Ничего я не желаю.

Надев пальто, направляется к выходу.

МЭГГИ. Простите меня за цветы!
ВЛАДИМИР (помолчав). Я люблю не вас, раба…

Выходит. Огни затухают. Мэгги бредёт к буфету.

МЭГГИ. Конечно, он любит не меня! Конечно! Я и не ждала этого! Я и не расстроилась совсем! Подумаешь… Зато он приходит сюда каждый вечер. Он садится за мой столик. Хотя их видите здесь сколько… И я подаю ему пиво… Если вдуматься – это ведь много. Правда? Если хорошенько сильно вдуматься… Это очень, очень много! (Поворачивается к двери.) И я рада вам всегда! Вы приходите, Владимир…

Машет закрытой двери рукой. Остаётся в темноте.

МЭГГИ. А на следующий день он пришёл поздно… И спросил… Постойте! Перед этим случилось ещё кое-что. Ужасно страшно важное! Сейчас расскажу…

Зал кафе. Мэгги передаёт поднос с напитками и едой Лиллэнд и та несёт его через весь зал к столику Элисабет. Рядом с ней - Уле, Бьёрн и ЛАРС. 

МЭГГИ. Она сидела, как обычно, за столиком Лиллэнд, возле колонны. С нею были её друзья – Уле и Бьёрн. И, кажется, с Бьёрном был его товарищ – Ларс. Ларс -  военный офицер!

Компания в отличном расположении духа. Уле показывает карточные фокусы, намеренно бездарно, чем всех смешит.

ЭЛИСАБЕТ. Ну, довольно, Уле… Все знают, какой ты фокусник… (Ларсу.) А у нас есть традиция! Мы всегда играем в одну очень забавную игру…
ЛАРС. И я, конечно, должен спросить – в какую?.. В какую?
ЭЛИСАБЕТ. Я же сказала - в забавную… (Смеются.) Словом, вы, как новенький в нашей компании, должны всем нам объяснить, что такое, по-вашему, любовь?
УЛЕ. Что-то не припомню у нас такой игры!

Элисабет взглядом приказывает Уле помолчать.
 
ЛАРС. Вряд ли у меня получится, фрёкен… Литература - не по моей части.
БЬЁРН. Конечно не по твоей! Она по части, этого рохли - Владимира! Давайте у него спросим!
ЭЛИСАБЕТ (смеясь). Не смей его так называть! Он - не рохля. (Ларсу.) А всё-таки что же такое любовь? А то у нас никто не разберёт…
БЬЁРН. Почему – никто?! Элисабет, ты меня, меня спроси!
ЭЛИСАБЕТ. А что тебя спрашивать? У тебя одни пошлости на уме.

Уле в голос хохочет. Бьёрн затихает.
   
ЛАРС. Хорошо. Я попробую… (Поразмыслив.) Любовь – это… Только не смейтесь, хорошо? Это яростная штыковая атака. И чем смелее идёшь на противника, тем больше шансов, что он капитулирует. Если дрогнешь, замешкаешься – считай, пропал. Непобедимых противников не бывает. Надо просто знать, как их победить.
ЭЛИСАБЕТ. А если всё же… проиграешь… Что тогда?
ЛАРС. Честно признать поражение и уйти. Не забыв поблагодарить за урок. И уйти как можно скорее. Потому что, чем быстрее ты уйдёшь, тем скорее отойдёшь от поражения и восстановишь былую боеспособность. Долгие сепаратные переговоры изматывают.
ЭЛИСАБЕТ (всей женской природой). Как это красиво… сепаратные…
ЛАРС. Благодарю вас, фрёкен. Вы танцуете?

Элисабет головой показывает одновременно и «да» и «нет». Ларс берёт её под руку и ведёт на танцпол. Оркестр играет. Они танцуют.

Закончив танец, Ларс обнимает Элисабет за талию и ведёт к выходу. Бьёрн пытается им что-то сказать, но тот лишь отмахивается от него. 

МЭГГИ. Они ушли вдвоём… Ушли, словно всегда так уходили… А секунду спустя через эту же дверь вошёл Владимир…

Появляется Владимир. Он явно потрясён, почти без сил «падает» за свой стол и обхватывает голову руками. Мэгги подходит к нему.

ВЛАДИМИР. У вас есть деньги, раба?
МЭГГИ. Нет, к сожалению… Я – бедная девушка…
ВЛАДИМИР (усмехаясь). Вы меня не так поняли. Мне надо немного денег, до завтра.
МЭГГИ. У меня дома есть 130 крон.
ВЛАДИМИР. Дома, не здесь?
МЭГГИ (в сторону). Вот что на это скажешь? (Владимиру.) Подождите четверть часа, мы закроемся и я вам их принесу…

Мэгги убирает со столиков кружки, одевает плащ и они вдвоём идут по улице.

МЭГГИ. Он подождал, но пошёл вместе со мной… Он, не стесняясь, шёл рядом… Не впереди, не сзади, как некоторые важные господа, а рядом…
ВЛАДИМИР. Долго идти?
МЭГГИ. Нет. Два шага. Я… хотела вам сказать… Признаться… Я… я… вот…
ВЛАДИМИР. Вы – вот?…
МЭГГИ. Угу… Я – вот… Вы понимаете?
ВЛАДИМИР (озадаченно). Понимаю…
МЭГГИ. И тут мы пришли. У меня всего лишь каморка…
ВЛАДИМИР. Я не буду подниматься. Здесь подожду. Дайте мне только сто крон.

Мэгги заходит в дом и выносит деньги. Сосчитав их, смотрит на Мэгги.

ВЛАДИМИР. Здесь больше сотни…

Мэгги знаком показывает, что «не беда», это всё ему.

ВЛАДИМИР. Десять крон я даю вам на чай. Да, да, обязательно десять крон на чай! Это условие.
МЭГГИ. Он протянул мне деньги… Пожелал спокойной ночи… (Кланяется Владимиру.) А затем ушёл…

Смотрит ему вслед. Владимир останавливается возле НИЩЕНКИ и подаёт ей монету. Та рассыпается в благодарностях. Владимир, подумав, подаёт ей ещё одну.

МЭГГИ. Вот я сейчас вспоминаю и думаю… А может, это был самый счастливый день в моей жизни? Нет-нет, вы не смейтесь, я всё понимаю… Но вы ведь знаете, какие они странные и смешные, эти самые счастливые дни нашей жизни… Хотя нет. Был ещё один. Но только он потом… он дальше…

Занавес.










Действие второе «Рабы»

Кафе «Максимилиан». Вваливается Владимир и плюхается за свой столик, у него потрёпанный вид, заметно, что он сильно пьян. Следом - совершенно трезвый Харальд. Из-за стойки буфета выглядывает Мэгги.

ВЛАДИМИР (торжественно, на весь зал). Я прокутил ваши деньги, Мэгги! Я их прогулял и пропил! Но с толком пропил… С расстановкой… Хотите знать где?

Мэгги подходит к столику вплотную.

МЭГГИ. Нет…
ВЛАДИМИР. А кто вас спрашивает?! Всё равно скажу.
МЭГГИ. Тогда – слушаю…
ВЛАДИМИР. Я спустил их в бордельчике. На Мёллергаде… Знаете? Хотя откуда вам… В общем, в нём. Там грязно и мерзко. Я ненавижу себя за это! Это было… (Пантомимой показывает, как это было ненавистно.) Но мне-то как раз это и надо было! Как же мне это нравилось! Рассказать как? И с кем?
МЭГГИ (зажимая руками уши). Расскажите…
ВЛАДИМИР. Её, кажется, звали…

Оркестр «врезает» музыку. За ней не слышно, что со смехом рассказывает Владимир. Музыка смолкает.

ВЛАДИМИР. …а я им за это – разбил зеркало и за вино не заплатил. Так-то…
  МЭГГИ (в сторону). Я сразу поблагодарила его, что он не может вернуть мне деньги…
ВЛАДИМИР. Что поделаешь, раба… Сами знаете – жёлтая дама…
ХАРАЛЬД. С чего ты зовёшь её рабой? Ты - больший раб, чем она.
МЭГГИ (быстро). Пива?!

Мэгги отходит от столика.

ВЛАДИМИР. Я не раб!
ХАРАЛЬД. Ну, почём ты знаешь…
ВЛАДИМИР. Не называй меня рабом, Харальд! Ещё раз назовёшь - мы с тобой незнакомы!
ХАРАЛЬД. Ладно… Как скажешь… Только иногда мне кажется - мы с тобой никогда и не были знакомы… (В сторону.) Извините, но знаете… Любовь – смешной кинематограф. Ты замечаешь её в других и тебе становится весело. «Как же они глупы и сентиментальны, эти олухи…» - думаешь ты и, небрежно повязав шарф, отходишь в сторону. Тебе всё нипочём! Ты строг и умён, ты хозяин себе. Но это только до того момента, когда ты сам… Когда с тобой… Когда в тебе… И вот тогда кинематограф перестаёт быть смешным.   

Маскируясь и словно по рассеянности, Харальд подходит к Мэгги.

ХАРАЛЬД. Он становится цветным! (Мэгги.) Вы не слушайте его… В любви, в общем-то, и рабов-то не бывает… Кто влюблён – тот сам становится немножко, как сказать… богом, что ли… А бог рабом быть не может по определению, это вам любой подтвердит. Поэтому вы… 

В зал входит Элисабет. Оркестр, словно только этого и дожидался, «затягивает» бравурную мелодию. На ней вновь красивое жёлтое платье. Она сияет. Остановившись на входе, выискивает глазами свободное место.

Владимир будто заворожённый кланяется ей.

МЭГГИ. Он поклонился так низко, что волосы упали ему на лоб…
 
Элисабет, отвернувшись от Владимира, садится за самый дальний от него столик, предварительно прислонив к нему два свободных стула. Владимир смотрит на Элисабет, та - на него. Мэгги становится на «линию огня».

МЭГГИ (грустно). А он всё равно к ней подошёл…

Владимир усаживается за столик Элисабет. Что-то ей говорит. Оркестр играет громче, его не слышно.

МЭГГИ. Они проговорили минуты две. Точнее – проговорил он, а она…

Элисабет делает нетерпеливое движение и отворачивается от собеседника. Музыка смолкает.

ВЛАДИМИР. …неужели это так много, Элисабет? Я прошу только об одном… Скажи - когда? В какой момент это случилось? Когда ты выронила меня на землю?! Из-за чего?! Я должен это знать! Я обязан это знать! Ведь ты… любила меня…
ЭЛИСАБЕТ. Всё. Довольно. Ты мне надоел.
ВЛАДИМИР. Ну, хочешь – я уйду и больше не приду к тебе? Хочешь?
ЭЛИСАБЕТ. Благодарю. Вы очень любезны.

Пошатываясь и натыкаясь на стулья, Владимир возвращается к Харальду.

МЭГГИ. Он был так несчастен… И, это ужасно, но я не чуяла ног под собой от радости! Я побежала в буфет и что-то там наговорила… Что-то про то, что он никогда больше к ней не придёт… Что-то ещё… Они смотрели на меня, как на идиотку. А управляющий сказал, что выгонит меня, если я не перестану так себя вести…

Входит Управляющий.

УПРАВЛЯЮЩИЙ. Ещё раз косматый аптекарь подойдёт ко мне с жалобой на вас – считайте, вы уволены…
МЭГГИ (смеясь, в сторону). Смешной человек… Какое мне дело до его угроз, если Владимир уже всё решил!
    
Владимир жадно хлещет пиво.

ХАРАЛЬД (еле сдерживая раздражения). Знаешь… Я хотел тебя спросить, зачем вдруг взрослый неглупый парень, сейчас, на моих глазах, словно припадочный параноик встал и пошёл к ней, хотя лучше всех в этом зале знал, что она не то, что говорить с ним не захочет, а даже взглянуть на него не удостоит?! Зачем?! …хотел спросить у тебя я, да вот, как-то, не спрошу…
ВЛАДИМИР. Ты молодец, Харальд. Ты не спрашивай… Ты - у меня молодец… молодец…
ХАРАЛЬД. Да… Я – молодец, я не спрошу. Потому что лучше об этом спросить у неё.

Харальд решительно направляется к Элисабет. Владимир, в приступе паники, бросается следом и преграждает ему путь.

ХАРАЛЬД (в глаза Элисабет). Спрошу-ка я у неё! Я у неё спрошу!
ВЛАДИМИР. Не надо! Ничего не спрашивай, Харальд!
ХАРАЛЬД. Очень хочу я у неё спросить!
ВЛАДИМИР. Не надо, Харальд! Ты слышишь меня?
ХАРАЛЬД. Спросить хочу я у неё!!

Элисабет, опешив, собирает сумочку. Владимир отталкивает Харальда от неё, тот наступает, они толкаются, затем начинают бороться. Элисабет спешит на выход.

ВЛАДИМИР. Я не хотел, Элисабет! Слышишь?! Я не хотел!

Она останавливается и оглядывается на него. Харальд отходит в сторону.

ВЛАДИМИР. Прости… Элисабет…

Помолчав, она выходит. Владимир, схватив пальто, хочет выбежать на улицу, но через другую дверь.

МЭГГИ. Куда вы? Туда нельзя! Там нет выхода!
ВЛАДИМИР. Что?.. Это для меня?! Что ты понимаешь, раба?! Для тебя – нет! Для меня…

Выходит. Из-за стойки показывается Буфетчица.

БУФЕТЧИЦА. Слыхала, как этот огурец тебя отругал, детка… 
МЭГГИ (присаживаясь на стул Владимира). Совсем нет. Он просто сказал… «Что ты понимаешь, раба?!»
БУФЕТЧИЦА. Какой паршивец, а?! У нас в Чикаго его бы живо приструнили! А здесь… Ну и что ты ему ответила?
МЭГГИ. Я ему… ответила… мысленно… «Я люблю вас»… А что?! Чем я ещё могла ему ответить?!

Оркестр обрывает музыку, все смотрят на Мэгги.
Один из музыкантов «затягивает» мелодию для поднятия духа Мэгги. Она качает головой. Начинает собирать на поднос со столов кружки.

МЭГГИ. А на следующий день случилась странная вещь… Если вдуматься – она всё изменила… Но я не хочу об этом говорить, пусть лучше Лиллэнд всё расскажет.

Лиллэнд перехватывает у Мэгги поднос с посудой.

ЛИЛЛЭНД. Я расскажу… А с чего начинать? Ах, да! Элисабет в тот день была особенно нарядная.   

Входит Элисабет. На ней очередное жёлтое платье. В руках цветы. Оглядев столики и никого из знакомых не обнаружив, с явным облегчением присаживается за свой.

ЛИЛЛЭНД. Она сразу подозвала меня и попросила передать записку Ларсу… (Принимает от неё клочок бумаги.) И ещё – сказать…

Элисабет вполголоса что-то говорит Лиллэнд, та кивает.

В кафе входит Бьёрн. Он оглядывает зал, замечает Элисабет, но подходить к ней не торопится.

ЭЛИСАБЕТ. Хэлло, Бьёрн! Что же ты не идёшь? Садись. Уле с тобой?
БЬЁРН (присаживаясь, мнётся). Он… Он приболел немного… наш добрый Уле…
ЭЛИСАБЕТ. Как жаль… А я на секунду. Попрощаться. Через час наш цирк уезжает в Нурланн!
БЬЁРН. Вот как…
ЭЛИСАБЕТ. Да. И, ты знаешь, Ларс мне говорил - их полк тоже переводят в те места. Удивительное совпадение, не правда ли?! (Смеётся.)
БЬЁРН. Действительно, удивительное…
ЭЛИСАБЕТ. Ничего удивительного! Я знала, что мы с ним обязательно встретимся. 
БЬЁРН (с досадой). Ларс не знал, а Элисабет знала. Скажи – чем он завлёк тебя, этот Македонский?
ЭЛИСАБЕТ. Ничем. Просто… он красивый, он смелый, он умный…
БЬЁРН. Умный?! Это с его… (Зверски.) «Любовь – это психическая атака на вооружённого врага»?! Ты это называешь умом?!
ЭЛИСАБЕТ. Поверь мне – если мужчина так говорит о любви, значит он был в ней очень несчастен… А это значит - он умеет любить преданно и нежно…
БЬЁРН. Это Ларс-то?! Ларс?! Да буфетчица Эльза – нежный эдельвейс рядом с ним!
БУФЕТЧИЦА (высовываясь из-за стойки, тяжело). Ты что-то там вякнул, Бьёрн?! А?! Нет? А то гляди – двадцать монеток долга покладёшь прямо сейчас, вот на эту досточку… Ты у меня понял?   

Бьёрн разводит руками – «вы не так меня поняли…». Буфетчица скрывается за стойкой. Элисабет смеётся.

БЬЁРН. Что? Видела? Да ты сама-то знаешь, что такое эта любовь?! Или его слова повторишь?!
ЭЛИСАБЕТ. Сегодня – могу. Хочешь? Слушай… Любовь… (Собирается с мыслями.) Это опьянённая гениальная Вселенная, усеянная влюблёнными! Они нежно дышат и зовут нас к себе. И всё в ней продумано и всё заранее предрешено. Тебе и делать-то ничего не надо – только чутко ждать. Просто не зевать и слушать, когда мимо прожужжит важная солнцеглазая неподкупная комета. И в тебе заноет что-то…
БЬЁРН. В первый раз такое слышу…
ЭЛИСАБЕТ. Может, услышишь ещё… и не раз. (Поднявшись, машет рукой на прощанье.) Прощай, Бьёрн! Не провожай меня…

Тот тоже поднимается. Элисабет идёт к выходу,
но в дверях сталкивается с Юханом. Он смотрит на неё враждебно. Она, улыбаясь, машет рукой и ему. Выходит.

ЛИЛЛЭНД. Здравствуйте! Вы тоже пришли к Элисабет?
ЮХАН. Что?… Я?… Что значит «тоже»? Нет, конечно!
ЛИЛЛЭНД. Она больше сюда не придёт. Уехала за своим офицером.
ЮХАН. Как это?! За каким офицером?! За которым?!

Лиллэнд, лукаво подтрунивая над ним, собирает кружки со стола и выходит.

БЬЁРН (в тихом отчаянии). Вот при чём здесь комета, Юхан? Скажи мне – при чём здесь комета?

Юхан собирается ему ответить, но, вспомнив что-то, выходит.

БЬЁРН. Не-е-ет… Я-то знаю, здесь дела посложнее… (Сам с собой.) Но это – между нами, вы понимаете… Смотрите… Любовь – непредсказуемый бухгалтер. Она, то чувствует каждую твою помарку, каждую хитрость, каждую слабость, и всё идёт в твой крЕдит, и жизнь твоя не ладится, и сам ты – давно не в своей тарелке. То вдруг она с улыбкой закрывает глаза на такие твои дерзости и такие шалости, что просто диву даёшься! И паришь ты по жизни, как по топлённому молоку… И светишься, и страдаешь… И вот тогда, наконец, понимаешь, что никто, как любовь, не умеет прощать. И никто, как она, не ставит человека на место…

Входит Ларс, снимает фуражку и присаживается за пустой столик. Бьёрн и Ларса, встретившись глазами, чопорно кланяются друг другу.

БУФЕТЧИЦА (показываясь из-за стойки). А что там, что там?! А?! О чём ты бухтишь, Бьёрн?! Давай и мне, я тоже послушаю…
БЬЁРН (загадочно). Хочешь послушать про любовь, Эльза? Ты точно – хочешь?
БУФЕТЧИЦА. А ну, а ну, а ну? Давай…
БЬЁРН. Ну, слушай… Вот тебе сначала 20 крон долга… (Отсчитывает на стойке монеты.) А теперь слушай…
БУФЕТЧИЦА. А ну, а ну?
БЬЁРН. Любовь… (На ухо ей.) Любовь… Это толстая любопытная слезливая буфетчица!!

Целует её в щёку и, отчаянно дурачась, выбегает из зала.

БУФЕТЧИЦА (грозя кулаком). Стой, Бьёрн! Стой, ты же… ах, ты!

Прячется за стойкой, оттуда раздаются её сдавленные рыданья.   

К Ларсу приближается Лиллэнд.

ЛИЛЛЭНД. Здравствуйте…
ЛАРС. О-хо! Здравствуй, моя красавица!
ЛИЛЛЭНД (протягивая записку). Элисабет просила вам передать - она сегодня уехала…
ЛАРС. Кто?
ЛИЛЛЭНД. Элисабет…
ЛАРС (не замечая записки). А… Очень хорошо. Передавай ей поклон от меня.
ЛИЛЛЭНД (в сторону). Он это нарочно, да? (Ларсу.) Я же вам говорю – она уехала… В Нурланн… Вот возьмите… (Суёт ему в руки записку.)
ЛАРС (не читая). И что ты от меня хочешь? 
ЛИЛЛЭНД. Я? Я - ничего… Вы что – ничего не помните?
ЛАРС. Я помню только то, что мне необходимо по службе. Остальное – балласт.
ЛИЛЛЭНД. Балласт? А прошлая пятница? Элисабет в тот вечер танцевала с вами…
ЛАРС. Так точно. Вспомнил. (Усмехаясь.) И она в тот вечер не только танцевала… Н-да… Благодарю за воспоминания, фрёкен, но ни в какой Нурланн я не еду.

Ларс бросает записку на стол, надевает фуражку и собирается выйти, но в дверях приостанавливается.

Лиллэнд подходит к прибирающей со столов Мэгги.

ЛИЛЛЭНД. Видишь, Мэгги, всякое бывает… И ведь никогда  заранее не угадаешь, как сложится… Да и зачем угадывать? (В сторону.) Знаете… мне иногда кажется… Любовь – сама себе избиратель. Она не спросит, какие у тебя планы, есть ли капризы и, вообще, каковы твои требования к кандидату? Вот ни за что не спросит! Она тебе его просто подарит – да так, что ты и пикнуть не успеешь. Но не каждому она доверится, не любого отметит… Осторожная очень… Потому что есть души вялые, холодные, скупые… Это нераскрытые души. Они тоже зачем-то нужны…

Ларс возвращается к ней.

ЛАРС. Ты уже закончила работу, так? Могу зайти к тебе…

Она насмешливо пожимает плечами и идёт к буфету. У стойки оглядывается на Ларса. Тот выжидающе смотрит на неё.

ЛИЛЛЭНД (в сторону). Правда, господа, не знаю – зачем…

Еле заметно кивает Ларсу и скрывается в буфете. Тот быстро идёт за ней.

В зале остаётся одна Мэгги. Она, словно не замечая, что происходит вокруг, заканчивает свою работу. 

Из-за прилавка показывается заплаканная Эльза.

БУФЕТЧИЦА (трагически). Скажи мне, Мэгги, ты думаешь – я тупая, да?
МЭГГИ. Я?! Н-нет… что вы?
БУФЕТЧИЦА. А я совсем не тупая, Мэгги! Ничуть! Ни вот настолечко! Почтальон тебе может подтвердить…
МЭГГИ. Хорошо, Эльза. Я верю.
БУФЕТЧИЦА. А он думает, что я - дура!
МЭГГИ. Кто?
БУФЕТЧИЦА. Этот паскудник, этот мерзавец - Бьёрн!
МЭГГИ. Но, по-моему, он ничего такого…
БУФЕТЧИЦА. Думает! Конечно, думает! О-о! Ты его не знаешь, Мэгги! Это - злодей! Это – разбойник!! Он – убийца!!! Он  думает, что я - дура, но никогда мне об этом даже не намекнёт! А я ведь чувствую… Я всё чувствую, Мэгги! Ты не смотри, что я такая… увесистая… Я всё чувствую, всё-всё-всё…
МЭГГИ (целуя её). Я это знаю. Я всегда это знала!
БУФЕТЧИЦА (всплакивая). Ты прости меня, Мэгги, что я ору на тебя каждый день! И что оттаптываю тебе ноги – прости… 
МЭГГИ. Ничего, Эльза… Это ни капельки не больно. Я это даже не замечаю… Но ты извини - мне надо бежать… До свиданья, Эльза!

Мэгги набрасывает плащ и выходит из кафе.

БУФЕТЧИЦА (сморкаясь и вытирая слёзы). До свиданья, детка… Это у меня от избытка нежности… Я от неё почему-то всегда ору и ноги всем оттаптываю… Почему – сама не знаю…
    
Скрывается за стойкой.

Мэгги идёт по улице. От стены отделяется чья-то фигура. Это Владимир.

МЭГГИ (отступив назад). Вы… ждёте кого-то?
ВЛАДИМИР. Жду. Вас.
МЭГГИ. Тогда подождите меня ещё секундочку… Хорошо? Только не исчезайте! Я вас очень прошу… (Улыбаясь, в сторону.) Любовь – это дивный лес, в котором так хочется встать на цыпочки… И ты становишься и тянешься, тянешься вверх, туда к теплу, к солнцу, и совсем, совсем уже не замечаешь, что крапива жжёт твои ноги, и пальцы в кровь уже содраны, да и место-то глухое, страшноватое… И это хорошо, что не замечаешь. Это надо не замечать. Потому что, если заметишь – тогда всё… беда… 

Вновь поворачивается к Владимиру.

ВЛАДИМИР. Дайте мне пять крон из десяти, что я вам дал.

Пауза.

МЭГГИ (в сторону). Не глядите под ноги. Вверх, вверх… туда… (Владимиру.) Возьмите, пожалуйста, все десять.

Она вынимает две монеты и отдаёт ему. Он тут же возвращает ей одну. Она показывает, что не надо.

ВЛАДИМИР (ожесточённо). На чай! Я должен дать вам на чай! Возьмите! Это на чай! Возьмите! Иначе – нет!
 
Мэгги зажимает пять крон в ладони. Они идут вместе по улице. В молчании подходят к дому Мэгги.

МЭГГИ. Знаете… Я сегодня ужасно счастлива… Не могу выразить как. Словно это не я в огромном городе, а весь этот город во мне! И все эти парки-сады - во мне, и сверкающие проспекты, и театры, мосты, и оранжереи, и глухие переулки, и смешные конфетные лавки, и целое звёздное небо над головой - всё это здесь во мне! И даже… И даже цирк сейчас во мне. Да, немножко… (Смеётся.) О, если бы я посмела пригласить вас в свою комнату! Но у меня всего лишь маленькая каморка…
ВЛАДИМИР. Я не пойду. Спокойной ночи.

Поклонившись, идёт обратно. Мэгги смотрит, как он проходит мимо Нищенки, которая кланяется ему, но он не замечает её, идёт дальше. Мэгги подбегает к ней и отдаёт ей монету.

МЭГГИ. Это от того высокого господина в сером костюме.
НИЩЕНКА. От господина в сером?
МЭГГИ. Да. У которого тёмные волосы… От Владимира.
НИЩЕНКА. Спасибо, моя милая, спасибо! Вы - его жена?
МЭГГИ. Нет. Я - его раба.

Постояв на налетевшем ветру, Мэгги бредёт домой.

Вечер. Зал кафе. Много посетителей. Снова нетрезвый Владимир сидит с Юханом за «своим» столиком. Перед ними полупустые кружки. Владимир что-то пишет на листе бумаги.

ЮХАН. Говорю тебе – она уехала за тем воякой, а это значит - всё… Точка. Это яснее ясного. Для любого. Для каждого!
ВЛАДИМИР (рассматривая друга). Мне кажется, Юхан, у тебя растут ноздри… Очень сильно растут…
ЮХАН. Как хочешь… Решай сам… Зачем я лезу?! Куда я лезу?!

В зал входит Уле. Он прихрамывает, у него перебинтована голова. Он показывает Мэгги знаком – «кружку пива». 

ЮХАН (задиристо). Эй, Уле, что с тобой такое?! Ты не обветрился, нет?! А, может, ты нашёл себе работу?! И тебе выдали новый шлем? Или старый забрали?! Ты нам скажи, чтоб мы не мучались тут, не страдали… 
УЛЕ. Просто… с лестницы упал…
ЮХАН. Ай-яй-яй-яй! Как досадно… Так, может, тебя  подлечить немного? Смочить твою больную голову старым добрым элем?! Давай, я с удовольствием! Мне не трудно…

Хватает кружку и направляется к Уле.

ВЛАДИМИР. Брось, Юхан! Не до него, брось!

Юхан с сожалением возвращается за столик. Владимир продолжает писать письмо. Мимо них с подносом проходит Мэгги. Владимир швыряет ручку на пол.   

ВЛАДИМИР (во всеуслышание). Мэгги! Я прокутил их! Ваши пять крон! Все до последнего эре! Подчистую! Вдрызг!!
МЭГГИ. Он так кричал в этот вечер…
ВЛАДИМИР. И я не смогу их вам вернуть… Потому что я – мошенник и негодяй! Я занял у вас деньги, а сам…
БУФЕТЧИЦА (из-за стойки, предупредительно). Мэгги…
МЭГГИ (Владимиру). Зачем вы меня обижаете?
ВЛАДИМИР. Поймите, Мэгги… Я уже не могу их вам вернуть! За пятьдесят крон я дал бы отрубить себе правую руку… Я честно…

Среди посетителей раздаётся смех.

МЭГГИ. Мне становилось страшно от его слов. И я всё думала, думала, где бы мне раздобыть эти деньги, но было негде… А он кричал…
ВЛАДИМИР. А если бы вы вдруг спросили: а как вы, впрочем, поживаете, старина Владимир?! Я бы ответил… Прекрасно поживаю! Блестяще поживаю!! Жёлтая дама уехала со своим цирком, а я здесь… Я здесь сразу её забыл! Напрочь! Я даже не вспоминаю о ней!      
    ЮХАН. Ты пишешь ей письмо.
ВЛАДИМИР. Разве? А… Это - последнее.
ЮХАН. Ну что за дрянь - эта Элисабет!! Вот уж дрянь – так дрянь!!!
ВЛАДИМИР. Так ведь и я – не лучше…

Мэгги выходит из зала, на улицу к цветочнице,  возвращается с розой в руках. Она хочет прикрепить её к петлице пиджака Владимира, но ей это долго не удаётся.
 
ВЛАДИМИР. Спасибо…

Неловко целует ей руку. Мэгги пугливо одергивает её.

МЭГГИ. Потом я пошла и взяла в кассе те несколько крон, которые мне причитались, чтобы отдать ему… Это была такая малость…
БУФЕТЧИЦА (тревожно). Мэгги…

В зал входит Управляющий.

УПРАВЛЯЮЩИЙ (Мэгги). Послушайте, фрёкен… Косматый аптекарь снова подходил ко мне…

Мэгги машет на него руками, заходит за стойку и возвращается с деньгами. Ловко исподтишка суёт их Владимиру в руку, быстро отходит.

ВЛАДИМИР. Спасибо…
БУФЕТЧИЦА (Лиллэнд). Ну Мэгги… Кремень-девка! Как любила, так и любит. Ничем её не проймёшь… Вот попомни моё слово, Лили, дерьмо к таким не липнет… 
МЭГГИ (пряча улыбку). Не знаю, почему… Глупость, наверно… Но сейчас я снова… 

Оркестр наигрывает грустный мотив, но Мэгги весело танцует с неуклюжей Эльзой за буфетной стойкой.

МЭГГИ. Но погодите! (Музыка смолкает.) Погодите. А потом он сказал…
ВЛАДИМИ. Благодарю вас, Мэгги! Спасибо! На эти деньги я уеду! Ненадолго, на неделю, может… Но, когда я вернусь - я верну вам долг!

Мэгги бежит к столику Владимира. Лиллэнд с подносом проходит мимо них.

ЛИЛЛЭНД (насмешливо). А ты боялась, Мэгги, что не вернёт, да?! А он всё вернёт… Всё, что задолжал, всё до грошика тебе отсчитает! В накладе не останешься.
ВЛАДИМИР. Что?…
ЛИЛЛЭНД (притворно любезно). Извините, давно хочу вас спросить – а что такое, по-вашему, любовь?
ВЛАДИМИР. Любовь? (Поразмыслив.) Мне-то откуда знать?

Поднимается и накидывает на себя пальто.
Мэгги поворачивается к нему спиной и идёт к буфету.

МЭГГИ. И тут он снова закричал…
ВЛАДИМИР. Мэгги! Знайте! Запомните… так… на всякий случай. Я люблю только вас! Это важно…
МЭГГИ. И вот тут я, кажется, окончательно спятила… Всё вдруг стало передо мной, как вкопанное, а потом резко закружилось, завертелось, зазвенело… Эльза, люстры, посетители… Буфет, Лиллэнд, управляющий… Я не выдержала и схватила Владимира за руку!

Вцепляется, что есть силы, в него.

МЭГГИ. Но куда, куда вы уезжаете?!
ВЛАДИМИР. Через неделю я вернусь. К вам вернусь.
МЭГГИ. Лучше сейчас!
ВЛАДИМИР. Нет.
МЭГГИ. Сейчас!!
ВЛАДИМИР. Сейчас нельзя, Мэгги. Нет.

С трудом освобождает руку и выходит из зала. Кафе быстро пустеет. Мэгги остаётся одна. Только оркестр что-то тихо продолжает наигрывать.

МЭГГИ. И пусто теперь… И я – сама пустота… Здесь и звука-то нет… Правда, кто-то кричал там вдалеке, где-то за буфетом… (Усмехнувшись.) Это управляющий… Он меня уволил… Смешной человек… Да какая теперь разница?! Через неделю Владимир вернётся ко мне. И я хотела поблагодарить хозяина за расчёт, но он… (Заглядывает под столики.) куда-то подевался…

Ночь. Улица. Мэгги, съёжившись, спешит домой.
Около дома её поджидает Харальд.

МЭГГИ. Вы?
ХАРАЛЬД. Я спросил у Владимира, где вы живёте… И он мне ответил, понимаете? Послушайте, Мэгги… Он ведь уехал, так? И… он не вернётся. Я это точно знаю. Потому что… я его знаю.

Мэгги хочет убежать, но он удерживает её за руку.

ХАРАЛЬД. Постойте! Я хочу сказать… Когда он не вернётся, я попрошу у вас руки. Вы согласны так? Или нет – сейчас! Я прошу её сейчас. Вы мне ответите, когда он не вернётся… Так - лучше? Или говорите прямо сейчас… Мне всё равно, Мэгги! Я не очень богат, но… у меня есть работа и всё такое прочее… В общем, у нас всё будет хорошо, будьте уверены, тут я вам обещаю!   
МЭГГИ. Простите меня! Простите! Неужели вы ничего не понимаете?! Простите…
 
Вырвав свою руку, вбегает в подъезд дома. Харальд, помедлив, уходит прочь.

Вечер. Комната Мэгги. Она, сидя на стуле, читает письмо.

МЭГГИ. А через неделю вместо Владимира пришло письмо… Он написал, что поехал за жёлтой дамой; что впал в нищету; что теперь не сможет отдать… (Пропускает место.) Он был в отчаянье и ругал себя за низость, за то, что причинил мне… Не хочу здесь читать. Потом поблагодарил за всё… Пожал мне  руку… А в самом конце поставил подпись: «Раб жёлтой дамы»…   

Мэгги, накидывает плащ и выходит из дома. Там её ждёт всё тот же Харальд. В его руках цветы. 

ХАРАЛЬД. Здравствуйте, Мэгги! Я как раз хотел подняться к вам. Я знаю - первое предложение мужчины всегда…
МЭГГИ (перебивая). Простите меня, Харальд! Простите, я не могу! Ну как вы не понимаете?! Это нельзя!! Я не могу! Нет.
ХАРАЛЬД. Но, Мэгги! 

Убегает от него. Оставшись на месте, Харальд не знает, куда девать цветы. Наконец, кладёт их к дверям дома Мэгги.

Шум дождя. Мэгги идёт по улице, покупает газету и смотрит объявления о работе.

МЭГГИ. Я горевала день и ночь, ничего не могла делать, хоть убейте – ничего! Но деньги почти закончились… надо было искать работу… Я покупала газеты, читала объявления и искала, искала… А потом… я прочла…

Мэгги, застыв с газетой в руках, смотрит на одно из объявлений в ней. Мимо идут прохожие, её толкают, она перечитывает заметку.   

Идёт дальше по улице, зажав в руке газету, останавливается, чтоб перечесть заново. Вновь бредёт, не разбирая дороги.   

МЭГГИ. Я бродила всю ночь. Не знаю, может, я где-то спала, а может сидела на ступеньках, когда сил уже не было… Не помню… Домой пришла утром.

Комната Мэгги. Она, по-прежнему в плаще, «меряет» её шагами. В её руках та же газета.

МЭГГИ. Я узнала это вчера, а сегодня вновь перечла заметку… И опять заломила руки и опустилась на стул. Потом – на пол… Прижалась к стулу… Я царапала им пол и всё спрашивала, спрашивала… Не знаю, кого и о чём, но мне надо было спросить! Что теперь?! Что теперь?! Что?!! В голове было пусто. Я ничего не помню… А потом я выбежала на улицу и увидела… Всё, извините. Не могу говорить…

Мэгги выбегает из дома, хватается за сердце, дышит, согнувшись, и не может надышаться. Поодаль сидит нищая старушка и с любопытством смотрит на неё. 

Наконец, Мэгги берёт себя в руки и подходит к ней. Долго роется в кошельке, отыскивая завалявшуюся мелкую монету.

МЭГГИ. Здравствуйте…
НИЩЕНКА. Здравствуйте, деточка…
МЭГГИ (протягивает ей деньги). Это вам от высокого господина… Вы помните его? В сером костюме… От Владимира.
НИЩЕНКА. Очень хорошо помню. Очень.
МЭГГИ. Он просил меня передать вам это… (Кладёт «грош» на ладонь старушки.)
НИЩЕНКА. Спасибо, милая, спасибо. Дай Бог ему и вам здоровьица! Вы, наверно, его невеста?
МЭГГИ. Нет. Я – его… вдова.


Занавес.



(с) Сергей Вепрев
 июнь-сентябрь 2009 г., март 2013 г.
Санкт Петербург, Мариуполь