Я и Светка, моя подруга

 

                ПРОЛОГ

            - Кээээп! Ах, ты… Надо же. Вот невезуха!
            Я бессильна что-либо сделать. Разочарованно замираю у дверной ручки и, естественно, слышу дурацкий окрик своего коллеги. Как всегда «вовремя», надо сказать:
            - Я за него, мадам!
            Нет! Ну, как же он мне надоел-то, а! Его никогда не бывает на месте, если надо. Исчезает, как по мановению волшебной палочки! А когда присутствие, мягко говоря, неуместно – тут, как тут. Нарисовался, что называется. Но мне нужен только шеф. Поэтому, я огорчённо заявляю, махнув устало рукой, в которой держу синюю тетрадку:
           - Да ну тебя, острослов. Где Пал Степаныч? Не видел?
           - Срочно?
           - Очень. Дозарезу, - чикаю пальцем по горлу и прицыкиваю для пущей убедительности языком.
           - Да, бог его знает. Начальство не докладывает, где изволит скрываться. Оно нам вообще-то без надобности. Мы бы как-нибудь без него. А что? - загундосил Поляков, лениво мусоля пальцем листы в допотопной папке.
           - Ничего. Спи, давай, дальше. Сурок, - заявляю огорчённо, и хочу уйти, себе, восвояси, ан, не тут-то было. Разве этот чревоугодник даст? Ни за что!
           - Попрошу не оскорблять. При исполнении!..
           Я внимательно смотрю на своего придурошного коллегу… Нет, он  это серьёзно?
           - Эх, была б моя воля…
           - И чтоб тогда?
           Поляков не может остаться безучастным, поймав мой точный прицел.
Но при этом отводит глаза и делает вид, что сосредоточен на изучении всё той же дурацкой папеции. Но, как я помню, дело то давным-давно раскрыто, аккуратно подшито и отложено.
           - И не лень тебе с макулатурой возиться? Всё забыть не можешь?
           - Какая же ты «звезда» Крылова. Я ещё могу понять, что хоть краем к нему причастна была. А то…
           - Понятно. Ностальжи. Ну, не дуйся. Я к шефу по делу. Перешептаться хотела. А тут…
           - Нет, ты сурьёзно, , не шутишь? Что на этот раз?
           - Убийство, Поляков-отец…
           Он медленно встаёт с кресла и направляется к окну. Берёт чашечку и преспокойно наливает ароматный напиток. Я провожаю взглядом широкую спину. Что тут ещё скажешь? Приторный запах моментально ударяет мне в нос, а Поляков ещё и нагло добивает, доставая из пакета домашние заготовки. Их много. Видимо, он ждал меня. И не напрасно. При виде снеди,
мозг непроизвольно приступает к усиленному перевариванию инфы, и я осознаю, как чертовски голодна.         
           - Ну, смертью нас не удивишь, - парирует мой румяный коллега на автомате, успев запихнуть в рот зелёно-красно-коричневый бутерброд и запить этот пёстрый кайф жгучим кофе-эспрессо. Заметив, что я сосредоточенно наблюдаю, Поляков смилостивился: - Не желаете, мадам? Мм-м… Вкуснотища! Вот, глянь тока, - начинает он добавочно рыться в цветастом пакете и шебуршать на всю комнату.
           Я вздыхаю и качаю головой.
           - Да здесь уже поляна, навроде. Неужели мало, Пантагрюэль?
           - Кто таковский? Из французских друзей, поди? Любишь ты поездки за
кордон, Крылова. И зачем? То ли дело – дача. Баня! Красотища! Главное – рядом. Рукой подать. На мобиле минут сорок всего. И пантагрюэли на своём родном шпарят. Тока вьёт… Успевай лапшу с ушей снимать.
           - Да-ааа, Поляков.
           - В смысле? Вот, глянь. Этот, поджаристее, с сыром, а этот, пожирнее, – с ветчиной. Который, у? - смакует он, тыча толстым пальцем в свои сокровища.
           - Не «Пармезан»? Не?
           - Обижаешь… Наш, отечественный. «Плавленый». «Дружба».
           - Фу, какая гадость, Поляков! Где хоть энтакой чудо-продукт урвал-то, а?
           - Чем опять не угодил, Ваша Светлость?
           - «Плавленый», - передразниваю я. - За дешевизной погнался. А скупой, как известно… Забудь дорогу в это злачное заведение! Иначе твои потуги могут закончиться чем-то не очень хорошим. И вообще… Посмотришь, так, со стороны… Здесь не контора приличная, а чёрт знает что! Бакалейная лавка какая-то. Запахи… Пища… Ещё бы колба;сы развесил… И – не отличишь. А ты чё, кстати сказать, в следователи пошёл?
           - А куда, Крылова?
           - Тебе надо Пищевой было оканчивать. Ты с таким смаком рассказываешь… Прям, слюнки потекли. Да ещё и повар отменный… О Кулинарном техникуме небось мечтал в детстве. Мамочку свою изысками радовал.
           - Люблю я готовить. Это не отнять. Всякое разное. Там, к примеру…
           - Ох, Поляков… Лучше не продолжай.
           - Я, между прочим, предложил.
           Да, он, похоже, принимает за чистую монету…  Наслаждение читается в каждой лукавой морщинке, что разлились без счёта во все стороны  по внушительному фейсу. В масляную, притворную улыбочку мой приятель вложил всю силу убеждения.
           Но я – тёртый калач и отлично поняла, где собака зарыта. По его глазам, в которых замерли бесенята. Их там штук десять. Не меньше. И все они ждут своего часа.
           - Поляков… Кто бы сомневался? Хвастаешь своей супер-автоматикой? И будешь теперь трескать до тех пор, пока в дверном проёме однажды не застрянешь? Не уговаривай, бесполезно, - вру я. И проглатываю голодную слюну.
           - Ну, ты груба, мать. Не ожидал, - причмокивает он, продолжая своё действо. - Я, как бы, любя, ваще-та. Как бы лучшее…
           - Уж какая есть, отец. Исправлять не советую.
           - Ладно. Хватит ломаться. Гурманка, тоже мне. Держи, давай.
           И он протягивает мне жирный. От бутера несёт, аж за пол версты. Какая тут, к чертям собачьим диета, на которую я недавно подсела под рекомендательные выпады моей подружки? Беру и хрумаю за обе щеки. Неугомонный  Поляков и рад стараться. Милостиво бурчит и наливает мне вожделен-ную чашечку с густой пенкой. Ждёт от меня снисхождения, должно быть.
           - Умасливаешь? Взяткодатель…
           - Не придуривайся. Тебе не идёт.
           - Чего? Это ты мне?
           - Вот когда ты так морщишь лоб, Крылова, у сильного пола создаётся о тебе ложное мнение.
           - Какое? Неотразимый ты наш.
           Он специально делает паузу, чтобы позлить меня. Я его знаю.
           - Тебе можно дать гораздо больше лет. Эрго, вывод прост: не морщи лоб. Видон потеряешь.
           - Окэй, красавчик. Кстати, с какого перепуга ты стал так трогательно заботиться о моей внешности?
           - Потому что, Крылова, мы все здесь одной ниточкой повязаны, - противным шёпотом добавляет он и подмигивает.
           - Странный ты сегодня Поляков. Ниточки какие-то.
           - Как оно;?
           - У-уу, мечта следователя… Так бы дома, - вздыхаю я. - Расслабуха!
Сказать честно… Умеешь ты, Поляков, угодить даме. Иногда…
           - А что, дома не так?
           - Нека. Тут – забота тебе. Бутеры уплетаю за милую душу. С тобой вот трендю. Ни о чём. Красотища!
           - А там?
           - А-аа! Тоска зелёная. Страдание… Обязаловка. Не жись, а одно сплошное недоразумение.
           Я, конечно, мягко говоря, преувеличиваю. Даже очень. Но мне сейчас так важна пустая болтовня. Ведь то, что держу в руках – не даёт покоя... А впереди – выходные.
           - Страхи какие… Меняй мужа, Крылова! Срочно! Пока он тебя окончательно не уделал.
           - Чего?!
           Поляков пристрастно оглядывает мою фигуру и добавляет, пока я стою с открытым ртом от такой его сволочной наглости:
           - Хотя… Есть ещё шанс. Ни чё так. Пару-тройку кило сбросить, - ваще мадель. Глаз не оторвать.
           И мой коллега посылает воздушный поцелуй. Видимо, я должна его
поймать и посчитать за счастье общение с подобным охламоном.
           - Ну же ты и гад, Поляков!
          В моей руке как раз зажата тетрадка. Треснуть что ли по кумпалу? Для просветления.
           - А чё? Я ни чё. Чё вижу – то и гутарю. Между прочим, свободу слова никто не отменял. Я тебе комплиман. От всего сердца. А ты – брыкаться взялась. Нехорошо... 
           - Как скажешь, Поляков!..
           - Как?
           - Какой кверху!
           - Ты чё фулиганничаешь? Выражёвываешься… Вот пожалуюсь начальству. Будешь знать!
           - Во-оо! Это ты умеешь. Ну, что за мужики пошли? Кстати, скоро ваш,мужской день…
           - И?
           - С меня подарочек причитается. Ты же меня угощаешь. А я девушка благодарная.
           - Спасибки, - самодовольно лыбится Поляков. Какой?
           - Сарафан!
           Улыбка медленно сползает с его сытой мины.
           - Ты, Крылова, огорчаешь вечно…
           - Вечности нет. Это абстракция.
           - Чё опять заводишься? Не с той ноги, что ли встала?
           - Ага. И ещё же тебя объедать пришла.
           - Нека. Сам предложил.
           - Ну, хоть здесь не солгал.
           - А что? Я разве, когда лгал? Я же при исполнении…
           - Ладно… Живи… Что с тебя взять, кроме этого, - указываю я рукой на внушительные свёртки. - И того, - тычу пальцем в старое «дело».
           Поляков сердится и отворачивается.
           - Ты, Крылова, бессердечная какая-то. Я давно заметил, что, как только баба надевает форму…
           - Что?
           - Ладно. Прости. Погорячился. Ты тоже…
           Действительно… Чего это я так крутанула? Пора отдыхать. Вот чего. Нормальные люди все уже дома сидят. И носа не показывают. А тут… Съездить что ли на лиман, развеяться… Надоел город с его вечными неразрешаемыми проблемами.
           - Кстати, на кого?..
           - Ты о чём?
           - На кого, Поляков, мужа менять? Сам же дал совет. Есть на примете
стоящий?
           - А я – на что? Смотри, какие лакомства выложил! Всё жду: вдруг  взглянешь?
           - Тебе разве мало?
           - В тренажёрный записался, - продолжает он на автомате. - Между прочим, там деушек – пруд пруди. Расхаживают туда-сюда. Глазками стреляют. Одна другой краше. И меня заценили...
           - Н-да! Тебя трудно не заметить. Такой шкафина, что мама не горюй. Опять же, с голоду помереть не дашь, всё в дом, - хмыкаю я. - Но ты не в моём вкусе. И ваще… Тьфу, что за словцо. Я мужа люблю. Вот.
           - Оно, как оно;. Засада какая-то мне с женским полом, чес слово. Или мне не нравится, а она и рада стараться, да так, что потом хоть на стенку лезь. Или нравится… - Вновь он переводит на меня стрелки в виде томливо-приторного взглядом. - А я – что есть, что нету – по барабану…
           - Беда… Видать, бродит где-то твоё счастье неприкаянное. По закоулочкам там разным. Плутает. Тебя дожидается. Или сам плохо ищешь.
           - Да-аа. Муж – это да… Ну, тады шансов и впрямь нету, - вздыхает Поляков.
           - По нулям. Любофь – это тебе не в огород сходить. На грядке не сыщешь.
           - А чё ж ты тогда жалилась-та?
           - Когда?
           - Тока что!
           - Я? А-аа. Про скуку? Так семейная жись – скучна. Разве не знал?
           - А то, смотри! - оживляется Поляков снова. - Я ещё парень к рукам не прибранный.
           - Скучна до тех пор, пока мы в разлуке. А как только вместе… - лукаво произношу я.
           - Жаль, Крылова.         
           - Засиделся ты, я смотрю… Кстати, а чё не женишься-то никак? Столько вокруг матрёшек… «Дзын-дзын… Алё?» Любая рада будет… Или запал на какую?
           - Ты же, Крылова, вкурса;х…
           - Ой, перестань… Можно подумать: свет клином сошёлся. Одна я – и всё… И – никогда… Не смешись, Поляков…
           - Тебе всё «хаха». А я вот, как подумаю. Вечерами особенно. Как чё-нить придёт такое-энтакое в голову. И успокоиться не могу. Прям, в груди так и защемит. И парень вроде свойский, домашний, почти ручной. Послушный и добрый, между прочим. Только почему-то не заценённый.
           - Любишь же ты гундеть, Поляков.
           - Может, на мне сглаз? Порча там…
           - Слушай… Очень может статься. Тут, какие только не ходют! Вполне могут сглазить. Даже и не заметишь, кто и когда возьмёт и навесит венец безбрачия. Походя. Им ведь пофигу.
           - Кому им? Не понял…
           - Девицам «лёгкого» поведения.
           - А-ааа… Погодь… Венец… Это кажется, у вас, у женского пола. Венцы там всякие. Я причём?
           - Интересно тогда, а что у вас? Слушай, и впрямь: что?
           - Не зна… Я ваще-та, дом предпочитаю, заместо всяких там венцов.
           - Поляков… Какой ты глупый, чес слово. Венец – только атрибут. И
всё. Он тебе нужен?
           - Нека.
           - То-то. Неженка домашняя.
           - Да, я такой.
           - Вот-вот, - смеюсь я, забирая кофе и тут же вспомнив, как Поляков однажды моментально скрутил двух мерзавцев у супермаркета, да ещё и уделал их «под хохлому», заявив, что с наглецами только так и надо обходиться... Скручивать в бараний рог сразу, не дожидаясь рецидива.
           - А что енто у нас?
           Я перехватываю его взгляд, направленный на заветную синюю вещичку, отложенную на время кофейной церемонии.
           - Хитрый ты. Лис. Втихаря подбираешься. Не дам!
           - Штирлиц! Ныкаешь чё-то всё. И молчишь о главном, - парирует он.
           Я вновь берусь за тетрадку, старательно сжимая её в своих ладошках. Зачем поддалась на соблазн? Ведь все уловки для отвода глаз. Уж Поляков-то давно изучен. И разгадан. Делает вид, что угощает, а шаловливые ручонки норовит запустить, куда не следует. Просто-таки сгорает от любопытства. Наверное, это и называется профессиональный зуд.
            - Не твово ума.
            - Кто – кого?.. - вытягивает он шею, как гусак. - Крылова… Ну, в кого ты такая скрытная?
            - В Зою Космодемьянскую…
            - Ну, вот… Началось…
            - Не уламывай! Зря…
            Поляков встаёт, медленно обходит меня и неторопясь кладёт «дело» в сейф.
            - Между прочим, - поднимает он палец-сосиску вверх. - Я сижу тут. Время трачу. Шефа жду. Хотя и не обязан. Из-за тебя, Крылова. Из-за твоего дурацкого упрямства.
            - Кто домой идти не велит? Ты не за решёткой…
            - Шеф ничего не сказал. Во сколько придёт.
            - Ну, в этом ты прав. Лучше подождать тогда.
            - Вот я и жду. Вместе с тобой.
            Он снова смотрит на меня и канычит:
            - Ой, чёй там, в тетрадочке-то? Крылова, дай!
            - Много хочешь. Нос не дорос.
            - Вот смотрю я на тебя… Всем вроде взяла. И ум, и стать. Но…
            - Договаривай.
            - По глазкам вижу, прозондировала вещичку.
            - И что там, в глазках, интересно знать, разглядел?
            - Туманы!..
            - Мне пора к себе.
            Но Поляков преграждает путь.
            - Ну, колись, давай! Мне можно. Я почти родной.
            Я надуваю щёки и сажусь. Он - напротив. Игриво подмигивает и начинает даже слегка нетерпеливо ёрзать на стуле. На физии – томление, а в глазах замерли настороженные искорки, как у шелудивого мартовского кота, который вот-вот сиганёт в форточку за очередной пассией.
             Мне становится смешно, глядя на его потуги. Он уже и про кофе забыл. И, как ни странно, про бутерброд тоже. А ручонку продолжает наготове держать.
            - Поляков! - выкрикиваю я строго. - Давно пинделя не получал, да? Уйми свой пыл. 
            - Ну, что ты, милая так нервничаешь? Я всего лишь одним глазком. Гляну – и забуду. Чес слово.       
            Опять он за своё! С идиотскими ужимками и подначками. Кто бы знал, как мне его рожа… И здесь я совсем по другому случаю. Поэтому, так
не рада слышать. Но терплю. Стойко. Что поделаешь? Нет-нет, да и пригождается. Коллега, как-никак. Поэтому, ухмыляюсь ответно и выдыхаю:
            - Жаль, что не застала шефа. Очень!
            - Одному ему и докладаешь.
            - Да… Шеф для меня – почти икона. Ему дам. И больше – никому. Не уламывай даже.
            Я делаю шаг по направлению к двери и оборачиваюсь. По инерции. Поляков явно недоволен. Он ожидал большего. «Жди и верь», - читается теперь на моём лице. Мне так хочется показать ему язык, что я едва сдерживаюсь. И нарываюсь на предосуждение:
            - А ты, дама у нас жёсткая. Кремень!
            - А то!
            У Полякова загадочной поволокой покрываются глаза. Вот теперь он
– самый настоящий  котяра. Того гляди, замурлычет. Но я его опережаю:
            - У меня к тебе просьба, дружок родной, как только появится шеф…
            Коллега в такт моей речи кивает бритой головой и прикрывает глаза, делая вид, что внимает послушно каждому слову. И я замолкаю, склонив голову набок. В точности, как он. Наконец, Поляков открывает ясны очи. Ему, явно, не терпится высказаться. Что ж, дам фору…
            - Ой, ну, что у тебя за тетрадочка такая?.. 
            - Сколько можно? Всё ещё в предвкушении?
            - Покажи, а?
            - Да, что ж ты за зараза-то такая неугомонная, «бэ»! - негодую я. Он действительно несносен!
            - Хорошо, позвоню, - лениво соглашается Поляков, откидываясь на спинку кресла. Не глядя, бросает недоеденный бутерброд в корзину. И метко попадает куда надо.
            - Ого, это что-то новенькое! - я взглядом проводила его движение. Поляков заметил и подался вперёд, видимо по-прежнему надеясь, что я передумаю. Но я тверда, как тот самый кремень, о котором он говорил. Пуленепробиваемое лицо и крепко сжатая левая рука не должны оставить сомнений в том, что ломать меня – только время тратить.
             - Ну, я так примерно и понял. Не хочешь совет добрый?
             - С чего вдруг тебя пробрало на доброту? Ну, - киваю я, без всякой задней мысли.
             Поляков секунды две только смотрит, а затем разочарованно выдаёт:
             - Кто не доверяет товарищам – тот не доверяет себе.
             Мне становится смешно. Нашёл, чем укорить!
             - Вспомнил пионерское детство наших мам и пап, да?
             - Причём здесь они? Я искренне хотел помочь, посоветовать. А тут…
             - Кто шагает дружно в ряд?
               Пионерский наш отряд!
               Кто шагает дружно в ногу?
               Пионерам дай дорогу!
              - Ну, ты даёшь, мать! Такая стать, выправка. О-ооо! - мурлычет он и притворно прячет лицо в ладони. - Грудь колесом…
              - Да это не мы – они давали! Родители… Когда было-то? Горны, барабаны… «Честное пионерское». Прошлый век! Даже не верится, что такое вообще было…
              - Было. Без байды. Кстати, отличная идея! Дома есть где-то барабан. Надо сюда притащить.
              - Зачем?
              - Дам в руки палочки. И… Под ажурное настроение будешь вышагивать. Сразу получишь повышение по службе.
              - Ты что, совсем с ума сошёл?
              - Да, всё нормально. Шучу я. - И Поляков добавляет с оттенком притворной грусти: - Как явится... Так сразу и докладаем Вам, мадам. Не переживай! Мимо Вашего Сиятельства не проскользнёт.
            - Вот ещё… Переживать. Это твоё святое дело – доложить о приходе шефа.
            - Ну-ну, - подтрунивает Поляков. - Ты ведь и мёртвого уговоришь. Только он огорчённый очень был, когда выходил. Учти такой момент тоже, Крылова.
            - Да, ты что? С чего бы… А вдруг я его обрадую? Короче, Поляков, я у себя.
            - Слушаюсь, товарищ командир, - звонко рапортует он мне в спину.
            Я со вздохом открываю дверь и отправляюсь в рабочий кабинет. Придётся ждать – куда тут денешься…

                1

                В моём бардачке всегда
                найдётся место для 
                таких полезных вещей,
                как верёвка и мыло.
                Во-первых, хоть и
                изредка, но я умываю
                руки. Во-вторых, вдруг
                представится случай
                заарканить кого-нибудь

           Ох, уж эта мне женская солидарность!
           Ветер, устремившийся через открытое окно моего «Лимонадного Джо», неосторожно вскидывает волосы на голове вверх. Он – тот ещё озорной шутник! В одну секунду мои  кудряшки, которые я так старательно укладывала, оказываются растрёпаны. Наверное, я в этот момент ни на что стоящее не похожа. Но мне всё равно. Я еду отдыхать! Справа и слева ещё видны дома, но совсем скоро от них не останется и следа. Мой дорожный приятель, ветер, полноправно соседствует и не даёт расслабиться. Он – та неизбежность, с которой, хочешь, не хочешь, а приходится считаться во время езды.
           Я расслаблена и далека мыслями от работы, которой без остатка посвятила неделю. «Пора плотненько заняться своим тонким душевным микроклиматом». Ухмыляюсь. Так говорит  мой шеф. Но мне не терпится поскорее выкинуть воспоминания о нём из головы. И вот мысли мои уже в пути.
            Или так только кажется?..
            Дорога   гладкая, хоть на боку катись. Мэр постарался. За что ему персональное «мерси». Любит, заботится о нас, господах. Мне становится смешно. И я утыкаюсь носом в руль на пару секунд. Знаю, что безопасно. Но
чуть дальше такого счастья уже не будет. Это только начало. А оно обычно
всегда прекрасно.
            По инерции врубаю музон и слышу голос Ваенги. Так… Надоело! Хочется чего-нибудь новенького. Шурую рукой в бардачке и натыкаюсь на «Призрак Оперы». Не новенькое – но для меня самое то.
             - Пойдёт!
            И тут с новой силой врывается в окно неугомонный ветер.
            Ах, приятель! Ты всегда находишь меня, чтобы чуточку поиздеваться. Проветрить мозги, к примеру. И никуда от него не деться. Волей или неволей с присутствием бродяги миришься. А он в ответ не унимается, хватает за лицо, разом выплеснув на него остатки жары и  начинающуюся прохладу вечера. И вот уже я кричу в окно под шум колёс:
            - Свои фантазии ко мне приблизь.
            Любовь и магия во мне слились.
            Друг друга намертво нас враг сковал.
               В мой разум Призрак Оперы проник.
             И правит бал{1}.
             Пам-пам-пам…
            День сегодня – что надо! Ничего не скажешь... Впереди выходные. И я уже предчувствую, как их проведу. Трасса незаметно перетекает в сторону лимана. Туда сейчас устремился основной поток авто. Ещё бы! Кому же не хочется оторваться? Город к вечеру вообще вымирает, оставив сиротливые остовы домов с тёмными неприглядными крышами, на которых прикорнули разномастные голуби. Периодически, они, недовольно нахохлившись, воркуют, подсиживают друг друга и нервно перелетают с места на место.
           - Корма не будет! Корма не будет! - щебечет раздосадованная шустрая мелочь, готовая всегда приблизиться к тому, кто приманит съестным.
          От этих душещипательных сцен, которые ничего не дают ни уму, ни сердцу я и убираюсь восвояси. На ходу жую «Сникерс» и подпеваю речитативом: «Пам-пам-пам!» У меня скоренько исчезает желание думать о важном. В голове поселился ветер.
           Дорога кольцевая. Машины рядом натужено гудят, клаксонят и гавкают, шумливо переговариваясь друг с другом на доброй сотне языков и, естественно, загораживают мне весь обзор. Ну, это как обычно! Весёлые пацаны, в предвкушении очередной радости, не готовы ужаться и уступить даме место. Нет… Какому джентльмену такое в голову придёт? Его тут же отпинают по полной программе, как лоханутого "чайника". Он и до заправки не доедет: со стыда сгорит, бедолага.
          Я представляю себе жизнерадостную картинку под названием «Всеобщая любезность к даме на дороге». И мне становится смешно. Хохочу и…
          Неожиданно, замечаю абсолютно обратный эффект увиденного в голове. Я просто  не могу удержаться:
          - Какого чёрта! Ты, казёл!.. - рассерженно кричу, что есть мочи, поддавшись мимолётному порыву. Из окна высовывается сытая и довольная морда водилы. Она лоснится! С чего бы? А-а, отгадка проста: запихнул за обе щеки гамбургер! Вот он. Прямо перед носом. Во всей «красе». Человек-мясорубка! Поддавшись порыву, я копирую зубодробильную работу вечно голодного толстяка. Обжора злится, и в ответ клацает зубами, показывая  мне ещё и средний палец вдобавок. Щербатый рот и брутальная небритость довершают портрет местного мачо. Меня подобная картинка выводит из себя, и я не собираюсь сдерживать негодование. Так, чего доброго, все решат, что со мной можно обходиться по-всякому.
           - Придурок! - парирую тотчас. А он в отместку тоже что-то орёт, не унимается и, для пущего эффекта сдёргивает бандану с бритой головы. Изо рта самовлюблённого кретина вываливается что-то противное и склизкое.
           - Ффуууу! Жирный, уродливый бегемот! Сидел бы дома, боров! Самое оно;.
           На что такие вообще могут рассчитывать? Хотя…
           Он продолжает размахивать косынкой, как флагом. Слышит-нет? На бандане изображены скрещенные череп и кости. Пират, тоже мне! Этот точно просиживает жопу в инете, присосавшись к дурацким играм. Руки парня-прилипалы в татуировках, а на запястьях фенечки рокера. Короче, обычный атрибут. Волосы… У него они, пожалуй, длиннее моих. Его развевающиеся патлы бьются со всей силы о стекло. Но ему до фонаря. Как же мне не хочется контролировать себя и быть осторожной. О! Уставился. Положил толстую руку в проём окна и лыбится. Дурацкая улыбка прорезала
рот до ушей. Приклеенная, что ли? Какого чёрта он здесь ваще нарисовался?
            - Эй, ты, засранец, отвали!
            Ни в какую! Не слышит ваще. В ушах беруши? А-а! Наушники. Мачо – утопает в музыке… А заодно и мне можно нервы пощекотать. Раз на дороге нарисовалась. И что я могу поделать? Только раскраснеться от досады, осознавая, что такому всё по барабану. Он и родную мать не пожалеет, при случае... Пофигист, одним словом. А может и пьяный уже. Щелкунчиков на дорогах развелось!.. Да, мне всё равно. Пусть чалит, куда хотел!.. Парень, словно почувствовав мой настр, давит на газ и с шумом мчится дальше. На прощание я выкрикиваю:
           - Со мной этот номер не пройдёт, слышишь, ты, ублюдок!       
           Знаю, что не услышит… Скорее, для себя, чем для него.
           И еду себе дальше.

                2

           Так последний рабочий день тихо, мирно отходит в лету. Мысли мои сами собой уносятся в мечты. Куда же ещё. Лиман. Солце. Море… На пляжу сплошняком валяются загорелые мужские торсы… Мм-м.
           Но не тут-то было!
           - Да, что за дела!.. Сколько ж вас тут, твою мать!.. Этот, второй, ещё краше... Зашибись, дебил! - не выдерживаю я и кричу в открытое окно.
           Похоже, мне пора лечить нервы. Причём, основательно. Но если бы этот засранец не вывернул сейчас ближе к обочине, то неизвестно, какой финал ждал бы нас впереди!.. Тогда… Я бы точно порвала его, если бы он только прикоснулся к моему «Джо». А про «поцелуй!..» Мм-м! Если бы мы «поцеловались»... И я мотаю головой, пытаясь отогнать навязчивые видения, промелькнувшие в голове, как кадры из фильма ужасов...
             Дорога не ждёт. Она не предусмотрена для этого изначально. По ней надо либо идти, либо ехать. Третьего не дано.
           Дорога беспристрастна, и невозможно предугадать, что ждёт тебя за новым поворотом. Поэтому, она так притягивает... Совсем, как идеальная ловушка. Так хочется узнать первым, что там, и так трепетно замирает сердце, когда следуешь по ней.
           Можно отступить. Повернуть назад. Но так делается, только если забыл что-то, без чего путь дальше теряет свой смысл.
           Кто познал дорогу – без неё уже не представляет себе жизни...
           - Га-а-д! - ору я в открытое окно, понимая, что очередной пилот в отрыве, и меня, конечно, не слышит. Но мне надо, надо выплеснуть эмоции, которые разрывают всё моё существо изнутри. Из, рядом обгоняющей меня машины, как ни в чём не бывало, высовывается какой-то камикадзе, улыбается, нахально корчит рожи, раскрывая и закрывая рот. В эти мгновения он напоминает акулу, у которой всегда безупречные зубы. Точно, паразит! Они все такие: холёные красавчики. А как до дела – того и гляди, в кусты норовят.
           И вот уже его авто далеко впереди. Затерялось в общем потоке. Он, наверняка, рад, что так легко меня обставил. А-аа… Пусть себе чешет! Раз надо. Мы с моим приятелем «Джо» не торопимся. Зачем? Быстро поедешь –
и очень даже возможно, что увидишь впереди  небо в алмазах. Только (не
дай, бог, конечно) – это окажется последний взгляд на мир...
           Иногда следует уступить дорогу. Особенно, если чувствуешь, что устал. Но не все понимают такое простое правило. И тогда дорога (очень даже может статься) не простит.
           В странной двоякости дороги (казалось бы, внешней беспристрастности и, одновременно, загадочности) заключено что-то живое и пульсирующее. В её непредсказуемости сокрыт некий манок.
           Нет, сам процесс езды мне, безусловно, нравится. Во-первых, он расслабляет и приносит удовольствие. Во-вторых, ты осознаёшь, как он сильно раздвигает границы времени. В-третьих... Да, мало ли почему? Вот третье – у каждого своё. Единственное, что меня по-настоящему выводит из себя – наличие резвых ребят, которые хотят везде и всюду пролезть. Но и эти делятся, как минимум, на две категории. Одни лезут, даже если пространство впереди уже
занято. Они, в плане лавирования, считают себя непревзойдёнными ловкачами, каждый раз наращивая своё мастерство. И им плевать на чувства тех, кого они обгоняют. Парни так живут, поэтому и относятся к происходящему, не смотря на всю виражную лёгкость, очень даже серьёзно. Они обсуждают свои достижения в барах, хохочут во всё горло и гордо хлопают друг друга по плечу. Вот таких, я не терплю – законченные придурки! И их немало, а совсем даже наоборот! Подобная категория всегда ищет себя, но часто бывает, что не в том... Крепкий, на первый взгляд, орешек, может очень даже легко угодить на больничную койку с незавидным диагнозом. И после, он никому окажется не нужен. Может быть, стоит перед ним снять шляпу? Да, нет. Он, пожалуй, к моему трепетному порыву отнесётся неправильно. Ещё, чего доброго, пошлёт далеко и надолго. За ним не заржавеет! В действительности, парень ощущает мир вокруг, ну очень просто и внятно. Чтобы не «выпадать» и казаться «своим в доску» среди подобных. И не мне их судить!..
           Вот вторая категория – посложнее. Они тоже лезут во все щели, как с ними не борись, возникают, преследуя тебя повсюду. Эти обгоняловы делают
своё дело со смыслом, желая преподать тебе свой урок. Они постепенно разгоняются, и всё равно нависают сзади, как рыбы-прилипалы, норовя при удобном для них случае, превратиться в пираний. Главное при встрече с подобной категорией – проявить терпение. Если ты не хочешь, чтобы они порвали твои нервы в клочья.
            Впрочем, если терпения не хватает, то можно смело все мои рассуждения засунуть в задницу...
            - Да, что ж ты, мутант, делаешь? - вырывается у меня. Я потихоньку скрещиваю зубы, и по-мужски матерюсь, искоса поглядывая на образок, и, одновременно, пристально всматриваясь в дорогу.
            Пора, пожалуй, отвлечься. И подумать об ином. Выходные впереди!.. Н-да, надо же! В прошлый раз... Пристали какие-то долдо... Еле-еле ноги от них унесли. Нет, что это я? Это же в позапрошлый раз было. А в прошлый раз... Да, тоже не повезло нам со Светкой!.. К ней подрулил ни чё такой, клё-
вый пацан. Но тока она с ним прилегла, а тут и заявись его законная чувиха.
Устроила потасовку по полной! Своего за шкварник оттянула и давай дуба-
сить почему попало. «Ты, - грит, - гад и прохиндей, ублюдок недоразвитый! Зачем я на тебя только время трачу! И дети такие же!..» Наверное, тоже мудаки. Яблочко от вишенки… Одно никак не пойму, глядя на мужиков: ну чё вам дома-то не сидится рядом со своей несушкой? Обязательно надо вляпаться в какую-нибудь навозную историю, чтобы своя же курица потом всю жизнь и поминала. Не понимаю! Женился – живи. Сам выбрал. Никто со свечкой не стоял и не подзывал. Нет… Обязательно надо под старую сраку согрешить с молоденькой… Придурки – эти самые мужики, одним словом. Чё с них взять?
             - Опять!.. Да сколько ж вас тут на самом деле! Подрезают и подрезают! - не выдерживаю я. Но всё напрасно. Кто меня услышит? Глас вопиющего...

                3

             Итак, о чём это я? А-а, о прошлых выходных!.. Мне казалось, что я подобную публику чувствую на раз. Каким-то седьмым врождённым чувством, всей кожей ощущаю приближение проходимцев и альфонсов. Но видимо, жизнь ещё может преподнести  уроки. Я ошиблась в прошлый раз. Повелась, как девочка. И опять, на броскую внешность! Естественно, всенепременно, грянуло разводилово. Причём, по полной программе. На второй же день он приволок в номер девицу! Что ж, привёл – скатертью дорога, как говорится!.. Так ведь, нет, заартачился. Принялся доказывать даже, что предан мне. Какая идиотка в это может поверить?.. Хорош… Ничего не скажешь! И стоило мне притащиться с прогулки на полчаса раньше… Как вспомню, так вздрогну. Скажите, что я должна была подумать, увидев его с какой-то размалёванной прошмандовкой в нашем номере?!
             Н-да… Друг-мужчина – это только миф. Иллюзия. Такого не бывает. Я, сказать, по-правде, не встречала. А вы? Может быть, осталась пара-тройка вымирающих особей, которые пасутся где-нибудь под наблюдением десятков чутких женских глаз. До первой встречи! Потому, что если мужчина влюблён, он не смотрит ни на кого и ни на что… Ему надо тут же выложиться перед своим вожделенным объектом. Ему некогда чалиться. А дальше – хоть трава не расти. Возьмёт своё… И – вполне может смыться… Такие вот картинки выплывают в сознании. Что поделать – если ничто иное не приходит в  голову. В прошлый раз именно так всё и произошло!
             Круглые удивлённые глаза и порывистый шаг мне навстречу:
             - Мы... Только что пытались выяснить...
             - На кровати? Как трогательно! Я бы даже сказала: «Мило!» - парировала в бешенстве я. И уже, как бы, смиряясь: - Приятное проявление любезности! Мерсис вам от меня…
             Я подошла к ней поближе, желая заглянуть в глаза. Всего лишь туда. Один разок. И – вся правда была бы, как на ладони. Она усиленно отводила взгляд в сторону. Будто я подошла её пытать. Нет, дорогуша, не для того я сюда прибыла, чтобы попасть в такую вот скверную историю. Да и нужна-то ты мне, как собаке пятая нога. Я просто, сказать честно, пошла ва-банк, желая её унизить, как она меня, оставшись в номере наедине с ним. Нет, мне нравится такой расклад, а?
             И тогда я сказала:
             - У тебя, что, краса полей, один глаз вставной?
            Она взглянула на меня сконфуженно. Поняв, что попала в точку, я не дала ей открыть рта.
            - Нет, похоже, оба на месте. Ты так усиленно их прятала… А-а! Вот в чём дело, оказывается…
            Я принялась дотошно рассматривать её лицо, не пропуская ни малейшей детали. Так, пожалуй, скульптор подходит к незаконченной работе, стремясь понять, в котором месте следует отсечь лишнее. Я даже не волновалась. Осталось, разве что, заглянуть ей в зубы. Но я устояла от подобного соблазна проявления очередной своей охоты. И выдавила:
            - Да у неё глаз косит. Бедняжка!.. Я думала, показалось. Таки, нет!
            - Ты что??
            - Я? Ничего!.. Это ты где такую кикимору надыбал? Скажи, на каком таком болоте косоглазые кучкуются?
            Вот тут я врала на «голубом глазу!» Как только что они мне. Девица, впущенная в наш общий номер, была привлекательна!.. Даже очень! Тем хуже для неё. Эту байду он начал. Взялся окучивать сразу две гряды… Мичурин недоделанный. Вот и пусть теперь внимает. Я же не деревянная!..
             - Погоди! – порывисто подошёл он ко мне.
             - Ты это серьёзно?
             - Что? - вновь не понял меня мой, уже бывший, мачо. И даже искренне изумился, забыв при этом засмущаться и застегнуть гульфик. Я взглядом указала на эту оплошность. Почти невинную. Нет, совсем невинную, если бы мы были вдвоём. Но нас, чёрт возьми, стояло трое! И это была та ещё ситуация!
             - Вот и я о том же! Ха! Это исключено, дорогой! Трио мы никак друг другу не составим! Как бы ты меня сейчас здесь не уламывал! – выдала я, подойдя вплотную, и, делая вид, что застёгиваю невидимую пуговицу у него на кармане справа, рядом с соском, который возбуждённо встал от моего прикосновения. На футболках карманы отсутствуют. Он это знал, но терпеливо ждал, что я ещё выдам эдакое. А мне страстно хотелось своим острым коготком добраться до его сердца. И пронзить насквозь. Так я ненавидела в ту секунду своего разлюбезного друга. «Как жаль, что я не змея. Уж точно, укусила бы тебя в этот сосок и впустила бы смертельный яд. Чтобы посмотреть, как ты будешь умирать прямо на моих глазах в муках», - подумала я тогда.
            Наверное, он прочитал мои мысли, потому что закрыл лицо руками, и так стоял. А я уже отошла от него поближе к двери. Но и молчать было не в
моих правилах.
            - Я буду вам чрезвычайно признательна, - медленно, очень-очень медленно произнесла я, желая пронаблюдать полученный эффект. За ним. И, краем глаза, за ней. 
            От звуков моего голоса, он ожил и встрепенулся. Но я жестом не позволила приблизиться. Он терпеливо ждал, наклонив голову вправо. Рельефное тело, загорелая шея… Красавец, ничего не скажешь!
            - Очень-очень…
            Я смотрела ему в глаза неотрывно, пытаясь одновременно делать в словах многозначительные паузы. Он тихо покрывался краской, доходя до сказанного.
            И тогда я почти прошипела:
            - Если вы оба… Прямо сейчас пойдёте отсюда прямиком в задницу!
            - Что?! – весь скривился он, в третий раз, не сразу поняв меня.
            Я уже стала раздражаться по-плохому. Поэтому, язвительно добавила:
            - О, да ты, к тому же, и глуховат… А я и не заметила. Хотя, сразу всё и не увидеть. Человек настоящий проявляется в деле. Правильно я говорю?
            Он молчал, усиленно растворяясь с нахлынувшей обыденностью моего и её присутствия. Бедолага не знал даже, как себя защитить. Но мне его не было жаль. В этот момент я уподобилась ужасной мегере, готовой при случае налететь и отомстить.
            И он прекрасно понимал: ЗА ЧТО.
            А вот ей, похоже, подобные сцены приходилось видеть. Она уже преспокойно напяливала на себя что-то, поглядывая больше на меня, чем на него. Видимо, побаивалась моего боевого настроя. 
            Дальше последовала короткая пауза. Но он молчал. Поняв, как оплошал, ринулся вновь ко мне. Но я не позволила к себе подойти, разрядив временное затишье очередной репликой:
            - Тогда, ваша пара состоялась! Удачи, чудовище!
            Последние два слова я уже высказала на бегу. И прощальный взор обратила к виновнице всего здесь происходящего:
            - И тебе, милашка, тоже!.. Держись за него!.. Впрочем, скорее всего, он и тебе преподнесёт сюрприз!.. В один распрекрасный день…
            И пулей вылетела из теперь уже чужого номера.
            Годок обучения в Питерском институте культуры не пропал даром. Сцена, под названием «Прощай, моя любовь!» была разыграна мною безупречно.

                4
 
             С рук долой – из сердца вон. А мозгов у этого блондинистого выскочки – кот наплакал. Только внешний стандарт. Мамаша, видно, не знала, чем заняться, вот и заполучила отпрыска с весело проведённого выходного дня.
             Я ехидно хихикаю. А в голове мысли проносятся с быстротой молнии.
             Что это я о нём-то? Да то, что целых два дня оказались безнадёжно испорчены!.. Музыку врубить? Пожалуй…
              - Алё-алё, пронто-пронто...
              И я закивала головой в знак согласия, вторя словам, беззаботно наполнившим собою салон. В них впору было купаться. Но мне пока ещё не хотелось. Пальцы сами отбивали ритм в такт звучанию. Длинные коготки клацали, и мне это нравилось. Поглядываю в зеркальце. Перед дорогой я успела удачно, как мне казалось, потратить час, приведя себя в достойный вид. Сейчас от причёски ничего не осталось. Её попросту растрепал ветер. Но мне всё равно. Моя душа улетает туда, вдаль, сливаясь с песней.
             - Алё-алё, пронто-пронто, - не унимается Вера Брежнева. И я в эти секунды, забыв обо всём, вместе с ней.
             - Привет, подруга! - доносится справа знакомый Светкин голос. Она бухается на сиденье, чмокает меня в щёчку, щёлкает с ойканьем дверцу, и мы трогаемся дальше. Выглядит Светка просто безупречно, но я делаю вид, что не замечаю очевидных перемен. Конечно, не умышленно. Дорога не любит, когда на неё не обращают внимания.
              - Привет! В тренажёрный успела?
              - Канеш. И не только туда, заметь, - резво заявляет подруга.
              - И как, вибрировал пол вашими упругими телами?
              - Ещё как!
                Светка пару раз подскочила на сиденье, демонстрируя, очевидно, своё умение управлять вестибулярным аппаратом.
              - Ну, заценила, - спокойно отозвалась я, чуть поведя бровью.
              Но Светка ждала большего. Не дождавшись, принялась рыться в бардачке. Нашла какую-то хрень и громко хрустнула обёрткой, запихивая в рот парочку розовых жёв.  Я в зеркало увидела, как Светка надула пухлые губы и выпустила белый шар изо рта. Дальше она сидела и ритмично ударяла коготочками по крышке бардачка. Взгляд её устремился в окошко, через которое протекал поток разномастных авто.
              Сказать честно: Светка сегодня  – просто супер! Она превзошла саму себя. Я краем глаза пробегаю по прелестям подруги. Нет, всё-таки стоит отвесить ей комплимент.
              - Где это так тебя уделали, колись! - хохочу, выстреливая сигарету. Светка, как всегда, правильно оценивает мой юмор. Трогает себя за волосы, давая тем самым понять, что готова  принимать восхищения и овации. Но на большее я не готова. Тогда подруга, как ни в чём не бывало, опять суёт нос в мой бардачок, словно ищет там разрешение всех проблем, случившихся с ней на неделе. Или просто желает вдохнуть туда жизнь?
            - Ну и пылищи! - кашляет она. - Чего здесь только нет! Ты хоть заглядываешь иногда? Так, для приличия. Мама дорогая, - продолжает она нытьё. - Хорошо хоть планшет не прихватила с собой.
            - На кой? Я еду отдыхать… Кстати, можешь прибраться. Там тряпка есть тоже.
            - Ага, щас! Я для того маникюр делала, чтобы пальцы ломать и ногти заодно. Это уж ты сама.
            - И на том спасибо, подруга. Трепать языком мы, бабы, все мастаки. А как чё-нить дельное – не дождёшься.
            Светка молча берёт тряпку, морщится, прыскает на неё воду из балончика, что сиротливо прикорнул под её чудными ножками и приступает к делу.
            - Ну, как? - раздаётся её голосок минут через пять.
            - Пойдёт, - решаю я. - Молодец!
            Она кивает и добавляет со значением:
            - С тобой такое бывало, подруга. Забыла?
            - Что?
            - Планшет притащила в номер, где отдыхали. И давай на нём наяривать.
            - Свет, когда было-то? И потом, тогда был аврал!
            - У тебя всегда с ним «не слава Богу». Навалит, как на лошадь, а ты и рада стараться. Думаешь, я не замечаю? Да, и другие тоже, - махнула она рукой.
            - Ты специально за этим подсела? - поворачиваю я голову в сторону подруги. Она начинает меня слегка раздражать.
            - Не поняла, - смотрит Светка в ответ невинными глазами.
            - Чтобы испортить настроение. Вернее, добавить радости. Мне так не хватает её по жизни. Добавишь… Куда я без тебя?
            - Да, ты, вроде, уже не в духах. А впереди – лиман и пляж. И нос надо поверху держать! Иначе, никто не подойдёт. Проверено! На плохое настроение мужики не клюют. Они издали чуют расклад. И удаляются. Восвояси. К тем, кто сговорчивее. Так-то вот, - отворачивается она к окну.
             Надулась. Как пить дать. Причесон – а я не заценила… Да, пошла
она. Я за рулём, между прочим. Некогда мне тут рассуждовывать о пустяках. Пускай мужики восторгаются. И, выдохнув последний раз, бросаю окурок в окошко ловким щелчком:
             - Ну, это ясень пень. Кому нужна кислая рожа на пляжу?
             - Вот-вот.
             И опять она суёт свой нос в бардачок. Мёдом, видать намазано. Ну, пусть копается. Сапёр.
              - А тетрадка-то синюшная, как сюда попала? Ох, подруга… Делать тебе нечего. Я уже не первый раз замечаю. Но молчу. 
             - Вот и молчи. Коль жить охота, - заключаю я.
             Светка переводит укоряющий взгляд в мою сторону. Ей явно хочется поддеть меня. В отместку. Но я при деле, и вся поглощена процессом.
            - А что? Как мой причесон? Ни чё так? – выдавливает она с ноткой обиды в голосе.
            - Класс! - показываю я большой палец. И вновь – всё внимание дороге. Светка – та ещё трещотка. В этом деле нет ей равных. Сейчас точно что-нибудь отмочит.

                5

            - Слушай, сегодня начальник...
            Да, что ж за день-то сегодня такой! Все сговорились, что ли? Шеф сгинул, ничего не сказав. А я ждала… Эта, со своей фиговой причёской!
             Я врубаю музон на всю катушку, пристально вглядываюсь вперёд и,
сжимаю руль так, что костяшки пальцев белеют. Усиленно делаю вид, что для меня теперь важнее на свете ничего нет. Музыкой салон просто переполнен. От неё не избавиться. Это уже не фон, а самая настоящая какофония. Но я – в отключке. Киваю головой, что есть силы, как китайский болванчик, которого решили проверить на прочность и оттого постоянно дёргают за голову.
              Светку подобное изъявление эмоций выводит из себя. Она пытается привлечь моё внимание очередной фишкой: берёт на скорую руку что-то из бардачка и прыскает на лобовое стекло. Вырвавшийся нестерпимый запах духов сносит мою пустоголовку теперь уже напрочь. Светка удивлённо хлопает глазами, не понимая, что со мной так не надо. Со мной вообще никак не надо. Я не желаю ни видеть, ни слышать. Какое-то плохое предчувствие закрадывается потихоньку во все щели. И выводит меня из равновесия окончательно.
             Или это только ветер? И мне действительно, кажется?..
             Светка, правильно решив, что так просто меня не пронять, открывает окно полностью. Ветер тотчас врывается в салон на правах полного хозяина, и весь её причесон летит к чертям собачьим. Ну, и мой заодно тоже. Вернее, что осталось от прошлых нападок.
             Подруга, посмотрев на себя в зеркальце заднего вида, ойкнула и стала в срочном порядке задраивать окно и по-новой наводить марафет, то и дело недовольно поглядывая на меня.
             Я усиленно делаю вид, что не замечаю её напрасных усилий, сижу, балдею и даже прищёлкиваю пальцами, попадая в такт, сильнее кивая головой, доказывая, что мне всё по барабану, и подпевая. Светка, по инерции, пытается говорить... Но тщетно. Чувствует, в итоге, что я догоняю внутри что-то своё, и безнадёжно для неё сейчас занята только этим. Подруга, похоже, примолкла. Ну, слава богу. Тема: «начальник и я» меня всегда очень сильно задевает за живое. А там, где болит, – лучше не трогать. И Светка это не может не знать. Я мельком бросаю на неё безразличный взгляд, так, как на пустое место, и убавляю музыку.
             - Тебе всё равно? - доносится до моих ушей.
             - Ну, как же можно… Просто, я эту историю, по ходу дела, слышала.
             В моём голосе ноль эмоций. Штиль по-полной.
             - Что? Ты уже знаешь про твоего начальника?
             - Стоп! Ты о чём, подруга?
             Тут я начинаю конкретно злиться. К горлу непроизвольно подкатывает ком. Я смотрю на Светку во все глаза. Пристально и не отрываясь. Я серьёзна в эти мгновения, как карстовая скала. Светка, по ходу дела, тоже.
Взгляд её не врёт. Что-то явно стряслось. Но, когда?..
             - Чёрт! Чёрт! Чёрт! - вырывается само собой из меня. Я три раза ударяю по рулю. В ту же долю секунды, осознаю, что теряю контакт с реальностью. Руки мои почти в отрыве от баранки. Собираю остатки сил, как могу, и готовлюсь принять новость.
            - Выкладывай, в чём там дело, - выдавливаю из себя сквозь зубы.
            Светка молчит, как рыба. Я сурово смотрю на неё и прикрикиваю:
            - Ну, курица, рожай уже! Раз, время пришло!
           Светка сдаётся. Она сама не рада, что первой начала мочалить новость про него. Но теперь уже всё равно. Раз начала – пусть продолжает.
           - К нему любовница приехала, - тихим голоском выдаёт, наконец, Светка.
           Уж лучше бы она заорала!
           Впрочем, моя реакция оказалась бы прежней.
           Лязг тормозов. Я съезжаю на обочину. Скорость была конкретно большая.
           - Так!.. Это новость!

                6

           ... Что ж такое? Что происходит? Что со мной?..
           Пытаюсь сконцентрироваться. Кусаю губы. Сжимаю кисти рук. Беру себя за голову. Но – тщетно. Не помогает.
           - Прости меня...
           - Что? - недоумеваю я, забыв про наличие в "Джо" Светки. Она как-то вся скукожилась, будто собралась занять совсем мало места, и не мешать мне
доходить, проникаться новостью.
           - Я не хотела, - растерянно, и уже волнуясь, произносит она.
           Я только мотаю головой, зажимая время от времени её в руках, словно это поможет. Я знаю. Светке всерьёз меня жаль. Чувствую, но ничего поделать с собой не могу. Нахлынувшие вдруг эмоции сильнее меня. И я не знаю пока, как с этим быть. И что предпринять  дальше.
            - Ты же сказала, что у тебя всё с ним. Завязка намертво. Или, вернее, развязка... О, дьявол! Как же так?.. - делает попытку оправдаться моя подруга. Впрочем, без очевидного успеха.
            Теперь настало моё время трясти грушу. Я злая, как сто чертей. Неожиданно выскакиваю из своего «Джо». Несусь по обочине, словно ошпаренная. На бегу, успеваю заметить, как Светкины, итак большие глаза, начинают медленно приобретать форму блюдцев. Подруга не ждёт от меня ничего хорошего. И она права. Я со всего маху пинаю бедного, ни в чём не повинного «Джо» с такой силой, что нога гудит. Но даже не замечаю ответной боли. Какие-то нервные рефлексы явно не успевают за процессом. Во мне столько адреналина в эти секунды, что я, ставшая вмиг скалой, низвергающей магму, готова разрушить всё на своём пути. Или погибнуть.
             Третьего, похоже, не дано.
             - Вот я попала! А! Чёрт! Какой же чёрт!
             Неужели во мне ничего не осталось, кроме тупой любви к этому прохиндею, которому ничего от меня уже и не нужно?
             - И про любовь он тоже врал, врал мне! Наглый лжец! Казёёёл!
            - Да ты что, подруга? Успокойся! «Джо» причём здесь?! Не трогай его! - кричит, испугавшись моей реакции Светка. Она пытается урезонить меня. Естественно, зря. Я её не слышу. И в упор не вижу. Полностью пребывая в себе.
            Бедолага «Джо»! Я со всей силы толкаю авто, которое едет уже и так.
            - Э! Да, что б тебя! Подруга, очнись! Что с тобой?
            - Бред... Прости...
            Я обернулась на звук её голоса. Просто ответила на автомате. Так в метро говорят, случайно столкнувшиеся незнакомые люди, а потом следуют дальше своим путём, не взглянув даже на того, перед кем извинились только что. В ту же секунду до моего сознания доходят её слова. Магма прорывается, найдя выход.
            - Что со мной?! Ты спрашиваешь, что со мной?! Ах, этот мачо! Недоделанный колобок! Карлик Нос! Ты видела, какой у него нос? О! Это даже не слива! Нет! Отбойная груша! Клюв, как у носатой{2} обезьяны, - демонстрирую я на своём лице нечто, руками в воздухе дорисовывая полный портрет отстоя.
            - Клюва у носача нет. Это же не птица, - едва слышно произносит Светка, хлопая глазами. Она поражена моей защитной реакцией. 
            Я замираю.
            И тут Светка бросает взгляд на «Джо», о котором мы обе на мгновение забыли, и замечает: машина движется сама по себе. Подруга, сходу уловив  происходящее, а мысленно проиграв, что может произойти, кричит, глядя на меня:
            - Ты ручник поставила?!
            Теперь уже я смотрю на неё во все глаза, пытаясь уловить смысл сказанного, и одновременно постигая то, что узнала. В моих глазах дьявольская обида застыла двумя злыми льдинками. Но вот уже она растворилась, и в них замерло само бескрайнее небо. Оно опустилось низко-низко и осталось, чтобы замереть в моих глазах.
             Но Светка – всегда была человеком, прежде всего дела. Ей ни к чему вглядываться в мои глаза...
             - Ты ручник?..
                7

             Я оборачиваюсь на Светкин голос…
             Машина тихо тронулась, словно раздумывая. Постепенно, «Джо» начал набирать обороты. Я, завидев неладное, очнулась и помчалась, как угорелая. Каким-то чудом (есть ещё провидение!) успеваю дёрнуть ручку и заскочить на ходу. Тут же нажимаю на всё, что можно. Машина, в конце концов, пару раз чихает, глохнет и замирает. Мой красавчик «Джо» – умница. Он меня не подвёл и на этот раз. Я, всё ещё не веря в то, что страшное позади, опускаю голову на руль и облегчённо вздыхаю.
             - Ты сбрендила, мать!.. - запыхавшаяся Светка обессилено кружит надо мной. - По правде говоря, давненько меня никто так не заводил!..
             Я ошалело смотрю на неё, она – на меня. Всего несколько секунд, не больше. И тут происходит то, что и должно быть. Меня прорывает. Я хохочу. Что есть мочи! Светка подхватывает. И вот мы уже обе ржём, размазывая по лицу косметику. Слёзы градом, лица раскраснелись. Светка сквозь безудержный приступ смеха тычет в меня острым коготком и заявляет:
             - Ты бы только видела себя!
             - А что?
             - «Восставшие из ада» точно приняли бы за свою.
             Она простирает руки и плавно вышагивает на несгибающихся ногах.
Я вглядываюсь в зеркальце и тотчас перестаю хохотать. Есть отчего! На меня вытаращилась натуральная ведьма!
             - Мля!.. – сержусь я. - На себя глянь!.. Во! - поворачиваю зеркальце в сторону подруги.
             Светка на мгновение замирает с открытым ртом, а потом со всей силы трёт зеркальце. Морщины прорезают лоб… Энергии ей точно не занимать.
             - «Свет мой, зеркальце, скажи», - писклявым голоском прорезаю я тишину. - Э, Светка! Уймись…
             - Что?.. Не знаешь, как остановиться? Тормозов в мозгах нет? Курицей ещё меня обозвала… Сама-то кто? А приятель «Джо» здесь причём?
Да-а, бывали деньки в моей жизни, но чтоб такие?! - бурчит она, оттирая сле-
ды боевой раскраски со щёк и носа.
             Я проделываю то же самое.
             - Вот непруха-то сёдня!
             Мы обе, не сговариваясь, пулей выскакиваем из машины и закурива-
ем, сосредоточенно посматривая вдаль. Светку начинает слегка потряхивать. Она перевозбудилась и разнервничалась не меньше меня. За компанию, как говорится.
             - Свет, прости, а…
             - Да, иди ты… Чё с тебя взять? Мозгов и было-то: кот наплакал, а щас и вовсе высохли. Одни цифры видать в башке. Нет… О чём ты только думаешь, когда садишься за руль, а? Чтоб я когда-то ещё с тобой…
             - Достала!..
             - Чего?
             - Чё слышала. А если со слухом нелады – фигач ко врачу. Понятно?
             - Началось…
             Дальше мы смолим молча. Потому что сердиты друг на друга. Каждая в мыслях о своём. Это ненадолго, конечно. Помиримся. Но осадок в душе капитальный. И, если разобраться, правы обе!..
             - Ладно, Свет, мир, - заключаю я и слегка стукаю её, не глядя, по руке. Замечаю, как подруга кивает и щелчком отправляет сигарету в стратосферу.
             - Так и хочется послать тебя куда подальше… На Луну, например. Но ты моя подруга… Заметь… Единственная. И я тебя люблю. Мир…
             Мы обнимаемся в знак полнейшего примирения. И так стоим пару минут. Светка утыкается носом мне в воротник, и я чувствую влажный комочек у себя на шее. Нам тепло и почти беззаботно.
             Солнце вдалеке посылает сигналы отбоя. А от дороги поднимается кругами испарение.
             - Завтра будет жарища, - шепчет присмиревшая и переставшая мандражировать Светка. Она в эти минуты напоминает взлохмаченного котёнка.
             Сказать по-правде, я выдохлась тоже и оттого притихла.
             - Пошли, Свет, давай в «Джо». Нам же надо ещё разместиться.
             Подруга кивает.
             И вот «Джо» снова открыл для нас свои объятия. Мы внутри. Но надо знать Светку… Моментально отойдя от приступа доброты, она продолжает наставительным тоном поучать. Сколько бы, интересно, дисков понадобилось бы экстрасенсу, чтобы заставить её замолчать обо мне и заняться исключительно собой? Сказать, чтобы заткнулась? А, пусть… Так иногда бывало, но давно, очень давно, ещё в школе, когда классная заставляла её «подтягивать» отстающих. И меня в том числе. Светка, видимо, вспомнила прежний навык и решила отыграться.
              - Ну, ты даёшь стране угля, подруга! Башка ваще ничерта не варит… А если бы он не остановился? Ты – дурында. Самая натуральная. Я, конечно, со школы вкурса;х. Но всё верила, что одумаешься. Тут, ошибочка, признаться, вышла.
              - Ты со школы, Светка, предательницей была. И нашим и вашим. И
ничего не изменилось, - сквозь зубы парирую я.
              - Повтори, что ты сейчас сказала?
              - Что слышала.
              Сказать по-правде, мне просто надо на кого-нибудь выплеснуть то, что во мне. Обиду, короче. А Светка – под руками. Самое то. И далеко ходить не надо. Да, нет, всего скорее, просто привычка. С годами дружба превращается в нечто, напоминающее монолит. Лежит такой возле дома огромный булыжник: и ни туда, и ни сюда… Выбросить – не выбросишь, тащить – тяжело, да и пригодиться, невзначай, тоже может. Поэтому…
             - Ты знаешь, я, конечно, хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. Ведь ты моя подруга. Единственная и верная. Хотя, извини, порой бываешь такой безбашенной, как сегодня, к примеру.
             Мне чуточку стыдно. Я понимаю, что она права и опускаю голову ей на плечо. Слушаю, а сама мыслями далеко… Некоторые фразы долетают до моего сознания. И, – только:
             - Но, что поделать?.. Подруг, как Родину, не выбирают. Ими нас награждает или наказывает жизнь. А жизнь – она такая штучка… Полосатая-полосатая...
              Я смотрю на Светку. У меня душевная ломка. Она ловит мой взгляд
и признаёт, что всё сказанное – ускользнуло куда-то, мгновенно став бесконечно напрасным.
              Но, на то она и моя подруга! Светка тут же меняет тактику:
              - Если бы я знала, что ты продолжаешь любить этого идиота! Мне бы даже и в голову не пришло сказать... Абалдеть! Да на кой чёрт тебе сдался
этот лысый, низкожопый, страшный засранец! Да он и кривоногий к тому
же, - тут же демонстрирует Светка «прелести» моего разлюбезного.
              - Да, иди, ты, - парирую я, но как-то вяло. Зато Светку понесло по волнам праведного гнева, который относится и не ко мне только. Мало ли… Накопилось и разрешилось:
              - Вокруг мужиков – море! Только свистни!..  Как грязи… Ты ж – чудо, прелесть. Зачем? Не понимаю... Вот, хоть упади!..
              Эффекта никакого. Но ей надоело выбирать тактику. Она решает просто говорить то, что думает. И всё. А там – на моё усмотрение, словом.
              - Понимаешь, заведя себе любовницу, он только создал очередную головную боль. Проблему...
              Она аккуратно рисует в воздухе квадрат. И смотрит на меня, толкая слегка локтем. Но в результате – я всё равно вижу сердце. Его и мою половинки. Вот так же мы сидели совсем недавно в кафе и рисовали на салфетках сердца. А потом пронзали их стрелами.  И нам было тепло. Мы принадлежали только друг другу. Светка этого не видела. У неё сердце всегда квадрат.
              Подруга по-прежнему смотрит на меня и продолжает, искренне обрадовавшись, что с виду я спокойна.
              - ... А мы вот с тобой свободны. Живём без проблем. А значит…
              Но я всё равно вижу те два сердца. Моё и его. А Светка – один лишь квадрат. Скоро хоть кончится эта морока с выяснением отношений? Зачем? Ну, пусть треплет языком, раз ей так легче.
              - Ты хочешь сказать без квадратов? - перебиваю её я, делая вид, что сосредоточенно слушаю.
              - ... Ну, пусть, так. А раз у нас с тобой проблем нет – то и решать их не надо! - обрадовано заключает она. Очевидно, оттого, что я посылаю реплики. Если бы Светка только могла предположить, как я безнадёжно не в теме, то, по меньшей мере, просто смолчала бы.
              - Понимаешь, я люблю его, - выдавливаю из себя я и вздыхаю.
              - Что?! Ты?!
              Светка, будто опомнившись, бьёт себя по лбу, надувает щёки, кото- рые становятся похожими на два шарика от игры в пинг-понг, и тут же спус-кает воздух. Он с шумом прорывается сквозь сжатые зубы. Она, явно, на взводе.
             - ... Постой! Но у него ведь ещё и жена! Ну, и дурочка ты! Он – тот ещё кобелина! Ох, не знала я, не знала я… Но чувствовала, чем дело закончится!.. Однозначно. Так и получилось.
             Я взглянула. Одного этого хватило, чтобы Светка прижала язык.
             - Знаю, - спокойно и отрешённо говорю я. В голосе сплошной лёд.

                8

            Светка прекрасно понимает, что со мной в эти мгновения происходит. Самое страшное – в душе. В ней пустынно и там затерялись ветра. И какой когда подует первым?.. Мы знакомы сто лет. И знаем друг друга, как пономарь «Отче наш».
            Моя подруга молчит по-прежнему и сосредоточенно о чём-то думает. Я вдруг осознаю, как она сожалеет, что мне ляпнула, не удержавшись, эту новость. Язык её сыграл роковую роль. Но откуда ей было знать! Мне становится неуютно, и как-то не по себе. Я ведь сама на днях сказала, что связь с ним не привносит праздник в мою душу. А это значит – любви нет. Я ей солгала тогда! Я ей солгала и себе, боясь признаться в очевидном. В том, что я думаю только о нём весь день. Засыпая и бодрствуя. Только он перед глазами встаёт. На самом деле, любовь моя к нему всё это время тлела невидимым огнём. И вот сейчас, угольки запылали с невиданной силой. Я сама только что осознала всю силу этой проклятой любви. И не представляю, как жить дальше. Поэтому, любые слова, сказанные сейчас, вряд ли меня утешат.
            - И зачем её только придумали?
            А Светка всё никак не может опомниться. Она надула щёки и сидит, не зная, что сказать.
            - Какого чёрта он так сделал! Нет! Ты мне ответь: что ему не хватало?! Какой ещё расписной красавицы?!
            Я раз десять выкрикиваю в пустоту: «Какого чёрта!» Пока не начинаю верить в реальность. В очевидность. В то, с каким подлецом связала меня судьба.
            - Крикни ещё туда, что вы так не договаривались! Вдруг услышит, - не подумав, по инерции вставляет Светка, показав взглядом на небо.
            Глупая! Она ещё надеется, что всё обойдётся, и я стану прежней. Вот возьму и стану! Назло всем врагам и злопыхателям. Но это, по Светкиной теории вхождения в реалии.
            Я смотрю на неё недобрым взглядом и готова убить.
            - Да ты взбесилась, мать! - перехватив его, произносит обеспокоенная подруга. Она переживает… Хоть это радует. - Охолонись малось!
            И Светка принимается по-матерински заботливо гладить моё плечо. Я потихоньку спускаю пары и давлю на тормоз. Мне легче. Её теория вхождения в реалии срабатывает.
            Мы снова на обочине. Стоим на приколе. Ехать я не могу. Совсем…
            - Ну! И всего-то надо было нашей девочке! Успокойся, всё будет у нас хорошо...
            Я начинаю расслабляться. Но тревожные мысли тотчас атакуют. Мне становится  больно. А мысли, почуяв, что могут взять реванш, следуют по пятам. Они – мои враги, и у них свои планы. Мысли не отступают, пробравшись в голову и предлагая план разрушительных действий. И я не могу их отогнать! Опускаю голову на руль и так зависаю. Мне жутко плохо.
            Светка мельтешит где-то рядом, но я её не воспринимаю.
            По-видимому, выгляжу я не очень. Светке перемены во мне не нравятся, и она начинает меня жалеть.
            Я знаю, что по-своему, она меня любит. Ведь каждый любит по-своему. Как умеет. И может. И моя подруга – не исключение…
            - А ты знаешь, что! Ты выговорись! Расскажи, что сейчас думаешь. Я буду молчать. Я уже молчу. Как зайка на лужайке. Я нема, как рыба. А помнишь: обезьянку?.. Фигурку нэцкэ в трёх лицах?.. «Не слышу, не вижу, не говорю». Помнишь, как она забавно прижимала свои ладошки?
            Я что-то такое припоминаю про дебильного уродца в трёх лицах. Но мне не смешно. Ну, нисколько. Хотя Светка и улыбается. Правда, криво.
            - А-а!.. Да, - вяло добавляю. Мне становится теплее. Верная подруга – это больше, чем ?.. Нет. Это нечто иное. Необходимое, порой, как воздух. К примеру, Светка умеет слушать. И я могу при ней выговориться.
             Это очень важно – почувствовать доверие и выговориться в трудную минуту. И я вполне искренне доверяю ей и начинаю говорить. Что думаю:
            - ... Теперь я догадываюсь, для чего ему нужна была. Никакая это не любовь. С его стороны, разумеется. А с моей... Какое это имеет теперь значение? Ему просто была нужна баба. Просто и элементарно. Он вообще, в принципе, не создан для любви. Его Коломбина, ну, та самая, фиговая жёнушка, – полная фригида. Он и женился-то на ней только потому, что её отец – ба-альшу-щая, ну просто, а-фигенная «шишка». Обычная, короче, тема. Чтобы подняться в гору, надо пройтись по головам. Иначе, карьеры не видать, как своих ушей. Вот так!
            - Перестань! Все мужики такие! За исключением тех, кто не мужик совсем… То есть тряпка или импотент… А такие – вообще никому не нужны.
            - Вот поэтому, мы и одни с тобой…
            - Ну, почему… За нами всегда – хвосты.
            - А оно нам надо? Чей-то оброненный хвост?
            - Ты права, подруга… Хвост хорош, разве что в холодце.
            Я смотрю на неё, и мне не хочется жить…
            - Он, мой бывший разлюбезный, самый обыкновенный бабник. Которому ничего не надо, кроме этого…
           - Кроме чего? - задаёт глупый вопрос Светка. В её глазах живые искринки. А я – в самом настоящем бешенстве.
           - Ты-то еще, что мне здесь? Кончай, прикидываться!
           - Ну, просто тема интересная. Главное – новая. Непознанная никем.
           - Издеваешься, да?
           - Учусь у тебя, - парирует с невинным видом Светка.  - Постигаю неизбежность.
           - Это – как это?
           - Ну, вдруг и мне придётся столкнуться с чем-нибудь подобным.
           - Опыта набираешься? Заранее? На моём примере?
           - Похоже на то…
           - Не дай, бог, Светка! Я тебе такого не желаю… Даже – врагу!
           И вновь перехожу на него:
           - Он ещё икру мечет, пока у него что-то там стоит. А, как только...
           Тем не менее, осознание этой банальной истины, чуть не сводит меня с ума. Во мне вновь зарождается магма. И я кричу, что есть мочи: 
           - Ну, почему, почему я каждый раз так ошибаюсь! Где же мои глаза!
           - Пипец, подруга!.. - решается ответить Светка, нарушив правило, которое сама же и установила.
           Дальше, мы обе не знаем, что говорить. Тихо и задумчиво сидим, превратившись в две фарфоровые китайские статуэтки. Но это ненадолго.
           - Поехали, что ли? - произношу я, вернее, выдавливаю из себя, непроизвольно перетекая теперь уже в робота, способного успешно выполнять предусмотренные при сборке программы. На большее я в эти минуты не готова.
           - Может, такси? - робко вопрошает подруга.
           Этот вопрос вновь пробуждает во мне магму. И я становлюсь скалой. И вот уже, не скрывая сарказма, жму на газ, придерживая руль правой рукой. В левой зажата сигарета. Эта фраза моей подруги конкретно вывела меня из спячки. И я парирую, выдохнув аккуратную голубую струйку в щель:
           - Ещё чего! До лимана рукой подать.

                9

           Хорошенькие выходные нам предстоят! Ну, я там позажигаю!
           Мы едем молча, и я потихоньку начинаю остывать. Выбрасываю окурок и внезапно вижу, как мимо проносится на полной скорости чёрный джип. Он подрезает и несётся себе дальше, как ни в чём не бывало. Я хочу показать факью, но… Стоп! Да это же его машина!
            И тут приходит прозрение…
            Я понимаю Светкину теорию реалий со всей конкретной очевидностью, только что столкнувшись с ней нос к носу. Я понимаю, кто там… В ней, этой шикарной машине, за которую он отдал три лимона, ОН и ОНА.
            И я немею... Я вновь скала... И чуть было не теряю сознание.
            Справа доносится:
            - Раздолбайка! О, мой бог, где ты? А? ****охан шванц{3} на оба ваши дома!.. И дальше следует самый отборный русский, колоритный большой-пребольшой загиб. Светка стремительно берёт управление машиной в свои лапки. Ноги её перемещаются, пытаясь поймать ритм движения, взбесившегося вмиг, по моей вине, авто. Она бьёт со всей силы по тормозам, сбрасывая скорость, и, ловко управляя рулём, выводит машину на обочину. Кажется, мы спасены. Я замечаю, как рот Светки попеременно то открывается, то закрывается. Но всё это очень медленно. Я ничего не слышу. Только вижу её, суетящуюся зачем-то возле меня. Затем все картинки пропадают. Я перестаю слышать и видеть...
           - Ну, ты подруга ваще… Даёшь стране угля! Я уж думала – окочурилась совсем.
           - А что такое? - интересуюсь я, немного очухавшись.
           - Да ни чё... Чуть было в аварию не попали по твоей милости, вот чё! А так... Всё ништяк! У тебя как черепушка-то? Не болит?
           Я трогаю свою голову. Она какая-то не такая. Подхожу к зеркалу заднего вида и замечаю огроменную шишку. Мне становится не по себе. Тошнит. Видимо, всё-таки есть сотрясение.
            - Мля! Какого ляда!..
            - Понеслось…
            Я вспоминаю, свидетелем чего стала совсем недавно. И вновь замираю, а затем медленно оседаю в кресло. На лобовом стекле появилась небольшая трещинка. Видимо от удара. Она напоминает паучью сеть... Я постепенно становлюсь бескрайней и необозримой пустыней. Мой взгляд абсолютно отсутствует. И вот, поддавшись моему настроению, мы замерли обе. Но Светка тоже имеет своё право голоса. И она его подаёт. Вернее, её вдруг прорвало, как фонтан. Она уже просто кричит на меня:
           - Ты что творишь-то, а? Кто ты после этого? Самая настоящая полоротость! Та ещё! Ты хоть понимаешь, что мы могли разбиться? Умирай сама, из-за какого-то своего долбанного придурка!.. Я – причём? Ответь мне! О, небо! Что за подругу ты мне послало?! И дальше следует мат-перемат. Таких изощрённых слов от Светки я ещё не слыхала! Она бешено ходит по обочине взад и вперёд, размахивает руками и, то и дело, плюётся словами прямо мне в лицо. Всё повторяется. Только, с точностью до наоборот. Теперь – я виновата. Пусть! Я её всё равно понимаю, хотя почти не слышу. Мои глаза не видят, хотя и смотрят на подругу. Я почти в полной отключке.
           Наконец, до Светки что-то начинает доходить. Она подходит совсем
близко и, неожиданно, бьёт со всей силы меня по щекам. Затем, осознавая, что эффекта всё равно нет, я продолжаю оставаться в ступоре, обнимает и выталкивает из машины. Я поддаюсь и иду следом. Светка прижимает меня к груди, берёт за руку, как маленькую нашкодившую девочку, и отводит в сторону. Я – никакая. Но тепло её руки, устремившись в мою, пробуждает ответный отклик. Волна распространяется по всему телу, следует вглубь привычным маршрутом, и, наконец,  доходит до сознания. Я потихоньку начинаю оттаивать.
            Если б только она знала, как мне это сейчас надо!
            Подруга, прочитав мои мысли, кивает головой и усаживает меня на заднее сидение, осторожно, будто бы я, как китайская статуэтка, могу рассыпаться от неудачного прикосновения. Светка садится рядом и обнимает меня за плечи. И вновь говорит что-то. Только теперь с участием и тихо, нежно. Почти, как мама перед сном. Что-то про варенье, чай и счастье. Потом следуют паузы, когда мы просто сидим. Сосредоточенно и безучастно.
           Так продолжается минут двадцать.

                10

            В открытое окно залетает шмель. От него много шума. Он толстый и неуклюжий. Тычется шерстистым тельцем в стекло. Но выбраться не может. Я лениво и безучастно наблюдаю, как он сосредоточенно бодает прозрачную преграду. Мне всё равно. А ему, видимо, нет. Шмель замирает на секунду, зависнув в воздухе, а затем разворачивается и резко меняет тактику. Он выбирает меня в качестве жертвы. Следует атака. Для меня она абсолютно неожиданна. Хотя, что другое может проделать полосатое насекомое? Мгновение я растерянно рассматриваю гадкую копошащуюся тушку, не в силах понять ещё, что же произошло. Затем, разум берёт своё. Я не выдерживаю накала страстей, бушующих внутри, и истошно кричу. Светка, поддавшись панике, разыгравшейся на её глазах в салоне, обрадовано вторит мне: «Мама!» И вот нас уже двое, зажатых в пластиковые объятия внутренностей авто, орущих и бестолково рефлексирующих на полёт шмеля. Маленькое крылатое существо, не пережив оголтелого шума, снова тычется и тычется в толстое стекло. Наши громкоголосые оры продолжаются. Наверное, они слышны за версту. Интересно, на что всё это похоже, если посмотреть со стороны? Наконец, найдя-таки спасительную щель, ополоумев от радости свободы, шмель мгновенно вырывается наружу. Мы со Светкой на долю секунды пребываем в столбняке. Растерянные и молчащие, проводим шмеля пристальным взглядом, пока он не растворяется где-то в просторах неба. Но я совсем ещё не стала собой. Хотя могу говорить. Могу, это точно. И тут же испытываю вновь обретённый навык.
            - Что это было, а? - хриплым голосом выдавливаю из себя, посмотрев с удивлением на подругу. Краем глаза машинально отмечаю, что лицо Светки проясняется. Похоже, она рада. Да, это радость прорисовывается на её физии. Значит, я всё-таки прихожу в себя...
            - О, слава богу! Ты там есть! И услышал, и увидел, и всё понял! Немая заговорила! Подумать только. К чему бы? Наверное, к дождю!..
           - Проясни. Тёмная я…
           - Что да – то – да. Не отнять от тебя. Тупить ты умеешь на «ура».
           - Так что же всё-таки это было?
           - Опять за старое. Крепко, видимо тебя приложило. Стекло-то, ладн. Поменяем. А вот с головой?.. Лечить бы не пришлось кумпал. Что, замечу, двояко может обернуться.
           - Слушай, Светка, ты меня достала. Я что не по-русски спросила, да? Повторить?
           - Повтори.
           - Издеваешься по полной? Приколистка. Я ещё раз спрашиваю. Похоже, не я, а ты тупишь. Что это было?
           Светку проняло. Она решает сдаться и произносит, беря сигарету из пачки:
           - Что-что... Известно, что! Явление Христа народу! Так же все улыбались и строили рожи, как ты сейчас.
           Подруга заулыбалась, пластично изображая эту немаловажную деталь в биографии Христа. Получилось очень похоже. Я и не думала никогда, что она такая артистичная. Но до меня не дошло.
           - А как я сейчас? - мёртвым голосом выдаю я, безучастно глядя на Светку. В действительности, я постепенно оживаю и прихожу в себя. И мне даже слегка смешно.
           Она в ответ округлила глаза, став теперь похожей на даунёнка. И проговорила, зажав в пальцах намертво дымящуюся сигарету:
           - Как дура перед умной!
           - Ласково!
           - Ты того стоишь!
           Я, между тем, раскачиваюсь, как паралитик. Светка замечает перемены во мне. Ей не всё равно. Ведь Светка – моя единственная верная подруга. До гроба. Она это знает. И я тоже.
           - Э, подруга! Ты смотри, не увлекайся этим, - с тревогой в голосе выдаёт она, отбросив в сторону окурок и пустив туда же струйку дыма.
           - Чем?
           Светка показывает, как я раскачиваюсь, и продолжает, уподобившись на некоторое время мне. Мы обе теперь раскачиваемся.
           - А ты знаешь, - краем глаза поглядывая на меня, чтобы улавливать и копировать мои движения, заключает с умным видом она, - канатчикова дача
переполнена такими же придурошными дамами, как ты. И тебя очень даже
могут туда не пустить...
           - Куда? - всё ещё не понимаю её я.
           - Туда! Ты что – совсем ку-ку? - обеспокоено спрашивает меня Светка. Она даже перестаёт на несколько секунд раскачиваться и смотрит внимательно на меня. Потом, видимо, подумав, что всё ещё обойдётся, решает продолжить раскачиваться. Что не сделаешь ради дружбы!
           Неожиданно, в моей голове что-то происходит. Я живо представляю, сколько дур, сошедших с ума от неразделённой любви, обитают на пресловутой канатчиковой даче. Как они все ходят в похожих больничных халатах на завтраки, получают свою порцию таблеток в крышечках из-под молока (нумерованных, разноцветных). И меня потихоньку разбирает смех.
           Теперь, кроме нашего синхронного раскачивания, слышен ещё и общий, дружный хохот.
           - Им не хватает только меня!
           И я начинаю беззвучно сотрясаться от смеха.
           - Ты слышишь, Светка, им не хватает только меня!
          Я повторяю эту фразу раз десять подряд всё громче и громче. Пока не устаю. И хохочу при этом до слёз.
          Светка понимает. И делает то же самое. Она рада за меня. И за то, что всё обошлось. Раскачиваться мы уже перестали.
          - Похоже, вечер сегодня будет на редкость удачным, - посерьёзнев как-то разом, шепчет она, - ведь до лимана рукой подать...

P.S. Собственно говоря, здесь уже и можно было бы поставить большую и жирную точку  во всей этой истории, если бы не одно «но»… Никогда и ни один мужчина не смеет думать, что он способен так просто растоптать отношения с женщиной, которая доверилась ему хотя бы однажды. Я, к примеру, не могу простить. Поэтому, поступлю по-своему. Так, как посчитаю правильным. А потом… Хотите судите – хотите, нет. Мне уже будет всё равно. Как только «сладкая парочка» отправились на джипе к берегу моря, я помчалась следом. Светка что-то кричала, пытаясь встать на пути, но мне было плевать. Я объехала её и устремилась дальше. Не побежит же она на своих двоих! По-счастью, воркующие голубки не заметила моё присутствие. Ещё бы! Заняты эти двое были совсем другим. Ждать пришлось долго. Но я проявила терпение, и счастье улыбнулось мне. Любовники не взяли палатку, а улеглись в машине. Проследив, когда все шорохи прекратились, я ещё полчаса покружила рядом, докуривая «Winston». Затем подошла к машине… Она поддалась неожиданно легко. Я мысленно поблагодарила провидение за такую удачу. Мне даже не пришлось затратить усилий. Практически никаких. Кажется, им не было больно. Всё произошло стремительно. Тяжёлый джип тронулся и стремглав ринулся с кручи. Высота ошеломляющая! Нет, им не было больно. Они  даже не закричали. Что там с ними приключилось дальше, смотреть я не стала, услыхав всплеск воды и глухой удар. Джип, само собой, утонул, прихватив с собою два тела.
Мне тоже пора. Зачем обременять этот мир? Сейчас докурю только. И всё…

          - Эй, кэп, ты только глянь! Да, оторвись же от тетрадки!..
          - Ого? Мать честная… Ух, ты! Фью! Нашли. Как по писаному… Недолго девица вихлялась в высоковольтных проводах.
          - Да… Любовь зла!..

… Я знаю, что меня найдут быстро. Я здесь, рядышком. Верёвка и мыло пригодились, как нельзя, кстати…

                ЭПИЛОГ

           Говоря по совести, ничего удивительного в том или ином преступлении не может быть. Однако не следует утверждать и то, что они совершаются, как под копирку. Стоит лишь открыть «Справочник криминалиста», полистать его, и вот тебе уже есть готовенькое решение. Увы, не всё так просто! Самое сложное заключается не в вопросе «почему», а в вопросе «зачем»… Если бы человек, стоящий у края, задумался, то вполне вероятно, что в совершении криминала отпала бы охота. Всё дело тут скорее, в эмоциях. Они, гадкие и вредные идут впереди мыслей и ума. И никуда от этого не деться. А женщина – существо эмоциональное, легко подверженное стрессу. Я ухмыляюсь, представив на миг, как эта леди-«хрупкость» сдвинула с места огромный джип. Подобное бывает! И сколько тому свидетельств. Подключаются некие резервные возможности организма. И всё-таки…
           - Сколько силищи-то надо! - вырвалось у меня невольно. И я закрыла лицо руками, покачав головой. - Да… Коня на скаку остановит. Видимо, про
неё. Только та – спасала.  А эта…
           - Что, подруга, заскучала? - слышу я возглас шефа. Он отрывает меня от тревожных дум, ввалившись с неизменной улыбочкой. Кэп наш – сама любезность. С виду. Но всё зависит от настроения. Если он разговорчив – значит, хорошее…
            Сегодня мне просто повезло и всё.
            Ведь именно ко мне пришла та самая Светка пару дней назад.
           - Тут заскучаешь, как же! - парирую я.
           - Да, нас с тобой ждут великие дела, Крылова! Уж, поверь мне. Так важно начать. И чтоб не с «глухаря»… Что ты там говорила про коня?
           - Да так, Пал Степаныч. Это мои мысли, после того, как меня посетила одна гражданка с простым именем Светка. Она сама себя так назвала. Я проверила документы. А она сходу выложила передо мной тетрадь…
           - Не переживай! Этой троице уже ничем не поможешь. Надо же, а с виду… Никогда бы не подумал, что такой невзрачный мужичонка мог иметь почти одновременно трёх столь шикарных баб!
           - Что?!
           - Ой, прости, Крылова. Я при даме. Ты ж у нас…
           - Вот-вот, Пал Степаныч. Вы только мундир и видите. А я, как женщина в Ваших глазах, увы и ах…
           - Что ты, Наталья Александровна. Голубушка Вы наша…
           - Пал Степаныч!.. - хохочу теперь уже я, заметив умильную мину своего шефа. Похоже, он не шутит, говоря комплимент. Но тут же перехожу на тему, которую он не закончил. - Когда человек добивается того, чего хо-тел, затратив на это неимоверные усилия, чаще всего оказывается, что он так-
же далёк от цели, как и в начале своего пути.
           - К чему это ты Крылова? Что-то не пойму.
           - Ему, ну, этому самому засранцу, всё в жизни давалось легко. Без проблем: женился на той, которая могла помочь сделать карьеру. И это получи-лось. Легко! В принципе, без особых усилий, пошёл вверх, по служебной лестнице. Появились, само собой деньги. А где деньги, там и соблазн.
           - Ах, вот ты о ком! И правильно, Наталья Александровна. Море разливанное любовниц имел.
           - Да, конечно. Она у него далеко не единственная была. У такого бычка арсенал наготове всегда. Тренажёрные залы, сауны, стриптиз… Всё открыто и возможно. Стоит только захотеть! А когда женщина влюблена – она ослеплена. Не видит никого, кроме объекта своего обожания.
           - Да, да. Продолжайте, Наталья Александровна.
           - А что, я не права разве?
           - Правы. Я разве что-то против сказал? Я вполне солидарен с Вами. Поэтому, милый друг и не заметил её на трассе. Ведь она была просто одной из многих… А вот героиня наша, наоборот, глазастая оказалась. На свою беду! Его машину сходу углядела. Да, подрезал на дороге… Так ведёт себя мужчина, только когда он не дорожит женщиною вовсе, имея их сколько душе угодно.
           - Аха. Мачо! Менял их одну на другую…
           - Вот и доменял… Ну, что делать. Смерть никого не милует. У него она случилась такою. Кстати, та, вторая, что сидела в джипе – танцовщица из местной забегаловки «За Семью Холмами». Так себе девица. Очень лёгонького поведения.
           - Понятно, Пал Степанович. Дама на час.
           - Да. Ну, до завтра, Наталья Александровна! Пинкертон Вы наш, - ухмыляется кэп. Я делаю вид, что очень серьёзна и занята. Хотя, конечно, это
не так. Я всего лишь рада, что очередное дело закрыто. И жду новый комлимент.
           - Что?
           - Пинкертон… Разве неизвестное имя?
           - Да, имя-то знакомо, конечно. Только причём здесь я? Ведь он – мужчина.
           - Хорошо. Пинкертон в юбке…
           Да, умеет Пал Степаныч выдать комплимент. Я не выдерживаю и смеюсь. Он, глядя на меня, тоже.
            - Пинкертон… В юбке, - повторяю я сквозь смех. - Аж до слёз пробрало! Я запомню, Пал Степаныч.
            Шеф только разводит руками и вздыхает.
            Тут раздаётся спасительная трель звонка. За мной приехал муж. Я перевожу взгляд на трубку и моргаю в сторону Пал Степановича. Он в ответ делает то же самое. Мол, понял. Мне теперь уже приходится наблюдать, как за кэпом осторожно закрывается дверь.
            Очередной рабочий день канул в лету. И за окнами уже темно.
            Я отправляю подшитые дела в сейф. На столе остаётся синяя общая тетрадка…
            Действительно, бывают моменты, когда женщину может понять толь-
ко женщина. По-счастью, Светка зашла в ту дверь. А если бы я в тот момент
не сидела за столом, вполне возможно, что она так и ушла бы восвояси, не решившись прийти во второй раз, а тайна осталась бы за семью печатями. Существовали бы версии и догадки. Но истину вряд ли узнали хоть когда-нибудь…
           Любое преступление складывается из звеньев. Они нанизываются, как
бусинки, одна на другую  и создают общую цепь. Умение видеть и выстраивать в уме иллюзию совершённого акта – вот, что необходимо эксперту-криминалисту для работы.
           К сожалению, преступление для меня – обыденность. А так хочется   
порою побыть просто женщиной. Любимой и желанной, нежной и обольстительной. Но когда я надеваю форму, со мной что-то происходит. Подспудно вытягиваюсь во фрунт и отдаю честь. Иногда, я ненавижу своё дело. Но бывает на душе и самый настоящий праздник. В такие минуты я понимаю, что потрудилась не зря.
           Вернее, не я одна. А вся наша команда.
           Но стоит ли об этом сейчас? Ведь прямо передо мной лежит синяя тетрадь в клеточку. Я листаю её и чувствую лишь одно: как далека от той, которая не так давно в ней писала. Интересно, когда она приняла решение убить: сразу или всё-таки прокрутив в голове финал встречи в пути? Чёрный джип и двое, которые её не заметили… А может быть, он увидел её? И именно этот мимолётный взгляд-откровение послужил толчком? Кто знает...
Свидетелей нет.
           Каждый раз, такое странное и неприятное ощущение, когда прикасаюсь к личным вещам человека, который ушёл из жизни. Хочется в этот момент сбежать куда-нибудь на природу и упиваться лесным запахом сосен и моря. Просто тупо смотреть на всю эту красоту, рождённую для созерцания, и не думать уже ни о чём… 
           Я осторожно закрываю синюю тетрадь. Очередное преступление раскрыто. Было бы оно понято, если бы не её записи? Вряд ли… Голос с того света является, увы, не для всех, и не всегда.

Свои фантазии ко мне приблизь.
Любовь и магия во мне слились.
Друг друга намертво нас враг сковал.
В мой разум Призрак Оперы проник.
И правит бал{1} – слова из популярной  песни «Призрак Оперы».

Носатая{2} обезьяна, носа;ч (лат. Nasalis larvatus) – вид приматов из подсемейства тонкотелых обезьян в составе семейства мартышковых. Распространён исключительно на острове Борнео, где населяет прибрежные регионы и долины (из википедии).

****охан шванц{3} – эвфемизм, заменяет мат в речи.

Картина художника-графика А. Сухина.

27.10.2010 – 28.02.2014