Семёрочка

Жигуль, - это машина! И пятёрка, и шоха, а если дотянул до семёрки, - это уже крутизна.
Женька на севере работал, вахтами. Вот и скопил деньжат, да старики подбросили, - аккурат на новенькую семёрочку. Красота, - глаз не оторвать, диво дивное.

Обмывали с парнями культурно, без дураков. А то ведь как бывает: нарежутся до синеньких всполохов, и ну гонять, - кто круче, да кто изворотистей. Нет, Женька парень серьёзный.
Съездили, конечно, прокатились, чтобы знать, за что наливать, но потом к дому. Поставили машинку у палисадника, - чтобы народ любовался, а сами на лавочку. Здесь же закуску разложили.

Бык, весь что головня, чёрный, только на лбу белая отметина, чуть переставляя ноги, возвращался из табуна. Это он от важности едва плетётся. А ещё, распустил ленивую, без напора струю, и выписывает зигзаги на пыльной дороге.
Терпкий запах его мочи стремительно разносится в плотном вечернем воздухе и резко ударяет в нос. Деревенские привыкли к этим запахам, - не обращают внимания.

Поравнявшись с новенькими Жигулями, бык остановился, выпучил глаза, уставился на красоту блескучую. Чуть постоял, что-то соображая, вытянул шею, стал втягивать носом какие-то вкусные запахи. Потянулся к задней дверке, где было опущено стекло.

На сидении, на газете, лежала булка хлеба, надломленная. Как закусывали впопыхах, так и оставили.

Попытался сунуться внутрь, к хлебу. Голова не проходила в проём. Вернее, голова-то проходила, но огромные рога, как пики, торчащие вперёд и вверх, - упирались.

Бык чуть отступил, осмотрел форточку, и снова повторил попытку, извернув голову таким образом, что внутрь, в салон машины, проник сначала один рог, а потом уже и вся голова, вместе с другим рогом.

Чуть помахивая хвостом, бычара с удовольствием уплетал хлеб, распустив на сиденье обильную, густую слюну, когда происходящее заметил хозяин новенькой машины.
- Ах ты.… Ах ты!!!
Женька захлебнулся от негодования. Обежав кругом машины, думая только о том, что бы такое сделать, чтобы этому чёрту было очень больно, он со всего маха врезал ботинком по отвислой мошонке  бугая.

В тот же миг в тёмно-вишнёвой, полированной крыше появились два огромных, чуть изогнутых рога. Из салона донёсся утробный рёв, а может стон. С лавочки все вскочили и уставились на рогатые Жигули. Но рога быстро исчезли, оставив две рваные дыры и чуть вспученную крышу.

- Ах… ты.…  А-А-Х!
Неописуемое отчаяние отразилось на лице Женьки. Он снова размахнулся и ещё сильнее врезал быку в то же место.

Бык чуть присел, охнул, и ломанулся вперёд.

Когда все пришли в себя, колхозный бугай споро шагал в сторону фермы, унося на шее одну дверку тёмно вишнёвого цвета.

А.Томилов 2010