Речка детства

Овечка... Непонятное название для речки, когда-то удивительное, но зато потом всю жизнь родное для Мишки. С ней тесно связано необыкновенно живое советское детство пацана семидесятых. Ну, может только небольшой ее отрезок, от моста до моста, от улицы Щорса до проспекта Ленина. Первая же осознанная вылазка на нее состоялась в семь лет, наступившей весной, после переезда в новую квартиру в центре Апрельска. Сформировавшейся за зиму троицей Мишкой-Олежкой-Сережкой. Это далеко позже судьба их разбросает, но вот в ближайший десяток лет они будут жить одной жизнью, на одной параллели, в одном измерении.

Сейчас Мишке сорок восемь, отдыхает после вахты в родном городе, со всеми уже повидался, времени навалом и, повинуясь ностальгическому порыву, сворачивает с улицы Щорса на давно нехоженую им тропинку вдоль Овечки.

Прямо перед мостом запруда, и в водовороте кружат тысячи пластиковых бутылок почти вечным хороводом. Тут как раз речка вытекает из Старого города. А вообще она – родниковая и начало ее совсем недалеко, у ЖД вокзала. Там же сразу она набирает плавную мощь. В пятидесятые в этом Старом городе из нее народ просто воду брал для питья, это Мишкина теща рассказывала. Единственное, что мешало, так это легкоразрастающаяся тина, вернее, водоросли. Их раньше просто каждый год выпалывали руками. И в начале семидесятых так же и продолжали, и Мишка и К тоже воду с речки пили, не боясь заболеть. Она была прозрачная, чуть беловатая, ледяно-холодная и очень вкусная. А потом кто-то додумался пройтись по этому вот как раз родному Мишкиному участку экскаватором. И все испортили одним махом.

Все подпитывающие родники заглушились, речка стала черной, тину уже никто не убирает. Получилось сейчас настоящее болото, пусть проточное, но это уже далеко не та белая Овечка. Городское начальство иногда просыпается, устраивает диспуты на ее тему, даже вроде выделяет какие-то немалые деньги, но на этом все и заканчивается, реальных и целебных движений никаких. Жаль детскую речку…

Но это все будет позже, а пока Мишка бредет по Овечке семидесятого года.

Вот тут сразу за мостом классная купалка и даже рыбалка была. Место еще очень хорошо сохранилось, вода только не та. Выше по течению, на площади Куйбышева, прямо на речке до сих пор стоит ларек «Живая рыба». И жила эта рыба в специальном решетчатом аквариуме и дышала чистой овечкинской водой. И по слухам, оттуда по речке расплодились карпы и сазаны, лещики и сомики. Первые снасти пацанов были опробованы именно возле этого щорсовского моста.

И куча детворы тут же, ныряла в холодную воду ненадолго, пугаясь тутошних змей и с некоторым страхом заглядывающая в многочисленные норы когда-то хозяйствующих ондатр. Интересно было бродить темными вечерами с фонариками вдоль речки, с вилками, привязанными к палкам, для охоты на спящую рыбу. Вот сам Мишка такой спящей рыбы ни разу не увидал, зато плывущие ондатры в переливах отблесков серебряной луны впечатляли.

Однажды «большие пацаны» поймали одну и мучили ее. И на берегу это была просто большая мокрая черная крыса, не знавшая, куда и как убежать. В воде она была гораздо грациозней и даже чуточку страшноватой…

Чуть ниже по течению стоял когда-то высоченный тополь, так и оставшийся в памяти до самого неба. Сначала его ствол изнутри стал умирать и пацаны с удовольствием вырезали гнилушки, обрабатывали их ножами, вставляли палочки с парусами и отправляли корабли в кругосветное путешествие.

А еще у Олежки дома валялся большой (по тем меркам просто роскошный) катамаран, разобранный, правда, полностью. Мишка, увидав такое сокровище, насел на друга, починил, склеил, спаял. Из рейки вырезал почти настоящий воздушный винт (которого попросту не было), вставил ностальгическую такую квадратную батарейку и винт закрутился! И тут же кораблик был спущен в воды Овечки. Это сейчас никого не удивишь, в детских магазинах полки просто завалены дорогими катерами, кораблями, самолетами и вертолетами с различным управлением, а тогда все завидовали Олежке и Мишке, ни у кого такого не было, вот так…

Тут же под тополем, вместе с папами накупались однажды, почти весь день наслаждались водой, жарой и солнцем. И уже возле самого дома бегущий ярко-красный Мишка поскользнулся на гравии асфальта возле трансформаторной будки и лихо так прокатился по тому же гравию на пузе. «Благо», из одежды на нем были только те скользкие сандалики и черные сатиновые трусы…

Несколько ночей потом засыпал Мишка очень тяжело, на боку. Горела спина и саднился живот, превратившийся в мгновение в ноющую сплошную большую болячку…

А в метрах двадцати от  сначала сожженного, а потом уже и исчезнувшего тополя, в десятом классе Мишка с Олежкой часа два ревели на всю округу ворованным мопедом, так тогда и не поехавшим…

Забор детдома, бывший яблоневый сад за ним, вот уж куда лазила вся местная пацанва, остерегаясь и убегая от не совсем нормального немого детдомовского сторожа.

А вот тут изгиб реки. Здесь когда-то мальчишки зарыли целое состояние – черепки. Новостройка, «Черемушки», как тогда она называлась, была устроена на развалинах окраины Старого города и эти черепки пацаны находили часто и везде, на стройках и даже во дворе своего  нового дома. Однажды даже перекопали юные археологи почти полностью весь свой двор в поисках этих сокровищ. А вот закопали и потом просто не нашли. Где-то тут они до сих пор и покоятся…

А здесь была «бабская купалка». Потому, что мелкая, и мальчишкам «взападлу» было там купаться. Бетонный блок прямо у воды. С него и ныряли в холодную речку. И вдруг Мишка, мысленно прыгнувший, так явственно ощутил под босыми ногами укатанное галечное дно, а вовсе не черную жижу, которая проглядывалась на мелких местах. Спустя тридцать лет сразу стало так понятно, почему нельзя было нарушать вековой уклад речки грубой машинной силой...

А напротив, небольшое такое разливное место, по весне затапливалось, и плодились там лягушки да головастики, на которые иногда устраивались охоты с рогатками. Как-то тут стояло высохшее дерево, Олежка с Мишкой занимались головастиками, а Серега раскачивался на нем, горланя на всю округу: «Ох, рано встает охрана…» Ствол хрястнул и Сережка носом врезался в сырую землю, да так, что кровь пошла. Он дико хохотал, эти два наши придурка тоже и только потом поняли, что ревущий человек от смеющегося ничем не отличается, разве что слезами. Вот слез-то как раз и не было. Удивительно, никто никогда не видел Серегу плачущим. Переносица поломана, по поликлиникам еще  долго мыкался. И он, и его мама с папой долго обижались на Мишку с Олежкой…

А выше этого разливчика стоял школьный бассейн. Долго именно стоял, радуя только все таких же лягушек… А однажды его вычистили, залили водой, и пару лет местная ребятня купалась летом. Но снова закрыли. Недавно девчушка помоложе, со школы, призналась в «одноклассниках», что она свалилась с вышки бассейна и сломала ногу, из-за этого опять всех выгнали, а потом и вовсе бассейн закопали. Зря. Вот есть такой же бассейн в другой Апрельской школе, и он до сих пор действует, все Мишкины племянники в нем плавать научились, а Славка до сих пор плавает и медали домой привозит с различных городов…

Чуть дальше «взрослая купалка». На высокой иве на длинную веревку была привязана палка, мальчишки раскачивали ее и прыгали…

Здесь Мишка чуть не утонул когда-то. Олежка стоит почти на другом берегу и зовет его, мол, сюда, здесь мелко. Ну, Мишка и пошел… Плавать не умел совсем. Запомнилось только мутно светящееся пятно от солнца, проглядывающее сквозь уже солидную толщу воды. Вытащила девчонка постарше, удивившаяся, куда это так быстро пропал кудрявый мальчонка, плескавшийся рядом. «А это ты сейчас тут утонул?» - участливо заглядывала в Мишкины глаза девчушка с соседнего двора.

А чуть дальше уже Мишка вытаскивал Олежку из проруби. Зимой речку остановили (до сих пор непонятно, куда же вода перенаправлялась) и от моста до моста был такой классный естественный каток, вот где коньки пригодились. Лед, конечно, был тонковат, и многие мальчишки просто проваливались, не тонули, уж слишком мелко было, но все равно было ой как неприятно на коньках возвращаться зимой домой полностью мокрыми.

Труба через речку, нетолстая. По ней иногда мальчишки проходили. Иногда просто так, для адреналину, тяжеловато было пройтись метров семь до другого берега. А бывало, специально, чтоб школу «прохлять» по самой что ни на есть уважительной причине. Стоило только потерять равновесие.

А за трубой та самая тутошка раскидисто росла. У которой пацаны дали клятву материться, во, какие времена были. Это сейчас пятилетняя малышня кроет трехэтажным, не стесняясь или не понимая. А тут специальный вот такой секретный договор (так и хочется приколоться – «скрепленный кровью»)))).

Тут же возле тутошки с одноклассниками часто на переменах ошивалися, те, что посерьезнее были типа, даже курили…

А вот напротив росла вишня. Ничем не примечательная, в принципе. Вот только вспоминается, когда Мишка слышит старинную забытую песню «Веселых ребят» «За рекою в непогоду вишня расцвела, будто снегом за рекою стежку замела…» Общего только всего и было, что речка да вишня, а уж непогоды да снега в южном Апрельске не бывает, тем более, когда вишня цветет… И запомнилась еще тем, что никогда не дозревала, ну разве что чуть розовой могла стать и тогда уже точно срывалась вездесущими мальчишескими руками… А еще как раз под этой вишней Мишка собственными глазами видел большого живого рака. Вот уж мечта была страстно желанная – раки в Овечке… А уж сейчас кажется, их вообще тут никогда не будет…

И тут же вспомнилась громадная змея, как кобра, на полметра вытянулась над землею, смотрела немигающими глазами на Мишку и размахивала впереди себя раздвоенным язычком. Вот страху-то было…

Мостик в школу… Одна плита на нем до сих пор смещена чуток. Классе в третьем зазевавшийся Мишка наступил именно сюда, где плита должна была быть. Секунда, и наш герой по пояс в воде, да к тому же приходится  догонять плывущий портфель. А потом еще и брести до дому с унылым видом, оставляя после себя мокрые следы. Хорошо, дело было в октябре, не так холодно, но все равно горько и противно…

А от мостика уходил забор детского садика, сюда мальчишки приходили ловить маленьких ящериц, убеждались в том, что и взаправду хвосты у них отваливаются при неудачной поимке и даже снова вырастают. Вообще живность пацанов интересовала (до сих пор Мишке нравится поймать что-нибудь не совсем обычное). Устраивались охоты на ящериц, различных жуков, лягушек, змей и кузнечиков. А в другой стороне Мишкиного дома, далеко от речки, на опустевших просторах Старого города, подготавливающихся к новым стройкам, пацаны по ночам ловили ежей, настоящих. У Сереги в первом классе в расписании на стене даже было написано: «Воскресенье. Гулять, в кино, ежиков ловить».

Пацаны чем-то занимались во дворе. У Аянчика на плече сидел ежик. Поигрались, позавидовали, увлеклись чем-то другим и вдруг истошный вопль заставил всех обернуться. Ежик огромной серьгой висел на Аяновском ухе.. Сняли – кровь капает, и сочувствие и злорадство и смех)))

Во! А вон там было настоящие крушение «Титаника». Только вместо ди Каприо на носе судна был дядя Володя – Олежкин пахан. Вообще-то Мишка никогда не замечал за дядь Вовой каких-то особых пристрастий к охоте или к рыбалке, а тут надо же, купил резиновую лодку, это ж по тем временам роскошь почти немыслимая, почти как «Ява» или «Чезет» для рокера Олежки, ну это еще лет через пяток у того будут такие несбыточные мечты. И вот новую лодку два пацана тащут к тому самому первому мосту, а за ними гордый и сияющий папаша с веслами. И первый в жизни круиз не по бережку, а по самой что ни на есть середине реки. Том Сойер и Гек Финн и гребущий дядя Володя. А как раз за школьным мостиком резкий хлопок и ноги только что счастливого папаши взлетают вверх викторией (ну буквой “V”). Месяца два потом в родной дворовой беседке дядя Вова усердно и безуспешно клеил свою лодку и, наконец, забросил.

А чуть дальше начиналась немного чужая территория, «мировская». Знакомство неприятное с этим понятием состоялось года три назад, Мишка с двумя мальчишками помоложе (не с Олежкой и Серегой) варили смолу на ближайшей стройке. О! Смола! Это была настоящая жевательная резинка, правда, несладкая и черная. Уже намного позже Мишка-строитель узнал, что название этой смоле – битум. Так вот на костре стояло ведро и там неизвестно зачем варилась эта смола. А если туда еще и пописать втроем, так вообще она кипела и бурлила. Азы, так сказать, химии и физики, до которых было еще ой как далеко. И появляется пятерка незнакомых пацанчиков. Кайратик и Аян с шепотом: «Мировские» идут, валим!!!», резво ускакали. Ничего не понявший Мишка остался охранять столь важный объект.

- Че вы здесь делаете – презрительно и строго спросил самый высокий.
- Смолу варю.
- Да дай ты ему в пятак – добавил сзади шкет, чем-то сразу ставший похожим на шакала Тараки из «Маугли».

И прямо в пятак Мишка и получил, хороший такой удар, до сих пор, помнится. Отлетел в сторону, вскочил, схватил половинку кирпича, швырнул что есть силы в толпу и бросился наутек. Раздался стон-визг, кажись, того самого шакала, вслед Мишке полетели камни, но он уже был вне зоны поражения. Это потом уже пацаны разъяснили, что это отморозки из дома на проспекте Ленина, на торце которого большими буквами было написано «МИР». Хотя ни «Мая» ни «Труда» поблизости не наблюдалось. В каждом городе, в каждом районе наверно и сейчас найдутся вот такие «мировские» пацаны, но уж совсем не от слова «Мир».

И вот походы туда, ниже по речке, были немного опасными. Драк вообще-то не случалось, но разборки на грани нет-нет, да происходили. Хотя вот тот шакальчик на Мишку больше рта не разевал)))

А дальше, уже у самого моста по проспекту Ленина, стоял ларек «Ветерок» - самый ближайший магазинчик, куда пацаны почти каждый день ходили за хлебом, желательно не по одному. Там же всегда толклись мужики, попивая пиво и Олежка-Мишка-Сережка там полувыкапывали из земли тыщи пивных пробок, вроде так называемых «чушек», и потом проигрывали их друг другу в своем дворе…

И тут же снова запруда из кучи пластиковых бутылок. Немножко мрачная, пару раз здесь вылавливали тела утонувших, скорее от пивных посиделок, «мировские» для таких дел были еще малы. Зато рыбалка вот тут когда-то была самая классная. До сих пор можно увидеть одиноких рыбаков, хотя не верится, что рыба осталась, но все равно завидно, когда Мишка их видит, проезжая по проспекту.

Все, родная речка кончилась, дальше пойдет уже совсем незнакомая территория, пусть и с замечательными когда-то купалками…

Выход на проспект, тоже такой родной магазин «Скороход», в котором продавалась страшная обувь когда-то, а теперь электроника. И напротив универсам «Ракета», куда тоже бегали когда-то за хлебом по 16 – серый или по 24 – белый, если в «Ветерке» уже не было. Тут же когда-то на первомайской демонстрации в институте с девчонками и мальчишками закупали водку, чтоб распить ее, спрятавшись в кружок от глаз преподавателей, но это уже происходило в следующей жизни.

А сейчас вот просто жалко, если Овечку хотя бы наши внуки не увидят такой же белой и чистой, каковой ее знали Олежка с Мишкой и даже «мировские»…