Дом для Даунов или Рациональный Мир

Северная окраина города, конечная остановка троллейбусов и мар-шрутных такси, напротив – небольшой рынок, состоящий из незатейливых овощных и фруктовых лотков. Там, где я стою, ожидая своего троллейбуса, - газетный и продуктовый киоски, совмещённые с остановочным комплек-сом. Тот июль, насколько я помню, был безумно жаркий и сухой, но именно в тот день пепельно-серые облака полностью укрыли под собой весь наш город, превратив испепеляющее солнце в скупой источник блёкло-жёлтого неуверенного мерцания. Но сейчас, под конец рабочего дня, даже этого тусклого солнечного развода уже не было видно за прямоугольной громадой шестнадцатиэтажного дома. Настроение было хорошее, мне даже не так сильно хотелось ехать домой «напрямую», а напротив, я бы не отказался пройтись пару кварталов до конечной станции метро, добраться на нём до центра, и, заходя попутно во всякие магазинчики, медленно двигаться в сторону своего жилища. Это был прохладный и очень приятный пятничный вечер, казалось, что наслаждаться природой, пусть это и пыльный, зага-женный город, следует именно в такие нечастые дни.
Быть может, очень странно, что я  и сегодня помню всё это так под-робно…
Троллейбус, которого я ждал, жужжа набирающим обороты двигате-лем, выехал из депо, в сторону оста-новки. Кучка людей тут же двинулась к краю проезжей части, и вот в этот момент я увидел тот ужасный шрам. Точнее сказать, шрам был не просто так, отдельно, а на лице женщины средних лет, но его форма и то, как он уродливо изгибается по щеке от нижнего века и почти до подбородка, было первое, во что я впился глазами. Я даже не сразу заметил, что эта женщина была сумасшедшая. Она что-то говорила, нервно разводя руками, но я не слышал слова, только интонацию. Остальные люди, смущённо отворачива-лись, или проходили мимо, не обращая на неё никакого внимания, но, что мне сразу показалось странным, - её взгляд был такой, что она как бы хо-чет что-то донести, рассказать. Эта безумная бродяжка с уродливым шра-мом во всю щёку… я не питал особого сочувствия к таким людям, но и не допускал брезгливости в поведении и усмешек, ибо был воспитан в поря-дочной интеллигентной семье и вообще, не был скотом. Дело тут было в другом. Что-то, что я понял ещё тогда, но ещё не смог окончательно свести эти отголоски в полноценную догадку или ещё что-то. Вообще, эта женщи-на, к которой я так стыдливо приник взглядом, была наверняка моложе моей матери, это могло бы быть ясно, не будь она так запущена… и изуро-дована этим шрамом. Троллейбус хлопнул дверями и уехал без меня, а я пошёл вниз по улице, до станции метро, мимо киоска, где в растерянности стояла эта психичка. Затёртый бежевый плащ по верх засаленной ворси-стой кофты, жидкие русые волосы, забранные в хвостик, какой-то пакет в руках, маленькие безумные глаза, - я как можно медленней прошёл мимо, пытаясь послушать, что она несёт. Разобрать, что говорят сумасшедшие вообще-то невозможно, это всего лишь какие-то непонятно связанные фра-зы, но мне просто захотелось послушать.
«…по микрочастицам…», - жалобно восклицала она, обращаясь к не-весть кому, так жалобно, что по бугристому шраму прокатилась одинокая слеза.
Естественно, эта женщина не обратила на меня внимания, я прошёл мимо и больше никогда её не встречал. Но в этот вечер я много думал как вообще о сумасшествии, так и об этой даме в отдельности. Я думал о том, сошла ли она с ума в зрелости или уже родилась такой, о том, как она по-лучила этот шрам, о том, было ли на самом деле какая-то реальная подоп-лёка тому, что она пыталась рассказать людям на остановке на своём «псевдоязыке». Я думал даже о том, что будет потом с этим несчастнейшим созданием. Предпринимает ли что-нибудь государство по отношению к та-ким людям? Их, наверное, стоит вылавливать и куда-нибудь помещать, для их же блага. А кто вообще застрахован от подобной участи? Любой из нас может оказаться на той остановке, на окраине, промеж глухих многоэта-жек, никому не нужным, с уродливым шрамом не лице и в полном одино-честве.
А ведь совсем не обязательно, что эта женщина какой-нибудь потомст-венный бомж. Она могла быть раньше кем угодно, матерью, женой, доче-рью, чьей-нибудь лучшей подругой… Может, она была школьным учителем, спортивным тренером, или даже кандидатом каких-нибудь наук, - кем угодно, кем являемся сейчас все мы.
Видимо, все, кто переступил грань, отделяющую царство людей от бе-зумцев, уже никогда не возвращается обратно. Обратно из своего туманно-го, невидимого больше никому другому, мира.
Но тогда я ещё ничего не знал. Не знал, что «царства», находящиеся по разные стороны грани способны в одночасье поменяться местами.


Инвалид, лишённый ступней, стоящий на коленах с протянутой рукой промеж встречных потоков машин на центральной, оживлённой улицы. Безумная, очень тучная бабуля, разгуливающая по дворам, выискивая пус-тые бутылки, подкрепляя каждый свой шаг невероятным количеством злобного мата, направленного на всех случайных прохожих. Растрёпанная, напоминающая своим видом бабу-ягу, худощавая тётка, околачивающаяся со всякой пьянью по разливочным заведениям.
Я столько раз всё это наблюдал в той, такой «нормальной» для меня жизни, что даже, естественно и не запоминал каждый подобный случай. Да и зачем? Я же не был каким-то специалистом по поводу психов или уродов. У меня были дела важнее! А всё то, что стало теперь таким определяющим и фатальным (для меня и подобных мне людей), не имело в той жизни никакого смысла. Мелочи. Я даже толком не знал, что такое синдром Дауна, воспринимая названия этого своеобразного диагноза только как нарицательное понятие, наряду с «идиот», «тормоз», «тугодум» и так далее. Как обычное ругательное слово…
Но всё это было тогда, я не стал бы даже вспоминать всё это, если бы мир вокруг меня не изменился с такой стремительностью.
Да, кто бы мог подумать тогда, глядя на ту девушку на остановке. На её шрам.
Но это просто сумасшедшие, ставшие таковыми, чаще всего, не по своей воле, а «дауны», люди, страдающие синдромом Дауна, это нечто дру-гое. Это всего лишь одна лишняя хромосома, появляющаяся ещё в зачаточ-ном состоянии. Я толком не разбираюсь в этих всех медицинских тонко-стях, да и это… узнал только сейчас. Вообще же, ранее, эти самые «дауны», по сути, были неполноценными по отношению к «нормальным» людям, как я, по отношению к тем, кого сейчас называют «людьми с недостающей хромосомой». Не помню, чтобы я их тогда видел на улице, как ту девушку со шрамом или как тех никому ненужных старух, разгуливающих по ули-цам, нет, но я помню детей, с укрупнёнными головами и маленькими тол-стыми пальчиками, от которых сразу же отказывались родители, сдавая  в интернат. Эти люди, находясь, в обществе тех людей, таких, как я, не мог-ли адекватно воспринимать окружающий мир. Долгое время они считались почти необучаемыми, непригодными для работы, не дееспособными. Я ви-дел тогда одну телепрограмму, про них, в которой сказали, что в России официально трудоустроен лишь один человек, страдающий синдромом Дауна, и то работает он воспитателем в специальном детском саду для, де-тей, которым поставлен аналогичный синдром. В этой телепрограмме на-зидательно говорилось о равноправии людей с синдромом Дауна, что они, мол, такие же нормальные люди, только «немного другие», и обучению они поддаются, только воспитывать их нужно дольше и по-другому. Это всего лишь одна лишняя хромосома, сказал ведущий той программы. Да, тогда я занимал нейтральную позицию по отношению к «даунам» (кстати говоря, их так больше не называют, их теперь никак не называют), да и вообще ко всем сумасшедшим. Честнее будет сказать, что я вообще их не замечал, но сейчас всё иначе. Совсем иначе.
Теперь никто не замечает меня.


Пять лет назад какой-то американский учёный-генетик австрийского происхождения, получивший нобелевскую премию в какой-то области, ввёл в обиход нечто такое, что два года назад привело к кое-каким, как тогда все решили, неожиданным последствиям. Короче говоря, опуская все нюансы, связанные с обстоятельствами по введению в обиход этого, так сказать, «продукта», открытого тем австро-американским генетиком, скажу лишь то, что этот продукт был, по сути, генномодифицированной пищевой добавкой. Не совсем конечно простой, эта самая добавка была синтезирована тем учёным из вегетарианских побуждений, она заменяла вкус мяса всех видов, в том числе и мясо рыбы. Решение было революционное во всех отношениях, ведь теперь можно было отказаться от убийства коров и свиней ради мяса, чему, конечно же, были безумно рады вегетарианцы по всему миру. Я не следил за политикой и редко смотрел телевизор и читал газеты, но помнится, эта новая технология вызвала уйму споров. Каждый тянул одеяло на себя. Но, точно помню, после того, как политики и экономисты, сторонники внедрения этой технологии доказали баснословную и просто неоспоримую дешевизну синтеза нового эрзац мяса, ничем по вкусу и качествам не отличавшегося от настоящего, многие, даже самые ярые консерваторы, капитулировали, разведя руками. Дешевизна была очевидной, а отступления от оригинала просто отсутствовали.
«Это новый шаг в развитии нашей цивилизации!», - притворно кричали политики и пищевые магнаты.
«Теперь беднейшие страны Африки и Азии будут сыты! Никакого «зо-лотого миллиарда» не будет! Весь мир будет накормлен новыми чудо продуктами!», - вторили им многочисленные сторонники.
«На Земле теперь рай! Жаль, что нельзя так же вот синтезировать нефть или алмазы…», - весело шутили конгрессмены из очередной страны, принявшей закон, разрешающий там производство и продажу продуктов на основе этой технологии.
Лично я тогда себе с брезгливым отвращением представил полиэтиле-новый пакетик с какой-нибудь коричнево-красной или серой субстанцией, напоминающей приправу для лапши быстрого приготовления, продающей-ся в пластиковых разовых тарелках, думая о том, как это «мясо» будет вы-глядеть. Я, да и многие другие люди, думали, что этот хвалёный эрзац мяс-ных продуктов так и останется уделом малоимущих сограждан и голодаю-щих Эфиопии, но когда за дело взялись пищевые магнаты, генетики и раз-нообразные диетологи, всё стало выглядеть совсем иначе. При помощи без-вредных пищевых добавок, красителей, сои и, естественно, этого «препара-та», на пищевых заводах и фабриках стали производить огромные куски бекона, тушки цыплят, увесистые окорока, длинных, стреловидных рыб. Все эти продукты были подобны по виду, вкусу и запаху своим настоящим аналогам, может даже лучше, более идеально. И этого «мяса» стало так мно-го, и оно было таким дешёвым, что его раздавали чуть ли не бесплатно.
Нет, никто не запрещал есть обычное мясо животных, просто со вре-менем эти все «дикарские», по убеждениям вегетарианцев формы питания сами собой отошли в прошлое, а многие мясные комбинаты разорились или перешли на производство «эрзац мяса».
А вот дальше… дальше всё было ещё более забавно. Через пару меся-цев, параллельно со становление продовольственного рая на Земле, заро-дился и стал постепенно набирать ход другой, менее заметный со стороны СМИ и властей, но не менее глобальный процесс…
И очень немногие в то время поняли, что эти процессы взаимосвязаны.
Я уже говорил про синдром Дауна и пресловутый «лишний хромосом»?


Я даже не знаю, почему именно сегодня я вспомнил обо всём этом, глядя на опустошённую улицу своего некогда большого и многолюдного го-рода. Может быть потому, что я уже очень-очень долго вообще ничего не вспоминал? Или потом, что сегодня такой же безветренный и пасмурный день как тогда, в том июле много лет назад, когда я встретил ту девушку на троллейбусной остановке? То же солнце, то же небо, но тогда я ещё не мог даже представить себе того, что когда-то почти все вокруг превратятся в таких вот жалких, беспомощных «аутов». И почему я опять ловлю себя на том, что пытаюсь себя за что-то винить? Когда я понял, что обычные, самые нормальные люди, мои родные, друзья, кумиры, превращались в людей-Даунов именно из-за этих «чудесных продуктов», было уже поздно. А тем более было уже поздно, когда я догадался что это не спонтанный неожиданный процесс, ошибка генетиков, а заранее тщательно спланированная акция мировой политической, интеллектуальной и финансовой элиты. Что бы я мог сделать, если бы даже знал всё с самого первого дня, когда услышал про всё это, про этого учёного и про его открытие? Или в тот момент, когда сиё новшество принялись культивировать в массы на уровне государств и народов? Да, были те, кто выступил «против», но лагерь их был разрознен, а мотивации кардинально различались. Выходило так, что они шли «против ветра», в противовес абсолютному большинству, государству, СМИ, резолюциям ООН у них были только свои «непопулярные идеи». Может кто-то из них и догадывался о «заговоре», но какое было у этих «противников» влияние, что могли они сказать супротив пафосных и крикливых лозунгов? Нет, я не могу себя винить за то, что я не разоблачил «заговор» заранее. Ведь я и не пытался этого сделать, что можно было ожидать от меня, такого малоактивного, и не подкованого в идейно-политическом мире человека? Я никогда не ходил на выборы, а когда у меня кто-то спрашивал о политических пристрастиях, я вскользь отвечал: «да, все они на одно лицо», или ещё что-то в этом роде. Ну, правда, потом уже, чтобы не казаться совсем уж невеждой, я поддерживал такие разговоры, говоря, что вроде как симпатизирую «зелёным». Такая, довольно нейтральная позиция, не требующая особой политической мотивации. А о каких-то более глобальных идеях я и помыслить не мог, тем более о всемирном капиталистическом заговоре. Куда там! Но, помню, моя мама, ещё при жизни, когда идея всеобщего гастрономического благополучия набирала идеи, недоверчиво фыркала: «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке»…
Я, ни в коем случае, себя не виню, но вот к моей маме, всё же, стоило прислушаться повнимательней.
Невольно оказавшись «в стороне» я просто наблюдал всё это, от начала  и до самого конца. Я наблюдал то, как под прикрытием программы по все-мирной ликвидации голода все те, кто всегда сверху, те, кто незримо нами управляют, ликвидировали не только голод, но и все другие проблемы. Не знаю как, но, накормив весь мир синтетическими продуктами, «мировая элита» отгородилась от большинства других людей «стеной безумия», пре-вратив их… НАС всех  в послушных и безропотных людей-Даунов. Да, к середине XXIого века тот НАШ мир был ужасно дисгармоничным. Потреб-ности каждого человека непомерно росли, в ногу со временем. Для того, чтобы быть счастливым в XXI веке, требовалось всё больше и больше про-дуктов, денег, электричества, нефти, золота, земли, свежего воздуха. И ка-ждый это требовал, потому, что имел право, был свободным, но Земля уже трещала по швам, не выдерживая запросов жителей будущего. Планета вместе с её населением, как цветами обрастала всё новыми проблемами и кризисами, в результате всё грозило кончится тем, что наши дети и внуки получили бы в наследство от нас истощённую, не способную больше ничего дать планету, а следующий век мог бы и вовсе не начаться, для тех, кого называют «человеком разумным».
И вот тогда, в зените двадцать первого столетия, кто-то очень умный и очень влиятельный решил, что на Земле стало слишком тесно и душно. Зависимость от нефтяной иглы. Локальные конфликты. Продажные прави-тельства. Этнические чистки. Однополярный мир. Эмансипация женщин в западных странах. Нехватка ресурсов. Коррупция в высших эшелонах вла-сти. Экологические преступления. Мировой экономический кризис. Новый расизм. Новое переселение народов. Новая реконкиста. Ядерный щит. Во-енное давление…
«Человек разумный» себя изжил. Эволюция, пусть и немного искусст-венно, оставляет теперь будущее за «человеком ограниченным», но, что ли, каким-то «рациональным». Тем, кто будет способен жить «по средствам», без компьютеров и дорогих автомобилей, без Интернета и телевидения, без книг и газет, без образования и идей, без роскошных шмоток и сотовой связи, без алкоголя и табака, но зато с огромным куском синтетического мяса и неизменной улыбкой на лице. Ну и естественно, должны остаться те, кто будет управлять всем этим, живя в полном достатке, почти со всеми прежними благами.

 
Кто-то очень хитрый и, кто знает, может по-своему гуманный, решил положить конец сразу многим проблемам, что же, бог ему судья. Хотя, ско-рее всего, то был не один человек, а какая-то группа. Сколько осталось нормальных, «людей разумных», вроде меня? Может тысяча, хотя скорее, их где-то миллионов сто-двести, а может и вообще миллиард, я не знаю. Я никакая не «элита», и билет в «закрытый клуб» для будущего в роле «челове-ка разумного» мне никто не вручал. Вообще говоря, всех остальных людей, которые не стали «даунами», но и в пресловутую элиту не попадали, объя-вили людьми с «недостающей хромосомой» и потихонечку, политкорректно, без лишнего шума, изжили. Конечно, делали это те же самые бывшие «ра-зумные», с той же недостающей хромосомой, но, всё это, как уже неодно-кратно говорилось, издержки двойных стандартов. Я был вынужден при-творятся, тем что я не такой как раньше, а уже «нормальный», и поэтому я живу в обычной резервации для Даунов, где нет ничего такого, что могло бы отличать все эти места от тёмного средневековья. Разве что электриче-ский свет, вместо свечей, отопление вместо камина и канализация вместо выгребной ямы. Но если разобраться, все эти несущественные дополнения, подобны удобной клетке для хомяка, которую держит дома школьник. Так же и  «человек разумный» держит своих домашних Даунов взаперти, уби-рая дерьмо, меняя воду и кидая куски синтетического мяса. А этот самый «человек рациональный», по сути просто тот, кого называли раньше «непол-ноценным» не способен всего этого понять, не имея никакого опыта и воз-можностей для борьбы и умственного изыскания. Продолжительность жиз-ни в колониях не больше 30 лет, а рождаемость в шесть раз меньше смерт-ности, но я не думаю, что «человек рациональный» вымрет, скорее тот че-ловек, всё ещё «разумный», просто решил сократить численность своих до-машних животных до оптимальной популяции. Что ж, его дело. Ведь люди топят котят в вёдрах, когда у их домашней кошки этих котят рождается слишком много?
А что же касается меня, то я никакой не избранный и не герой, я про-сто тот, кому удалось пронаблюдать историческое, эволюционное развитие мира. Я всё видел, кто ел синтетическое мясо, а кто не ел. В общем, я видел  то, в чём был главный подвох…
И теперь это новый мировой баланс, новая закономерность, заклю-чающаяся в абсолютной тирании и безнравственной неравности, но только так «мир» смог бы себя спасти. По сути, он уже почти себя спас, организо-вав внутри себя новый вид человека, «человека рационального», под управ-лением небольшой группы «людей разумных», которые в состоянии нор-мально, так как это было принято ранее, себя содержать. Рано или поздно такая проблема повторится и в рамках того, маленького элитного мира, но тогда меня уже не будет.

P. S.
А, совсем забыл, что касается моей оригинальной созерцательной по-зиции…
С самого раннего детства я не мог ни куска мяса взять в рот, сразу на-чинало тошнить. Я не вегетарианец, просто этот его вкус я никогда не мог терпеть, и в жаренном и в сыром виде. Тоже касается и рыбы. Странно, но так вышло, что я никогда не ел ничего, напоминающего мяса.
Просто очень не люблю, а может то какая-нибудь болезнь?