Счастье или несчастье?

      
                «Кто сам считает себя несчастным,
                тот становится несчастным».
                (Гельвеций)

   Перейти из прокуратуры на судебную работу мне предлагалось несколько раз.
Одновременно приглашал в адвокаты заведующий юридической консультацией И.М.Гершингорин.
   Чем вызван такой зов единства противоположностей?
   Наверное, тем, что мне часто приходилось выступать на судебных процессах в качестве прокурора, и так  оценили  коллеги двух других смежных специальностей.
   
   Однако к следствию  прикипел душой и сердцем на 11 лет.
Даже находясь в ежегодном отпуске, уже через пару недель начинал тосковать по живой следовательской жизни.
   Она сродни девизу спортивного общества: «Динамо» – сила в движении»!

  Кто такой адвокат?
  Немецкое понятие  advokat, производное от латинского advocates, означает призывать на помощь.
   Некогда в России  –  поверенный, стряпчий,  что ходит-бродит по делам да судам.   

   А судья?
   В моей первой трактовке – это  сиделка у постели  больного, напичканная лекарствами в виде нотаций. 
 
   Так мыслилось, но пробил час истины!
20 лет юридического стажа развернули поток сознания в русло богини правосудия Фемиды.
   
   Начальник отдела юстиции облисполкома Юрий Иванович Никитин меня заметил  и, в пенсию сходя, благословил занять место, подпираемое с боков народными заседателями. 
   
   19 июня 1977 года я был избран народным судьёй Шадринского районного суда.
Потом унаследовал пост председателя от перешедшего в адвокатуру К.П.Молокова.
   
   По существующей «традиции» меня также  избрали депутатом районного Совета.
Кроме того обрёл ещё одну «должность», которая связана с историческим событием, произошедшим двумя годами ранее.
   
   Наш провинциальный городок Шадринск  посетил сам Министр юстиции РСФСР!
Привели его к нам ностальгические воспоминания о годах, проведённых здесь с родителями в период военной эвакуации.
 
   У моего  предшественника ума – палата.
Ударил перед расчувствовавшимся сановником челом:
   - В России две напасти – дураки и дороги. У районного судьи одна – дороги!
В  районе, где  трудится знатный хлебороб страны Т.С.Мальцев, они без асфальта, а суд без ног, то есть без транспорта. Нести справедливость крестьянам приходится на перекладных.
   
   Министр расщедрился новеньким вездеходом «УАЗ-469».
А ставку водителя в штатное расписание суда  не добавил.
   И шофёр получал зарплату, числясь судебным исполнителем соседнего суда.

   Мошенничать мне претило.
   Поэтому, приняв бразды правления в свои руки, ими же ухватился  за руль автомобиля.
Последнее оценили в руководстве района сверхоригинально.
   Позвонил однажды секретарь райисполкома Суханов:
   - Вам как депутату предстоит отчитаться перед избирателями. Попутно проверьте в совхозе санитарное состояние… свинарников.
  От упомянутого «состояния» чуть не впал в другое состояние – комы.

   Очувствовавшись, возразил:
  -  По части септиков для хрюшек не силён.  Спец. по «свинству» среди граждан.
  -  С вами едет зоотехник Сорокина.  Она всё оформит.
Наконец-то меня осенило: нужна машина и водитель-судья.
   Согласился. Негоже отрываться  от чёрной земли паркетному шаркуну правосудия.
Правда, насторожила  фамилия пассажирки.  Сорокина… Кто это? Где-то  слышал.
   - А-а! - сразу вспомнил, лишь только она переступила порог кабинета.
Да это же истица по делу о разделе имущества с бывшим мужем! Пытается отсудить дом.
   
   Для чего же у неё в руках большая корзина?
С плетёного изделия дама и начала наше общение.
   - Это не взятка. От чистого сердца. Из личного курятника несколько десятков яиц.
Честно скажу: онемел!
  Не от того, что дёшево меня оценила в ожидании ответной услуги в виде судебного решения в её пользу.
   
   Просто рехнулся… и развёл руки в стороны.
Моё замешательство  она поняла по-своему:
   - Директор плодосовхоза Никишина вчера привозила  вам клубнику?
Её осведомлённость вернула мне дар речи.
   - Привозила. Якобы,  дарит свежий урожай на пробу.
   - И я на пробу, - подхватила словечко Сорокина.
   - Судья – не благородный металл. На него ставить пробу –  чревато последствиями.
Поэтому вчерашняя гостья, с чем приехала, с тем и уехала.   
   Сорокина  всё поняла и поспешно откланялась.
Её иск о споре с мужем по моей просьбе облсуд передал на рассмотрение в другой район.
   
   И меня больше в свинарники не направляли.
Позднее узнал: подношения типа «собаке дворника, чтоб ласкова была» здесь имели силу обычая, неприемлемого для меня.
   
   На отчёт отправился один.
Попутно в совхозах проверял работу товарищеских судов, оказывая методическую помощь.
   
   Под занавес вояжа отчитался перед избирателями крупного селения.
 
   Подъезжая к нему, заметил за обочиной дороги несколько трупов крупных собак.
У клуба  с улыбкой меня встретила председатель сельсовета  Ираида Дмитриевна Карпова. 
   - Что за мор среди преданных друзей человека? - обратился к ней.
 Замешкалась с ответом. Потом проэкзаменовала:
   -  Наша деревня называется Кабанье. Знаете – почему?
   -  Вероятно, здесь водились  родоначальники домашней свиньи, которых давно  нет.
   - А вот и не скажите! Сто лет не было, да вдруг появились!
Дворовые собаки их учуяли. Сбиваются в стаи и губят. Егерь  стал штрафовать хозяев, а участковый Пахомов велел держать псов на привязи.
   
   Перед вашим приездом  бродячих дворняг пострелял из мелкокалиберной винтовки. 
  - Как иначе навести порядок? - подсоединился к разговору, лёгкий на помине, милиционер.
И похвалился находчивостью:
 -  Пацаны гоняют на «Ковровцах»  без номеров, к тому же не имея прав мотоциклистов.
Родителей наказывала комиссия по делам несовершеннолетних.
   Без толку!
Тогда  с дружинниками задержал парочку «рецидивистов» и автогеном разрезал их «мотики».   
   Подействовало!
Теперь регистрируются в ГАИ, учатся на курсах при «ДОСААФ».
 
   - М-да, - законность на высоте, - откуда прокурор может сбросить без парашюта и лишить вас погон, товарищ старший лейтенант.
   Хозяева вправе заявить иски о возмещении ущерба, - проконсультировал изобретателя новаций.
   Тут к нашему обществу  подсеменил ножками в стоптанных сапогах старичок.
Обратился ко мне:
   - Товарищ судья! По разнарядке для фронтовиков к 9 мая мне причиталось выкупить ковёр.
А его кому-то другому замыли.
   Карпова вежливо извинилась:
   - Афанасий Еремеевич! Потерпите, пожалуйста. Очередь перенесли. Голубеву тоже отсрочили цветной телевизор.  К октябрьским праздникам будет вам ковёр
 
   Дед удалился, тогда призналась:
   - Выпрашивают дефицит, как у золотой рыбки из пушкинской сказки. Председатель райисполкома раздаёт фондируемые товары  своим дружкам, а все шишки на меня валятся.
   Со мной так же вышло. Умоляла дать вседорожник «Ниву», отвалил «Жигули».
Что пользы от них? Поехала на покос и  увязла в луже.
   Униженно взмолилась:
   - Вы уж меня там не выдавайте. Досада с языка сорвалась.

   К моему выходу на трибуну зал оказался набитым до отказа.
   Горячее изумление  активностью сельского населения  председатель Совета   остудила, шепнув на ушко:
   - Видите женщину с портфелем на первом ряду?
   - Почему не представили раньше? Парторг отделения совхоза?
   - Нет. Евдокия – кассир. В портфеле зарплата для рабочих. Выдача после собрания.
Непроизвольно  вырвалось:
   - Вон оно что! А я-то думал…
Мой отчёт оставил слушателей удовлетворёнными, ибо последовало лишь одно,  и весьма одобрительное, выступление:
   - Счастье нам, что вы приехали!
К вашему прибытию тракт прогрейдировали. Всё лето по нему было ни проехать, ни пройти.
   
   В это время дама с портфелем двинулась к выходу, и за ней бурным ручьём вытекли все.
Ираида Дмитриевна усмехнулась;
   - Приманкой рублём обеспечиваю  полную явку на важные мероприятия. А способа удержать народ в зале до конца никак не найду.
    Иронично сравнил:
  - У нас в драмтеатре так же после спектакля наперегонки мчат в раздевалку.   
   
   В сельском клубе хорошая библиотека, и я задержался, помогая организовать стенд: «Новое в законодательстве».
   Когда вышел к машине, меня окружила толпа.
Решил: денежки получили, сейчас, за глаза, и выложат претензии к местному руководству.
 
   Напрасно «думал».  Совсем, как в присказке: индюк думал да в суп попал.
И мой «суп» оказался с привкусом обоюдного разочарования.   
   
   Последовали не вопросы, а всего одна, зато жгучая, просьба:
   - Гражданин судья, наша лавка в такие дни  винишком не торгует. Свозите нас в Батурино за водкой.
   Наотрез отказал:
   - Мужики! Битый час толковал: трезвость – норма жизни. Не поеду за пойлом.
Обиделись дружно:
  - Прежний-то депутат добрее был. Мы вас больше не выберем.
А один, тракторист видимо, пообещал:
  - Заведу «К-700». Всё равно смотаемся.
Не знаю, «смотались» ли.  Во всяком случае, я отбыл с беспокойной душой.
   
   В пути догнал двух путников, гнувшихся под большими узлами. Когда тормознул возле них, они шарахнулись в стороны. Испугались, чтобы не обрызгал грязью.
   
   Гостеприимно распахнул заднюю дверцу:
   - Эй, странники! Садись в бесплатное такси.
Обменялись  между собой взглядами и как-то неуверенно влезли в салон автомобиля.
   
   У одного заметил в руке транзисторный приёмник «Сигнал-402». Такой же на день рождения мне подарил сын.
   Перекинулся с попутчиками словами, и они стали уговаривать довезти их до Шадринска.
   - Не могу. В пути ждут народные заседатели.
Высадил пешеходов на остановке для рейсовых автобусов и подрулил к сельсовету.
   
   Зайдя, увидел уже знакомого милиционера.
Он, надрывая голос, что-то нервно кричал в трубку барахлившего телефона.
   Потом смачно чертыхнулся:
   - Несчастье!
Только что, где мы с вами были, воры обчистили дом после  ухода  хозяев в клуб.
   Во мне сработала следственная жилка:
   - Что украли? Транзистор?
   -  Откуда знаете?
   - Да я же в пособники к домушникам попал. А ну быстро в машину!

   Голубчики нас не ждали, но дождались.

   …С приключениями состоялся мой выезд в село Кабанье.
Дорожное «счастье» и воровское «несчастье» повидал одновременно.
   
   Спустя много лет довелось побывать в знакомых местах.
Тамошний совхоз развалился. Настали новые времена,
   
   А люди? Новые счастливчики, новые несчастные? Не знаю.
Скорее всего, прозорлив оказался Василий Макарович Шукшин, загодя предвидя:
   - А Русь всё так же будет жить: плясать и плакать под забором.