Разделение миров

Все значащие русские существительные – выродившиеся глаголы. Составное «вре мя» не исключение. Так о чем же мне «вре» выродившийся глагол?


Как объяснить тебе, что такое бабочка? Я говорю: «насекомое с крыльями», а ты не знаешь, что такое «насекомое» и «крылья». Тогда я говорю: «маленькая живулька с внешним скелетом из хитина», «плоские приспособления позволяющие живульке опираться о воздух – летать». А ты не знаешь, что такое «маленький», «живулька», «внешний», «скелет», «хитин», «плоский», «опираться», «воздух», «летать».
Смотри – это я могу только показать. Показать и показывая называть. Смотри – это плоскость – вот такая ровная штука без высоты и глубины. А это внешний – он там, снаружи, а мы здесь, внутри. А это движение, смотри, как она порхает с места на место. Она меняет места! И она маленькая. Она занимает меньше места чем ты. И густой воздух над травами – среда ее. Она меняет места в среде над землей. Мы ходим, а она, смотри же – летит!
Что такое «место» я могу тоже показать. Вот это – место. И вот это – место. Показать, но не объяснить. И «участок пространства» и «часть среды» и прочее требуют объяснений так же, как и «бабочка»
Ни кто не сможет тебе объяснить, что же такое «пространство», а тем более «часть пространства», хотя все, от амебы до академика, рождаются с острым «чувством» - готовым к активному употреблению пониманием пространства. Точнее пониманием «целого-части». Все наши «понимания» случаются на фоне и с помощью того первого, главного понимания.
Ты понял, что такое бабочка? Правильно – часть пространства щедро наделенная множеством особенностей, главная из которых – чувство пространства. Это у нас с ней общее.
Говорят мне: «Посмотри, может ли существовать бабочка без пространства? А пространство без бабочки? – Видишь» - говорят - «Бабочки без пространства не бывает, а пространства без бабочки – навалом. И значит, материя вторична, как атрибут, а пространство – первично».
Но помилуйте, где же вы видели пространство без материи? Там где нет бабочки – уйма молекул. Абсолютный вакуум – сказка для школьников. У физиков без него, да без идеального газа теории не сходятся. А если кто неумный будет утверждать, что между атомами, или между электроном и ядром в атоме есть пространство, но нет материи – не надо ему верить. Там жидкость Хиггса, или еще чего одиозное плещется.
Нету пространства без материи. Ну и зачем удваивать понятия? Для каких удобств? Чтобы и дальше, что поплотнее материей называть, а всякое другое разреженное и не замечать вовсе? Пространство наше разнородное и есть материя. Сплошное оно, без пустот, и в отдельных атрибутах уплотнительных не нуждается.
Врожденное нам с бабочкой чувство пространства спокойно можно назвать и чувством материи. А лучше не удваивать понятия и выбросить всякую материю из головы со всяким материализмом вместе. Сказки это девятнадцатого века. Забыли.
Как мне объяснить тебе что бы то ни было? Я должен связать новое с тем, что тебе уже известно. Определить новое понятие с помощью старых и понятных, поставить между ними знак равенства. «Живулька с внешним скелетом» = «Насекомое».
Что я тебе объяснил? Ничего. Научил новому бесполезному слову. Ах! Ты не знал, что бывают живульки с внешним скелетом? Но ведь ты знал, что бывают с внутренним. Просто я скомбинировал уже имеющиеся в тебе понятия новым для тебя образом и назвал эту комбинацию новым для тебя словом.
«Скелет» и «Живулька» - это тоже комбинации. Их тебе скомбинировали раньше из того, что в тебе уже было. А что тогда в тебе было? Были комбинации того, что было еще раньше. А что же было раньше всего?
Правильно – ясное-прекрасное врожденное чувство «пространства и его делимости». И все, что ты делал с тех пор – делил пространство на куски с разным вкусом, запахом, цветом, температурой, плотностью и еще Бог весть чем. И запоминал, запоминал, запоминал комбинации, комбинации, комбинации.
Так что такое бабочка? Правильно – это твое чувство пространства, чувство жизни.
Теперь то, без чего невозможно - бабочка движется. Крайне важно увидеть, куда и как она движется.
Давай смотреть.
Сколько километров пролетит бабочка? Если смотреть от пенька на полянке – немного. Если с полюса Земли (Земля вращается и бабочка вместе с ней) – гораздо больше. А если глядеть из Солнца? Земля ведь летит вокруг Солнца (вместе с бабочкой). А Солнце летит вокруг центра галактики и галактика наша спиральная вместе с другими вокруг чего-то движется.
Галактика летит быстро. Солнце – еще быстрее. А Земля быстрее Солнца. Но бабочка быстрее всех. Пока галактика на градус сдвинется – бабочка успеет и вокруг Земли много раз, и вместе с Землей вокруг Солнца, и вместе с Солнцем вокруг галактического центра сколько-то пролететь.
С какой скоростью перемещается бабочка? С ужасной. И ее порхания от пенька к этой огромной скорости ничего стоящего не добавляют. Как и направление этих порханий от пенька ни как не сказываются на направлении ее движения сквозь Вселенную. Куда движется бабочка? Туда же, куда и мы с тобой.
Мне говорят: «Посмотри, может ли существовать движение без времени? А время без движения? Видишь» - говорят – «Движения без времени не бывает, а времени без движения – навалом, и значит время, как категория первично, а движение – вторично».
Но помилуйте, где же вы видели время без движения? Разве что от пенька. А как со стороны на небесную механику глянешь, так и увидишь – времени без движения нет нигде. Так зачем понятия удваивать? Нет в нашем с бабочкой мире ничего неподвижного. Время – это и есть движение. Движение в пространстве.
Говорят по инерции всякие господа – «пространство-время». А зачем? Будто есть где-то отдельно «пространство», а отдельно «время». Глупости все это, сказки из девятнадцатого века. Нет никакого «времени». Есть восходы и закаты – результат нашего стремительного движения вокруг Земли, Солнца, центра галактики и Бог весть чего еще. Движения в пространстве, которое мы чувствуем с момента зачатия.
Так что же такое жизнь? Правильно – это движение в пространстве. А чего движение? Обретаю я способность делить мир на части, комбинировать их, запоминать и использовать тогда, когда мое чувство пространства начинает стремительно (быстрее планеты) двигаться в пространстве.
Что с этим делать?
1. Понять простую вещь – «я» и есть эта «способность делить мир на части»
2.Увидеть траекторию своего движения сквозь Вселенную, «направление времени».

И еще есть одна вещь, которую на данном этапе можно только почувствовать и принять без объяснений – пространство само по себе никуда не движется. Нет никаких относительных перемещений «материальных» объектов. Движется только «способность делить мир на части», которая сама по себе ни объема ни места в пространстве не имеет.
А что она имеет?
А ничего, кроме несущихся мимо трехмерных реалий, которые сами по себе неподвижны. Например прибой – здесь вода так, а через много километров стремительного движения «способности делить мир на части» - этак. И не сдвигается ничего в Земной коре, просто каждый раз, как смотришь, смотришь на другое место. За много-много километров от прежнего. И все в этом другом месте другое, и в кристаллических решетках, и под ногтями. Да и ногти тоже не те.
И Земля совсем не шар, а, прости, веревочка. И завита она (Земля) вокруг Солнца, которое тоже не шар, а, прости, столб. А сердце мое неподвижное на ту веревочку намотано (как и бабочка) – здесь сжато, там, дальше расслаблено, еще дальше – опять сжато. Число этих сжатий конечно и неизменно, хоть мешок таблеток съешь.
Что же здесь непонятно?
Непонятно, что мою, твою и бабочкину «способность делить мир на части» сквозь этот мир с такой скоростью тащит? И почему мы вместе? Вместе, наверное, потому, что мы похожи, если не одно и то же. А вот что тащит? Говорят, в это можно только смотреть, но ни как нельзя сказать.
Давай смотреть.
Вопрос – А возможно ли чувство пространства без движения в пространстве? А движение без чувства пространства бывает? Кант бы ответил: – «Видишь, чувство пространства без движения в нем – невозможно, а движения без чувства – навалом, и от того движение, как категория – первично, а чувство движения – вторично».
А я вижу, что движется в моем неподвижном пространстве только чувство движения, и больше ничего. Так зачем их в голове разделять? Нет движения без чувства и чувства без движения тоже. Т. Е. – жизнь и чувство жизни – одно, как любовь и чувство любви – одно, если не лицемерить.
А возможна ли жизнь без пространства? А пространство без жизни? Кант скажет: - «Без пространства жизнь невозможна, а вот пространства без жизни – навалом. От того пространство первично, как категория, а жизнь вторична».
Но позвольте, наша жизнь – стремительное движение, «способность делить мир на части» ни места, ни объема в пространстве не имеет. Не нашел ее в пространстве ни один патологоанатом. И не найдет никогда. А неподвижное само по себе пространство без нашей стремительной «способности» - вообще потенция иллюзорная. Оно и не часть и не целое и все на свете и ничего вообще – пшик аморфный. Нету жизни в пространстве и в жизни никакого пространства нету. Как разрешает это противоречие счастливое человечество?
Произвольным выбором.
Кто говорит – «Жизнь – это иллюзия (ничего кроме химии), а пространство-материя-время – реалия» И называются такие люди – материалисты.
А кто – «Пространство-материя-время – это иллюзия (майя), а жизнь (Бог) – единственная реальность». И называются такие люди – идеалисты.
Ты кто?
Я идеалист, наверное, потому, что вообразить отсутствие собственной задницы мне легче, чем представить себе отсутствие моей «способности делить мир на части». Этого вообще представить себе я не могу.
Что же мы увидели?
Что смешны. И тот, кто живет, но с пеной у рта отрицает это, и тот, кто отвергая иллюзию застенчиво ее эксплуатирует. Как же перестать лицемерить?
А просто перестать лицемерить.
Перед нами два пути – отказаться от иллюзии напрочь или привести ее в Божеский вид. В сегодняшнем состоянии наше мировидение не выдерживает даже самой мягкой критики.
Мы делим иллюзии на «реальные» и «абстрактные». «Реальные» - это трехмерные, твердые, мягкие, горячие, холодные, прозрачные и прочие. «Абстрактные» - это воспоминания, мысли, чувства (если их отделять от предметов), «чистые» научные схемы, фантазии, планы и прочее.
Принцип этого разделения ясен, «реальные» - это такие, которые раздражают наши трехмерные, мягкие, теплые, розовые и прочие органы. «Абстрактные» - это такие, которые тревожат наше «абстрактное» же умозрение.
Порочность этого разделения очевидна. Следующим шагом должно перенесть зрение, слух и обоняние в категорию «абстрактных». Как убедиться, мираж перед нами или дворец? Эхо, или говорящий? Воняет, или колбаса? Только потрогать или лизнуть.
Мы не тараканы, потому на четвереньки становиться и дорожку перед собой вылизывать не будем. Наоборот даже – двумя оттолкнемся и попробуем постоять без «реальных» опор.
Например, память – абсолютно незаменимая для жизни вещь. Кто скажет – «Все, что я помню, я тащу сквозь вселенную в убогом своем объемчике в виде электрохимических спаек»? Только очень отчаянный.
Место, которое я покинул никуда не делось. Много километров назад я всегда (без кавычек) стою на крыльце и курю. Все мои тамошние «реальные» и «абстрактные» со мной и сейчас. А где «я»? «Способности делить мир на части» нет ни в моем теперешнем объеме, ни в тогдашнем. Но я помню это крыльцо и вкус сигареты и еще много чего!
Значит «я» и там и здесь и везде, где внимателен к миру. Точнее – везде и нигде. Еще точнее – везде как присутствие и нигде как объем. Так зачем тащить что-то куда-то, когда оно и так везде?
Память превращается в «присутствие с объемом» просто. Достаточно деформировать трехмерную иллюзию в четырехмерную. Иначе – вытянуть все на свете вдоль «времени». Мы это уже делали, когда смотрели на мое намотанное на планету сердце.
Там где «реальный» глаз видит пустоту, «абстрактное» умозрение увидит гирлянды и спирали. Четырехмерный объем содержит в себе все, что мы можем вспомнить. Память обретает место и «присутствием без объема» эта «абстрактная» иллюзия называться уже не может.
Свое место в четырехмерном объеме обретает и «абстрактное» будущее. По крайней мере будущее наших тел. Обретает ли место в четырехмерном объеме «способность делить мир на части»? Нет. Здесь все на части уже поделено. От рождения до смерти. Раз и навсегда.
От чего же такая разница между прошлым и будущим? И то, и другое, раз и навсегда в четырехмерном объеме - есть. «Я», которое везде, а значит и там и там – есть. Но вижу прошлое свое, а будущее мне туманно.
Отчего же туманно? Иллюзия разных сверкающих будущих колбасит меня непрерывно. Если быть честным, то и память – иллюзия разных сверкающих прошлых. Существует обычай держаться за что-то одно. Это, как бы, хороший тон.
Откуда такое обилие вариантов? Ведь моя четырехмерная иллюзия неподвижна и однозначна. Четырехмерная – однозначна, а шестимерная – нет.
Давай не побоимся увидеть бабочку от кокона до смерти целиком, четырехмерную бабочку. Неподвижная полупрозрачная ленточка эта завита спиралькой на половину Земной орбиты. Пол года жила и не стало ее.
Давай не побоимся добавить к четырем пространственным осям еще две, чтобы бабочка стала шестимерной. Сложность в том, что каждая последующая ось перпендикулярна всем предыдущим. Но давай не побоимся.
Можно, для удобства, смотреть издалека, чтобы четырехмерная бабочка казалась нам одномерной (отрезочком коротеньким). И можно сделать вид, что пятая и шестая оси – это, как бы вторая и третья.
Во что они размажут насекомое?
А сколько у отрезочка (четырехмерного) теперь в трех (шести) измерениях степеней свободы? Сколько направлений перпендикулярно себе ленточка-бабочка может избрать для изменения своего окружения, судьбы, формы и прочего?
Бесконечное количество вариантов у нее. Единственное ограничение – никаких скачков. Натурально, хоть в динозавра, но постепенно, подчиняясь иллюзорным закономерностям иллюзорного мира. Если у бабочки есть предвзятая идея быть динозавром, она им будет. И мы это увидим, если выберем то же направление в шестимерном объеме.
А умеем ли мы выбирать? Выбирать и пребывать в своем выборе непрерывно? Только «способность делить мир на части» движется и движет. Потому и выбирать нужно этой «способностью». Непостоянство постоянно наблюдаемое печалит. Мне видятся в основном петли и зигзаги. Но может кто-то и прямо ломит к мечте?
Ведь иллюзия, по определению, вещь гибкая и податливая, иллюзорная. В непреодолимый кошмар трехмерного унитазилища ее превращает наша страсть к предвзятым идеям. Точнее – наша покорность предвзятым идеям навязанным извне.
А того больше – безалаберное отношение к целеположению.
Формула машины исполнения желаний: У души должна быть цель и душа должна бдеть.
В шестимерном объеме уже есть все, абсолютно все варианты наших прошлых и будущих. Вытаскивает их на танцы моя «способность делить мир на части». «Я», вольготно парящее по шести осям, куда Бог пошлет.
А есть ли в шестимерном объеме место у этого «я»? Не уверен. Здесь место (физическое, твердое и разноцветное) воспоминаний, прожектов, фантазий (всех), но я не вижу здесь места для мысли. Даже для самой завалященькой. Она (мысль) здесь, как и прежде «присутствие без объема».
Мышление в шестимерном объеме так же «абстрактно», как и в трехмерном. Ты заметил, что бабочкин ресурс исчерпан? Так давай не побоимся увидеть тебя девятимерного. Конечно не сразу.
Твоя «временная» (четырехмерная) спираль – ты четырехмерный – хороша. Не только вокруг Земли, но и вместе с Землей вокруг Солнца столько раз, сколько тебе лет было и будет. И даже вокруг центра галактики ты закруглен. Чуть-чуть.
Теперь эту, хорошо воображенную, непростую спираль отдалим от себя подальше, чтобы она нам краткой черточкой (одномерной) казалась. И добавим, как бы, вторую (пятую) и третью (шестую) оси. Краткую черточку тебя «способность делить мир на части» размажет в нечто.
Издалека (для трехмерной воспринималки) в объемчик яркий известной только тебе формы. Точнее – только твоей душе, поскольку направления избирала она. Эта вполне доступная осознанию фигура в сердце шестимерной иллюзии – ты. Ты огромный и неподвижный, вмещающий в себя «реально», а не «абстрактно» все свое будущее и прошлое, как места. Все свои фантазии и прожекты, как места с травами, которые пахнут и звездами, которые жгут.
Теперь удалим эту фигуру на грань видимости. Пусть точкой видится нам и, прости, они уже здесь – первая (седьмая), вторая (восьмая) и третья (девятая). В девятимерном объеме обретаешь шестимерный ты свободу двигаться, куда «Я» твое пожелает. Но здесь движения не много.
Акт мышления – это не перечисление умозаключений. Акт мышления – это катастрофа – сдвиг всей твоей шестимерной мощи в неизвестное твоим «прошлым» и «будущим», в принципиально невообразимое. Последовательная качественная трансформация. Самоотречение, потому, что трансформация необратимая.
Например, пока мне стало внятно то, что излагаю, я раза два, не больше, мыслил. В девятимерном объеме обретают место все твои мышления, сколько их было и будет. Нарисует точка закорючку, закорючка нарисует тучку. Если ты мыслил.
Возможен ли сдвиг девятимерного тебя (меня, его) в двенадцатимерной, уже полностью «реальной», без капли «абстрактного», иллюзии? Здесь, кажется мне, исчерпался ресурс человека, как раньше исчерпался ресурс бабочки.
Не побоимся же взглянуть на двенадцатимерного Ангела Божия. Тело его – мысль (девятимерное что-то). Движение его – изменение самой структуры-сущности мысли (не понимаю). Это только «физиология», а что постигает и какие цели преследует «разум» существа обладающего подобной физиологией?
Не вижу я этих целей, вижу только, что обладает Ангел «способностью делить мир на части», как и я. Только степеней свободы у его «способности» много больше.
Вот запылила вдоль четвертой пространственной оси моя «способность делить мир на части» - понесло мой объемчик вокруг солнца. А заплясала она (способность) в шести осях – фантазирует объем (примеряется куда, откуда и как нестись ему). А заворочалась она в девяти – мыслит объем (открывает новые способы фантазировать и новые пути вокруг новых вещей).
Так что же мыслит, фантазирует и несет меня вокруг Солнца? Где же обретает место то, что дарит само себе «места» и «обретение»?
Если душа – моя цель, и она бдит, то и в двенадцатиосевой иллюзии шажок через Вселенные сделает. Еще одна степень свободы – это, наверное, хорошо?
Когда я говорю – «моя душа», кто этот «Я», что присваивает себе право называть душу своей?
Движение души в двенадцатимерном объеме порождает все движения в девятимерных, шестимерных и трехмерных. Нужно увидеть – двенадцатимерное пространство неподвижно, как и все остальные. Движется изменяя душу здесь «способность делить мир на части».
«Абстрактной» в двенадцатимерной иллюзии остается только «способность делить мир на части», которую и своей-то теперь не назовешь, но которая тем не менее – моя.
«Я – не Я», которое везде как присутствие и нигде, как объем, везде как причина и нигде как следствие. Что это? Ангел знает.
Наконец формула – «способность делить мир на части» требует уточнения. Она подразумевает наличие «мира», который можно делить, а можно и нет. А где, прости, ты видел «мир» на части не разделенный? Ну не видел, так может вообразить можешь?
Я не могу. Я вижу, что никакого «мира неразделенного» нет. Я вижу, что именно в момент разделения «мира», которого нет, на части, которые есть, этот мир иллюзорный и возникает. Весь.
«Я – не Я» - не душа, не мысль, не внутренняя секреция – Создатель миру иллюзорному нашему – Единственная Реальность – Чудо, что целиком в каждой живульке живет.
Как же можно калечить это чудо предвзятыми идеями? Многие до сих пор считают, что Бога придумал питекантроп, чтобы объяснить самочке откуда ударяет молния.
Безоговорочно доверяют своим «абстрактным» чувствам те, для кого они ежеминутный бытовой опыт, те, кто умеет ставить парус и знает куда идет.
Не доверяют «абстракциям» те, у кого эти «абстракции» редкие и капризные гости, те, кого болтает по многомерной иллюзии без руля и ветрил. Они – основной улов распространителей предвзятых идей.
Что же такое предвзятая идея? Это вера. Вера в то, что это – возможно, а это – нет. Вектор (направление) и, как правило, направление чужое, чуждое и мучительное. Не хочет бабочка становиться динозавром, а приходится.
Р. S. Для старта в четырехмерное я использовал общую для нас предвзятую идею о структуре небесной механики. Отбрось ее. Все эти гирлянды и спирали – частный случай. Можно и нужно обходиться без них.

.3.

Мне бабочку жалко. Она сама себя превращает в динозавра. Она не видит свои предыдеи и не знает, что их можно изменить совершенно.
Знаешь ли ты, что произойдет через секунду? Я – нет. Зачем же заполнять еще не случившиеся дни и годы предвзятостями? А каково направление и качество этих предвзятостей?
Тобою ли срежиссированно продолжение твоей иллюзии? А границы возможного в этой режиссуре тоже тобой возведены?
То, что правит новейшим миром стремится к абсолютной власти. Жизнь под диктатом машины распределения благ угнетает меня. А тебя?
Видишь ли ты, куда ты живешь? Если видишь и хочешь другого, давай учиться разделять миры.
Разделение миров – это движение сквозь многомерную иллюзию. Точнее – сознательный выбор направления этого движения. Возможность разделения миров и есть та самая свобода воли, свобода выбора.
Что, как и чем мы выбираем?
Выбираем то, что выбираем. Выбираем покорно, под оглушающую (отупляющую) болтовню приказчика, задача которого скрыть истинные размеры прилавка (сбыть залежавшееся). Что выбираем и как – понятно. А вот чем?
Количество степеней свободы (направлений), да и сама возможность выбора зависят от того, чем мы выбираем. Проще – зависят от того, что нами движет.
Одних движет желудок, других чувства, третьих мысль, а четвертых – дух. Во многих эти движители смешаны прихотливо. И хорошо.
Если твой движитель – желудок – ты движешься вдоль желудка выбирая набитый (полный) его вариант.
Важно увидеть, что мир желудка неподвижен и состоит их всех (абсолютно всех) желудков. Мир этот – где набит, где пуст, где вкусным, где полезным, где вообще Бог знает чем, но все это один безграничный, всеобщий, урчащий и пускающий газы желудок.
Обрекая свою «способность делить мир на части» на выбор приятного желудку мы обретаем свою (личную) траекторию в обобщенном желудке. Т. Е. очерчиваем собой уникальный объем в общей, бесконечно разнообразной иллюзии.
Понятно, что капризные петли этой траектории вызваны не только желанием есть, но и прочими «осязательными» желаниями. Идет эта траектория через капканы, ловушки и заманушки с бесплатным сыром, парными отрубями и кордебалетом.
Куда? Туда, куда нужно тому, кто разложил сыр, отрубя и баб в иллюзорном лабиринте твоих осязалищ. Четырехмерном лабиринте.
Если твой движитель – чувства более «абстрактные» - ты движешься сквозь избираемое ими. Важно почувствовать, что мир возможного огромен и неподвижен. В его шестимерном объеме есть все, что ты в состоянии вообразить, потому как того, чего в нем нет, ты вообразить не сможешь.
Подчиняя свою «способность делить мир на части» выбору чувств (основа любого чувства – страх), мы закрашиваем собой некий шестимерный объем. Объем этот редко имеет простую и внятную форму. Сознательное, конкретно направленное движение и хаотично пульсирующий страх – несовместимы.
Шестимерная иллюзия состоит из бесконечного числа четырехмерных черточек-траекторий, как трехмерная – из бесконечного числа одномерных линий.
Твоя свобода чувствовать сильно усложняет траекторию твоего желудка. Он, бедняга, каждый раз в другом, беспричинно-бесследственном месте, через слепые (для него) пятна за тобой скачет и разруливать здесь уже не может (сидит тихо).
Куда ты чертишь шестимерную кракозябру? Туда, куда тебя гонит тот, кто манипулирует твоими страхами.
Если твой движитель – мысль – ты движешься всей кракозяброй в девятимерном объеме. Твое направление – неведомое. Каждый шаг обновляет все твои чувства, раздвигает границы твоего воображения, умножает шестимерные (соответственно и четырехмерные) варианты, изменяет их (вариантов) качество.
Важно понять, что неподвижная девятимерная иллюзия содержит в себе все, что ты вообразить не в состоянии. Тебе дано постичь только тот объем, который ты собой девятимерным заполнишь. Объем этот оскорбительно мал.
Все чувствилища, и «абстрактные» и «конкретные» визжат от ужаса в момент движения (если без привычки), а после с неизбывным энтузиазмом осваивают новые обширные территории (мешают идти дальше).
Куда ты смещаешь себя в девятимерном объеме? Туда, куда нужно тому, кто ставит вопросы определенного рода перед твоим интеллектом (соблазняет его). А соблазняется сильный ум легко. Мышление – само по себе, редкий гость, а уж независимый выбор направления мысли – чудо нездешнее, сродни умению ходить по водам.
Если твой движитель – дух – ты можешь все. При двенадцатимерном сдвиге визжит от ужаса уже интеллект (если нет привычки). Он (интеллект) вообще не любит неизвестности. По сути мышление – мучительная попытка видеть невидимое. И мотив у интеллекта тот же, что и у желудка – страх пустоты.
Обилие девятимерных (шестимерных (четырехмерных)) вариантов, при самой минимальной свободе в недрах двенадцатимерной иллюзии уже не ограниченно ни какими предвзятыми идеями и здесь ты можешь абсолютно все, даже то, что в головы нам никогда не входило. И хорошо.
Так что же разделяет миры?
Например: Ты хочешь быть зеленой каракатицей, что переваривает тяжелые металлы под густо-оранжевым небом, или хочешь покоя и благоденствия для порядочных людей при отсутствии мерзавцев напрочь, или еще чего душа твоя желает (не знаю).
Ни что не может тебе помешать дойти до первого, воплотить второе или предаться третьему. Ни спутники-шпионы, ни ОМОН, ни папа с мамой.
И у тебя, и у меня, и у Ангела, и у всего сущего в иллюзии есть «способность делить мир на части» - «Я не Я» - присутствие без объема – единственная реальность – инструмент разделения миров.
Индусы локализуют его в верхней части сердца (не как место, а как присутствие). Это предыдея. Ты можешь локализовать это в мизинце правой ноги. На самом деле Он везде и нигде, но и православная молитва светит из верхней части сердца. Это удобно (мы такие).
Не мысленный образ, не чувственное жжение и (упаси Бог) не желудочные претензии – мягкий свет, чутье, духозор (не знаю как сказать) в верхней части твоего сердца ведет тебя сквозь миры. Туда, куда духозор этот зрит.
Что с этим делать?
Искать в себе это чудо (себя). Чакры-шмакры – хорошо, но дарит всеми любимую энергетику даром, без ограничения, лишь осознанное движение души (разделение миров), а чакры-шмакры уж ее (энергию) на пайки рубят и в цвета окрашивают.
И кому это надо? И зачем эти предыдеи? А чтоб ни кто не смел разделять куда хочет. Чтоб разделял куда все. И бабочка становится динозавром (с чакрами).
Р. S. Модель здесь развернутая опирается на парадокс – Наличие многомерного, неизменного и неподвижного пространства (осязалища-осознавалища) – допущение позволяющее разглядеть движения (траектории и свойства) осязающего-осознающего. Того самого ося-осо, что двигаясь это многомерье (в точке движения) воссоздает из ничего.
Т. Е. опять развилка для барана – Или все сверкающее многомерье есть в готовом навсегда и навезде виде, а зайчик-душа по нему осязая-осознавая мечется – (суперматериализм).
Или нет ничего вообще, кроме зайчика и иллюзорной радуги вокруг него, и движение – та же иллюзия – (суперидеализм).
Печаль неразрешимая эта глупа, как и попытка в этой точке что-либо обобщать
Субъективно –
Мои желания уже лет шесть регулярно (беспощадно) воплощаются. Правда с запозданием в пол года – год. Попытка внятно сказать что-либо о внутреннем устройстве машины исполнения желаний привела к осознанию – я разделяю миры. Раньше разделял туда, куда хотели другие, а теперь нет.
И еще к осознанию абсолютного права на свободу воплощенного в каждой живульке. А главное, к постижению механики реализации этого права.
Я так и не смог объяснить тебе, что такое «бабочка», но, кажется мне удалось показать, что ты абсолютно свободен.