Старт к красной планете

Старт к красной планете


Человечество всю свою сознательную историю стремилось подняться в небо, затем старалось опуститься в самые глубокие разломы мирового океана, надеялось править все Галактикой. И вот, после героических покорений космоса в середине и конце двадцатого века, после многочисленных высадок на лунную поверхность, после доскональнейших опытов  на околоземной орбите Организация Объединённых наций под своей эгидой смогло запустить под покровительством России на деньги России на российских летательных аппаратах российских космонавтов на освоение самой ближайшей к нам планете - Марса.
Корабль этот представлял из себя огромный орбитальный блок, собранный на околоземной орбите в течение предыдущих нескольких лет. Разогнать его предстояло ракете, запускаемой с космодрома Восточный. Это должно было случиться через два дня - тринадцатого марта 2020 года, в пятницу.
На орбитальной станции к этому времени царило небывалое оживление - все девять космонавтов заканчивали прощание с жи... подготовку к полёту. В том числе и даже орбитальные тараканы, завезённые ещё раньше самих космонавтов вместе с первым блоком межпланетного корабля. Травить их строго запрещалось, т.к. дихлофос не хотел покидать пределов тюбиков, всеми силами упираясь и держась за стенки жестяного сосуда.
Центр управления полётов приказал ловить тараканов руками. Это было сделано по подсказке Леночки - бортового врача экспедиции. Ей было тридцать пять лет. За её спиной было две отсидки в сумасшедшем доме за попытку полёта на Марс раньше срока, три срока за попытки угонов экспериментальных моделей космолётов типа "Пепелац" и "Цапа", а также шестнадцать лет токсикомании, из-за которой она, в принципе, и закончила всего четыре курса медицинской академии.
Леночка первой поняла, что дихлофос кроме тараканов может воздействовать и на космонавтов, а мешать она не хотела. Поэтому уже второй месяц тараканов ловили руками. За это время было поймано и собрано в орбитальной лаборатории около шести сотен штук. Но тараканы не уставали размножаться. В виду того, что было совершенно не ясно: день сейчас или ночь, они ползали всегда и везде. Космонавты старательно выслеживали пути их миграции, а также норы и раз разом уничтожали гнёзда, но всё было тщетно.
Одним из двух главных тараканьих вопросов, которым задавались космонавты, был вопрос их пропитания. Было совершенно непонятно - откуда они берут себе еду. Предположение начальника защитного отряда Николая "Сдают металл и покупают в ларьке" было отброшено сразу, правда, не без помощи Центра управления полётами. Дабы отбросить и ещё одно предположение заведующий лабораторией Патрик предложил запретить потребление еды вне столового отсека, а также общественным порицанием оказать давление на тех, кто всё-таки продолжал щёлкать семечки из тюбиков, а также ночами под подушкой грыз из тюбиков яблоки. Это сразу убило двух зайцев. Потому что плавающие по станции пустые тюбики могли не только служить годовым запасом пищи для одной-двух колоний тараканов, но и больно били по голове, стоило только во время "салочек" хорошенько разогнаться.
Этим предложением Патрик снискал ещё больше уважения, как среди команды, так и среди сотрудников Центра управления полётами. К тому же он был единственным среди членов экипажа, который имел докторскую степень в естественных науках и двадцать пять из своих сорока лет плотно занимался химией и биологией. В начале две тысячи пятого года Патрик поставил перед собой цель изобретения лекарства против всех болезней. Он стремился сделать белых мышей бессмертными. Для этого он много и часто экспериментировал с лабораторными людьми, за что, в общем, и был пойман и приговорён через тринадцать лет к смертной казни на электрическом стуле. Правда адвокаты Патрика смогли в апелляции добиться замены решения на полёт к Марсу. А чтобы парню было не так страшно во время полёта, ему сразу же дали российское гражданство.
Теперь Патрик уже стал своим за три месяца, проведённые на станции и даже был основным балалаечником во время проведения воскресных праздничных гуляний весёлой околоземной компании. Второй месяц он проводил свои эксперименты над тараканами, стараясь приучить их к жизни в невесомости. Именно он первым заметил, что тараканы ей неподвержены. В отличие от людей, которые только и делали, что летали по орбитальной станции из отсека в отсек, тараканы легко и непринуждённо ползали по стенкам корабля, прекрасно ощущая себя. Стоило только поймать какого-либо таракана и заставить его летать в центре отсека, наглое животное тут же целенаправленно устремлялось к одной из стен корабля, стараясь продолжить свою прогулку по нему. Патрик это описал как один из животных инстинктов. Но при этом продолжал искать все ответы до конца.
Тараканов иной раз не хватало, т.к. они быстро дохли под воздействием препаратов, вводимых под слой хитина для скорейшей адаптации к невесомости. В моменты, когда тараканов становилось слишком мало для опытов, Патрик очень часто действовал на нервы бортовому инженеру Максиму, умоляя его подключить искусственную гравитацию. С её помощью космонавты могли бы быстрей передвигаться по кораблю и наловить ещё больше тараканов. Максим упорно сопротивлялся. Он заручился поддержкой Центра управления полётами и настаивал на том, что около Земли искусственную гравитацию включать нельзя - из-за того, что корабль может обратно притянуть к планете. Все в это охотно верили, поэтому сразу умолкали после данных слов. По контракту, подписанному на земле, каждый из космонавтов во время выполнения своей боевой миссии получал неплохой оклад, а также имел льготы на проезд в общественном транспорте и на пользование коммунальными услугами. В случае же притяжения станции обратно на Землю полёт прекращался, миссия объявлялась завершённой и всё вышеперечисленное заканчивалось.
На самом же деле Максим бы единственным человеком в команде, который знал, что система искусственной гравитации не работает. А всё от того, что именно его фирма четыре года назад выиграла тендер на разработку данной сложной системы, опередив тринадцать научно-исследовательских институтов, дав почти в два раза ниже цену. Но по злому року девяностосемилетний дедушка Максима, бывший начальником приёмочной комиссии, а также очень влиятельным и перспективным политиком своего региона скончался уже через три месяца после этого. Его отравили враги, подмешав яд в бассейн и вызвав инфаркт сердца. После этого Максим понял, что его майонезные бидоны, наполненные хаотично нарезанной медной проволокой и алюминиевыми пивными банками, не пройдут приёмку госконтракта, а пропитых и отданных на откаты денег уже не хватало на мало-мальски серьёзные научные исследования.
Максима хотели судить, но он, показав три своих купленных дипломы инженера-электронщика, радиотехника и бухгалтера-электрика, выпросил помилование ссылкой на корабль. Там он клятвенно обещал за два года полёта сделать систему искусственной гравитации. Но стоило ему оказаться на орбитальной станции, Максим сразу же прекратил свои исследования - он прекрасно знал, что даже если ничего не будет готово, сотрудники Центрального управления полётами обязательно за это время создадут такую систему и привезут на летящий к Марсу корабль. И хотя парень понимал, что без искусственной гравитации посадка на Марс межпланетного корабля будет не только затруднительной, но невозможной и смертельно-опасной, он каждый вечер засыпал с мечтами о своём доме на берегу моря, в который он вернётся после полёта.

Именно поэтому бортовой инженер, пожалуй, больше всех обрадовался тому моменту, когда начался сам полёт. По команде Центра управления автоматическая система на станции включила корректировку курса малыми двигателями, начиная медленно удаляться от земного притяжения. Произошло это через несколько минут после старта космического корабля с космодрома Восточный. Корабль должен был служить своего рода разгонным двигателем для межпланетной станции.
- Красиво! – прошептала Леночка, проплывая мимо огромного монитора, на котором в сильном увеличении показывалась Земля. Было видно до мельчайших подробностей любые неровности ландшафта и волнения облаков. Там же виднелась и маленькая огненно-красная точка, скользившая вдоль планеты. Это была как раз ракета. До выхода на орбиту станции оставалось всего лишь пару минут, но, тем не менее, даже из иллюминатора вряд ли можно было рассмотреть хотя бы приблизительный силуэт. – Это наша ракета? – воскликнула Лена и захлопала в ладоши настолько быстро, насколько это было возможно в невесомости вниз головой.
- Это не ракета, а разгонный космический корабль! – сквозь зубы процедил бортовой инженер. Максим не любил доктора экспедиции из-за того, что лекарств она никому не давала, хоть трое уже были неделю как простужены после выхода в открытый космос. – Попрошу не путать.
- Вы уж сильно придираетесь к доктору, товарищ бортовой инженер. – немного с грозой в голосе ответил командир экспедиции – Леонид. – Если она хочет называть это ракетой, пускай так  называет. До тех пор, как не станет мешаться под ногами. Вы лучше проверьте ещё раз автоматику. Через семьдесят секунд мы должны будем выпустить стыковочные шнуры, чтобы ракета нас разогнала до нужной скорости.
- Настроена уже! И очень даже давно. – тут же ответил Максим. – Центр управления полётами и без меня знает, что и когда нужно включать.
И действительно, уже через минуту стартовавшая с поверхности земли ракета уже практически поравнялась орбитой с межпланетной станцией. Теперь, находясь совсем недалеко от неё, искусственное солнце, выходившее из сопел, казалось чуть ли не ярче звёздного солнца.
В этот момент из десяток люков космической станции вырвались в открытый космос по направлению к летевшему объекту сотни длинных шлангов. «Магнитное поле включено!» - произнёс компьютерный голос. И в тот же самый миг станция резко дёрнулась в сторону улетавшей уже ракеты. Напрямую попасть в станцию с земли было бы достаточно сложно, да и опасно. Поэтому учёные придумали «заарканить» межпланетную станцию с помощью магнитного поля. Она сама, как и ракета были достаточно сильно намагничены разными полюсами. Связующими нитями служили как раз сотни шлангов, длинной до полукилометра. Благодаря им станция стала с огромной скоростью удаляться от Земли, попав в единую магнитную связь со своим ускорителем. При этом ракета находилась не далее, как в паре километров впереди и сбоку. На станции включились дополнительные двигатели, благодаря которым она стала постепенно приближаться к ракете. Через несколько часов они сблизятся настолько, что станут одним космическим объектом. После этого на ракете вновь включатся двигатели, которые ещё пару-тройку суток будут разгонять пелотон по направлению к Марсу. К тому времени космонавты будут уже на расстоянии в сотни тысяч километров от родной планеты. И именно на этом удалении головной ракете придётся превратиться в один из астероидов и начать вечно блуждать по галактикам.
Правда, сделать это всё должна была автоматика. И фактически человеческий контроль требовался разве что только на начальном этапе. Именно поэтому бортовой инженер отпустил ремни и с некоторой сонливостью в голосе сообщил капитану, витавшему в командном отсеке:
- Я буду если что у себя. Или в отсеке защитного отряда.
- Замечательно! Можете идти отдыхать. Думаю, вам понадобятся силы, когда через пару-тройку суток можно уже будет включать искусственную гравитацию. Вот тогда мы наконец сможем почувствовать себя настоящими людьми и перестать парить!

При всех своих опасениях и мечтаниях Максим пытался в меру своих сил обезопасить своё присутствие, что бы только не могло произойти. В частности, бортовой инженер с первых дней присутствия на бортовой станции стал один из лучших друзей у сотрудников защитного отряда - начальника этого отряда Николая и его подчинённого Марка. Эти двое практически не участвовали в повседневной жизни корабля, в их обязанности входило разве что только обеспечение защиты при возможном нападении возможных марсиан или просто обитателей космоса. Вообще в возможность такого нападения Центр управления полётами убедил как раз сам Николай. И он же сам выиграл конкурс на замещение данной должности. Главным его плюсом во время этого конкурса был факт уже произошедших контактов. Николай утверждал, что за последние десять лет восемнадцать раз встречался с инопланетными существами, в том числе и солдатами. И всегда успешно оказывал отпор, к каким бы уловкам не прибегали зелёные человечки. По статистическим данным, которые в своих записях и научных статьях Николай представлял перед аттестационной комиссией, контакты наиболее часто происходили после Нового года, а также во время майских праздников. Будущий руководитель защитного отряда даже каким-то образом объяснял данные факты. Что касается Марка, то это был один из лучших друзей Николая, часто проводил с ним всё свободное время во дворе на лавочке. И именно поэтому комиссии были даны гарантии, что он за оставшееся время (а до начала полёта оставалось ещё около шестнадцати месяцев)  Марк обучится всем приёмам борьбы с иноземными существами.
Большинство своего времени на корабле Николай с Марком проводили в санитарном отсеке, плавая в невесомости среди белых стен, обшитых мягкой тканью стенами. Здесь тараканов было меньше всего, а оттого и реже мелькали в разные стороны члены команды, развлекавшиеся увлекательнейшей ловлей. И хотя Патрик очень нервничал, когда обнаруживал, что пятая часть экипажа не обеспечивает его лабораторию необходимым количеством тараканов, Максим всегда становился на сторону своих новоявленных друзей.
Решить спор - работать ли этой троице или нет - мог разве что только капитан станции. Его звали Леонид, и он был единственным человеком, который был знаком с космосом в принципе. Десять лет он занимался изучением астрономии в школе, потом ещё пять в институте, но после отличной сдачи красного диплома был вынужден оставить карьеру блестящего учёного  в виду того, что в его родном регионе требовались только мерчандайзеры с торговыми представителями да региональные супервайзеры. Сначала Леонид устроился в перспективнейшую торговую компанию, где около года продавал пиво по многочисленным точкам областного центра. Поняв со временем, что это не его, двадцатитрёхлетний парень перешёл в только что созданную команду молодых амбициозных людей, ставивших своей целью продажу пива. В течение последующих пяти лет Леонид переменил множество профессий - торговец пивом, торговый менеджер по продаже кондитерских изделий, территориальный представитель алкогольной компании, территориальный супервайзер по продаже безалкогольных напитков и даже директором филиала пивной компании. Леонид гордился таким разбросом своих интересов. Очень часто в беседах под потребление просроченной продукции со своего места работы он, разговорившись с друзьями, без тени сомнения радовался, что ищет себя, что в каждой своей новой профессии находит что-либо новое, и что он движется на пути своего совершенствования. Но ночами, когда Леонид оставался один, всё его внимание приковывало звёздное небо. Он обожал канал Science, и терпеть не мог National Geographic. Чтобы развить круг своих интересов, добавив к обширному кругу своих профессий, парень к своему первому образованию "Инженер в космической промышленности" добавил ещё два - "Радиоэлектронная связь в космосе" и "Электронные средства передачи сигнала в космическом пространстве". Леонид даже много раз думал над своим поступлением в аспирантуру, но каждый раз откладывал его в связи с очередной сменой своей профессии с торгового представителя на супервайзера или наоборот.
Когда на космодроме "Восточный" объявили постройку целого стотысячного города, Леонид по заданию своего руководства стал организовывать сеть по продаже пива. Но в виду того, что в закрытом территориальном поселении царил строгий сухой закон, продажи не шли, руководитель фирмы ругался и очень часто грозил увольнением. Однажды с проверкой нагрянуло начальство: директор по продажам, директор по строительству, директор по рекламе, директор по брендингу, директор по ребрендингу, директор по хозяйству, директор по логистике, директор по внутренней дисциплине, директор по хранению, директор по накрутке, директор по распространению, директор по проверкам, а также двое ревизоров для осуществления проверки. К сожалению, проверка сразу пошла неудачно, т.к. мест в автобусе оказалось всего двенадцать, и кроме директоров никто не приехал. Ревизоры не смогли приступить к проверке, директора не могли выехать обратно, не подписав документы по проверкам. Правда, при этом они изо дня в день поднимали дух шести работников филиала, воспитывая корпоративный дух и обучая их нелёгкой профессии торгового агента. Но продажи не стали идти от этого лучше, директора изо дня в день жаловались в центральный офис, что проверка буксует из-за отсутствие проверяющих, грозились перед Леонидом, что непосредственно выедут в торговые точки и покажут, как необходимо продавать продукцию. От нагрянувших объёмов, по словам директоров, ему будет стыдно, что в его филиале работают такие безалаберные работники. Но даже после этих слов продажи не шли, а расходы на командирование директоров с каждым днём росли, уводя прибыльность филиала далеко в минус.
Неизвестно, чем бы это всё закончилось, если бы в одно прекрасное утро в своём номере не был бы найден мёртвым директор по ребрендингу. Убийца по версии следствия проник через окно и шестнадцатью ударами тупой стороной и двадцатью девятью острой части топора задушил молодого и перспективного директора. Одиннадцать командированных директоров, не сговариваясь, сразу же заявили о том, что они видели, как вечером Леонид по карнизу карабкался с пистолетом в зубах к окошку дома напротив, а администратор гостиницы видел, как парень выходил три дня назад из гостиницы с пивом в руках в обнимку с одной из местных проституток.
Все улики указывали на Леонида, поэтому он, не теряя ни минуты, сразу же устроился разнорабочим на космодром, ускользнув тем самым от органов правосудия. На космодроме он благодаря своим трём дипломам быстро пошёл в гору, почти за год дослужившись до заместителя отдела по сборке готовых космических кораблей. Дальше карьерная лестница была для него закрыта в виду отсутствия знаний. Поэтому, как только объявили набор в команду по путешествию на Марс, Леонид сразу же подал заявление. Благодаря наличию прекрасного образования и безукоризненного опыта работы Центр управления полётами решил, что из всего, что удалось собрать в команде, Леонид - наиболее авторитетен. Так в тридцать два года он стал командиром корабля, который вот-вот должен был отправиться на освоение новых рынков... то есть далёких планет.
Леонид всегда летал по борту корабля угрюмым и неприветливым. У всех его подчинённых складывалось впечатление, что он выискивает неполадки в сфере жизнедеятельности или же пытается придумать способ поимки и полного уничтожения тараканов. Вот и сейчас он залетел в медицинский отсек с лицом умершей позавчера троюродной тёти своей неродившейся жены. Там уже по обыкновению летали где-то у потолка Марк и Николай:
- Доброе утро, капитан! - жизнерадостно проговорил Марк. - Как настроение?
- Самое торговое! - пропыхтел Леонид, уставившись снизу вверх на сотрудников защитного отряда. - Чем это вы там занимаетесь.
- В домино играем. - ответил Марк и силой ударил по летавшей рядом табуретке. - Рыба!
От удара табуретка пошла вращаться по кругу, а лежавшие на ней костяшки домино разлетелись в разные стороны и стали хаотично биться о разные стенки отсека, никак не желая остановиться.
- Какая к херам рыба! - закричал Николай. - Сколько раз уже с тобой можно говорить - не стучи по табуретке! - Сейчас всё заново собирать! Ты хотя бы помнишь, как кости лежали? Я - нет!
- Извини, командир - ошибка вышла. - с грустным видом ответил Марк. - Это я по привычке. Но рыба была.
- Судя по траекториям полёта, - пробурчал Леонид, - рыбы явно не было. Даже малёк не выходил.
- Ты уверен, капитан?
- Конечно! - Леонид указал на Марка. - Мухлюет он у тебя, Коля. Присматривай за ним.
Летавший в это время по отсеку с целью поимки костей домино Марк нисколько не смутился этим словам. Он постарался сделать как можно более незаинтересованное лицо, будто ничего не слыша, а сам ненароком заменил две летавших кости:
- Была-была! - громогласно объявил он. - Вот я к этой кости клал в последний свой ход. - И Марк с уверенностью показал на только что вынутую из кармана костяшку домино.
- Да и не проверишь уже сейчас. - С горечью махнул рукой Николай, отчего тут же полетел в противоположную сторону отсека.
- А ты сделай так, чтобы можно было проверить! - уверенно заявил Леонид, раз за разом уворачиваясь от летавшего домино.
- Писать что ли или зарисовывать? Больше времени потратишь на такое!
- Зачем писать? - Ты возьми к домино магнитики приклей, а играть начинай на металлической пластине. Даже если и ударите с силой, то домино не разлетится в разные стороны - будет летать вместе пластиной. - Последнее слово Леонид произнёс еле слышно, так как не смог увернуться от последней кости домино, которая влетела ему в рот. - Вот! - добавил он через минуту, как только смог её вытащить. - И для здоровья тогда безопасней будет!
- Капитан! - сказал влетевший в это время в отсек Георгий. - Там Патрик ругается. Говорит, что крики "рыба" раздражают его тараканов, и они ведут себя неестественно.
Георгий был штатным физиком-геологом космической экспедиции. Это был единственный человек на станции, который являлся членом академии наук и действительно знал, зачем он собрался лететь на Марс. Из двадцати семи своих лет двадцать он занимался химией, а затем и геологией. При этом в школе на него нарадоваться не могли - в то время, как одноклассники Георгия пытались делать по книгам Жюля Верна нитроглицерин на занятиях, он сам пытался соорудить какие-либо защиты от активности кислот. Родители использовали склонность своего сына к изучению предмета и со временем стали одними из самых незаменимых жителей своего района. И хотя реакция взаимодействия воды и сахара ясна очень многим в своём итоге, завсегдатаи дворов на своих дворянско-боярских сходках предпочитали именно продукт восьмиклассника. Неизвестно, что и как он добавлял, но по общим замечаниям с утра почти никто не испытывал ни похмелья, ни каких-либо других признаков алкогольного отравления.
Уже в старших классах Георгий увлёкся геологией и физикой. К поступлению в институт он смог собрать потрясающую коллекцию минералов вокруг своего дома. Даже не смотря на то, что эти земли геологи обследовали за последние двести лет не один раз, никто не мог предположить, что школьник найдёт буквально на своём дачном участке железную, вольфрамовую и никелевую руды, медный купорос, несколько видов угля и глины. Чуть ли не на первом курсе парень стал в буквальном смысле этого слова писать диссертации - как кандидатскую, так и докторскую. В качестве поощрения за свою масштабную научную работу за пять студенческих лет Георгий был сразу же принят старшим сотрудником а Академию наук. ЗА его именем было написано более трёхсот научных статей и работ, но треста первая, в которой была критика теории относительности, вызвала глобальное недовольство докторов и академиков. Ему припомнили и обоснование опыта Юнга, и доказательства гипотезы Пуанкаре и теоремы Ферма, а также утверждения о геологической составляющей глобального потепления климата. За свои убеждения Академия наук и решила определить Георгия как первопроходца в изучении геологии Марса, кроме того снабдив его указанием доказать или опровергнуть теорию относительности.
Как будут доказаны эти факты, никто не знал, но были наверняка уверены, что это обязательно произойдёт - уж настолько работоспособен и целеустремлён был Георгий. Даже на корабле он был наиболее активным в поимке тех же тараканов. С утра до вечера он мог ловить данных организмов, лишь изредка отвлекаясь на написание каких-либо своих теорий в блокноте. Неудивительно, что благодаря такому времяпрепровождению он стал одним из лучших друзей биолога Патрика, высказывая ему свои идеи и передавая команде его.
Капитан Леонид знал об этом, и поэтому в большинстве случаев не реагировал ни на какие высказывания геолога.
- Без этих высказываний невозможно проведение научных опытов!
- Каких именно? - тут же заинтересовался Георгий.
- Адаптируем игру домино в условиях невесомости. Если хотите, тоже можете поучаствовать. С вас требуется аккуратно разрезать магнит на требуемое количество одинаковых кусков. Можете приниматься за работу!
Георгий всегда обожал что-то новое, в особенности если это что-либо новое было ему по душе. А в случае, когда обыденность в виде ловли тараканов могла превратиться в нечто совершенно неизвестное, приказ командира межпланетной станции был принят им в качестве манны небесной в борьбе с рутиной. Он тут же направился к выходу из больничного отсека, направляясь в свою лабораторию, которая делила шестой отсек вместе с лабораторией бортового инженера.
На выходе из отсека геолог чуть не столкнулся на полном ходу с биологом Патриком. Он как-то странно летел, будучи полностью отрешенным от мира. Завидев капитана, руководящего процессом поимки разлетевшихся костяшек домино, американец решил, что идут учения по отработке защиты корабля от инопланетных захватчиков.
- Капитан, - отрапортовал Патрик, собирая все свои познания русского, – если я понадоблюсь, я буду в одиннадцатом отсеке.
Леонид прекрасно понимал, что приставать к биологу с кой-какими серьёзными расспросами чревато недопониманиями и лишней тратой времени, в виду незнания ни одним из членов экипажа испанского языка. Но он всё же обернулся и прокричал вслед уплывающему в неизвестность проходов между отсеками Патрику:
- Какой ещё одиннадцатый отсек? У нас на станции их всего десять!
- Комната отдыха! – ответил Патрик, улыбающийся, что ему удалось ловко увернуться от домино.
- Какая ещё комната отдыха? – буквально-таки взревел Леонид. – Я не помню ничего подобного! А я лично видел план станции.
- Да есть она, капитан. – уныло подтвердил новость Николай. – По левой стороне. Туда ни один иллюминатор не выходит. Вот поэтому отсек и не видно.

Отсек для отдыха, оказывается, ничем особенно сильно не отличался от всех остальных отсеков. В голове у капитана даже промелькнула мысль, что это он просто запамятовал. Что на самом деле всего отсеков одиннадцать. Ведь, как и везде, тут были такие же обшитые белой специальной тканью, защищающей от космической радиации. И точно также было всего пять иллюминаторов – по три с каждой стороны и ещё один в крыше. Во всяком случае, так было написано  в техническом плане, висевшем на влёте в отсек. То, что это комната отдыха, выдавали занавески из тюли на иллюминаторах, а также два дивана. Диваны, скорее всего, необходимо было прикрепить как-нибудь к воображаемому полу отсека, но по какой-то причине этого сделано не было, и поэтому диваны, как и все незакреплённые предметы уютно летали.
Патрик, зайдя в комнату отдыха впереди капитана, тут же улёгся на летавшим вертикально зелёный диван, накрывшись летавшим неподалёку жёлтым.
- For defense! – пояснил он Леониду.
- Я всё равно не понимаю твоего испанского! – тут же ответил тот, еле увернувшись от пролетавших связкой трёх стульев.
Стулья тут же с грохотом врезались в конструкцию из двух диванов с начинкой в виде Патрика. Тот неловко показал из своего убежища один глаз:
- Look! I was true in my word!
- Несуразица какая-то! – прошептал Леонид. – Не помню я, чтобы  у нас был одиннадцатый отсек. Проклятый Центр управления полётами: никогда ни о чём не предупреждает заранее. Надо сказать бортовому летописцу, чтобы занёс это в судовой журнал. Да что же это такое!
Последние слова были адресованы бортовому инженеру, который в это время влетел в одиннадцатый отсек. В руках он держал странного вида устройство, состоявшее из четырёх крепко скреплённых трубок с полостями. К концу каждой из трубок был прикреплен с помощью проволоки и изоленты один тюбик с едой. В центре находилась полость в виде шара. Капитан успел заметить надписи на тюбиках «Варенье», «Вода», «Дрожжи»; надпись на четвёртом была на испанском. Всю эту конструкцию бортовой инженер усиленно тряс и, казалось пытался разогреть трением.
- Бортовой инженер! – как можно более грозно начал Леонид. – Что тут такое происходит?
- Решил отдохнуть, товарищ капитан! – браво ответил тот, пытаясь отдать своим громоздким устройством честь. – А заодно и опыт провожу: по химическим реакциям. Необходим совет Патрика.
- И что же это за опыт? – хитро прищурился капитан.
- С его помощью хочу выяснить – будет ли жизнь на Марсе!
- Замечательно! Отлично, товарищ бортовой инженер! Но вы следите и за своими непосредственными обязанностями. В частности, почему я ничего не знал про этот одиннадцатый отсек?
- А это разве одиннадцатый? По-моему его пока никак не называли.
- На нашем корабле было десять отсеков. Это мне ясно, как божий день! – не унимался капитан.
- Разберусь!
- Разберитесь! Все результаты сообщите бортовому летописцу, чтобы он занёс эти сведения в журнал. – Леонид медленно поплыл в сторону выхода из отсека, но развернулся в последний момент. – И результаты своих опытов тоже. Проклятье! – вскрикнул он, не увернувшись на этот раз от стульев. Схватив за ножку один из них, капитан тут же швырнул его вглубь отсека:
- Damage! – раздался голос Патрика, когда в его диваны врезался эшелон пущенных стульев.

Со стороны могло показаться, что корабль медленно и величаво плыл по направлению к красной планете. Но на самом деле благодаря своим дополнительным двигателям, посланным с Земли, космическая станция разогналась до практически невообразимой простому человеку скорости, которую никогда ранее ни одно достижение рук человеческих не имело.
После трех недель непрерывного полета в связке с ускорителем корабль наконец-то отстыковался от магнитного поля наземной ракеты и отправился в свой длительный путь. К тому времени скорость была развита не менее четырех сотен километров в секунду. Вакуум  способствовал в дальнейшем медленному ее снижению, а расправленные солнечные паруса во время активности звезды должны были также помочь долету корабля за неполный земной год.
Вот уже вторую неделю, как ЦУП не выходил на связь. Капитан корабля Леонид метался из стороны в сторону, переживая сей момент. Особенно сильные обострения у него были под утро, когда он вспоминал свою кошку и принимался отыскивать ее на корабле. Находившийся иной раз рядом с мостиком Марк столь же часто ругал конструкторов, которые предусмотрели иллюминаторы на станции только спереди и сбоку. Иначе можно было бы посмотреть, что случилось с Землей.
- Будем поворачивать – увидим! – в конце концов ответил представитель защитного отряда экспедиции.
- Почему когда будем поворачивать? – с трудом подобрал слова Максим.
- Боком будем пролетать – тогда и заметим!
- Так можно просто взять автоген и сзади самим сделать иллюминатор. Тогда и посмотрим.
- А как тогда поступать с возможной утечкой кислорода в открытый космос? – натянул на свое умное лицо столь же умные очки Георгий.
- Я вас не понимаю! – рассеянным взглядом блуждал по мостику бортовой инженер.
- Конечно, - громогласно отметил Леонид. – Он же не пил! А вы пили!
- Я?? Да ни в жизь! – процедил последние слова на сегодня Максим.
- Уведите его в спальную каюту! – распорядился капитан. – И скажите летописцу путешествия, чтобы он в обязательном порядке занес данный факт в бортовой журнал! И где он только алкоголь взял… - недоумевающее процедил Леонид последнюю фразу.
- Да в двенадцатом отсеке! – ответил Георгий, который хоть и с трудом но услышал последнюю фразу.
- В каком еще двенадцатом отсеке? Их же всего деся… одиннадцать! Вместе с комнатой отдыха!
- Капитан! – Двенадцать! Не верите – проверьте! Там по левой стороне.

Тихо и непринужденно ругаясь на отсутствие искусственной гравитации Леонид медленно проплыл по длинному коридору, соединявшему все отсеки межпланетной станции и завернул в конце налево. За углом сидел Николай, который в отсутствие Марка заинтриговал Патрика поиграть в домино.
- Добрый день, капитан! – промолвил он, ударяя костяшкой по столу.
- Good morning! – улыбнулся американец.
- Привет, Николай! – похлопал капитан его по плечу. – Bueno dia! – добавил он же, повернувшись к иностранцу. – Veo tu no mal escudri;ar! – продолжал с улыбкой смотреть Леонид на недоумевающее лицо. – R;pidamente tu ganar una este juego! Как тебе мой испанский? Видишь – я учу твой язык!
- Capitan, I’m don’t understand your words!
- Ну, извини! – пожал Леонид плечами. – Я пока только говорить многое могу, а понимать не сразу. Ничего! Ничего! Скоро сможем с тобой поболтать от души на твоем родном.
И он медленно пролетел дальше мимо играющих к небольшой белой двери, обтянутой кожей и прибитой к металлической обшивке корабля блестящими медными гвоздиками. На уровне человеческого роста, если считать от потолка, была табличка с номером «12». Рядом с ней были фломастерами написаны различные надписи. И если «смерть жидам» Леонид понял, то странное «Damned Hebrew» не совсем.
- Ничего не понимаю! – еле слышно произнес капитан. – Вроде в плане корабля было только десять. А тут двенадцатый.
Леонид постучал.
- Войдите! – послышалось за дверью.
Капитан потянул за ручку двери и без труда, но со скрипом распахнул ее.
- О! – размахивая седыми пейсами, заспешил к нему маленький, подтянутый человек. – Таки кого я здесь вижу? Капитан! Как проходит наш полет? Когда мы уже будем на Марсе? Хотя …
- Кто вы такой? – с недоумением оглядев странную каюту и самого человека, произнес Леонид.
- А вы разве не знаете?
Леонид осмотрел еще раз каюту. Она была небольшая – всего пять на три метра. Вся она была очень даже невзрачной, если не считать большого бара в дальнем углу. Бар закрывался на три амбарных замка. Рядом стоял стол, на котором находились счеты и небольшая тетрадь. Сам мужчина был одет в серый костюм, на руках у него были канцелярские нарукавники. Самое странное заключалось в том, что и этот человек, и вся мебель в каюте были в нормальном состоянии – то есть не находились в невесомости. Стол с баром уверенно стояли на полу, ботинки нового человека на станции то и дело шаркали по неподвижно лежащему старому, видавшему виды ковру.
- Что вы тут делаете?
- А что вас так удивляет? – тут же отвечал вопросом на вопрос незнакомец.
- Почему вы не летаете, как все остальные на корабле?
- А почему должен?
- Да почему вы отвечаете вопросом на вопрос постоянно? – возмутился в кои-то веки Леонид.
- С чего вы взяли?
- Господи, да что же это за каюты-то новые! – капитан медленно, как он думал, постарался опуститься на пол и закатить глаза.
- Успокойтесь, уважаемый капитан. Все будет в порядке: хотите, к примеру, я вам налью немного замечательнейшего виски! Свежий виски! Из Теннеси!
- Откуда у вас виски? – сквозь зубы процедил Леонид.
- Как откуда? Из Теннеси! Я же вам сказал. Вчера только с Земли привезли!
- Вместе с искусственной гравитацией? – радостно откликнулся на хоть и странные, но радостные для себя в такой ситуации слова капитан.
- Разве я вам такое говорил? Я купил её в тринадцатом отсеке.
- Три…? Где он? – уже ничему не удивляясь, завопил Леонид.
- Тут налево чуть дальше… Там еще иероглифами будет на двери написано! Только вы выбирайте получше! Эти китайцы так и норовят впарить подделку, которая не будет и дня работать. А потом попробуй найди того, кто тебе продавал! Их же там человек двадцать! И все на одно лицо!

На следующий день я, как летописец данной экспедиции к Марсу отметил, что полет встретил свой пятидесятый день. Уже пятьдесят дней, как мы летели в глубинах космоса к далекой, но уже до боли близкой планете социалистического прошлого. Это утро мы встречали в медицинской части, решив навестить только-только отошедшего от обморока капитана нашей станции.
Первая большая канцелярская книга, служившая бортовым журналом, уже закончилась. Завтра должна была уже начаться вторая. А первую я сразу же направил в ЦУП и сюда, чтобы все могли ознакомиться с началом первой межпланетной экспедиции и следить за происходящим.


2020.05.02   =)