двести 56

- Вот ты, Рно... Мне кажется, ты чрезмерно заостряешь внимание своё и внимание окружающих на том, что ты гей. Ведь, посмотри, ты общаешься, в основном, с такими же, как и ты, слушаешь музыку композиторов того же склада, как ты сам, при первом же знакомстве говоришь всем, кто ты такой. Разве нет? А почему всё так? Я тебя спрашиваю, почему? Тебе нравятся мужчины? Ну и что? Мне импонируют блондинки, а кому-то брюнетки – что с того? Все мысли разве должны замкнуться на этом? Это всего лишь предпочтение – в чём-то одном, в одной из сторон многогранной жизни! Только и всего! Ну да... Так я же... Я сам постоянно возвращаюсь к теме твоей гомосексуальности? Ну да... Потому что я... Потому что... Я люблю тебя сынок, и мне больно, когда тебя обижают, когда над тобой смеются, когда люди видят в тебе только гея... Кстати, о любви. Отчего в нашем обществе так третируется желание завязать отношения... Нет, не так... Осуждается простая влюблённость в другую женщину, а не только в свою жену? Ведь может человек любить одновременно и жену, и Родину, и сына? И не для кого это не кажется порочным. Так отчего ж я не могу любить и Хло, и... Ну, что ты, дорогая... Я же... Я же так, для примера... Хло, любимая, не сердись. Я, конечно, не прав. Просто в нашем языке словом «любовь» неловко, необдуманно обозначена и забота о ребёнке, и нежные чувства - что испытываешь к жене - и желание защитить свою страну – единственную... Знаешь, Хло, мне и впрямь иногда кажется, что наш язык – убогий и тщедушный. Нет, нет, не хмурься, мне это, конечно, лишь иногда кажется... Но вот, к примеру, почему страхом называют состояние человека... сродни нашему? Томительного, мучительного ожидания. Когда идёшь по тёмному лесу, и непонятно, кто может появиться, выскочить да выпрыгнуть из-за кустов – разбойник, волк или чёрт какой, когда жуткая неизвестность вокруг – вот это да, вот это – страх. А раз всё уже определилось - как у нас сейчас – враг, гораздо превосходящий тебя по силам, продемонстрировал свои недобрые намерения, и остаётся лишь бежать и спасаться, бежать и прятаться – разве это - то же самое? Ну, как можно назвать одним и тем же словом то, что предшествует, и то, что наступило? Аппетит и насыщение?.. Наше нынешнее состояние я бы обозначил словом... Фразой... «Чувство сжатого горла»... Да, я сейчас не боюсь за вас, а чувствую, что мне сжимают горло...
- Господин президент!

- Да! Очень хорошо. Да. Господа юные гвардейцы! Вы прибыли как нельзя вовремя! Так сложилось, что вы – единственные, на кого я могу положиться. Вас совсем мало, а потому я не могу просить вас сопровождать меня – вы станете объектом ненависти всех повстанцев. Да, Хло... Да, дорогая... Ты же видишь... Какая газета?.. Принесли молодые люди?.. «Приговор бывшему президенту приведён в исполнение. Диктатор убит во время штурма президентского дворца». Да... Работают с опережением... Господа! Вы... Моя последняя надежда. Как Главнокомандующий приказываю вам в сотрудничестве с моей личной охраной... Увы, осталось только три человека... В сотрудничестве с моей личной охраной обеспечить безопасность моих близких. Приказываю... Доставить членов моей семьи на второй запасной аэродром, охранять взлётную полосу до того момента, пока самолёт не взлетит. После всем разойтись. Считать себя свободными от присяги. Я?.. Я остаюсь... На своём рабочем месте. Исполнять... приказание!

Когда в залы и комнаты президентского дворца вторглась почти совершенная тишина, ей сопротивлялся лишь медленный стук старых неповоротливых часов, но Президент остановил и маятник верных слуг времени: «Пусть воцарится покой...»

Ворвавшиеся вскоре повстанцы незамедлительно стали приводить в исполнение приговор, что был вынесен бывшему Президенту Временным Трибуналом.

«Пусть...», - несмотря на то, что на шее затягивалась петля тяжёлой, шершавой верёвки, Президент ощущал себя совершенно свободным, ведь его горло уже ничто не сжимало.