Игра в воспоминания

Игра в воспоминания
Холод проникал в щели, проскальзывал через неплотно закрытое окно.
Мы сидели, обнявшись, и смотрели невидящими  глазами вперёд. Было холодно и страшно, но никто из нас не смел сказать это вслух.
Мы дули на окно, искусно разрисованное снежными узорами, и когда там появлялось небольшое окошечко, мы приникали к холодной, как ледышка стеклянной поверхности лбами и наблюдали. Наблюдали за людьми.
Это было очень интересное занятие. Все люди разные, по своему красивые и необычные, но всегда найдётся кто-то похожий.
 — Надь, смотри! Это, кажется, дядя Коля, — моя пятилетняя сестрёнка ткнула пальчиком в окно.
Никакого дяди Коли не было. Был мужик в старой, потёртой куртке, несущий в руках авоську с апельсинами. Для нас это и был дядя Коля, такой близкий нам человек. Ведь он так любил апельсины!
Морозными вечерами я и моя младшая сестрёнка усаживались у окна и ждали бабушку. Мы смотрели на людей и узнавали в них того, кого с нами давно уже не было. Можно было искать тех, кого мы видели почти каждый день: бабушку, или добрую соседку Машу, или мальчика Ваню из Москвы. Но у нас всегда получалось всё наоборот.
 — Женя, угадай, кто это? — как можно более крепким голосом, почти с задором спросила я.
 — Тётя Даша?
 — Вот именно! Видишь, даже Тобик вместе с ней.
Проходившая мимо красивая тётенька в красных сапогах на высоком каблуке с маленькой чёрной собачкой на поводке, почему-то улыбнулась нам, будто она и правда нас знает.
 — Надь, а Надь! Бабушка скоро придёт?
 — Скоро, скоро! — я поцеловала головку сестрёнки, со светлыми, пахнущими малиновым шампунем, волосами.
Мимо пробежал дядя в чёрной фуражке и коричневой куртке.
 — Папа... — прошептала Женя. По её щеке протекла маленькая слезинка.
Я обняла сестру ещё крепче и про себя подумала: «Папа, папочка... Где же мама? Почему мы никогда не видим её среди пёстрой толпы?»
Мы обе всегда искренне мечтали видеть её. Пусть она будет не совсем похожа, пусть её волосы будут чёрные, а не русые, глаза — карие, а не голубые, но пусть это будет мама. Наша мама!
Прошёл час. Женька лежала, забившись в уголок и спала, свернувшись клубочком, как маленький котёнок. На улицах становилось всё темнее и темнее, зажглись расплывчатые огни фонарей. По окну текли слёзы — плакали узоры, плакал снег, недавно упавший на подоконник. И я плакала вместе с ними... Главное, чтобы сестра не видела — пусть она спит!
Внезапно чей-то пристальный взгляд по ту сторону окна заставил меня повернуться. В нескольких метрах стояла стройная фигура женщины в тёмном пальто.
 — Женя... — я тихонько пихнула сестрёнку в бок.
Девочка подняла заплаканные глаза к окну и просияла.
 — Надя, Надечка... Это ведь мама? Мама!!!
Женя спрыгнула со стула и выбежала из дома, не накинув даже куртки. Я пыталась бежать за ней, остановить, но ноги онемели, руки были не способны двигаться, я была прикована к окну. Женька, моя маленькая сестрёнка... Её неуверенная фигурка появилась в моём поле зрении. Маленькая девочка еле перебирала ногами, падала лицом в снег, снова вставала. Всё её тело, одетое в лёгонькое платье без рукавов, сотрясалось от холода и неслышных рыданий. А в середине дороги стояла женщина с русыми волосами и голубыми глазами, с необыкновенно добрым лицом, знакомым до каждой морщинки и впадинки!
Женя подбежала к маме — слёзы на щеках высохли, на губах светилась улыбка. Мама долго обнимала её, целовала. Потом повернулась ко мне, улыбнулась и, махнув рукой ушла вместе с Женей — растворилась в снежном тумане.
Я не рыдала, не била кулаками по стеклу, не кричала и не пыталась бежать за ними. Ведь Женя будет счастлива вместе с мамой.
 — Прощайте... Когда- нибудь я обязательно приду к вам! — сказала я вслух и, сжав кулаки, продолжала жить.