***

Жила-была деточка. Обычная деточка, без особых половых признаков, хоть врачами и было сказано, что деточка возможно девочка, но никто серьезно к этому не относился. Действительно, можно ли в наше время верить врачам? Деточке было 33 года по майянскому летосчислению,  что впрочем доказать никто не мог, потому как считать по майянски никто не умел, а последний маянец умер еще тогда, когда все было шиворот навыворот, даже слоны.
  Собственно, к основной части нашей истории ни возраст деточки, ни тем более ее пол, отношения не имеют. Деточка любила молоко и убивать. Неизвестно что она любила сильнее, сама она на этот вопрос ответить затруднялась и долго смотрела уставившись в узоры настенного ковра, что вероятно означало равнозначную любовь к этим первейшим человеческим ценностям. Деточка несла с собой свет и успокоение, глаза у нее походили на два бесчувственных крика, а рот поражал своей невообразимой ординарностью. Город знал девочку в лицо,  в то же время никто не узнавал ее со спины. Геродот говорил о таких людях: "Memento mori", хотя доподлинно неизвестно, что именно он имел ввиду.
  Выйдя из дому, деточка пошла преимущественно прямо, имея небольшой крен в сторону винного магазина. Этот крен был малозаметен, наблюдавшей за ней из окна, суррогатной матери, но был точно выверен и внутренне обоснован. Покинув область наблюдения, деточка вприпрыжку побежала к дяде Ашану, кинула на прилавок медный пятачок и ласково улыбнулась старцу. Мерзкий старикашка, долго слюнявил пальцы прежде чем поднять пятачок, смотрел на деточку неприятно прищурившись и вообще всем своим видом создавал ощущение похоти и непристойности. Деточку впрочем это не смущало, она в нетерпении подпрыгивала на месте и лукаво смотрела на пожилого человека.
- Мало, - хрипло сказал наконец Ашан.
Деточка поманила старика пальцем, и когда тот наклонился нежно ткнула его в правый глаз. Ашан свалился на бок, отполз в угол и затих.
- Сдачи не надо - тихо пискнула деточка и, нагрузив авоську бутылками, вышла вон.
  По крайней мере мама была рада.