Милосердие

        Интернет. Они познакомились случайно, в прочем  в настоящее время так знакомятся тысячи людей.  Толи он ошибся, зайдя  случайно на ее страницу, толи она перепутала номер аськи, никто из них и вспомнить то не мог толком, кому принадлежало первенство. Но пути их каким-то необыкновенным образом счастливо пересеклись.  Каждый готов был отдать лидерство другому,  и улыбаясь, произнести: 
        -1:0 в твою пользу!
        Но в их отношениях не было проигравших. Каждый  в награду получил то, на что даже и не рассчитывал.  Было ли это  ниспослано свыше или это было провидение,  но с той самой минуты всё в их жизни стало меняться. Причем, меняться совершенно,  кардинально. Судьба, своей уверенной рукой, справедливо вносила коррективы в их жизни.
        Милосердие- оно, наверное, сыграла самую главную роль.
Всё это напоминало сказку  «Гадкий утёнок». И если бы Ганс Христиан Андерсен жил в наше время, то прототипом для этой сказки  стал бы, несомненно, Максим.
        Забегая немного вперед, скажу, что Максим, с превеликой её помощью,  закончил финансовый вуз. Он возмужал, стал довольно образованным интеллигентным человеком и очень перспективным специалистом одного из банков Москвы. 
        Она же будучи человеком зрелым и состоявшимся в этой жизни, серьёзно увлеклась фото и, если так можно назвать, сочинительством. Её таланты, так долго дремавшие внутри, вырвались на свободу и прекрасным образом  гармонично вписались в её жизнь.
        Утверждение, что любовь прекрасна во всех её проявлениях и способна творить чудеса, нашло яркое подтверждение в судьбе этих двух людей.
       
        Итак, ему было 22 ей 47.
        Разница в 25 лет не помешала им стать самыми близкими друзьями на свете.
        Он нуждался в  поддержке. Один он уже не в состоянии был решить той лавины проблем, которые обрушились на него со всей своей силой. Дойдя до края, он даже не рассчитывал на такое  участие, совершенно постороннего человека в его никчёмной жизни. Совершая каждодневно  бесчисленное количество промахов, ему  казалось:
        -Прожит день и ладно, а завтра будет новый  день и будут новые проблемы и возможное их новое разрешение, а по большому случаю ему плевать на всё и на вся. Ну, не перевели на 3 курс института, ну есть 15 хвостов за прошлый семестр, ну отчислят,  подумаешь!!! Ну, не пошел в институт, так ведь причина уважительная-у друга новая машина-эх, гуляй Вася! Брошу этот институт, а на фиг, деньги и так срубить можно! Ну и что, что проспал на работу, ну и что, что сорвал важный договор, да плевать, что пьяный за рулем, ну и что, что привод в милицию, бросила девушка, найдем другую. И так каждый день.
        Она, чувствуя себя необходимой ему, уже не могла лишить себя желания помочь, уберечь, спасти. Материнский инстинкт с новой силой  взорвался в ее душе, лишив покоя, заставляя заботиться и приходить на выручку в самых нелепых ситуациях. Сначала ей было смешно от количества неприятностей, которые он совершал за день, её это поначалу забавляло,  потом было больно за него, потом жаль, что на её глазах гибнет человек,  потом обидно, что не в состоянии помочь. Но, тем не менее, она сделала всё, для того, чтоб не остаться пассивным наблюдателем, падения человека, чтоб уж если не подложить соломки перед его падением, так хотя бы подать руку и помочь подняться.
        И каждый из них не заметил, как втянулся  в эти странные, весьма странные отношения.
        Сначала ему было всё равно, а ей  ужасно дико.
        Она делала несмелые попытки помочь и направить в нужное русло, ведь у неё за плечами была жизнь и воспитание своих детей, из которых вышли порядочные интеллигентные люди. Потом он начал понимать, что уже привыкает к ней, уже не может без её советов и наставлений, а ей, взрослой женщине уже было, как бы стыдно останавливаться на полпути. Ведь каждый ответственен за того, кого приручил.
        Ему в жизни никто никогда не давал материнских советов. Она, единственный человек, который всё делала бескорыстно, зная, какой он непутёвый, изо дня в день заботилась, контролировала, настаивала на своём, боролась, ей всегда нужно было довести ситуацию до логического разрешения. Ему, бывало, надоедал такой строгий контроль, и он говорил ей:
        -Вот, возьму и отключусь от вас, надоели вы своими нравоучениями.
        Она особо не расстраивалась и тут же парировала:
        -Только попробуй, вот приеду в Москву, найду тебя и настукаю больно!
        Ему, становилось смешно, и в то же время приятно, что она такая настырная, упёртая, всегда добивается желаемого.
        -Возможно, она послана судьбой- размышлял он.
        Наступал выходной и он, совершая глупые поступки, вдруг ловил себя на мысли, что скажет она, если узнает. Ему становилось вдруг совестно, и он останавливался, боясь её огорчить,  а если вдруг срывался, то потом, сам же всё и рассказывал ей, прося прощения, как у мамы, обещая исправиться.
        Она, честно говоря, не верила, но особо и не наезжала, пытаясь найти его поступку оправдание.
        Раскладывая всё по полочкам, она заставляла его самого посмотреть на эту ситуацию со стороны. Он так привык к её суждениям, что уже безумно начинал скучать о ней, если она не давала о себе  знать.
        Макс сотни раз принимал решение бросить институт, потому что пересдать всё он не мог. Хвосты росли, словно щетина на щеках. Но она продолжала бороться за каждый его шаг, каждый прожитый день и час.  Иногда уже на пороге деканата, его заставал её звонок:
        -Ты, где?- Строго звучало в трубке.
        Он в растерянности останавливался, не зная, что сказать. А в трубке уже звучала целая нотация.
        Она чувствовала его на расстоянии. Чувствовала настроение, состояние и предугадывала поступки. Он даже иногда с опаской озирался по сторонам, не следит ли кто за ним.
        Между ними было 4 тыс.км., а ощущение, что она рядом.
        Она тянула его, как несчастного двоечника. Иногда  вытягивая билет на экзамене, он с ужасом понимал, что не знает даже из какой это области. Обреченно, понурив голову, терял самообладание, посылая ей эсэмэс, что- провал! Она запрашивала вопрос и через 15 минут присылала ответ на нужный вопрос, так же эсэмэс. А дальше только дело техники. Через час она получала сообщение:
        -Вы получили 4 за экзамен. Поздравляю!
        Получив диплом, он переслал его ей, с очень трогательной надписью:
        -Вам он принадлежит в той же мере что и мне, даже больше. Спасибо! Если бы не вы, я бы никогда не закончил институт.
        Она боролась за его жизнь так, как спортсмен борется за достижение цели. Да, это был своего рода спортивный интерес, и она уже не могла позволить себе отступиться от идеи, во чтобы-то не стало, сделать из него порядочного человека.
        У неё в жизни всё было так, как надо: прекрасный муж, добрые внимательные дети, верные друзья и преданная собака. В её семейной жизни  всегда царила любовь. Любя, и уважая мнения, друг друга, они с мужем добились того, что их юношеская любовь с годами не превратилась в скучную обязанность, тихую стареющую привязанность, а наоборот приобрела элемент пикантности и восторженности.
        У него всё с точностью  наоборот.
        Нет, он не жаловался  на жизнь, он просто жил так, как мог - нелепо, небогато, надрывно и бессмысленно.
        И только  в общении с ней, сравнивая, её  и свою жизни, он вдруг начал понимать, что его жизнь лишена, свободы, мечты, счастья. Каждый его день не возвышал его, а топил в трясине повседневных неурядиц,  ошибок и неприятностей.
        Поражения и неудачи цепляясь, опережая, толпясь, толкая, и давя друг друга, пытались прорваться  в его жизнь, словно длинная очередь  в супермаркет на сезонную распродажу. 
        Она учила его день ото дня жить и дышать по-новому, пытаясь уберечь его от новых неприятностей, открывала невиданные для других, скрытые от постороннего взгляда страницы своей жизни.
        -Лишь только в сравнении познается истина!- твердила она,- лишь только познав чужие падения, можно уберечь себя от подобных, а, совершая свои,  закалить характер и обогатить  опыт.
        Она понимала, что в период, когда происходит становление личности, он был одинок. Не было рядом маминого крыла, не было рядом жесткого отцовского взгляда, он был предоставлен сам себе. И из себя самого он вырастил то, что смог, что рвалось на свободу и тянулось и к худу и к добру с одинаковой силой. И царь себе  и Бог.
        Длинные письма, короткие звонки, смешные эсэмски.
        Отношения их были такими добрыми, светлыми, что без скромного лукавства можно  было их назвать родственными.
        Иногда он писал:
        -Разбудите меня, пожалуйста, завтра в 10 часов по вашему или  в 7 часов по нашему времени. Спасибо.
        Между ними было три часовых пояса. Он еще спал, она уже успевала наработаться.         
        Конечно, прожив жизнь, она понимала, что просит он её позвонить не потому, что в доме нет часов, а потому, что он хочет слышать не противный пронзительный звук будильника, который будил его всю жизнь и стал злейшим врагом, а добрый мамин голос, которого он был лишен:
        -Доброе утро! Вставай засоня!

        Макс потерял своих родителей так давно, что  в сознании постепенно обезличивались их образы и если бы не несколько пожелтевших от времени фото, то, наверное, он забыл бы и их лица и ощущение домашнего тепла. Но судьба в награду за его мытарства и беды, послала ему её.
        Сейчас, спустя столько лет после их знакомства, он с благодарностью и любовью думал  о ней, как о маме.
        -Если бы была жива  мама, она, наверное, была бы, такой же!