Последний рубеж

Последний рубеж, дикий танец оставленных надежд и покинутых иллюзий. Кто их предал было уже неважно, осталось только одно – последняя война окончилась полным поражением, полным разгромом. Дети этой земли навсегда остались без дома, навсегда остались изгоями во Вселенной, которая с этих пор стала для них лишь вселенной мрака и отчаяния, полного и разрушительного для целого народа людей.
Оставленные дома догорали в пламени, сливающемся с закатным, сливающемся с ярко-алым небом, то ли в отсветах пожарищ по всей планете, то ли пламенеющего в преддверии полного радиоактивного заражения.
***
Люди, животные – сначала все спасались бегством, убегая, прячась, отчаянно пытаясь выжить в последней, решающей битве последней войны. Натыкаясь на огонь, сгорая в пламени последних надежд, они погибали, не в силах противостоять полному и глобальному уничтожению их народа, их расы, их культуры, их цивилизации. Мимо проносились всадники, несущие огонь, в алом мареве, в искрах, в последние оплоты цивилизации погибающего народа. Они проносились над трупами, над пепелищами, чтобы уничтожить все, последнее, сжечь, дотла, растоптать, разрушить, обратить в пыль. Для них не было здесь ничего святого, для них здесь не было ничего, что стоило сохранить, во что бы то ни стало, они уничтожали, планомерно и беспощадно.
***
Где-то в самом отдаленном уголке планеты в тумане над озером таилась маленькая деревня людей. До них не долетали отсветы пожарищ, до них не долетали искры последнего огня всадников. Они находились в покое и мире, в своем голубовато-сиреневом мире, которому вроде бы не грозили никакие беды.
***
Но таяли льды, земля извергала из себя пламя и лаву, земля сама уничтожала своих детей, земля взрывалась в потоке радиоактивных частиц. Век уничтожения, век последнего оплота людей – на планете больше не могло оставаться ничего живого, никаких голубовато-сиреневых миров. Зло захватывало все большие пространства, и до последнего рубежа стали долетать искры последнего великого пожара, и последний рубеж был потоплен в великом взрыве, огромным грибом накрывшем святую землю. Алые мистические всадники охватывали последние участки непогибшей земли, разоряя, опустошая и разрушая все, что оставалось еще целым в огне последнего извержения цивилизации.
***
Звезды отвернулись от земного пространства, звезды потухли для этого неба, на котором расцвела другая звезда – алая и всепоглощающая. Последние дети в отчаянии взывали к этим отвернувшимся звездам, ко врагам, не имеющим своего лица в вечности, но звезды молчали, звезды были глухи к любым мольбам брошенного, изгнанного, уничтоженного народа. Молитва раздавалась во всех уголках покинутой, оставленной планеты, пока еще могли ее произносить полубезумные, полумертвые уста детей. Все было тщетно, все было поздно, окончательно поздно.
***
Время перестало существовать. Темнота накрыла мир своим полным царствованием. Народ покидал свой дом, немногие оставшиеся в живых люди закрывали последнюю страницу своей жизни, отправляясь в эпоху безвременья. В эпоху ненаступивших дней, эпоху ненаступивших лет и неодержанных побед. Оставляя то, что принадлежало им задолго до появления каких-либо войн, какого-либо оружия.
***
На планете оставались демоны. В царствии мрака оставались лишь сумасшедшие и одержимые. В наступившей вечной зиме танцующие танец адского огня. Последние воины еще сражались за более несуществующую честь, за свою несуществующую жизнь. Пытаясь отчаянно спасти то, чего уже не существовало, и более никогда не вернется на опустошенную землю. В танце, в диком танце, в огне и пламени среди алого неба, они сражались в уже несуществующей битве с несуществующими противниками. Они все давно сошли с ума, они все давно погибли, давно потеряли и честь, и жизнь, но продолжали с отчаянным упорством сражаться за потерянное, в безумстве, захватывающем их проклятые души, в последней надежде последнего народа людей.
***
Многие спаслись. Для многих начинался новый век, новая жизнь, возможная лишь при полном прощании с оставленным позади. Отправляясь в эту новую жизнь, люди должны были забыть свое прошлое, своих близких, свой дом. Казалось, в них не должно было оставаться больше ничего, что могло бы им помочь в этой жизни. Но у них была гордость. Гордость за то, что они – люди, за то, что они – старейшие, за то, что они достигли. Они знали, что их предали, они знали это, но они были горды за свое прошлое. Они были горды, что не были одними из тех, кто уничтожил их дом. И эта гордость, а вовсе не отринутое, как казалось победителям, прошлое, и помогала им выжить в этом новом веке, в этой новой борьбе, теперь уже не за дом, а за последнее, что у них осталось – за их душу, за их эту гордую душу, которая все равно оставалась бессмертна в их памяти.
***
Сливаясь с толпой победителей, побежденные медленно теряли эту гордость, которую казалось бы, приобрели со своим поражением. Совершая преступления, они погибали в тюрьмах, погибали в тщетных попытках вырваться наверх, на воздух, в жизнь. Они не знали, что жизни больше не оставалось для них, они были уже мертвы, хотя и рождались после Взрыва. Они не помнили, сколько прошло лет, десятилетий, веков – немногие из них оставили в своих душах свое бессмертие, свою гордость.
Они оставили надежду, все, кроме единиц. И лишь эти единицы, все еще помнящие свои истоки, оставались людьми. Людьми, оставшимися самой презираемой и планомерно уничтожаемой расой Вселенной, расой без дома, без своей планеты. На потерянной во времени и уничтоженной планете, забытой всеми оставшимися поколениями ее детей, как-то незаметно поселилось Зло, возвысившись огромным строением, оплотом боли и потерь. Оплотом ужаса и смерти, оплотом страданий и наживы. Оплотом лицемерной воли к победе, как насмешки над теми, кого уже давно забыли их собственные дети. Арена появилась спустя много сотен лет после Взрыва. Наступали самые черные времена, наступали времена правления тьмы во вселенной. Алое с черным небо над залитыми кровью камнями.
***
Наверное, ничто не пропадает бесследно, даже среди мрака и тьмы. Ничто не может полностью поглотить последнее, что осталось в памяти последних людей. Однажды из этой бессмертной гордости будет рождена надежда. Надежда среди всепоглощающего правления тьмы. И в чьей-то руке красная пыль погибшей планеты будет олицетворять не смерть и отчаяние, а возможность возвращения домой.

Июнь 2007